бабушка сколько дней живет
Очень хочется, чтобы бабушка прожила дольше, чем неделя.
Ночью 31 июля этого года я вызвала моей бабушке (81 год) бригаду скорой, чтобы ее госпитализировали с болью в животе. Бабушка глухонемая, поэтому я с ней в качестве переводчика. По приезде, в приемном покое врач, осмотрев ее, бросил мне: «Вы ей, конечно, не говорите, но это опухоль».
Собственно, с той ночи, не особо понятно, что вообще происходит в моей жизни, и живу ли я. Сама бабушка держится на том, что не до конца понимает, что с ней.
Следующие несколько дней ее обследовали, брали биопсию (которая выявила доброкачественное образование), мне сказали, что все будет в порядке – сделаем операцию, удалим опухоль, все отлично. В разговоре с лечащим врачом и анестезиологом я неоднократно упоминала перенесенные бабушкой инфаркт и инсульт, но это не отменяло операции. Уговаривая бабушку на нее, я обещала ей, что она перестанет мучиться от болей в животе и проблем со стулом. За прошедший год ей ставили и геморрой (который оказался кровью из опухоли вроде как) и колит, а опухоль была каловым камнем.
Для взятия биопсии в больнице бабушке делали колоноскопию, которую я советовала сделать еще год назад, но мама говорила, что бабушка не перенесет наркоз и анестезию (я понятия не имею до сих пор, кто сказал ей, что колоноскопия делается под наркозом). Результат обследования – опухоль сигмовидной кишки. Доброкачественная.
Мама идет разговаривать с анестезиологом и к инфаркту упоминает об аневризме. Сразу же после этого разговора бабушку отправляют на ЭХО и отказываются делать операцию. Насколько я поняла, сердце работает всего на 30%. Риски слишком большие. Стент в кишку не устанавливают, отпускают домой. Еще помню, подумала тогда: «Умирать». Отпускали со словами: «Сколько Бог даст».
Через пару недель после выписки мама пришла с бабушкой к онкологу, который, узнав о том, что бабушка похудела за год на два размера, выразил сомнения в доброкачественности опухоли и отправил на повторную биопсию.
В эту пятницу мы с мамой отвели бабушку в гос.поликлинику на колоноскопию для взятия биопсии. И только там мы узнали то, на что не обратили внимание в выписке, потому что, наверное, даже не подумали: опухоль такая, что просвет сужен до щелевидного настолько, что эндоскопом не проходим. Врач сказал, что нужно ставить стому и срочно, потому что стент кишечник может не выдержать.
Стома = наркоз. Удаление опухоли = наркоз. Я бы, конечно, удалила опухоль, если это возможно. Но проблема в том, что бабушку отказываются оперировать. ГКБ им Виноградова – в которой она лежала в августе, им Герцена отказываются, а ГНЦК им Рыжих пока молчат. И я понимаю, что, видимо, когда дадут направление в поликлинике, бабушке сделают операцию те, кому ее скажут делать. Отказываются такие большие центры, и я боюсь, что через неделю я просто останусь без бабушки. Без женщины, которая научила меня любить, которая была моей мамой, мудрее и лучше которой просто нет. И мне кажется, что в 81 год она слишком молода, чтобы оставить меня, а моя жизнь стала резко совершенно ненужной и пригодной к обмену на ее.
Этот пост для того, чтобы если его увидят знающие люди, хирурги, анестезиологи, кардиологи, врачи, мы либо знали куда обратиться с таким-то риском операции, либо просто не питали себя ложными надеждами, что все будет хорошо. Просто хочется знать, куда можно написать. Хочется узнать, что можно сделать, чего не нужно делать. К посту прикрепляю выписку, убрав только ФИО бабушки.
Еще хочется быть чуточку сильнее, но за это у нас отвечает бабушка. И я не хочу терять пример.
если нужно сразу связаться со мной, то: «ник пикабу vera96 собака гмаил»
Учёные нашли свидетельства против «гипотезы бабушки»
Антропологи всего мира до сих пор не могут выяснить, является ли способность человека жить существенно дольше своего репродуктивного периода побочным продуктом эволюции или это стало свойством самостоятельного отбора в ходе эволюционной борьбы за выживание.
Учёным известно, что в дикой природе особь, как правило, быстро стареет и погибает после того, как переступает возрастной порог, отделяющий фертильный период от непродуктивной старости. За пределами репродуктивного возраста естественный отбор в его примитивном понимании перестаёт работать: животные и растения более не в силах передать своему потомству признаки, влияющие на выживаемость. Поэтому не существует механизма, очищающего генофонд вида от неизбежно накапливающихся мутаций, проявляющихся в более чем зрелом возрасте.
В применении к человеку этот вопрос касается в первую очередь женщин.
У мужчин способность к зачатию падает постепенно, поэтому даже сложно определить, где находится тот самый порог. Однако женская менопауза приводит к полной гормональной перестройке организма и делает невозможным дальнейшее размножение, и возникновение этого явления все еще остается до конца не обоснованным с эволюционной точки зрения.
Для объяснения эволюционных предпосылок такого устройства женского организма ученые выдвинули две теории. Наиболее распространена так называемая теория бабушки высказанная в свое время британским математиком Уильямом Гамильтоном. В рамках своей теории Гамильтон обосновал высокую продолжительность жизни не только женской половины человеческой популяции, но и мужской.
Он предположил, что ключевым фактором, определяющим долгую жизнь людей, является способность бабушек доживать до глубокой старости, окружая в преклонные годы заботой и вниманием подрастающих внуков. Таким образом эти молодые люди обретают более комфортные условия жизни в период развития и получают конкурентные эволюционные преимущества перед теми, чьи бабушки рано ушли из жизни.
Споры вокруг «гипотезы бабушки» не утихают. Например, недавнее статистическое исследование продемонстрировало, что в ряде случаев высокая продолжительность жизни напрямую связана с поздним отцовством. В связи с этим ученые выдвинули предположение, что мужчины, вновь ставшие отцами, возраст которых перевалил за пятый, а иногда и за шестой десяток лет, передают своим дочерям и сыновьям так называемые «гены долголетия». Впрочем, собственно генетической подоплеки ученые тогда так и не выявили.
Конкурирует с теорией Гамильтона и так называемая теория материнства, рассматривающая длинный пострепродуктивный период жизни женщин как эволюционное достижение многих тысячелетий человеческой истории. Согласно этой гипотезе, этот период у женщин предназначен для аккумулирования физических ресурсов для помощи собственным детям, уже рожденным, но не способным вступить во взрослую жизнь. Именно в такой перестройке и состоит смысл менопаузы.
Американским учёным удалось найти статистические данные, которые, по их мнению, опровергают «гипотезу бабушки».
В новой работе исследователи опирались на статистические данные о судьбе матерей и бабушек из различных семей, проживавших в центральных районах Коста-Рики в период с 1500 по 1900 год. Статья антрополога Лорены Мадригал из Университета Южной Флориды и Маурисио Мелендес-Обандо из Академии наук Коста-Рики принята к печати в American Journal of Physical Anthropology.
Учёные считают, что справедливость «гипотезы бабушки» могла бы показать хорошая корреляция между продолжительностью жизни женщин в пострепродуктивный период и количеством внуков, принесенных ей её дочерьми. Напротив, справедливость гипотезы материнства, в свою очередь, должна была бы означать пропорциональное соотношение между количеством детей и продолжительностью жизни после менопаузы.
Результаты свидетельствуют не в пользу первого варианта.
«Гипотеза бабушки» кажется в корне неверной, так как ученые наблюдали тем меньшее количество внуков в семье, чем более почтенным был возраст бабушек. Прямой вывод исследования — более продолжительный пострепродуктивный период у женщин негативно сказывается на фертильности их дочерей.
Антропологам так же не удалось выявить сколько-нибудь заметной способности «генов долголетия» к передаче по наследству.
Старость: долго живут не те, кто здоров, а кто умеет жить со своей болью
Социолог Дмитрий Рогозин прочитал в казанском центре современной культуры «Смена» лекцию «Старикам тут место: Социальное осмысление старения» — о том, что такое старость на самом деле, как общаться с пожилыми людьми и что надо делать, чтобы подольше оставаться в своем уме. Сайт T&P публикует ее конспект.
90-летние еще сильно хулиганят
Так сложилось, что старики у нас — «невидимые» люди: их «нет» на улице, мы часто не замечаем их дома, и единственное, что может сделать социолог, — просто показать, о чем они говорят и думают, как выглядят. В прошлом году стартовал проект с геронтологами. Социальная защита дала нам список москвичей, которым исполнилось 100 лет. Мы приходили к ним домой и сначала жутко комплексовали, потому что в нашем сознании даже 80-летние кажутся довольно пожилыми. Но когда одна старушка 102 лет сказала: «С этими подростками лучше не разговаривайте, они пусть созреют сначала, забудут о своих флиртах и подумают о насущном, о смерти», — у меня тут же переменилась оптика.
Поначалу мы испытывали неловкость и разговаривали по часу. Потом я увидел, что люди расположены к тому, чтобы беседовать дольше, и все это закончилось тем, что одно из последних интервью длилось десять часов. В среднем наши разговоры со стариками длились около трех-четырех часов.
Мы начали в Москве, затем поехали в Астрахань, Челябинскую область, Хакасию. Там ситуация хуже: люди никуда не выходят, опускают руки и не хотят разговаривать ни со знакомыми, ни, тем более, с незнакомыми людьми. Поэтому мы снизили в этих городах рамку и разговаривали с людьми 90+. Хотя, честно говоря, 90-летние еще сильно хулиганят и называть их пожилыми язык не поворачивается.
С какого возраста начинается старость? Пожалуй, старик — это тот, кто живет с постоянной болью: «Если я просыпаюсь и у меня что-то болит, то я счастлив: значит, я жив». Впрочем, не стоит к ним относиться как к инвалидам, старость — не инвалидность. Конечно, те, кому 90 лет или старше, нуждаются в уходе, поэтому у них есть сиделка или кто-то из родственников, кто жертвует своей личной жизнью. Часто кто-то из внучек живет с бабушкой, тем самым продлевая ее жизнь.
Порой мы идем в первый попавшийся дом. Тот, кто согласился на интервью, сначала 15–20 минут убеждает нас, что ему нечего о себе рассказать. Мы киваем и не уходим. Он начинает показывать альбом, мы задаем вопросы, завязывается разговор.
Люди попадаются разные. С некоторыми становится некомфортно, появляется чувство, что что-то не так: кто-то привирает, кто-то рассказывает неприятные истории. Думаю, есть много стариков, которые могут и должны вызывать неприязнь. Художник Саша Галицкий написал книгу «Мама, не горюй!» для людей среднего возраста, которые хотят выжить со стариками. Саша ведет кружок резьбы по дереву в израильском доме престарелых. Он признается, что его тоже нередко бесят старики, что иногда он просто кричит матом минут 15, потому что иначе невозможно. А еще Саша Галицкий говорит, что нам чрезвычайно сложно общаться с родными, особенно если это папа или мама, которые всегда нас опекали, а теперь роли поменялись. Поэтому с другими стариками легче.
Некоторые рассказывают такие истории, что романы можно не читать
Старики почти не дают советов, их советы исходят из рассказа — такая всепоглощающая толерантность. С ними можно говорить о чем угодно. Вот вы попробуйте с 30–40-летними побеседовать о гомосексуализме. А со стариками — запросто.
В семьях не возникает ситуации, в которой можно поделиться личной историей
В процессе работы мы столкнулись с феноменом, который назвали объективацией старости: мы воспринимаем нашу помощь пожилым людям таким образом, что готовы заботиться исключительно о теле старика: приобрести лекарства, принести продукты, купить памперсы. Из-за этого у нас много одиноких пожилых людей даже в полных семьях. Ситуация усугубляется тем, что если человеку за 90, то он часто уже не может смотреть телевизор, читать и слушать, поэтому у него есть дополнительная потребность в общении.
Меня поразил пример с одной старушкой. Она довольно подвижная, но, конечно, у нее может закружиться голова, она может упасть. В квартире тем не менее она сама хлопотала на кухне. У нее есть сиделка, родственники, она живет в престижном районе Москвы. Все было хорошо, я расспрашивал ее о жизни и мимоходом спросил, когда она в последний раз выходила на улицу. Оказалось, она уже десять лет сидит дома. Никому из ее окружения не пришло в голову, что ей нужно выходить. Это показывает, как все мы относимся к старости. В какой-то степени наше отношение отражает этот жуткий канцелярит, которым любят бравировать наши чиновники, — «возраст дожития». А главное, мы все не умеем разговаривать со стариками.
Еще меня удивило, что в домах стариков почти нет книг. Однажды я разговаривал с женщиной, которой около ста лет, на фоне ее огромной библиотеки. В какой-то момент она с болью провела рукой по книгам и сказала, что не может читать, что знает все эти корешки, потому что работала библиотекарем, но теперь хочет все это отдать. И тут она сказала, что ей недавно прислали книгу и это было огромное счастье. Она протянула мне Евангелие, там был крупный и жирный шрифт. И я понял, что весь наш книжный мир сам отдалил пожилых от чтения. Выходит, это не они замыкаются и не хотят жить, а мы сами отрезаем их от доступной среды. Сразу думаешь о планшете, там можно поменять шрифт. Но я не видел 90-летних, которые орудовали бы планшетом.
Главная проблема не в том, что наши старики нищие или недостаточно обслуживаются медициной, хотя все это присутствует, а в том, что они тотально одиноки. Старики, как и мы все, нуждаются в простом разговоре. Важно, чтобы рядом была не просто сиделка, которая получает деньги и уходит, а кто-то, кто понимает, что любовь определяется не словами о правильном и должном, а иронией и смехом, может быть, иногда криками и руганью. Как ни странно, многие старики жалуются, что им не с кем поругаться, все их воспринимают чрезвычайно серьезно, особенно если у них квартира на Тверской.
Старики откровенно рассказывают о самых темных сторонах жизни
Память стариков избирательна. Они забывают вчерашний день, зато детально вспоминают, как к ним обращался отец, какую рубашку он носил. У стариков нам можно поучиться одной удивительной вещи, мы назвали ее «нелинейным восприятием времени». Как правило, когда старики начинают говорить то о прошлом, то о настоящем, постоянно перескакивая, мы это списываем на деменцию. На самом деле у них события, которые произошли 40 лет назад, и события, которые были вчера или позавчера, находятся на одной временной шкале. Это другое представление о реальности. Все мы до сих пор тянем на себе лямку линейного восприятия жизни. Как мы бы ни хотели быть новаторами, у нас все равно есть детский сад, школа, университет; как бы молодые люди ни говорили, что хотят учиться дальше, — как правило, большинство после института идут работать. Это линейность. Когда начинаешь говорить со стариками, понимаешь, что эта линейность ложная, предзаданная нам социальными отношениями. В разговоре с ними осознаешь, что нет разницы между личной жизнью и публичной, между работой и любовными отношениями.
Старики обо всем говорят напрямую. Они откровенно рассказывают о самых темных сторонах жизни — изменах, абортах, предательствах. Причем разговор этот построен не на обвинениях, как у 40-летних. У пожилых людей возникает отстраненность от ситуации и возможность переживать свою жизнь как настоящую драму.
Старики помогают нам понять самих себя. Мы бежим по миру, пытаясь построить успешную карьеру, гоняясь за собственной влюбленностью, создавая дополнительные условия своим детям, и не замечаем, что все это — не главное. В разговорах со стариками поражает, что они всерьез задаются вопросами «Кто я такой?» и «Для чего я живу?». Причем эти вопросы более актуальны для людей верующих. Для себя я это объясняю тем, что вера дает описание и язык, чтобы говорить о смерти.
К разговору о смерти не готовы не старики, а мы сами
Важнейший элемент разговора о старости — тема смерти. Где-то после 60 мысли об этом приходят регулярно практически всем. А если человеку 90, то он фактически живет со смертью. Потеря близкого родственника бьет по эмоциям и блокирует любые мысли. Но когда у старика ушедших гораздо больше, чем оставшихся, то размышления о смерти становятся актуальными и позволяют осознавать эту жизнь.
Мы обычно безответственно подходим к своей смерти, в лучшем случае собираем деньги. А в Румынии или Польше можно зайти на кладбище и увидеть памятники с открытыми датами. Человек, который это делает, рассуждает так: «Чего на родственников надеяться? Поставят какую-нибудь дрянь, а я сделаю шикарную вещь на собственные деньги».
Смерть — одна из самых непопулярных и сложных тем. Причем к разговору о смерти не готовы не старики, а мы сами. Когда во время исследования я подумал, что пришло время поговорить о смерти, то все никак не мог начать: ходил, маялся, спрашивал, ничего не получалось. Я поделился этим с одной девушкой, она сказала: «Что здесь такого? Это обычное дело — говорить о смерти. Вы просто спросите их сначала, хотят ли они об этом говорить». И мы правда сначала спрашивали: «Можно вам задать два вопроса о смерти?» А потом уже интересовались, думают ли они о своей смерти, часто или редко, и готовятся ли к ней. На первый вопрос 80% людей отвечали положительно. Мы начали смотреть, что не так с 20%, и оказалось, что эти 80% и 20% не отличаются друг от друга ни полом, ни возрастом, ни образованием — а в итоге и даже состоянием здоровья, хотя это была хорошая гипотеза. Оказалось, что к разговору о смерти был в первую очередь не готов интервьюер: заикался, оправдывался. До вопроса добирались только профессиональные интервьюеры, которые вели эту беседу ровно и спокойно, а иногда даже с усмешками, потому что о смерти нужно говорить в ироническом ключе.
«Как ни странно, многие старики жалуются, что им не с кем поругаться, все их воспринимают чрезвычайно серьезно, особенно если у них квартира на Тверской»
Я спрашиваю у стариков, когда они говорили о смерти с родственниками, и они обычно отвечают, что никогда, потому что как только они начинают об этом говорить, им сразу заявляют, что они проживут еще долго. Это приводит к катастрофической вещи — тотальному одиночеству.
В исследованиях о смерти говорится, что человек сначала умирает социально — отказывается от жизни, а потом тело уходит физически. Наше сознание гораздо мощнее тела, и единственное, чем мы можем его раскрутить, добавить топлива, — это общение. В возрасте прекращение жизни больше обусловлено внешними факторами.
Есть те, кто с тоской говорят о жизни: «Устал, поживите с мое, я не знаю, зачем живу». Такие люди быстро уходят. Уже около трети людей, с которыми мы поговорили, нет в живых.
И религия здесь не панацея. Встречаются люди, которые говорят о своем принципиальном атеизме, но если 90-летний человек несколько раз сталкивался с необъяснимыми явлениями, влияющими на его жизнь, он невольно начинает думать: «Наверное, что-то есть». Если говорить о чистой религиозности, то люди старше 80 лет от этого отрезаны. Ни одна из церквей не практикует надомную работу. Поэтому даже если в прошлом они регулярно посещали храм, то теперь становятся самовольными верующими.
Гораздо интереснее разговаривать о сексе со стариками, чем с молодыми людьми
Как ни странно, интимность, сексуальность — это прежде всего разговор, и разговаривать об этом мы учимся только с возрастом. Человек с ограничениями резче чувствует свою телесность. Я хорошо помню рассветы, когда я болел и меня душил кашель. У стариков по тому же принципу ярче проявляются другие органы чувств. А сексуальность — в голове, и старикам удается сделать эту картинку настолько яркой, что все прошлые «подвиги» блекнут перед ней.
В России тема сексуальности, как и смерти, табуирована. Причем настолько, что даже странно предполагать, чтобы у старика были хоть какие-то фантазии об этом. На Западе в домах престарелых проектируются специальные комнаты для интимности, и если интимность приводит к созданию пары, то люди переводятся в совместную комнату. Проявление сексуальности всячески поддерживается, поскольку это поднимает самооценку и улучшает восприятие жизни. У нас же на одной конференции, посвященной ситуации с домами престарелых, выступил психолог, который описал проблему так: безумные старики совершенно вульгарным образом пристают к персоналу, невозможно работать. Медсестры это подтвердили, сказали, что их надо изолировать.
Я был в наших домах престарелых. Это ад, нечто невообразимое. Обшарпанные или в лучшем случае окрашенные в более-менее желтый цвет стены. В одной палате восемь человек, личное пространство — тумбочка. У всех разная степень деменции, постоянные стоны и крики. Экономия на памперсах, жуткий запах. Настоящий лагерь, откуда хочется сбежать. Ситуация усугубляется тем, что люди, которые там находятся, это уже приняли, не считают это ненормальным, а видят в этом естественную среду и думают, что заслужили там находиться.
Потребность в обучении и реальные способности в старости остаются
Любители канцеляритов говорят о непрерывном образовании. На самом деле после 35 лет лишь единицы способны воспринимать что-то новое. Поэтому мы задали аудитории 50+ два вопроса: способны ли учиться люди их возраста и способны ли учиться они сами. Мало людей отвечали отрицательно. Но многие говорили, что это никому не надо. Есть представление, что старость, пенсия — время отдыха. Вы поработали на страну, теперь пришло время отдыхать. Невостребованность блокирует обучение. На самом деле потребность в обучении и реальные способности в старости никуда не уходят. Даже если с возрастом ручная работа становится недоступна, остается навык, есть что передать.
Кстати, ценность ручного труда у стариков просто фантастическая. Сегодня кажется, что лучшая карьера современного рабочего — перестать быть рабочим, получить высшее образование и куда-то уйти. А у пожилых есть много историй, когда люди с высшим образованием переходили на рабочие специальности, это была социальная норма: рабочий в советское время получал больше начальников. Старики учат эстетике труда полного цикла.
Долго живут не те, кто здоров, а те, кто умеет жить со своей болью
Есть такой миф: здоровая старость — на свежем воздухе. Сейчас это не так. Старость, как ни странно, здоровее в мегаполисах: там есть уход, лекарства. В Москве 90-летние получают приличную пенсию, у них часто хорошая жилплощадь. К таким бабушкам большой интерес со стороны родственников — если близких нет, то всегда находятся дальние, которые интересуются их судьбой.
Другой миф — о том, что долго живут те, кто занимается физкультурой. Когда мы разговариваем с долгожителями, выясняется, что многим из них поставлен очень плохой диагноз в детстве, им тогда говорили, дай бог лет до 25 дожить. Долго живут не те, кто здоров, а те, кто умеет жить со своей болью. Боль позволяет быть внимательнее к своему телу.
Бабушка сколько дней живет
Сейчас эту тему просматривают: Нет
   | Форумы » Работа. Отдых. Общие вопросы » Культурная жизнь » Наука и жизнь | |||||
| Предыдущая тема :: Следующая тема | |
| Автор | Сообщение |
|---|---|
| minty Ясельки  | |
На сайте с 17.10.04
Сообщения: 5588
В дневниках: 4
Откуда: Самара
Маньядератор
На сайте с 10.12.04
Сообщения: 23690
В дневниках: 14142
Откуда: Н.Е.
Профессор
На сайте с 06.04.04
Сообщения: 4458
В дневниках: 5126
Откуда: Новосибирск, Шлюз
Академик
На сайте с 14.11.03
Сообщения: 12949
В дневниках: 3618
Откуда: Пединститут
Студент
На сайте с 18.09.03
Сообщения: 5788
В дневниках: 12722
Откуда: Новосибирск, Дзержинский район
_________________
Антон 18.12.04
Артем 19.06.07
Александр 17.06.14
Профессиональные переводы. Английский, немецкий языки.
Экскурсии по Новосибирску.
бойкий папа
_________________
Когда заканчивается терпение, начинается выдержка.
Раненых не бросаем, пленных не берём!
Академик
На сайте с 01.06.03
Сообщения: 38127
В дневниках: 1065
Откуда: пл.Ленина
Карта № 080180
По дедовой линии: его мама прожила что-то около 85 лет, но вот братья и сестры уже поумирали все, даже младшие. Дедов отец прожил 43 года, но он погиб на фронте.
По бабушкиной линии: ее мама умерла, когда бабушке было 7 лет, а вот папа прожил толи до 92 толи до 94 лет.
Сколько проживу я, я не хочу загадывать.
Волшебный сад
На сайте с 03.03.05
Сообщения: 4892
В дневниках: 24
Откуда: Новосибирск
На сайте с 29.09.03
Сообщения: 15740
В дневниках: 16236
Откуда: Академ