а я далеко не подарок но знай ты в надежных руках закружит густым листопадом
Аль Квотион. Стихи
Птица садилась к нему на плечо,
что-то теплело от тоненьких лапок,
грело, и было почти горячо,
словно в груди под рубашкой был клапан,
он открывался. И песни текли
охрой закатной, в них тикало сердце,
птица-синица смотрела из них
взглядом летающим птицемладенца.
Легкое тельце, небесна, мала,
он в неё верил, как мы верим раю,
словно на ладан на крылья дышал,
тонкой душой её пух обнимая.
Птица-синица, наследница туч,
месяц гнездовий и облака месяц,
месяц плеча, месяц «я улечу»,
что ей до мальчика, что ей до песен,
если от крыльев так сладко, легко.
Песенный мальчик, влюблённый в синицу,
умер.
Но где-то не здесь, далеко,
вздрогнули перья у маленькой птицы.
Я слышу шуршание перистых крыльев,
слепой, я не вижу, но знаю — ты рядом,
скребусь пауком в опустевшей квартире
и путаю лирику с пошлостью мата.
Кидаю банальные спелые тексты
в кишащие масками плотные сети.
И всё, что осталось: слова и рефлексы
они превращают в ужимки и сплетни.
Я чувствую взгляд на заштопанном сердце,
но так не люблю уходить в многоточье,
пишу тебе снова, пишу в ритме скерцо,
вбивая молитву «услышь» в междустрочье.
Пою, разбиваясь сонатой о стены,
рифмую шаги с опечаткою «выход»,
кричу на подмостках безумной арены,
срываюсь на шёпот, на возглас, на выдох.
Тебе, всё тебе, ты услышишь, я знаю,
и вдруг обернешься, надавишь на тормоз,
я слеп, я пою, я кричу, я скучаю,
мой ангел бессменный, иди на мой голос,
***
Вчера ко мне приходило счастье.
Оно было одето в осень, пахло разноцветными дождями и почему-то пряниками.
Мы сидели на кухне, я угощал его горячим чаем, а оно добавляло в него насушенные за август лепестки опавших звезд.
Потом оно село на мой подоконник и тихонько запело.
Оно пело о светлом, о важном, о любимом, о том, что молча живёт в сердце и делает руки нежными, оно пело о смехе людей, похожем на тёплый янтарный ветер, и о мокрых от росы тропинках, ведущих к тому, что ищет каждый.
Мы провели вместе всю ночь.
Оно то птицей садилось на плечо, то мягкой урчащей кошкой лежало на коленях.
А утром оно засобиралось в путь, извинялось, обещало обязательно заглядывать на огонёк, потом накинуло на тонкие плечики радугу, раскрашенную детскими снами, и вылетело за дверь.
Но я рад, потому что обернувшись на пороге, оно сказало мне, что идёт к Вам.
А я рвал со слов обноски ширм,
Всё спешил, всех спаивал в лексему,
Узнавал на ощупь этот мир,
узнавал на вкус сырое время.
Вечер выл, шатался на весах,
Вечер плакал, пел, скрипел хрящами.
Ты стояла, слабая, в дверях,
А я жадно пил твоё прощанье.
А я жадно верил, что смогу.
И я жалок. Сломлен и потерян.
На зыбучем тающем снегу
Я ищу твой след, твой смех и веру.
Только тихо, тихо всё кругом,
Ни письма, ни выкрика, ни строчки.
Только стены, стены за окном
Городской многоэтажной ночи.
***
Впереди — две трети жизни. И от понимания этого сладко дышать, и хочется жадно пить эту жизнь, различая в сумбуре головокружительного бытия оттенки горечи и счастья, любви и боли, света и тьмы, себя и.. тебя, конечно.
Впереди — пол жизни. И это — уже повод научиться быть счастливым. И выходить на перепутье дорог, и вдыхать полной грудью ветра, и смеяться, просто так, оттого, что небо глубже и шире любых слов, оттого, что есть к чему стремиться и кого желать.
Впереди — четверть жизни. Целая четверть шепчущих сказки деревьев, мокрых от дождя мостовых, запаха моря и солнца, теплых нежных рук и согласных губ, песен и стихов. И даже россыпь морщин возле глаз — лишь дорогая твоему сердцу память о таких честных, таких красивых улыбках.
Мы ещё успеем. Пожить, надышаться, налюбиться, настрадаться вволю. Мы ещё успеем коснуться рукою звёзд и сочинить свою лучшую поэму, сделать кого-нибудь счастливым и прочесть те книги, которые откладывали в ящик стола. Мы ещё успеем объехать весь мир и заглянуть в глаза каждой души.
Мы ещё успеем, потому что впереди — есть ещё несколько минут.
***
Я храню её имя во тьме тишины
И настойчиво прячу от мира, от света,
Словно в тщетной попытки украсть у судьбы,
Оторвать от летящей сквозь время планеты.
Я скрываю его от людей, от их глаз,
Как частицу себя, на душе иероглиф,
Как пронзительность сказанных шепотом фраз,
Как дрожащее в воздухе горькое: «помни».
Я храню ее имя от зла, от беды,
От холодной руки подползающей боли,
Я храню ее имя от глупой молвы,
Прячу трепетной птицей на небе ладони.
А что имя ее? Только звук, пустота,
Лишь осколок в пространстве звенящего эха,
Только вера моя, только тайна моя,
Только жадность бессонной любви к человеку.
***
Как кормить с балкона голубей,
Как синиц зимой вынашивать в карманах,
Так и ты на собственной земле
Сей добро для всех и не ищи неправых.
Так и ты, чернорабочий быт
Отмывая через боль до белых перьев,
Отыщи, где слово в свете спит,
И неси его до мира в подреберье.
А когда созреет на груди
Светлых слов богоприютная теплица,
Все отдай и ничего не жди
От страны своей кричащей, словно птица.
***
Родная, что ты видишь там? В том «по делам», куда уходишь?
И закрывая тихо дверь, о чем молчит тебе душа?
Переживание потерь — не больше, чем подсчёт расходов.
И, в общем, не о чем грустить. И, в общем, некогда дышать.
Родная, это просто день. Обычный день, один из многих.
И можно что-то отложить, и можно что-то отыскать.
— Останешься?
— Да нет, пора.
Пора теней, пора итогов.
Пора закрыть входную дверь, пора пустынь, пора песка.
Родная, завтра новый день. Один такой, других не будет.
И можно что-то изменить. Я сам зайду, ты подожди.
— Придёшь?
— Сегодня не смогу. Я в никуда из ниоткуда.
А на пути моем стоят, стоят осенние дожди.
Родная, этот день пройдёт. Так быстро, наспех — не заметишь.
И год пройдёт, и жизнь пройдёт, и мы пройдём, как не пройти.
Ты убежишь творить свой мир. Я прошатаюсь век поэтом.
Но мне всё хочется успеть хоть раз прижать тебя к груди.
***
Не говори, что не похожа на меня,
Что слишком разные и вместе быть не можем.
Ведь если истину в угоду лжи казнят,
Одна и та же дрожь идёт у нас по коже.
Ты дышишь ночью, а я маюсь каждым днем,
Ты мчишься в завтра, я за прошлое цепляюсь,
Но если дни людских невзгод приходят в дом,
Мы их встречаем с одинаковой печалью.
Не говори, что нам ни шага не пройти,
Ведь мы уже идём и жизнь с тобою делим,
Я по шоссе, а ты по млечному пути,
Но все же кажется — к одной и той же цели.
***
Оставь мне маленькую сказку,
Мне надоело жить в горсти
Времён и, покрываясь ряской,
Словами жёсткими цвести.
Ты не пугайся, я не стану
Последним в мире чудаком,
Пусть только пахнет океаном
Мой маленький забытый дом.
Пусть нам останется минута
Побыть вдвоём, побыть собой.
А дальше, Бог с ним, снова ртутный,
Тревожный, быстрый бег людской,
И снова пена, снова вожжи.
Оставь мне сказку, пусть звучит.
Пусть… На простой диван похожий,
Разлёгся в моём доме кит.
***
. Первый снег ляжет ровно, фатой замеревшего Мира,
он застынет алмазами света в твоих волосах.
И в замёрзшем пространстве откликнется зимняя лира,
на тепло талых слов в наших шепчущих жизнь голосах.
Слышишь? Падает снег. Это небо спускается ниже.
Это музыка севера плачет аккорд бытия.
Это ты в серебре.
Это я с каждым выдохом всё ближе,
как мальчишка, наивно, безумно влюбляюсь в Тебя.
***
Взгляд, прикованный к окну, за которым снег.
Бескрайние поля цветущего белого цвета, словно мир ослеп от осознания своей нетронутой девственной чистоты.
И холод как часть чего-то прекрасного и великого, непревзойденного, божественного уводит высоко высоко.
А там снег. Снег суть хрусталь небес, их благословление очищению земли и наших глаз.
И чувствуешь, чувствуешь крылья за спиной, огромные и ослепительно белые, их сила рвется вовне, тугой волной холода бьет в лицо уснувшей земле и ты срываешься в полет, падаешь вертикально вверх, чтобы разбиться о глубокую синь вечернего неба.
Там, где рождается пророчество
***
А у меня друзей не много,
Но каждого из них как дар
Ценю,
Люблю.
Храню
От злого,
Браню
Светло,
Дарю
Им март,
Пишу
Для них
Веснушки
Солнца
На бересте своей любви.
Я другу — жизнь.
А он смеётся:
«Да брось, братишка, мы свои».
В пространстве
Массовых
Нечестий,
В пространстве
Частных
В грудь
Камней,
Где мы собедствовали вместе,
Но становились всё родней.
***
Что тут скажешь, моя хорошая?
Я сегодня совсем весенний.
Будет день, попадём на обложки мы
Этих ярких цветных мгновений.
И забудется что-то прошлое,
И окупится светлой грустью.
И плясунью свою, босоножку я
На апрельском холсте нарисую.
Ты же флейта моя, тростиночка,
А куда на миру без музыки?
Посмотри, облака овчинные
Словно ноты баллад ли, блюза ли.
Посмотри, под зимы застёжками
Спали трав полевых гобелены.
Что тут скажешь, моя хорошая?
Я сегодня совсем весенний.
***
Вновь будет осень таять на ресницах,
Твой взгляд прибьется к тонким птичьим стаям
И тенью промелькнет по грустным лицам,
Безудержно и молча улетая.
Вновь листопад ворвется в наши души,
Закружит сердце, бьющееся слепо,
И отразится в юных теплых лужах
Стремительно пустеющее небо.
Вновь не сошлись, не спелись, разминулись,
Два прошлых, две судьбы, два настоящих,
И прозвучат в уюте мокрых улиц
Шаги людей, навеки уходящих.
Вновь обернешься, грустно и красиво,
Я нежно поцелую твою руку,
Шепну в висок, любимый до надрыва:
Постой, накинь на плечи мою куртку.
***
Несите солнце на своих плечах,
Усталых, но пока еще крылатых,
Несите тем, кто верил, но молчал,
И тем, в обносках крика грязно-мятых.
Несите солнце, если на пути
Дожди стеной, любовь уже не греет,
Душа поёт на выдохе «прости»
И список тех, кого любил, редеет.
***
Шагая по стёклам разбитых прелюдий,
Не веря уже ни газетам, ни людям,
Из боли любви и земного бессилья
Она собирала непрочные крылья.
Грустила тайком, не любя театральность,
По шрамам и ссадинам знала реальность:
Закрытые перед лицом её двери,
Вкус смерти последней отчаянной веры,
И чуждость свою, и свою одинокость,
Разбитый в побеге от прошлого локоть.
А кошка у ног неизвестной породы
Учила её чувству гордой свободы,
Учила гулять по обшарпанной крыше,
Учила, что люди, почти что как мыши,
И если любить, то не жалких, не слабых,
И если уж падать, то только на лапы.
Они уходили вдвоём вдоль прибоя,
Прозрачные крылья сжимая в ладонях,
Вдоль долгого неба, осенних морозов,
Шагая по стёклам, по людям, по звёздам.
***
Переживи, перетанцуй, перелюби седую зиму,
Снег будет падать свысока и тихо опускаться мимо,
Снег будет таять на щеке, хранящей горечь поцелуев,
Хранящей нежное тепло давно прошедшего июля.
Снег будет падать… И пускай. Зимой ты больше любишь листья.
И я несу тебе цветы сквозь тишину замерзших мыслей.
Зимой ты больше любишь спать. И я ложусь с тобою рядом
И укрываю нас одним уютно теплым одеялом.
Зимой ты больше любишь свет. Я молча зажигаю свечи
И растворяюсь в красоте укутавшей собою вечер.
Зимой ты тянешься к огню. Я зажигаю свою душу,
Чтоб сердце в жар, чтоб речь в стихи, чтоб снова отступала стужа.
Пусть дни проходят как слова: открыто, искренне, ритмично,
Зимой я так тебя люблю… Но это, впрочем, как обычно.
***
Любить бога было легко, как легко любить идеал.
Жертвенность казалась достойной.
Но любовь есть любовь, и однажды её чувство потребовало большего.
Оно потребовало рук, способных прикасаться и сжимать в объятиях, оно потребовало губ, умеющих целовать, оно пришло к простому выводу бытия: к ценности ношеной блеклой рубашки, под которой изгиб груди прячет дыхание и сердцебиение настоящего, живого, осязаемого человека.
Человека, который был её богом.
Аль Квотион «Слово, которого нет»
***
сердце внимательное
А Истина Едина, она не за, не возле, не рядом, она не прячется под прозрачной вуалью слов, она не приходит незнакомкой в пелене снов. Она везде. Она просто Есть.
И нет тех, кто ближе, и тех, кто дальше, и нет тех, кто знает, и тех, кто не знает.
Есть бесконечный спор людей за шаг до того поля, где цветы и листья, где небо и земля, которые просто живут, не ища подтверждений своей исключительности, не воюя друг с другом за право признания того, что они важнее, мудрее, лучше.
Прислушайся, вдохни полной грудью, влюбись в этот Мир во всём его разнообразии.
Солнце пахнет спелой пшеницей, шелестящими на летнем ветру золотыми полями.
Солнце пахнет грибным дождём, звонко играющим неповторимые мелодии по крышам домов, распугивая заспанных котов.
Солнце пахнет мерцающей росой на лепестках радужных цветов, упирающихся тяжёлыми головками в пронзительную синеву неба.
Солнце пахнет улыбкой любимых губ, озорным блеском смеющихся глаз.
Солнце пахнет задумчивыми вековыми лесами, встающими стеной молчаливого величия природы.
Солнце пахнет морем, пронзительной солью, растворившейся в воздухе, загадочной поверхностью мирового океана.
Солнце пахнет песком, маревом жадных пустынь, скрывающих в своём сердце новые тайны.
Солнце пахнет прыжком ягуара, разрезающего дрожащий воздух упругим телом.
Солнце пахнет ростком, пробивающимся из твёрдого семени, солнце пахнет первым криком новорождённого.
Солнце пахнет ладонями человека, знающего и труд, и борьбу.
Солнце пахнет словами мудреца, солнце пахнет его молчанием.
Солнце пахнет колокольным звоном и пением птиц.
Солнце пахнет музыкой, рождающейся в душе, стекающей сквозь пальцы на нотные листы.
Солнце пахнет палитрой художника, узнавшего красоту.
Солнце пахнет жаждой учёного, стремящегося к открытию, и восторгом достижения цели.
Солнце пахнет поднимающейся травой и опускающимся туманом.
Солнце пахнет миром, рождённым в его лучах.
А ты. Ты пахнешь солнцем.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
А я далеко не подарок но знай ты в надежных руках закружит густым листопадом
Размешаю краски лета
И раскрашу осень ярко,
Нанесу по трафарету
Зелень на лужайки парка.
Пусть еще хотя бы месяц
Желтизна не проступает.
Ты, пожалуйста, не смейся,
Что я глупо поступаю.
Перепачканные руки,
(Из меня художник скверный),
На коленках стерты брюки,
От усердия, наверно.
Густоты добавлю цвету
И докрашу что осталось.
Не хочу, чтоб это лето
Неожиданно кончалось!
Кроет уж лист золотой
Влажную землю в лесу.
Смело топчу я ногой
Вешнюю леса красу.
С холоду щеки горят;
Любо в лесу мне бежать,
Слышать, как сучья трещат,
Листья ногой загребать!
Нет мне здесь прежних утех!
Лес с себя тайну совлек:
Сорван последний орех,
Свянул последний цветок;
Мох не приподнят, не взрыт
Грудой кудрявых груздей;
Около пня не висит
Пурпур брусничных кистей;
Долго на листьях, лежит
Ночи мороз, и сквозь лес
Холодно как-то глядит
Ясность прозрачных небес.
Листья шумят под ногой;
Смерть стелет жатву свою.
Только я весел душой
И, как безумный, пою!
Знаю, недаром средь мхов
Ранний подснежник я рвал;
Вплоть до осенних цветов
Каждый цветок я встречал.
Этой осени, как и мне,
далеко и давно за тридцать.
Из моей и её души
улетают тепло и птицы.
Этой осени, как и мне,
впору ветреные наряды,
что легко соскользнут с плеча
с тихим шелестом листопада…
Этой осени, как и мне –
бабье лето дано как сказка,
чтобы красить за прядью прядь,
не давая просохнуть краскам,
пить настоянный на дождях
и разбавленный ветром донник
и ложиться, как в первый раз,
спелой гроздью в твои ладони…
© Copyright: Свет Мой, 2012
Свидетельство о публикации №11209084942
********
А осень старается красками яркими
всем нам угодить, осыпая подарками,
то двор заметет шафрановым цветом,
то клин журавлей проплывет на рассвете.
То в сказочный лес уведет нас тайком,
обнять,обласкать,удивить волшебством,
и снова и снова уносит нас в сказку,
так щедро даруя нам нежность и ласку.
Ах, осень,красавица, мудрая осень,
тебя в своем сердце надолго уносим,
мы стали спокойней, душа загорелась,
как в ворохе листьев она отогрелась.
Я вошла в твою жизнь осенью.
Я вошла в твою жизнь осенью,
Постучалась дождем в окно.
Мне под ноги легли россыпью
Ласка, нежность, твое тепло.
За окном пляшут капли дождика,
Вальс осенний звучит давно.
Я любуюсь картиной художника
Он любовь вдохнул в полотно.
Облака нарядились в серое.
Сад на плечи накинул шаль.
Нам махнуло рукой лето теплое.
Журавли улетают жаль.
Я вошла в твою жизнь осенью
И осталась в ней навсегда.
Я девчонка твоя с проседью.
Хлещет дождь за окном-ерунда!
Наша осень покрыта золотом.
Уходя возвращалась вновь.
Не пугала судьба нас холодом,
Согревала все годы ЛЮБОВЬ!
Я вошла в твою жизнь осенью.
***
Дождь в лицо,
Под ноги слякоть,
Дождь с тобою говорит,
Шепчет он:
«не надо плакать»
Ты ответишь:
«ведь болит»
Дождик скажет:
«не печалься, расскажи мне, что с тобой?»
Ты лицо дождю подставишь,
Тихо скажешь:
«Он с другой».
Все забывается, листья уносят,
Вниз по течению, вместе с водами Темзы,
Если ты плачешь — посмотри на осень,
Она за окном отвечает тем же,
Хандра разрывает сердечные клапаны,
Пронзительно светит вечернее зарево,
Я не хочу, чтобы ты плакала,
Если ты плачешь — я падаю замертво.
Сегодня Осень в дверь мне позвонила,
Стояла на ступеньках и ждала.
Я обомлела, когда Ей открыла,
Такой она волшебною была!
Я ошарашенно в дверях посторонилась,
Она прошла и прямо вслед за ней,
Такая красота вдруг ветром взвилась,
Что не было её милей, родней.
Фото Дмитрия Алёшина
Позолоти мне ручку, дева Осень!
Я о тебе всю правду говорю:
Что будет твой Сентябрь внезапно брошен
В угоду кавалеру Октябрю.
Красавица, тебе я погадаю,
Но не на картах – на твоей листве.
К ней, улыбнувшись, нежно припадаю,
Читая жар на высохшей траве.
Не верь им всем – они тебя покинут.
Не зря у них мужские имена.
Твоей листвой пасьянс уже раскинут,
И будущего зреют семена.
Что ж, обещала правду – жребий брошен,
Я в карту жизни больше не смотрю.
Позолоти мне ручку, дева Осень!
Я о тебе лишь правду говорю…
Начинается новый роман
Сентября с золотою принцессой.
И все гуще прохладный туман,
Лекарь ран опаленного леса.
Чуть еще, и опять полыхнет
Бабье лето над нашим порогом.
Утром полог прозрачных тенет
Задрожит над серебряным логом.
Нас не тронет теперь суета,
День короче, но словно лучится!
А из жизни не жаль ни листа.
Лишь того, что уже не случится.
Быстротечна эта позолота,
И опять противлюсь я зиме.
Снова жаль мне что-то и кого-то,
Не тревожусь, не печалюсь, не.
Это просто снова, снова осень,
Просто день случился золотой,
Мы ведь здесь не пашем и не косим,
Мы шалеем перед этой красотой.
Это снова «ливень листопада»,
Из стихА, что знаю наизусть.
Осень, а потом зима. так надо.
Там где радость, там всегда и грусть.
То рыжая, то золотая, то с радостью, то налегке
и выглядит так первоклассно в своем набекрень парике.
Спектакль отыграет празднично,овации-листья сорвет.
И хоть влюблены мы взаимно-она непременно уйдет.
А за окном гуляют Дождь с Дождихой…
(Мне жаль, что люди видят только дождь).
Она с ним по бульвару бродит тихо,
А он ей заливает… Ну и что ж…
Шуршат листвой, укутываясь в вечер,
Сегодня им не хочется спешить.
Для них ведь осень — это время встречи —
Особенное время для души.
Они негромко шлепают по лужам,
Стуча морзянкой капельной: прием…
Дождю с Дождихою совсем не скучно
Шагать по мокрой осени вдвоем…
=
Пылал костром любви октябрь,
А осень только хохотала.
Он ей букет последних астр
Дарил, цветы она топтала.
На плечи золото шелков,
Листвой невиданной расшитых,
Он ей набрасывал. Покров
С себя рвала она сердито.
Ничто из дара сватовства
Не доставляло наслажденья.
Ни паутины кружева,
Ни драгоценные каменья,
Что он бросал под ноги ей
С рябин. Ни жемчуга дождей,
Ни звуки страстной серенады.
Ей октября любви не надо!
Дождавшись первых холодов,
Манимая прозрачной далью,
Она, в обнимку с ноябрём,
Ушла нагая под вуалью.
© Copyright: Быкова Людмила
Хрустальные слёзы осенних дождей
На хрупких, изящных пальцах ветвей.
И с завистью смотрят поклонники моды
На ювелирное чудо природы.
А за окном опять дожди –
«Засентябрило».
Но сердце просит: «Подожди, я не остыла..
Зачем стучится ветер в дверь –
Унылый вестник,
Бренчит цепями из потерь,
Как злой кудесник?
Вернётся нежное тепло вновь
бабьим летом, чтоб снова чувство
расцвело багряным цветом.
Пробьётся тонкий солнца луч –
Меня согреет, блеснёт любовью из-за туч –
Мечту взлелеет!
И в день чудесный воспарит
Душа под своды, чтоб землю светом озарить, забыв про годы.
Зачем стучится ветер в дверь –
Нежданный вестник?
Бренчит цепями из потерь
Тоски наместник.
А за окном опять дожди – «Засентябрило».
Но сердце просит: «Подожди,
Я. не остыла..
Межсезонье. Последняя акварель осени.
Наталья Шалле.
Я, заснув, вдруг не услышу осени уход.
А уже зимы на рейде белый пароход.
Отшумела, откружила листьев канитель.
Ей на смену густо, зыбко снежная метель.
Будет воздух апельсинно свеж, прохладен, чист.
С ветки птицею взметнётся не опавший лист.
Возле ног моих, нахмурясь, он замрёт, дрожа.
А лицо Вселенной скроет в звёздах паранджа.
Друг за другом скоротечно: вечер, утро, день.
От заснеженных деревьев удлинится тень.
И потянет над домами смоляным дымком.
А в сенях на праздник званый сдобным пирогом.
Где-то в полночь осторожно дождь и снег в стекло.
Мне увидеть межсезонье просто повезло.
Меня зовешь ты, Осень, за собою? Зачем.
Чтоб спеть мне свой романс?
Наполненный шуршащею листвою
И грустью, как прощальный вальс…
Приносишь ты красивые мотивы,
Но сердце разрываешь от тоски!
Тайна осеннего дня
Задумчивый осенний день.
Он вызывает изумленье!
В нем грусти чуть заметна тень,
О днях ушедших сожаленье.
Играет ветер танго листьям,
Резвясь, срывает с веток их,
Как не угаданные мысли
Несбывшихся надежд твоих.
И стелет золото листвы
К ногам, как чаянья живые,
Чтоб любовалась ими ты,
Храня надежды голубые.
И неразгаданную тайну,
Как листья, ветер унесет.
А день, задумчиво-печальный,
Тихонько в прошлое уйдет.
Под сенью дней, плывущих в никуда
Рисует время вечные картины.
Блестит на солнце хрупкая слюда
Раскинутой по ветру паутины.
Стучится веткой в чьи-то окна клён…
А сердце рвётся в огненные дали.
Святая осень, снова я влюблён
В сырую грусть под пухом рыжей шали.
Желтеет сад. Над пропастью небес,
Чуть перезрев, висят, качаясь груши.
За ними просто кто-то не долез.
Теперь горят его, наверно, уши.
Вот так и я, в багряную метель
Легко шагнув, оставил все на свете.
Иная радость стелет мне постель
Под заунывный свист житейской плети.
Не убежать, не скрыться в пустоте,
Когда распят и пригвождён судьбою.
Я распишусь печалью на холсте
У времени: «Прости, я не с тобою».
Святая осень, снова я влюблён,
В твои дожди, пожарища и дали.
И пусть я буду жизнью утомлён,
Но эту грусть мне разлюбить едва ли.
Любовь и осень,в чём-то вы похожи,
В вас красота и грусть одновременно,
Что душу так внезапно растревожат,
И след оставят в сердце непременно.
III
Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие тревоги.
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю, надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.
V
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.