б фрил праздник урожая
Несколько дней из жизни одной семьи, состоящей из пятерых сестер, в ирландском захолустье. История, рассказанная по детским воспоминаниям сыном одной из них. Смех и слезы, возвышенное и пошлое, любовь и ненависть ежеминутно перемешиваются в этом доме, где пятеро женщин, отрываясь от домашней работы, самозабвенно танцуют под звуки музыки из древнего радиоприемника…
[=Танцы на праздник урожая]
Dancing at Lughnasa by Brian Friel (1990)
перевод с английского Валентина Хитрово-Шмырова
Действующие лица:
Майкл, молодой человек, рассказчик.
Кейт, сорока лет, школьная учительница
Мегги, тридцати восьми лет, домохозяйка.
Агнес, тридцати пяти лет, вязальщица
Роуз, тридцати двух лет, вязальщица.
Крис, двадцати шести лет, мать Майкла.
Джерри, тридцати трех лет, отец Майкла.
Джек, пятидесяти трех лет, священник-миссионер.
Майкл, от лица которого ведется повествование, произносит слова и Майкла — мальчика семи лет.
Когда действие начинается, МАЙКЛ стоит на авансцене слева, ярко освещенный светом прожекторов. Остальная часть сцены не освещена. Когда МАЙКЛ начинает свой монолог, сцена постепенно освещается.
По периметру всей сцены неподвижно стоят персонажи пьесы. МЕГГИ у кухонного окна (справа.) КРИС у входной двери. КЕЙТ на самом краю сцены справа. РОУЗ и ДЖЕРРИ сидят на скамейке в саду. ДЖЕК стоит позади РОУЗ. АГНЕС стоит в задней части сцены слева. Пока МАЙКЛ ведет рассказ, все остаются на своих местах.
Майкл. Когда я бросаю внутренний взор на лето далекого тридцать шестого года, моя память воскрешает несколько семейных событий. Тем летом мы купили наш первый радиоприемник, вернее нечто похожее на радиоприемник, и он полностью завладел нашим вниманием. А поскольку мы его приобрели в конце июля, тетушка Мегги, большая шутница, предложила назвать его. Она хотела назвать его «Ло», в честь кельтского Бога урожая. Ведь в давние времена первое августа было праздничным днем и называлось Лонаса, в честь языческого Бога Ло. И все дни и недели сбора урожая, собираемого в августе назывались праздником Лонасы. Но тетушка Кейт, известная на всю округу как учительница и женщина твердых убеждений, посчитала давать радиоприемнику имя делом для христианина грешным. Так что мы его назвали просто «Маркони», название красовавшееся на самом приемнике. А за три недели до появления радиоприемника первый раз за последние много лет из Африки приехал мамин брат, дядюшка Джек. В течение двадцати пяти лет он проработал в лепрозории в отдаленной деревушке под названием Райанга, в Уганде. Только раз он покинул эту деревню, когда началась Первая мировая война и он отправился на восток Африки, чтобы служить в британской армии капелланом. Через полгода он вернулся в свою унылую богадельню и проработал там без перерыва еще восемнадцать лет. И вот сейчас в свои пятьдесят с небольшим лет, с подорванным здоровьем он вернулся домой в Баллибег и так уж вышло, чтобы вскоре умереть.
И когда я бросаю свой мысленный взор на лето тридцать шестого эти два события, наш первый радиоприемник и возвращение дядюшки Джека, оказываются прочно связанными. Так что в тот момент, когда я вспоминаю лицо дядюшки и пережитый от увиденного шок, оно было иссохшим и желтым от малярии, я тут же вспоминаю свое восхищение, нет, священный трепет от радио, этого обладающего колдовскими чарами ящика. Я вспоминаю кухню и грохочущую ритмичную музыку ирландского танца, передача велась из Атлона, мою мать и ее сестер, которые, дружно взявшись за руки, начинали вдруг выделывать замысловатые па, при этом смеясь и пронзительно крича, как ошалелые школьницы. Тут же вспоминаю внушающую жалость фигуру Отца Джека, бродящего шаркающей походкой из комнаты в комнату как бы в поисках какой-то забытой вещи. И хотя мне было в то время всего семь лет, меня не покидало чувство тревоги, осознания того, что все быстро меняется, даже слишком быстро, может быть, отчасти поэтому что в реальной жизни дядюшка Джек оказался так далек от его идеального образа, который рисовало мое воображение. Отчасти оттого, что под действием колдовских чар «Маркони» эти милые, уравновешенные женщины словно сходили с ума и становились совсем чужими. А может быть, отчасти и потому что в дни праздника нас дважды навещал мой отец, Джерри Эванс, и у меня был шанс первый раз в жизни лицезреть его.
На сцене включается свет. Кухня и садик освещены ярким летним солнцем. Тепло.
МАЙКЛ, КЕЙТ, ДЖЕРРИ и ОТЕЦ ДЖЕК уходят со сцены. Остальные заняты каждый своим делом. МЕГГИ готовит корм для кур. АГНЕС вяжет перчатки. РОУЗ приносит корзину с торфом и вываливает его в коробку стоящую за плитой. КРИС гладит на кухонном столе. ВСЕ молча работают. Затем КРИС, закончив свою работу, подходит к малюсенькому прикрепленному к стене зеркальцу и тщательно рассматривает свое лицо.
Крис. Когда же мы, наконец, приличное зеркало купим?
Мегги. Пока и это сойдет.
Крис. Оно же разбитое. Выброшу его к чертовой матери.
Мегги. Только попробуй. Оно же треснутое. Семь лет его трогать нельзя. Примета такая.
Крис. Ничего же не видно.
Агнес. Кроме новых морщин.
Крис. Знаешь что я придумала? Попробую-ка я губную помаду.
Агнес. Мегги, ты слышала?
Мегги. Валяй, девочка. Сегодня губная помада, а завтра бутылка джина.
Крис. Попробовать все-таки надо.
Агнес. Пока Кейт поблизости нет. «В язычницы хочешь заделаться?»
КРИС почти прислоняется к зеркальцу и ощупывает лицо.
Крис. Бледная немочь. И волосы как крысиные хвосты. Подкрасить не мешало бы.
Агнес. А зачем?
Крис. Да так просто. (Передергивает плечами и продолжает гладить. Берет в руки стихарь.) И платье новое справить. Прости меня, господи…
Работа продолжается. Все молчат. Неожиданно для всех РОУЗ начинает петь громким и сиплым голосом.
Роуз. Поедем в Абиссинию, поедем? Только чашку с блюдцем и сдобу не забудь…
Продолжает петь, но уже неуклюже пританцовывая шаркая и абсолютно не в такт пению.
Муссолини прямо с неба
Свалится на нас,
В Абиссинию поедем, ну, поедем,
говори
Неплохо у меня получается, а, Мегги?
МЕГГИ берет в руки недокуренную сигарету и пытается прикурить.
Мегги. Тебе б только на сцене выступать.
Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая] (fb2)
Брайен Фрил Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]
Dancing at Lughnasa by Brian Friel (1990)
перевод с английского Валентина Хитрово-Шмырова
Майкл, молодой человек, рассказчик.
Кейт, сорока лет, школьная учительница
Мегги, тридцати восьми лет, домохозяйка.
Агнес, тридцати пяти лет, вязальщица
Роуз, тридцати двух лет, вязальщица.
Крис, двадцати шести лет, мать Майкла.
Джерри, тридцати трех лет, отец Майкла.
Джек, пятидесяти трех лет, священник-миссионер.
Майкл, от лица которого ведется повествование, произносит слова и Майкла — мальчика семи лет.
Действие первое
Когда действие начинается, МАЙКЛ стоит на авансцене слева, ярко освещенный светом прожекторов. Остальная часть сцены не освещена. Когда МАЙКЛ начинает свой монолог, сцена постепенно освещается.
По периметру всей сцены неподвижно стоят персонажи пьесы. МЕГГИ у кухонного окна (справа.) КРИС у входной двери. КЕЙТ на самом краю сцены справа. РОУЗ и ДЖЕРРИ сидят на скамейке в саду. ДЖЕК стоит позади РОУЗ. АГНЕС стоит в задней части сцены слева. Пока МАЙКЛ ведет рассказ, все остаются на своих местах.
Майкл. Когда я бросаю внутренний взор на лето далекого тридцать шестого года, моя память воскрешает несколько семейных событий. Тем летом мы купили наш первый радиоприемник, вернее нечто похожее на радиоприемник, и он полностью завладел нашим вниманием. А поскольку мы его приобрели в конце июля, тетушка Мегги, большая шутница, предложила назвать его. Она хотела назвать его «Ло», в честь кельтского Бога урожая. Ведь в давние времена первое августа было праздничным днем и называлось Лонаса, в честь языческого Бога Ло. И все дни и недели сбора урожая, собираемого в августе назывались праздником Лонасы. Но тетушка Кейт, известная на всю округу как учительница и женщина твердых убеждений, посчитала давать радиоприемнику имя делом для христианина грешным. Так что мы его назвали просто «Маркони», название красовавшееся на самом приемнике. А за три недели до появления радиоприемника первый раз за последние много лет из Африки приехал мамин брат, дядюшка Джек. В течение двадцати пяти лет он проработал в лепрозории в отдаленной деревушке под названием Райанга, в Уганде. Только раз он покинул эту деревню, когда началась Первая мировая война и он отправился на восток Африки, чтобы служить в британской армии капелланом. Через полгода он вернулся в свою унылую богадельню и проработал там без перерыва еще восемнадцать лет. И вот сейчас в свои пятьдесят с небольшим лет, с подорванным здоровьем он вернулся домой в Баллибег и так уж вышло, чтобы вскоре умереть.
И когда я бросаю свой мысленный взор на лето тридцать шестого эти два события, наш первый радиоприемник и возвращение дядюшки Джека, оказываются прочно связанными. Так что в тот момент, когда я вспоминаю лицо дядюшки и пережитый от увиденного шок, оно было иссохшим и желтым от малярии, я тут же вспоминаю свое восхищение, нет, священный трепет от радио, этого обладающего колдовскими чарами ящика. Я вспоминаю кухню и грохочущую ритмичную музыку ирландского танца, передача велась из Атлона, мою мать и ее сестер, которые, дружно взявшись за руки, начинали вдруг выделывать замысловатые па, при этом смеясь и пронзительно крича, как ошалелые школьницы. Тут же вспоминаю внушающую жалость фигуру Отца Джека, бродящего шаркающей походкой из комнаты в комнату как бы в поисках какой-то забытой вещи. И хотя мне было в то время всего семь лет, меня не покидало чувство тревоги, осознания того, что все быстро меняется, даже слишком быстро, может быть, отчасти поэтому что в реальной жизни дядюшка Джек оказался так далек от его идеального образа, который рисовало мое воображение. Отчасти оттого, что под действием колдовских чар «Маркони» эти милые, уравновешенные женщины словно сходили с ума и становились совсем чужими. А может быть, отчасти и потому что в дни праздника нас дважды навещал мой отец, Джерри Эванс, и у меня был шанс первый раз в жизни лицезреть его.
На сцене включается свет. Кухня и садик освещены ярким летним солнцем. Тепло.
МАЙКЛ, КЕЙТ, ДЖЕРРИ и ОТЕЦ ДЖЕК уходят со сцены. Остальные заняты каждый своим делом. МЕГГИ готовит корм для кур. АГНЕС вяжет перчатки. РОУЗ приносит корзину с торфом и вываливает его в коробку стоящую за плитой. КРИС гладит на кухонном столе. ВСЕ молча работают. Затем КРИС, закончив свою работу, подходит к малюсенькому прикрепленному к стене зеркальцу и тщательно рассматривает свое лицо.
Крис. Когда же мы, наконец, приличное зеркало купим?
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги «Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]»
Описание и краткое содержание «Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]» читать бесплатно онлайн.
Несколько дней из жизни одной семьи, состоящей из пятерых сестер, в ирландском захолустье. История, рассказанная по детским воспоминаниям сыном одной из них. Смех и слезы, возвышенное и пошлое, любовь и ненависть ежеминутно перемешиваются в этом доме, где пятеро женщин, отрываясь от домашней работы, самозабвенно танцуют под звуки музыки из древнего радиоприемника…
[=Танцы на праздник урожая]
Dancing at Lughnasa by Brian Friel (1990)
перевод с английского Валентина Хитрово-Шмырова
Действующие лица:
Майкл, молодой человек, рассказчик.
Кейт, сорока лет, школьная учительница
Мегги, тридцати восьми лет, домохозяйка.
Агнес, тридцати пяти лет, вязальщица
Роуз, тридцати двух лет, вязальщица.
Крис, двадцати шести лет, мать Майкла.
Джерри, тридцати трех лет, отец Майкла.
Джек, пятидесяти трех лет, священник-миссионер.
Майкл, от лица которого ведется повествование, произносит слова и Майкла — мальчика семи лет.
Когда действие начинается, МАЙКЛ стоит на авансцене слева, ярко освещенный светом прожекторов. Остальная часть сцены не освещена. Когда МАЙКЛ начинает свой монолог, сцена постепенно освещается.
По периметру всей сцены неподвижно стоят персонажи пьесы. МЕГГИ у кухонного окна (справа.) КРИС у входной двери. КЕЙТ на самом краю сцены справа. РОУЗ и ДЖЕРРИ сидят на скамейке в саду. ДЖЕК стоит позади РОУЗ. АГНЕС стоит в задней части сцены слева. Пока МАЙКЛ ведет рассказ, все остаются на своих местах.
Майкл. Когда я бросаю внутренний взор на лето далекого тридцать шестого года, моя память воскрешает несколько семейных событий. Тем летом мы купили наш первый радиоприемник, вернее нечто похожее на радиоприемник, и он полностью завладел нашим вниманием. А поскольку мы его приобрели в конце июля, тетушка Мегги, большая шутница, предложила назвать его. Она хотела назвать его «Ло», в честь кельтского Бога урожая. Ведь в давние времена первое августа было праздничным днем и называлось Лонаса, в честь языческого Бога Ло. И все дни и недели сбора урожая, собираемого в августе назывались праздником Лонасы. Но тетушка Кейт, известная на всю округу как учительница и женщина твердых убеждений, посчитала давать радиоприемнику имя делом для христианина грешным. Так что мы его назвали просто «Маркони», название красовавшееся на самом приемнике. А за три недели до появления радиоприемника первый раз за последние много лет из Африки приехал мамин брат, дядюшка Джек. В течение двадцати пяти лет он проработал в лепрозории в отдаленной деревушке под названием Райанга, в Уганде. Только раз он покинул эту деревню, когда началась Первая мировая война и он отправился на восток Африки, чтобы служить в британской армии капелланом. Через полгода он вернулся в свою унылую богадельню и проработал там без перерыва еще восемнадцать лет. И вот сейчас в свои пятьдесят с небольшим лет, с подорванным здоровьем он вернулся домой в Баллибег и так уж вышло, чтобы вскоре умереть.
И когда я бросаю свой мысленный взор на лето тридцать шестого эти два события, наш первый радиоприемник и возвращение дядюшки Джека, оказываются прочно связанными. Так что в тот момент, когда я вспоминаю лицо дядюшки и пережитый от увиденного шок, оно было иссохшим и желтым от малярии, я тут же вспоминаю свое восхищение, нет, священный трепет от радио, этого обладающего колдовскими чарами ящика. Я вспоминаю кухню и грохочущую ритмичную музыку ирландского танца, передача велась из Атлона, мою мать и ее сестер, которые, дружно взявшись за руки, начинали вдруг выделывать замысловатые па, при этом смеясь и пронзительно крича, как ошалелые школьницы. Тут же вспоминаю внушающую жалость фигуру Отца Джека, бродящего шаркающей походкой из комнаты в комнату как бы в поисках какой-то забытой вещи. И хотя мне было в то время всего семь лет, меня не покидало чувство тревоги, осознания того, что все быстро меняется, даже слишком быстро, может быть, отчасти поэтому что в реальной жизни дядюшка Джек оказался так далек от его идеального образа, который рисовало мое воображение. Отчасти оттого, что под действием колдовских чар «Маркони» эти милые, уравновешенные женщины словно сходили с ума и становились совсем чужими. А может быть, отчасти и потому что в дни праздника нас дважды навещал мой отец, Джерри Эванс, и у меня был шанс первый раз в жизни лицезреть его.
На сцене включается свет. Кухня и садик освещены ярким летним солнцем. Тепло.
МАЙКЛ, КЕЙТ, ДЖЕРРИ и ОТЕЦ ДЖЕК уходят со сцены. Остальные заняты каждый своим делом. МЕГГИ готовит корм для кур. АГНЕС вяжет перчатки. РОУЗ приносит корзину с торфом и вываливает его в коробку стоящую за плитой. КРИС гладит на кухонном столе. ВСЕ молча работают. Затем КРИС, закончив свою работу, подходит к малюсенькому прикрепленному к стене зеркальцу и тщательно рассматривает свое лицо.
Крис. Когда же мы, наконец, приличное зеркало купим?
Мегги. Пока и это сойдет.
Крис. Оно же разбитое. Выброшу его к чертовой матери.
Мегги. Только попробуй. Оно же треснутое. Семь лет его трогать нельзя. Примета такая.
Крис. Ничего же не видно.
Агнес. Кроме новых морщин.
Крис. Знаешь что я придумала? Попробую-ка я губную помаду.
Агнес. Мегги, ты слышала?
Мегги. Валяй, девочка. Сегодня губная помада, а завтра бутылка джина.
Крис. Попробовать все-таки надо.
Агнес. Пока Кейт поблизости нет. «В язычницы хочешь заделаться?»
КРИС почти прислоняется к зеркальцу и ощупывает лицо.
Крис. Бледная немочь. И волосы как крысиные хвосты. Подкрасить не мешало бы.
Агнес. А зачем?
Крис. Да так просто. (Передергивает плечами и продолжает гладить. Берет в руки стихарь.) И платье новое справить. Прости меня, господи…
Работа продолжается. Все молчат. Неожиданно для всех РОУЗ начинает петь громким и сиплым голосом.
Роуз. Поедем в Абиссинию, поедем? Только чашку с блюдцем и сдобу не забудь…
Продолжает петь, но уже неуклюже пританцовывая шаркая и абсолютно не в такт пению.
Муссолини прямо с неба
Свалится на нас,
В Абиссинию поедем, ну, поедем,
говори
Неплохо у меня получается, а, Мегги?
МЕГГИ берет в руки недокуренную сигарету и пытается прикурить.
Мегги. Тебе б только на сцене выступать.
РОУЗ пританцовывая, приподнимает передник и юбку.
Роуз. И ножки ничего, а, Мегги?
Мегги. Роуз Мандей! Где твоя скромность?
МЕГГИ задирает юбку еще выше и тоже пританцовывает.
А у меня тоже неплохо получаются, а?
Роуз. Ну, Мегги, ты даешь. Молодчина, молодчина. Агнес, смотри, смотри!
Агнес. Язычницы чистой воды. Обе.
Роуз. Крисси, включай Маркони.
Крис. Тыщу раз тебе говорила: аккумуляторная батарея села.
Роуз. Ерунда. Только сейчас включала. (Подходит к приемнику и включает его. На полную мощь звучат три такта «Британских Гренадеров») Понятно! Слушается старушку Роузи! (Только собирается потанцевать, как радио смолкает.)
Крис. Я же тебя предупреждала.
Роуз. Дурацкий ящик, никакого толку.
Агнес. Кейт купит батарею.
Крис. Если только в ней дело.
Роуз. Агги, а Абиссиния в Африке?
Агнес. Да.
Роуз. Там что, война идет?
Агнес. Да. Я же тебе уже говорила.
Роуз. А Отец Джек там воевал?
Агнес (терпеливо). Джек был в Уганде. Тоже в Африке, только совсем в другой стороне. Ты же знаешь.
Роуз (разочарованно). Да, я знаю… знаю… знаю…
Мегги хватает ее за руку и прямо в ухо нежно напевает мелодию из «Абиссинии».
Мегги.
Голосуй за Ди Валеру,
только за него
Ну а Ганди со своим
рогатым стадом подождет.
РОУЗ и МЕГГИ начинают петь в один голос.
Дядя Билл из Балтингласса
Тоже радио, купил.
Голосуй за Ди Валеру
только за него.
Мегги. Слушай Роузи, наше место на сцене.
Роуз. Это уж точною (Снова принимаются за работу.)
АГНЕС направляется к буфету за шерстью. Взяв шерсть, проходит мимо окна и смотрит в сад.
Похожие книги на «Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]»
Книги похожие на «Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]» читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Б фрил праздник урожая
Брайан Фрил. “Танцы на праздник урожая”. Режиссер — Прийт Педаяс. Московский театр “Мастерская П. Фоменко”.
“Счастье — состояние высшей удовлетворенности жизнью, чувство глубокого довольства и радости, испытываемое кем-либо; успех, удача; участь, доля, судьба”.
После гастролей “Мастерской Петра Фоменко” в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Вологде театр, в который по-прежнему попасть невозможно, скоро закроет свой вот уже девятый сезон. И, конечно же, не случайно, что одним из безусловнейших фаворитов сезона стал спектакль “Танцы на праздник урожая”, спектакль, поставленный художественным руководителем Национального театра Эстонии Прийтом Педаясом по пьесе современного ирландского классика Брайана Фрила.
Несмотря на то, что на родине Фрил давно уже стал новым Чеховым (кстати говоря, прежде всего он является там первым переводчиком его пьес), в России до недавнего времени имя Фрила было знакомо разве что просвещенным театралам. Лев Абрамович Додин в прошлом сезоне предъявил Питеру “коронную” пьесу Фрила “Молли Суини”. На последней “Золотой маске” ее увидела и требовательная Москва и в основном осталась довольна. По крайней мере, с тех пор имя драматурга стало произноситься и писаться без ошибок. Но международное первенство открытия драматургии Фрила принадлежит вездесущим американцам. Возможно, потому, что, по их мнению, уж очень он напоминает Фолкнера. Судите сами: еще в начале 90-х спектакль, поставленный по пьесе “Танцы на праздник урожая”, на Бродвее знали почти наизусть (в конце концов спектакль получил театральную премию “Tony”), а в 98-м режиссер Пэт О’Коннор снял фильм “Танцы во время Луназы” (по мотивам пьесы), который, хоть призов и премий не собрал (видимо, потому что в общем-то получился типично неамериканским), незамеченным не остался, ибо в бенефисной роли школьной учительницы и старой девы Кейт по прозвищу Гусыня предстала восхитительная Мэрил Стрип.
Сюжет “Танцев…” слишком прост для того, чтобы его пересказывать. Американцы, например, анонсировали свой фильм примерно так: “1936 год. Гражданская война в Испании. Европа взбудоражена происходящими переменами. Но на юге страны, где о войне знают только понаслышке, ежегодное празднество — “Танцы во время Луназы”. Майкл, самый младший в семье, живет с матерью и четырьмя ее сестрами. Внешнее спокойствие их семейной жизни прикрывает необузданность человеческих пороков…”. И так далее. Вроде все верно, однако истинную атмосферу выдуманной автором ирландской деревеньки Беллибег, которую американцы засунули почему-то в Испанию, ничто передать не способно.
Пьеса Фрила рассчитана, безусловно, на искусный женский ансамбль. Ну а таковой в “Мастерской”, безусловно, имеется. Когда Галина Тюнина (Кейт), Мадлен Джабраилова (Мегги), сестры Кутеповы (Агнес и Роуз) и Полина Агуреева (Крис), одетые в уютные вязаные одежды, вдруг бросают все свои сценические приспособления и искренне до самозабвения пускаются в ирландский пляс — прозаичные доли-судьбы пяти одиноких ирландских женщин проступают отменно. Житье-бытье, когда пять хорошеньких женщин вынуждены жить на зарплату, да еще учительскую, потому как всеобщая безработица, содержать брата-священника Джека (Карэн Бадалов), вдруг забывшего все слова, в том числе и простейшие, и еще растить-воспитывать сына Крис Майкла (Кирилл Пирогов), потому как его отец Джерри (Рустем Юскаев), особенного рвения к общению с сыном в общем-то не проявлявший, отправился еще и “воевать понемногу” (потому что есть “твердые понятия — демократия, рай… мужчинам это нужно” ). И что же остается? Да бросить все и податься к кострам Лунаса на праздник урожая — и, конечно же, всем вместе! Но этого никогда не будет. Разве только вдруг, внезапно, с легких рук (и ног) веселушки Мегги, да под трескуче работающий радиоприемник “Маркони”, который Джерри хотел починить и потому искал “запальную свечу” (вот они, настоящие мужчины!), они впятером начнут танцевать… Но только однажды.