365 дней момент в душе
Как снимали постельные сцены в фильме «365 дней»
Фильм «365 дней» вышел на экраны совсем недавно, но уже успел завоевать сердца представительниц прекрасного пола. Красивые картинки, итальянские пейзажи, и красиво снятые герои вряд ли оставят кого-то равнодушным. «365 дней» является экранизацией книги Бланки Липинской, и вызвал интерес еще до того, как съемочная группа приступила к съемкам.
Всем было интересно, получится ли фильм столь же смелым, как его литературный прототип. После выхода на экран эротическая мелодрама за первые два дня поставила рекорд по просмотрам. «365 дней» за двое суток посмотрели 450 тысяч человек. Многие зрители сошлись во мнении, что этот фильм заткнул за пояс «50 оттенков серого» и породил кампанию в ТикТок под хэштегом 365Days.
Сюжет фильма «365 дней»
Центральной фигурой картины стала Лаура Биль, которую сыграла Анна-Мария Сиклуцкая. Главная героиня является менеджером элегантного отеля. У Лауры есть жених, отношения с которым не особо ладятся последнее время. В попытке возродить угасшие чувства пара вместе с друзьями отправляется на Сицилию.
Но прекрасный остров не помогает, жених Лауры даже в ее день рождения предпочитает компанию друга или свою собственную. Обиженная Лаура отправляется ходить в одиночестве по улицам Таормины, где сталкивается с итальянцем, который и увозит девушку в неизвестном направлении. 
Просыпается девушка дома у Массимо – богатого итальянца, который искал ее годами. Роль Массимо сыграл итальянский актер Микель Морроне. Похититель признается Лауре, что не будет ее трогать без позволения, и, если она не ответит ему любовью в течение 365 дней, он предоставит ей свободу. 
Возможно, на этом моменте автор хотел убедить зрителей, что Массимо – «нежный варвар», который, несмотря на свою грубоватость, готов на многое пойти ради своей возлюбленной. Помимо красивых пейзажей, поклонникам продюсирования понравилась песня, продвигающая картину — Feel It, которую исполнил Морроне.
Как снимались постельные сцены фильма «365 дней»
«365 дней» запомнились зрителям большим количеством постельных сцен. Анна-Мария, которая впервые появилась на большом экране, и до этого не снималась в постельных сценах, рассказала о своем опыте. Во время интервью молодая актриса призналась, что она не сразу согласилась на участие в фильме.
«Я была обеспокоена большим количеством откровенных сцен и не могла представить, что смогу раздеться перед незнакомым мужчиной, — вспоминает актриса. — Сцены секса стали для меня преодолением себя, стыда и страха. Это был огромный вызов. Тем более, это мой дебют в кино. Я никогда не играла так раньше, ни в театральном училище, ни где-либо еще. Мне пришлось перебороть себя. Это был огромный урок для меня, потому что у меня была возможность лучше узнать себя, как актрису, что бесценно в этой профессии», — призналась Анна-Мария.
Как рассказала актриса, одну сцену секса им пришлось снимать на протяжении 14 часов. Несмотря на то, что во время съемок постельных сцен на актеров прикрепляют специальные наклейки, справиться с чувством стыда было довольно сложно. Справиться с переживанием Секлуцкой помог ее партнер по съемочной площадке Микелле Морроне.
«Микеле оказался очень зрелым и чрезвычайно поддерживающим партнером. Без чувства взаимного уважения и доверия было бы невозможно сыграть эту роль. Мне нужно было знать, что ничего плохого не случится и я под надежным крылом. Наверное, мужчинам легче играть интимные сцены, чем женщинам. У нас, женщин, есть врожденное чувство самообладания, цензура. Стыд — это естественная вещь», — рассказала Анна-Мария.
Но далеко не всем понравилась картина. Фильм раскритиковали за излишнюю романтизацию насилия, торговли людьми и стокгольмского синдрома. К критикам присоединилась певица Даффи, которая призвала «Нетфликс» удалить «365 дней». А ресурсы направить на фильмы, которые более правдиво показывали все ужасы сексуального насилия. Ранее певица призналась, что сама пережила похищение и изнасилование. 
По словам Даффи, некто на вечеринке накачал ее наркотиками и увез в другую страну, где держал в гостиничном номере. Она могла бы сбежать из гостиницы, но у нее не было документов и денег. Также она боялась, что похититель объявит ее в розыск. Пока «Нетфликс» никак не отреагировал на заявление Даффи, а создатели фильма работают над второй частью. Об этом сообщил Микелле Морроне, исполнивший главную мужскую роль в первой части.
Польские «Пятьдесят оттенков серого»: рассказываем, за что критикуют самый популярный в США на данный момент фильм «365 дней»
Фильм «365 дней» в социальных сетях называют польскими «Пятьюдесятью оттенками серого», и не просто так: в картине очень много откровенных сцен!
Премьера ленты состоялась еще зимой, а уже сейчас она занимает первое место в США по просмотрам и одновременно с этим стала первым фильмом, который в течение нескольких дней удерживает лидерство в топе Netflix (кстати, и в родной Польше фильм «зашел» — зимой картина собрала в прокате больше 9 миллионов долларов). Более того: «365 дней» вошел в тройку самых популярных проектов в 26 странах!
Что за картина? Объясняем: это история о стокгольском синдроме – главный герой Массимо Торичелли, глава сицилийской мафии, похищает Лауру Бель и дает ей 365 дней. Если она не полюбит его за это время, он ее отпустит.
Фильм снят по мотивам одноименной книги Бланки Липинской – кстати, первой в целой трилогии. Она рассказала порталу E! News: «Я писала книгу для себя, не собираясь показывать ее миру. Но я знаю себя и знаю, что иногда меняю свои решения. Я была уверена, что смогу создать экранизацию. Я могу представить каждую сцену в голове. Есть ли другой способ написать книгу? Думаю, это лучшие сексуальные сцены, которые были в коммерческом кинематографе на сегодняшний день».
В Netflix претензии не комментировали, зато высказался исполнитель главной роли Мишель Морроне: «Важно помнить, что фильм основан на художественном произведении. «365 дней» была очень успешной книгой в Польше прежде, чем ее превратили в фильм. Думаю, зрители знают, что то, что они видят на экране, не всегда реально, но моя задача как актера заключается в том, чтобы сделать это реальным. Иногда мы смотрим кино и болеем за «плохих парней», зная при этом, что они делают плохие вещи, и понимая, что в реальной жизни такое поведение совершенно неприемлемо. Я понимаю, из-за чего началась критика, и рад, что мы говорим об этом. Я думаю, мы должны быть осторожны, чтобы не ограничивать искусство. Как насчет фильмов о войне, преступлениях, убийствах, знаменитых фильмах о мафии?».
«Я не хочу, чтобы люди думали, что такое поведение – это нормально. Это не так. Думаю, наоборот хорошо, если фильм заставляет людей говорить об этих проблемах», – добавил он. Прокомментировала критику в адрес «365 дней» и автор романа, по которому снята картина! Она поделилась: «Все эти люди, анализирующие фильм и придумывающие теории о Стокгольмском синдроме, похоже, забывают, что подобная история существует в культуре уже много лет! Просто подумайте о «Красавице и Чудовище». Я могу только сожалеть, что не придумала ничего более новаторского, но я ни о чем не жалею. Моя книга и фильм предназначены для взрослых, которые могут мыслить самостоятельно и отличать реальную жизнь от фантазии экрана. Это не для детей и людей, которые верят всему, что видят на большом экране».
365 дней момент в душе
Дом был погружен в темноту, из сада доносились звуки
каких-то разговоров, но я знала, куда идти. Я пробиралась
по коридорам, чувствуя, как от волнения колотится мое
сердце, и строила в голове план. Я знала, что в комнате он
будет не один, поэтому не могла просто так ворваться, расстегнув свитер, и бросить его на стол или на диван, это
могло бы смутить его собеседников. Единственное, чего я
хотела, это заглянуть внутрь и убедиться, что он именно
там, где я думаю. Позже я решила послать ему сообще-ние
или позвонить – это я до сих пор не решила, – чтобы
вытащить его из библиотеки. А когда он выйдет, его буду
ждать я, полуголая, возбужденная и очень неожиданная.
с уже представляла, как бросаюсь на него, оплетая ногами его бедра, как он несет меня к моей старой комнате и
трахает на мягком ковре в гардеробной.
\endash взялась за ручку двери и как можно мягче
нажала на нее, сделав в дверях небольшую щель. В комнате
горел только камин, и разговоров не было слышно. Я
приоткры-ла дверь чуть шире, и меня захлестнула волна
гнева и от-чаяния. На моих глазах мой муж трахал свою
бывшую лю-бовницу Анну, трахал ее точно так же, как меня
вчера на своем дубовом столе. Я стояла там, не в силах
отдышаться,
137
Я мое сердце почти замерло. Не знаю, сколько времени
прошло, то ли минуты, то ли секунды, но когда я почувствовала укол в животе, я пришла в себя. В тот момент, когда я хотела отойти от двери и уйти на край света, Анна
посмотрела на меня, иронически улыбнулась и
притянула Черного к себе. Я сбежала.
Я бежала по коридорам, желая как можно скорее оказаться подальше от этого дома. Я села в машину и с глазами, полными слез, завела мотор, после чего помчалась
вперед. Почувствовав себя в безопасности, я остановилась
До меня дошло, что мне нужно немедленно уехать, только я еще не знала, как это сделать. Я была
полностью, абсолютно недееспособна, позволила этому
человеку пол-ностью контролировать себя. Он знал, что я
делаю и где я, следил за каждым моим движением. Я
достала телефон и набрала номер Ольги.
139
– Что так быстро? – раздался скучающий голос в трубке.
– Слушай меня, только ни о чем не спрашивай. Надо
еще сегодня уехать с острова, взять компьютер и искать
ближайший самолет до Варшавы с пересадкой или без, все равно. Просто упакуй столько вещей, чтобы ты мог-ла
просто уйти, и возьми спортивный костюм для меня. Я
приеду за тобой меньше чем через час, так что выметай-ся, чтобы охрана не заметила, что нас нет. Ты
понимаешь, Оля?
В трубке наступила тишина, и я не знала, что там происходит.
– Ольга, ты понимаешь, что я тебе говорю?
повесила трубку и нажала на газ. Слезы все еще не
переставали течь по моим щекам, но они давали успокое-ние, поэтому я была рада, что они есть. Никогда в жизни
\endash
еще не ненавидела человека так сильно, как
сейчас Мас-симо. Я хотела причинить ему боль, хотела, чтобы он стра-дал так же, как и я, чтобы отчаяние – так же, как сейчас меня – разрывало его пополам. После всех
разговоров о верности, после признаний в любви и клятв
перед Богом, он просто решил сбросить меня со счетов,
когда я нена-долго уехала. Мне было все равно, почему он
это сделал, это уже не имело никакого значения. Мой
сицилийский сон был слишком хорош, чтобы длиться
вечно, но я не думала, что он закончится так быстро, превратившись в
140
кошмар. Я подъехала к отелю, не въезжая на его территорию, встала на боковую стоянку. Чуть раньше я
позвонила Ольге, которая появилась во мраке, подавая
мне сигнал, где она, раскаленной сигаретой.
– Лаура, что происходит? – заботливо спросила она, закрывая дверь.
– Во сколько у нас самолет?
– Через два часа из аэропорта Катании мы вылетаем
\endash
Рим. До Варшавы у нас следующий только в
шесть утра. Не хочешь рассказать мне, что случилось?
– Ты была права, этот сюрприз был не очень удачной
идеей.
Она сидела боком, молча глядя на меня.
– Он меня предал! – прошептала я и снова разрыдалась.
– Съезжай на обочину, я поведу.
\endash меня не было сил спорить с ней, поэтому я
сделала то, что она велела.
– Я все продумала, пока ехала, – бесстрастно сказала я, глядя в лобовое стекло. – В Польше я сниму деньги в бан-ке
как его жена, у меня такое же право на счета, как у него.
Я достану столько, чтобы хватило на время, мы вернем-141
ся в Варшаву и вытащим этот чертов имплантат. Если мы
постараемся, он узнает только завтра днем, что я уехала, прежде чем он успеет меня разыскать, я его уже вытащу.
в потом я уеду куда-нибудь, где он меня не найдет. А потом. не спрашивай меня, Оля, потому что я боюсь думать.
Ольга постучала пальцем по рулю. Было видно, что
она переваривает мои слова.
– Мы сделаем так: сначала, мы должны в Польше избавиться от телефонов, потому что по ним нас сразу за-секут. Мы возьмем мою машину, потому что, как показал
последний пример твоего пребывания в Польше, в вашей
есть GPS.
Ты не можешь поехать к родителям или в какое-ли-бо
место, которое может знать Массимо, то есть, по сути, ты
должна исчезнуть. У меня есть идея, мы поедем в Венгрию.
– Как это – мы? Ольга, я и так уже втянула тебя в это.
– Вот именно, значит, ты все равно не вернешь время
назад, и ты же не думаешь, что я оставлю тебя одну. Так
что не пизди и слушай. В Будапеште живет мой бывший
парень Иштван. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?
– Это было пять лет назад? Я что-то пропустила?
к приехала, ну вот такая возможность. К тому же на бедно-142
го он не похож, эта его автомобильная фабрика дает ему
столько бабла, что наше пребывание его не разорит. Мы
друзья, он будет рад помочь, я позвоню ему, как только
мы получим новые телефоны.
– Черт, но это совсем близко, – простонала я. – Летим
на Канарские острова, там у меня есть подруга, она работает в гостинице на Лансароте.
Ольга постучала себя по голове.
– Куда – летим? Ты дура, мы не можем использовать
удостоверение личности, нам нужно ехать на машине, только так он не сможет за нами следовать. И ты хотела
бежать одна, придурочная! – Она покачала головой.
Она была права, я сейчас была не в состоянии думать
рационально. Я не могла поверить в то, что произошло, и
не представляла, что будет дальше.
– Лаура, только учти, что если ты хочешь взять из банка
крупную сумму, наверное, больше двадцати тысяч евро, то
тебе придется кое-что сделать. То есть, так сказать, предупредить в банке, что ты хочешь снять немалую сумму. Они
должны подготовить ее заранее. Звони на горячую линию
Я сообщи им, где ты хочешь забрать деньги и сколько.
\endash послушно взяла телефон в руки и принялась
в ин-тернете искать номер. В тот момент я чувствовала
себя ма-леньким ребенком. А Оля была для меня как
лучшая мать, думала за меня и все помнила, потому что у
меня не было сил думать.
143
Когда мы приехали в аэропорт, я переоделась в спортивный костюм, который взяла для меня Оля. Мне стало
тошно при виде красного кружева. Я отвела «Бентли» на
одну из стоянок и, оставив ключи внутри, направилась к
терминалу.
Полет закончился тем, что мы переписали на листок
список контактов с телефонов. Мы знали, что мы не можем скопировать их, и если мы не запишем их
традицион-ным способом, мы потеряем их безвозвратно.
и девяти часам утра мы вышли из аэропорта на Окенце, сели в такси и поехали в мою квартиру на Мокотове. Один
из ключей от нее был у охраны, потому что после нашего
отъезда Доменико нанял женщину убирать в квартире.
В такси я решила, что мне нужно переодеться в этот
розовый спортивный костюм. Я собиралась получить
огромную сумму денег и не хотела выглядеть усталой, преданной, беременной идиоткой. Тогда я вспомнила, что на самом деле у меня нет ничего подходящего для
этого случая.
– Поехали к врачу, – сказала я Ольге. – Как вернемся, заедем в галерею и купим себе какую-нибудь подходящую
одежду, а потом поедем в банк. Или знаешь что, нет, сначала мы все-таки войдем в дом, – оборвала я себя на полу-
слове, глядя на Ольгу. – Ты соберешь вещи, и я вернусь за
тобой, как только все улажу.
144
Она кивнула, соглашаясь, и через некоторое время
мы уже ехали в лифте с моими чемоданами. Я оставила
ее в квартире, а сама направилась в сторону больницы на
Ви-ланове.
«Было бы неплохо позвонить и узнать, есть ли доктор
Оме в клинике», – подумала я, достала телефон и
набрала номер.
– Здравствуй, Лаура, как дела? – услышала я после
двух гудков.
– Привет, Павел, все чудесно, но у меня вопрос: ты в
больнице?
– Да, и буду еще час, а что случилось?
– Я бы хотела тебя увидеть, можно я буду через пятнадцать минут?
На этот раз в регистрации у меня не было особых хло-пот, потому что ничто не отвлекало молодых
сотрудников за стойкой приема. Они направили меняк
доктору, и че-рез некоторое время я вошла в кабинет.
– Что происходит? – спросил Павел, садясь за стол.
– От всей души поздравляю, но это не моя специаль-ность.
– Я знаю, но я хочу кое о чем тебя попросить. И я не
знаю, насколько беременность влияет на это. – Я заката-ла рукав спортивного костюма. – У меня тут имплантат, и
145
мне нужно как можно скорее от него избавиться. Я
прошу вас как врача и друга, не спрашивайте ни о чем.
Павел посмотрел на маленькую капсулу, точнее, на то
место, где она была вшита, и, усевшись на стол, сказал:
– Ты не спрашивала, когда я развлекался в твоих отелях, так что и я не собираюсь. Сядь в кресло для мани-пуляций, имплантат неглубоко расположен, ты даже не
почувствуешь, как я его вытащу.
Через несколько минут я уже ехала в сторону галереи, чувствуя себя непривычно свободной. Несмотря на то, что
Затем зашла в салон сотового оператора и купила два
телефона. Я заплатила наличными, потому что знала,
что после операций с картой по ней можно легко
отследить устройства, которые я купила. А потом
поднялась на вто-рой этаж в бутик Версаче.
146
Продавщицы смотрели на меня снисходительно, когда я вошла, одетая в бледно-розовый спортивный костюм
Victoria’s Secret. Я порылась в вешалках, чувствуя, как в
моей сумке постоянно вибрирует телефон, и нашла прекрасный комплект, юбку с кремовой рубашкой. Затем я
выбрала черную кожаную куртку и черные туфли-лодоч-ки. Я примерила все и решила, что буду выглядеть достаточно богато. Я подошла к кассе и положила одежду на
прилавок. Девушка удивленно посмотрела на меня, когда
Я достала кредитку и протянула ей. За одежду я спокойно
могла заплатить со счета, Массимо уже и так точно знал, что я в Польше, хотя в данный момент ничего не мог поделать с этим знанием. Немалая сумма, посчитанная на кассе, не произвела на меня впечатления – я рассматривала
эти покупки как его причитающееся мне искупление, хотя
понимала, что он все равно этой траты не почувствует.
Женщина, которая принимала оплату, сделала лицо, которое я хотела бы иметь в телефоне для улучшения настро-ения. Что-то вроде сочетания насравшего кота и удивления белого отца, когда у него рождается черный ребенок.
– Спасибо, – небрежно бросила я, взяв чек, и вышла.
Я направилась в туалет и переоделась. Из яркой сумочки
Prada я вытащила блеск для губ и через несколько минут
была готова. Я посмотрела в зеркало – теперь я ничем не
напоминала заплаканную еще несколько часов назад ра-неную женщину. Я села в БМВ. Черный по-прежнему не
147
отставал, на дисплее было тридцать семь пропущенных
звонков. Когда я включила двигатель, он снова позвонил.
Наконец я взяла трубку.
–Ёб твою мать, Лаура! – вскричал он растерянно. –
Где ты, что ты делаешь?
Он никогда по отношению ко мне не употреблял таких
слов и уж тем более не кричал. Я молчала. Мне было нечего ему сказать, и я понятия не имела, что ему ответить.
– Прощай, Массимо, – выдохнула я наконец, когда
по-чувствовала, как волна слез заливает мои глаза.
– Мой самолет взлетает через двадцать минут, я
знаю, что вы в Польше, я найду вас.
– Не делай так со мной, малышка!
\endash его голосе слышались подавленность, боль и
отча-яние.
Мне
пришлось
оттолкнуть
от
себя
сострадание и любовь. Мне в этом помогла постоянно
присутствующая картина вчерашнего вечера и Анны, разложенной перед ним на столе. Я глубоко вдохнула и
сильнее сжала руль.
\endash
своего ребенка. И не ищи нас, ты не стоишь
того, чтобы быть в нашей жизни. Прощай, дон.
Сказав это, я нажала на красную трубку и выключила
148
телефон, после чего вышла из машины и выбросила его в
мусорное ведро рядом с одним из подъездов.
– Все кончено! – прошептала я, вытирая глаза. Войдя
Я текста: «Руки вверх. Это ограбление!». Несмотря на то, что я имела полное право на деньги, которые хотела снять, во мне росло убеждение, что я краду их у Черного. Однако у
меня не было абсолютно никакого выбора – если бы не тот
факт, что я ждала ребенка, я бы не пошла на такой от-чаянный шаг. Я подошла к одному из окошек и сообщила
даме, какую сумму я хочу взять, и что вчера вечером я звонила на горячую линию. Женщина, сидевшая напротив, сделала удивленное лицо, затем попросила у меня немно-го
терпения и исчезла за дверью.
села на диван, стоявший неподалеку, и стала ждать.
– Доброе утро! – вежливо поздоровался какой-то мужчина, встав передо мной. – Меня зовут Лука Таба, я
дирек-тор банка, заходите.
Спокойным и элегантным шагом я последовала за ним
\endash
села в кресло в его кабинете.
– Вы хотите взять немалые деньги, я попрошу номер
счета и документы.
Через несколько минут передо мной лежала вся сум-ма.
Я упаковала ее в купленную ранее сумку, попрощалась
149
\endash
любезным господином и направилась к
выходу. Я бро-сила сумку на пассажирское сиденье и
заперла дверь. Я не могла поверить, сколько денег лежит
рядом со мной. «Черт, – подумала я, – неужели мне столько
нужно? Не переусердствовала ли я?» В моей голове
пронеслись де-сятки мыслей, в том числе и о том, не
вернуться ли и не от-дать все это вежливому господину. Я
посмотрела на часы, и меня охватил озноб – я представила, что Массимо при-ближается к тому месту, где я нахожусь, и
поэтому должна уехать как можно скорее, чтобы он не смог
меня найти.
– Доменико мне написал, – объявила Ольга, открывая
мне дверь. – Он прислал мне сообщение в Фейсбуке.
– У меня нет желания про это слушать, я поговорила
с Массимо, высказала ему все, что собиралась сказать.
По-жалуйста, вот твой новый телефон. – Я протянула ей
ко-робку. – И я очень прошу тебя, давай закончим тему
си-цилийцев, ладно? С меня их достаточно. И в
ближайшее время помни, что, к сожалению, ты не
можешь выходить в соцсети, почту или что-то еще, иначе
они могут найти нас. Они летят сюда и уже на полпути, так что нам нужно уходить, пошли отсюда.
Ольга стиснула зубы и взяла в руки чемоданы.
– Машина заправлена и готова ехать.
ее переоделась в спортивный костюм, после чего мы
погрузили вещи в ее «Туарег» и отправились в путь.
– Лаура, за нами кто-то едет, – сказала Ольга, заглядывая в зеркало заднего вида.
ее незаметно оглянулась назад и увидела черный
«Пас-сат» с темными стеклами.
– И давно он так едет?
– От дома. Я думала, это совпадение. Но он едет туда
же, куда и мы.
– Нам надо пересесть, – сказала я, высматривая удоб-ное место. – Я знаю, где, езжай сюда направо, сейчас будет
торговый центр, подъезжай к многоэтажной парковке.
– Я думаю, это люди Карло – помнишь, ты познакоми-лась с его женой Моникой? Машина с польскими номера-ми, так что это не может быть кто-то еще, я надеюсь.
Мы въехали на первый уровень стоянки и, став на ближайшее свободное место, поменялись местами, не вылезая
из машины. За последние несколько месяцев умение водить
спортивную машину пригодилось мне уже столько раз, что
151
с начала ценить принуждение отца к совершенствованию
способа вождения. В этот момент я была очень благодарна
ему за те курсы, на которые он отправил меня и брата.
– Ладно, Оля, пристегни ремень и держись, если ты
права, эта гонка может быть жесткой.
Я тронулась с места и резко свернула в сторону выезда
со стоянки. «Пассат» с визгом рванул за мной, но доро-гу
ему загородил, выезжающий из галереи, автомобиль. Я
плавно включилась в движение и помчалась к главной
улице. В очередной раз, нарушив абсолютно все правила
дорожного движения, я помчалась через Мокотов. Я зна-ла, что у моего двигателя недостаточно мощности, чтобы
сбежать от них на скорости, но я хорошо знала место, по
которому двигалась, – и это был мой козырь. Я видела в
зеркале заднего вида, что черная машина преследует нас по
пятам, но, к счастью, движение было оживленным, так что
мне было куда прятаться.
– Ты не боишься? – спросила Ольга, судорожно вцепившись в дверь.
– Я не думаю об этом сейчас. Кроме того, даже если
нас поймают, они нам ничего не сделают. Поэтому я отношусь к этому скорее как к гонке, чем к погоне.
Подъезжая, я искала одну из улиц. Я не помнила ее
на-звания, но знала, что там есть место, где мы сможем
спря-таться.
– Есть! – крикнула я, резко поворачивая вправо.
152
«Туарег» чуть не переломился пополам при таком
маневре, но справился, и через некоторое время мы уже
въезжали в ворота старого дома, где в свое время жил
мой парикмахер. Ворота вели к колодцу, где мы вполне
мог-ли припарковаться и переждать погоню. Я
остановилась и выключила мотор.
– Надо подождать немного, – заявила я, пожав
плеча-ми. – Они проедут, но потом вернутся и будут
искать по маленьким улочкам, так что покури.
Мы вышли, и Ольга закурила сигарету.
– Ты звонила Иштвану? – спросила я.
– Я звонила, когда ты переодевалась, – он обезумел
от радости. Он уже готовит нам спальню в своей квартире
с видом на Дунай. Ты должна знать, что он не очень
моло-дой, – добавила она, взглянув на меня. Вообще-то
он ро-весник моего отца, но на вид не скажешь.
Я недоверчиво покачала головой.
– Ой, ничего не поделаешь, мне нравятся пожилые
мужчины. К тому же, когда ты его увидишь, ты поймешь.
Он красив, венгры вообще классные. У него черные длинные волосы, широкие брови, огромные плечи и идеально
очерченный рот. Он умеет готовить, разбирается в маши-нах и ездит на мотоцикле. Такой сексуальный папочка. Ну
\endash
спина вся покрыта татуировками, а член. –
она одобри-тельно присвистнула.
153
к хлопнула себя по лбу, неодобрительно глядя на нее.
– Что у тебя в голове, Оля? – рявкнула я, садясь в машину. – Кури, а я маме позвоню. Мне нужно выдать ей
новую легенду, почему у меня новый номер.
\endash не была готова снова обманывать свою
родительни-цу, поэтому решила заняться чем-то другим, откладывая на время казнь.
Мне потребовалось больше часа, чтобы переписать
книгу номеров с листа на новый теле
на новый телефон. В это время
Оль-га развлекала меня концертом поп-хитов, которые
играли на радио. Она была весела и непринужденна, как
никог-да, полной противоположностью мне. Она, казалось, вела себя так, как будто ничего не происходило, и тот факт, что мы бежим из страны от сицилийской
мафии, совершенно не волновал ее.
– Ладно, прошло столько времени, что они наверняка
отвязались. Я поведу до выезда из города, а потом мы по-меняемся местами.
На этот раз хвоста за нами не было, поэтому, как только мы выехали из Варшавы, я пересела на пассажирское
сиденье. По прошествии некоторого времени я почувствовала себя готовой позвонить маме. Когда она ответила, я
услышала в трубке ее официальный тон.
– Привет, мама! – бросила я как можно бодрее.
– Дорогая, что это за номер?
154
– У меня закончился контракт, и я сменила телефон
вместе с номером. Мне все время звонили какие-то люди, и которых Бог знает откуда был старый номер, и я сменила номер. Ты же знаешь, какими они могут быть настой-чивыми, и они хотят получить кредитную карту, думаю
это новое предложение или неизвестно что.
– Что у вас? Как на Сицилии? В Польше у нас неприятная осень, холодно и идет дождь.
– Знаю, вижу, – беззвучно заявила я.
Наш разговор вообще был ни о чем, но я должна
была предупредить ее, что Черный может попытаться
разы-скать меня.
– Знаешь что, мама, я его бросила, – сказала я вдруг, меняя тему. – Он предал меня, и вообще, я не думаю, что
это был подходящий парень для меня. Я переехала на работу в другой отель, чтобы не иметь с ним связи. Мне сейчас намного лучше, у меня больше свободного времени, и
в чувствую себя прекрасно.
трубке воцарилась тишина, и я поняла, что должна
обсудить эту тему.
– Это, знаешь ли, та же сеть, только гостиница находится на другой стороне острова, совет так решил, и я считаю, что это оптимальное решение, – пробормотала я как
можно спокойнее. – Большая гостиница и лучшие деньги.
\endash
изучаю итальянский, думаю позвать Ольгу
ко мне. – Я понимающе подмигнула подруге, и она глухо
фыркнула
155
от смеха. – В общем, все замечательно, я получила новую
квартиру, она красивее предыдущей, только слишком
большая для меня…
– Ну, дорогая. – начала она, слегка не веря. – Если ты
счастлива и знаешь, что делаешь, я поддержу любое твое
решение. Ты никогда не могла быть с мужчиной слишком
долго, так что меня это не удивляет. Помни, что если с тобой что-то случится, тебе всегда есть куда вернуться.
– Я знаю, мамочка, спасибо. Только никому не давай
мой новый номер, вообще никому. Я не хочу, чтобы меня
снова преследовали.
– Ты уверена, что речь идет только о продавцах?
– О продавцах, бывших парнях и всех, с кем я не хочу
говорить. Мама, у меня встреча, мне нужно бежать, я люблю тебя.
– А я тебя, звони мне почаще.
\endash отключила телефон и плюхнулась на
сиденье. За окном шел дождь, и было десять градусов.
«На Сицилии, наверное, солнце и двадцать», – подумала
я, глядя вдаль.
– Думаешь, Клара проглотила это? Твоя мама не
такая глупая, как ты думаешь, ты ведь это знаешь?
– Ольга, черт возьми, а что я ей скажу? Привет, мама, знаешь что, я буду честна с тобой, они похитили меня пару
месяцев назад, потому что одному парню я приснилась, а
потом я влюбилась в своего похитителя, но расслабься, потому что я не единственный в мире случай стокгольмского
При этих словах Оля разразилась таким смехом, что
ей пришлось притормозить, потому что она не могла вести машину. Через некоторое время она прекратила
хихи-канье и, вытирая слезы, сказала:
– Эта история настолько неправдоподобна, настолько
я глупа. Я уже вижу, как твоя мать стучит по голове, когда слышит ее. Если бы ты сказала ей правду, она бы
повесе-лилась так же бурно, как и я.
Она раздражала меня, но в то же время успокаивала
и позволяла забыть о том, как я несчастна.
– Нужно заправиться, – объявила Ольга, съезжая с
трассы.
– Я дам тебе деньги, – ответила я, потянувшись к сумке с деньгами.
Мы уже были за пределами Польши, поэтому евро, ко-торые у меня были с собой, стали очень кстати.
Ольга заглянула в черную сумку и скривила губы.
– Так выглядит миллион? Я думала, будет больше.
\endash закрыла молнию и неодобрительно посмотрела
на нее.
– А сколько я должна была взять? Думаешь, этого
мало? Я хочу пойти на работу после рождения ребенка, и
157
этого должно мне хватить до родов. Я не собираюсь жить
за счет Массимо или, по крайней мере, не на таком уровне, как на Сицилии, притворяясь буржуазией.
– она покачала головой, сама как бы не соглашаясь с тем, что говорит. – Ладно, ты знала, то есть не знала, но хрен
с ним. Он сделал тебе ребенка, да? Он лишил тебя парня, заставил тебя выйти за него замуж, а в итоге предал. Я
бы все забрала у этого ублюдка, как ты понимаешь, в
наказа-ние, например, а не из-за жадности.
– Иди, Оля и заправься уже! Ты ведь же знаешь, что
ты дура. Мы не можем использовать карты, потому что
Мас-симо нас выследит или, по крайней мере, узнает, в
какую сторону мы направляемся. Так что нечего
разбирать гов-но на атомы, денег больше не будет, и все.
Дальнейший путь прошел у нас довольно быстро, и в
общей сложности более чем через десять часов мы были
на месте. Иштван жил в замечательном таунхаусе почти
в самом историческом центре Будапешта, на западной
сто-роне города.
– Ольга, как я рад тебя видеть! – воскликнул он, под-бегая к машине. – Сколько лет я не видел этого милого
личика!
– Не преувеличивай, Иштван, пять лет не так уж и
Он поклонился и галантно поцеловал мою руку.
– Это из-за твоих проблем моя возлюбленная вернулась. Спасибо, Лаура, и я надеюсь, что все наладится, но
пусть не слишком быстро!
Ольга была абсолютно права, утверждая, что Иштван
не выглядит на свой возраст. Он был необыкновенно чувственным парнем, чем-то напоминал смесь турка с рус-ским. В глазах у него был холод, а в облике –
беспечность. Чувствовалось, что это сильный мужчина, который лю-бит, когда все происходит так, как ему
хочется. К тому же он был необыкновенно хорош, но это
чувство я не могла объяснить. В нем было что-то такое, что заставляло меня доверять ему с первой секунды.
– Своеобразный у вас подход к ситуации, но я вас понимаю, – сказала я с улыбкой.
Венгр еще раз бросил взгляд на Олю и что-то
крикнув, по лестнице вдруг спустился молодой красавец.
– Это Атилла, мой сын, – сказал он. – Оля, ты, наверное, его помнишь?
Мы обе стояли как зачарованные, глядя на молодого
венгра, стоявшего перед нами. Было видно, что он очень
любит заниматься спортом; его выпирающая из-под обле-159
гающей футболки мускулатура мешала сосредоточиться на
чем-либо в его присутствии. У него был смуглый цвет лица, зеленые глаза и ровные белые зубы, а когда он улыбался, на
щеках у него появлялись ямочки. Он был таким милым
с приятным, что невозможно было отвести от него глаз.
– Оля, у меня инфаркт, – сказала я по-польски с иди-отской улыбкой.
Моя подруга стояла, как загипнотизированная, не в
силах вымолвить ни слова.
– Привет, я Атилла. – Он улыбнулся. – Я возьму ваши
чемоданы, потому что они выглядят тяжелыми.
– Интересно, а меня он возьмет? – выпалила Ольга, немного придя в себя.
Молодой венгр тем временем молниеносно внес огромные чемоданы и исчез за порогом. А мы стояли, все еще
пуская слюни при воспоминании о его мускулистом теле.
– Я напоминаю тебе, что ты беременна и страдаешь
от предательства. – сказала Ольга с глуповатым
выражени-ем лица.
– А ты, говорят, безумно влюблена в Доменико? – от-парировала я без колебаний. – К тому же он намного моложе нас.
– Да, когда я видела его в последний раз, он был еще
ребенком, ему было лет пятнадцать, то есть, сейчас ему
около двадцати, – быстро пересчитав в памяти, кивнула
она. – Еще в подростковом возрасте он был хорош собой, 160
но то, как он сейчас взбегал по лестнице, было уже слишком возбуждающе. Как мне жить с ним под одной кры-шей. – она застонала.
Иштван, достав последнюю сумку, подошел к нам, взял ключи от машины и отогнал ее в скрытый под домом гараж. Мы же в сопровождении Атиллы
направились к главному входу.
Дом был великолепен. Старинная лестница словно
приветствовала у входа, ведущего в гостиную, которая находилась на пять ступенек выше. Просторное помещение
занимало весь первый этаж здания. Он был устроен очень
классически: деревянная мебель, деревянные полы, кир-пичный камин. Все было обставлено в теплых приглушен-ных тонах, что создавало впечатление уютной пещеры.
Повсюду валялось много шкур в виде меховых ковриков, было много мужских аксессуаров и ни одного растения.
Чувствовалось, что в этом интерьере нет руки женщины,
\endash
хозяевами этого дома являются мужчины.
– Уже поздно. Хотите выпить? – спросил Атилла, открывая графин и наливая в стакан немного жидкости.
Он отпил глоток, и его зеленые глаза вопросительно
впились в меня. Этот взгляд до заблуждения напоминал
мне то, как пил Массимо, – тот же дикий взгляд, и то, как
он облизывал губы.
– Я не могу, я беременна, – ответила я, зная, что ребенок тут же отпугнет его.
161
– Отлично, а какой месяц? – спросил он искренне заинтересованно. – Я закажу тебе чай и что-нибудь поесть.
Что ты хотела бы съесть? В доме есть домработница, ее
зовут Бори, если по какому-нибудь телефону вы наберете
ноль, вы соединитесь с ней. Она отлично готовит и уже
пятнадцать лет с нами, так что я знаю, что говорю.
Я не была голодна, просто невероятно устала. Это
были очень долгие двадцать четыре часа.
– Прошу прощения, дорогие мои, но я падаю с ног и, если можно, хочу прилечь.
Атилла отставил стакан и, схватив меня за руку, повел
наверх.
Я была немного удивлена его непосредственностью, но
его прикосновения меня не беспокоили, поэтому я спе-циально не сопротивлялась. Он провел меня по лестнице на
второй этаж и открыл дверь в одну из комнат.
– Это будет твоя спальня, – сказал он, зажигая свет. –
Я позабочусь о тебе, все будет хорошо, Лаура.
Закончив фразу, он поцеловал меня в щеку нежным
поцелуем и провел большим пальцем по щеке. Меня
пронзила дрожь, и мне стало не по себе, как будто я
изме-няла Черному. Я отстранилась от него, отступив в
сторону комнаты.
– Спасибо. Спокойной ночи, – прошептала я, закрывая дверь.
На следующий день я проснулась и рефлекторно потянулась рукой к другой стороне кровати.
162
– Массимо. – прошептала я, и слезы навернулись на
глаза. Мама однажды сказала мне, что нельзя плакать
бе-ременной, потому что ребенок будет плакать, но как
раз в этот момент мне было не до суеверий. Я лежала, залива-ясь слезами, покачиваясь из стороны в сторону. Я
начала действительно страдать, только когда усталость
прошла. Мало-помалу до меня дошло, что произошло, и
мое отча-яние приняло почти осязаемую форму.
Желудок сжался в комок, и все его содержимое подступило к горлу. Я не хотела жить, я не могла жить без него, не видеть его, не чувствовать его прикосновений, за-паха
его кожи. Я любила его так, что эта любовь причи-няла мне
боль. Я накрыла голову одеялом и завыла, как дикое
раненое животное. Я мечтала исчезнуть.
– Плач – хороший друг! – услышала я чей-то голос и
почувствовала, как кто-то обнимает меня. – Ольга
расска-зала мне, что произошло. Запомни, иногда с
незнакомцем легче откровенничать, чем с другом.
Я откинула одеяло и посмотрела на Атиллу, который
сидел в одних штанах от спортивного костюма, держа в
руках кружку с чаем. Он был очарователен, участлив и
ис-кренне озабочен этой ситуацией.
– Я услышал странный звук, когда шел к себе, и решил
и тебе заглянуть. Если ты хочешь, я уйду. Но если ты желаешь, чтобы я остался, я просто посижу с тобой.
Я задумчиво смотрела на него, а он улыбался мне, отпивая ежеминутно по глотку из кружки.
163
– Лаура, моя мама всегда говорила мне: «не эта, так
следующая». Ну, ты беременна, это немного усложняет
дело, но помни, что все в жизни происходит ради чего-то.
и какой бы жестокостью тебе ни казалось то, что я гово-рю, но я думаю, что в глубине души ты знаешь, что я прав.
Я вытерла глаза и нос, потом прислонилась к изголовью кровати рядом с ним, протянула руку и схватила
кружку, из которой он пил.
– Вовсе нет, я просто выпил то, что приготовила для
тебя Оля. Уже почти четырнадцать, ты спала больше две-надцати часов, отец беспокоится и назначил тебе встречу
со своим коллегой. Она гинеколог, я отвезу тебя, когда
ты соберешься.
– Спасибо, Атилла, когда-нибудь какая-нибудь женщина будет с тобой очень счастлива.
Молодой венгр скривился и оперся на локоть, глядя
на меня.
– Ой, я искренне сомневаюсь, – удивленно ответил он.
– Я стопроцентный, откровенный гей.
Я вытаращила глаза и, наверное, сделала самое
глупое лицо на свете, потому что Атилла разразился
неудержи-мым смехом.
– Боже, какая потеря! – простонала я, складывая
губы подковкой.
164
– Правда? – Он вызывающе улыбнулся. – Я даже
когда-то пытался быть би, но это не для меня, вагины
меня совершенно не интересуют. Вы, конечно, красивы
Я носите прелестные туфли, но я предпочитаю парней.
Больших, мускулистых…
– Ладно, поняла, хватит! – отрезала я.
Атилла поднялся и закрутил бедрами перед моим лицом.
– Но вы можете посмотреть. Полюбоваться, – и добавил: – собирайся, Лаура, через полтора часа мы выходим.
Я умылась, оделась и спустилась вниз. У кухонного
стола стояла Ольга, окруженная руками Иштвана. Они
даже не заметили, когда я вошла. Она кокетливо
загляды-вала ему в глаза, поворачивая голову с одной
стороны на другую, а он кусал губы и молчал.
– Доброе утро, – сказала я, ставя пустую чашку в рако-вину. Мое присутствие их совершенно не волновало. Они
вежливо поздоровались, не отрывая друг от друга глаз.
– Оля, ты что делаешь? – спросила я по-польски, беря
а руки сладкий круассан.
При звуке нашего родного языка Иштван улыбнулся
и пошел в сторону гостиной.
– Как это что? Я разговариваю.
– Телепатически? Без слов?
165
– Ты совсем недавно была влюблена, и что?
– Совсем недавно наша жизнь выглядела совершенно
иначе. У меня нет шансов быть с Доменико, пока ты не с
Массимо. И что, мне теперь до конца жизни плакать по
мужику и жить безбрачно, питаясь воспоминаниями?
Я опустила голову и сделала глубокий вдох.
– Прости, – прошептала я, в очередной раз не
сдержи-вая слез.
– Не за что, дорогая, – сказала она, обнимая меня. –
Это не твоя вина. Это мафиози. Он облажался со всеми
нами. Только вот видишь, – продолжала она, вытирая
мне слезы, – я не собираюсь, как и ты, страдать до конца
света. Наоборот, я планирую как можно скорее забыть, и
тебе советую то же самое.
В этот момент в комнату вошел Атилла, и мы обе по-теряли дар речи.
Он был одет в спортивные штаны-бойфренды цвета
серого меланжа и бежевую футболку с огромным растя-нутым вырезом. На ногах у него были черные казаки, а в
руке он держал кожаную куртку цвета сапог.
Он надел на нос очки и лучезарно улыбнулся, показав
ряд белых зубов.
– Ты, наверное, шутишь, но я так не выйду! – крикнула Оля, рванув бегом наверх.– Дайте мне пять минут.
Я, напротив, не собиралась переодеваться, чувствова-166
ла себя хорошо в изящных светлых туфлях, узких джинсах
\endash
свободном свитере грубой вязки. Я нацепила
на нос лю-бимые дымчатые авиаторы и взглянула на
часы.
Внезапно я почувствовала укол в животе. Я обняла
его ладонью, другой рукой опершись о столешницу.
– Что происходит, Лаура? – встревожился Атилла, хватая меня за локоть.
– Ничего, кажется. – пробормотала я. – Каждый раз, когда я думаю о Массимо, я чувствую эту глупую боль, как
будто ребенок скучает по нему! – я подняла на него глаза,
– Я не знаю. Знаешь, я вырвал зуб мудрости некоторое время назад, и хотя рана быстро зажила, еще
несколь-ко месяцев спустя я почувствовал боль в этом
месте, хотя зуба уже не было. Дантист сказал, что это
фантомная боль. Так что все возможно.
Я присела на корточки возле кухонного острова и рассмеялась.
– Да, это точно такая же ситуация.
– Вот и я! – воскликнула Ольга, бегом поднимаясь по
лестнице.
Осень в Венгрии была определенно красивее и те-плее, чем в Польше. Несмотря на приближение ноября, на улице
было почти двадцать градусов. Мы кружили по
живописным улицам Будапешта, наслаждаясь богатством
архитектуры вокруг нас. Атилла вел осторожно, но уве-167
ренно; его синий «Аudi A5» грациозно скользил по оживленным улицам столицы.
Через тридцать минут мы были на месте. Молодой
венгр вышел и повел нас в личный кабинет приятеля своего отца. Когда мы вошли внутрь, портье, поприветство-вав
нас, выслушал просьбу Атиллы, ответил по-венгерски, я через некоторое время я вошла в кабинет моего нового
гинеколога.
– Ну как, все в порядке? – спросила Ольга, вскочив со
стула, когда я вышла от врача.
– Пойдем, красавица, я куплю тебе лангоша, деликатес
венгерской кухни, и отвезу домой. Полежим все вместе, будет веселее! – сказал Антилла, обнимая меня за плечи.
Оля схватила меня за руку:
– Трудно, не мы будем лежать, в конце концов, мы беременны! – Она рассмеялась, поцеловала меня в лоб, и
мы двинулись к машине.
Съев ужасно жирный, но вкусный пирог с сыром и
чес-ноком, мы вернулись в дом, где я покорно
переоделась в спортивный костюм и запрыгнула в
постель. Через неко-торое время в мою комнату вошел
Иштван, закрыв за со-бой дверь.
168
– Я разговаривал со своим другом, – начал он, садясь
У кресло возле кровати. – Надеюсь, ты не возражаешь, чтобы я позаботился о вашем здоровье. Я знаю, что беременность под угрозой, поэтому постараюсь, чтобы ты чувствовала себя здесь максимально комфортно. Ни о чем не
беспокойся, сегодня тебе установят польское телевиде-ние, компьютер с подключением к сети у тебя на столике возле
кровати. Если тебе что-то еще нужно: книги, газеты
– только скажи, все тебе будет предоставлено.
Я с благодарностью посмотрела на него.
– Зачем ты все это делаешь, Иштван? Ты же меня совсем не знаешь. Кроме того, это бессмысленно, я приехала сюда, спасаясь от сицилийской мафии, я беременна и
предвещаю одни только неприятности.
– Это довольно просто. Я люблю твою подругу, а она
любит тебя. – Он погладил меня по плечу, после чего вышел, столкнувшись в дверях с Ольгой.
– Время посещений! – радостно воскликнула моя
под-руга, ставя рядом со мной кружку с какао. – Ты не
сказала мне, что сказал доктор.
– Из радостных новостей – этот ребенок уже выглядит
как ребенок и весит столько же, сколько чайная ложка са-
хара. Он чувствует, когда я счастлива или счастлива, потому что, по-видимому, тогда он тоже доволен выделяемы-ми
гормонами. К сожалению, с раздражением то же самое, так
что я должна жить на пушистом облаке и плевать на
все. Ну, что еще? У него голова, руки, ноги, маленький
че-тырехсантиметровый человечек. Каждый день будет
при-ходить врач и делать мне УЗИ. Вообще-то я должна
быть в больнице, но из-за того, что Иштван – его друг, мне мож-но быть дома. Кстати, ты знаешь, что он любит
тебя? Он только что признался мне, просто так.
Оля уткнулась головой рядом мне в колени и
спрятала лицо в ладонях.
– Господи, ну и что, Лаура? Я люблю Доменико. Иштван меня заводит, да, он замечательный, добрый, забот-ливый, и у него такой член, ты бы знала. – она мечтательно закатила глаза. – Но между нами больше нет той
химии, что была раньше. Я помню, как встретила его. Был
июль, я поехала на две недели на Балатон. Ты была тог-да с
тем Павлом, у которого был ресторан, и света, кро-ме него, не видела. Итак, я сняла квартиру в Шиофоке и
наслаждалась чудесным венгерским летом. И однажды
и решила пойти на дискотеку. Я ходила от закусочной к
забегаловке, но мне ничего не нравилось, поэтому я купила бутылку розового вина, пачку сигарет, и сидела на
тротуаре и пялилась на людей. Вероятно, я была похожа
на проститутку – и именно поэтому он меня увидел, или
\endash
забегаловке, которую он выбрал, и снова
говорили, как заведенные, в конце концов я
попрощалась и ушла. Я по-благодарила его за чудесные
два вечера и убежала.
– Что? – спросила я, пораженная этой историей. – Я
не понимаю, а зачем ты сбежала?
171
– Он был совершенен, идеален, а я была молода, – с грустью ответила Оля. – Я не доверяла себе, не умела контролировать свои чувства и боялась влюбиться в него. Но успокойся, Лаура, Иштван не сдался, – она подняла руку, словно
предупреждая возражения. – Я вышла из кабака и двинулась
по многолюдному тротуару в сторону квартиры. Идти оттуда
минут десять пешком, и когда я уже почти дошла до двери, то
почувствовала, как кто-то энергично разворачивает меня, прислоняет к соседним дверям и чудесно целует. Когда он это
закончил, то сказал: «Ты забыла попрощаться». Потом он
повернулся и хотел уйти, ну и что мне оставалось делать?
Я побежала за ним, бросилась ему на шею, и так мы провели
следующие полторы недели. А потом мы приехали к нему в
Будапешт, и оказалось, что он довольно богатый парень, к
тому же разведенный, и у него есть сын. Все это переполняло
меня, так что вскоре после приезда я убежала. Он ска