безумный день профессора канта
Французский детский писатель Жан-Поль Монген – о Канте для самых маленьких
Иллюстрации предоставлены издательством Ad Marginem Press
Издательство Ad Marginem Press в рамках совместной издательской программы с Музеем современного искусства «Гараж» перевело на русский язык серию книг «Платон и Ко», в которых сложные философские идеи объясняются простым детским языком. Куратор серии, профессор Сорбонны, историк философии Жан-Поль Монген рассказал m24.ru, о том, почему Иммануил Кант боялся женщин, о детском восприятии и сорбоннских привычках.
– Как пришла идея создать серию книг по философии для детей?
– Я профессор философии и у меня четверо детей. Мне же надо было как-то объяснить им чем я занимаюсь на работе! (смеется) На самом деле я действительно преподаю философию. Книги из серии «Платон и Ко» были написаны несколькими профессорами философии, я же написал только первую, которая называется «Безумный день профессора Канта». Я окончил Сорбонну и это, безусловно, накладывает определенный отпечаток на восприятие мира. Параллельно я работаю в организации, которая занимается проблемами школьного образования.
Иллюстрации предоставлены издательством Ad Marginem Press
– И вы занимаетесь тем, что адаптируете философию для детей?
– Идея не в том, чтобы облегчить понимание проблем или рассказать о жизни того или иного философа. Главное – это художественная подача основных концепций и интересных фактов из биографии. Такая форма – отличное начало для разговора о более серьезных вещах. И мы в своей серии пытались перейти от диалектического подхода к мифологическому, то есть рассказать занятные истории, а не конспекты сорбоннских лекций. Подобные мифы окружают любого исторического персонажа, но в нашем случае эти фикции помогли нам раскрыть мнения и суждения выбранных героев.
– Каков процент вымысла в этих рассказах?
– В моей книге «Безумный день профессора Канта» вымысла нет. Я использовал настоящее описание одного дня из жизни Иммануила Канта, который, как известно, каждый свой день проводил одинаково. Эти факты есть в архивах. Каждое утро Кант задавался вопросом «Что я могу узнать или изучить?», днем он спрашивал «Что я могу сделать?» и вечером он думал о том, «В чем секрет красоты?». И изо дня в день он искал ответы на эти вопросы.
Из книги «Безумный день профессора Канта»:
Мария-Шарлотта была намного моложе профессора Канта. Она возникала и исчезала с необычайной легкостью – по вдохновенью своей кокетливой натуры и в зависимости от перемещений прусского и русского штабов. Девушка была не слишком умна, но умела ценить чужие знания. Она казалась полной противоположностью женщин, которых Кант панически боялся, – амазонок, самозабвенно спорящих о механике или лезущих в дебри древнегреческого языка. У этих особ было море апломба – не хватало лишь бороды!
– В книге появляется возлюбленная Канта Мария-Шарлотта и описываются занятные подробности их взаимоотношений. Такие тонкости тоже можно найти в мемуарах? Или все-таки романтическая сюжетная линия – плод художественного воображения?
– В истории существовало лишь два биографа, которые описали жизнь Канта, но в их сочинениях деталей и шуток настолько много, что хватило бы на несколько таких книг. Все эти ролевые адаптации взяты из архивов. Любовная интрига между Кантом и Марией-Шарлоттой действительно существовала – нам даже удалось найти их переписку. И да, Кант действительно считал, что философии и науки – не женское дело. И таких опасных особ он на самом деле называл амазонками. Но если говорить о других книгах из серии, то там биографический момент намного слабее. В моей же – все выверено до мельчайших деталей.
Фото предоставлено пресс-службой издательства
– Как вы сами себя классифицируете – философ, историк-биограф или детский писатель?
– Про себя я могу сказать, что я автор детских книг и никто больше. Потому что именно этим я хочу заниматься. Биография меня интересует лишь как инструмент, через который я смогу открыть детям мир того или иного философа и сделать так, чтобы ребенок задался теми вопросами, которые задавали себе эти мыслители. И я хочу, чтобы эти вопросы у детей возникали.
– Чтобы говорить с детьми о науках или философии, нужно быть детским педагогом или специалистом в определенной области знаний?
– Над серией помимо меня работали и другие авторы. И все они – историки философии, профессионалы своего дела, но чтобы написать детскую книгу этого недостаточно.
– Тем не менее, кажется, что те, кто занимается серьезной наукой, говорят на серьезном языке. Не было ощущения, что вы принижаете этот пафос?
– Да, мы понимали, что все видят философию как набор абстрактных метафизических идей, но для меня это, скорее, конкретная практическая область знаний. И мы никак не пытались принизить ее пафос. Аристотель, к примеру, считал, что философия – это наука для зрелых мужей за 30, а вот Сократ обсуждал свои идеи с юным рабом. То есть даже между философами никогда не было единого мнения о том, для кого эта наука – только для ученых или и для детей тоже.
– А для вас какой-то возрастной ценз существует?
– Это вопрос не возраста, а подачи. Мне кажется, что оптимальный возраст, чтобы начать заниматься философией – это 4-5 лет, но при этом педагог должен быть профессионалом. Он не должен навязывать какие-то истины и концепции. И надо понимать, что с четырехлетним и десятилетним ребенком нужно говорить по-разному.
– Есть ли философы, которые больше подходят для детского восприятия?
– В нашей серии вышли книги о Канте, Витгенштейне, Марксе, Ханне Арендт и Сократе. Например, «Носорог Витгенштейна» – это такой детский детектив, который будет интересен даже самым маленьким за счет своей формы, а «Безумный день профессора Канта» – подойдет детям чуть постарше. Но опять же, важно лишь то, как автор преподносит свою идею, а не то, какой была философия того или иного мыслителя.
Жан-Поль Монген «Безумный день профессора Канта»
Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem
Жан-Поль Монген «Безумный день профессора Канта»
Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem
Один день Имманула Канта — философа, жившего «под тяжестью собственного гения» и рекомендовавшего думать о Цицероне в моменты бессонницы.
«Возможно, Бог сотворил Иммануила Канта в тот день, когда Ему не с кем было сыграть в шахматы». Но, равнодушный к играм, вместо партии с Богом Кант придумал классическую немецкую философию. Не понимая большинство его постулатов, современники называли его «великим китайцем из Кенигсберга», а соседям Кант заменял часы — ежедневно совершая одни и те же действия в одно и то же время. Но однажды встреча с прекрасной дамой и призраками шведского мистика Сведенборга нарушили его привычный режим: в тот удивительный день философ остался дома, а городская жизнь превратилась в хаос…
«Платон и К°» — это серия иллюстрированных научно-популярных книг о знаменитых философах, изданная французским издательством Les petits Platons («Маленькие Платоны»). Аудитория серии, по мнению французского издателя, — «читатели от 9 до 99 лет». Автор идеи коллекции — историк философии и издатель Жан-Поль Монген — привлек к написанию рассказов о классиках мировой философии группу современных французских философов. Каждый рассказ сопровождается иллюстрациями, обыгрывающими определенную эстетику (например, «Призрак Карла Маркса» выполнен в стилистике Владимира Лебедева). Захватывающие истории с живыми и яркими иллюстрациями в легкой и часто юмористической манере объясняют читателям основные философские идеи героев книг. В результате получается своеобразный графический философский роман, одновременно детская и недетская книга, которую во Франции с удовольствием покупают родители детям и просто любители философии и иллюстрированной книги.
Об авторе
Жан-Поль Монген — специалист по немецкой философии, писатель и издатель, автор идеи серии «Платон и К°».
Жюлия Вотер — дизайнер тканей, иллюстратор, выпускница Высшей школы декоративного искусства. Сооснователь журнала Ecarquillettes. Работает в области коммерческого и графического дизайна, автор иллюстраций к детским книгам.
Безумный день профессора канта
Беседовала: Наталья Медведь
Фотография: предоставлена ИД Ad Marginem / Кирилл Романов
Французский философ о мудрости любви, бытийных вопросах, Декарте и Солженицыне в картинках.
Я встретилась с Жан-Полем Монгеном на фестивале детской книги «ЛитераТула». Сюда он приехал как автор и редактор философской серии книг для детей «Маленькие Платоны», которая в России выходит под названием «Платон и Ко». На русском языке уже можно прочитать двенадцать книг, две из которых — «Лейбниц, или Лучший из возможных миров» и «Безумный день профессора Канта» написал Жан-Поль.
— В России в обязательной школьной программе нет философии. Во Франции иначе. Как ваши школьники знакомятся с этим предметом?
— Знакомство происходит в последний год обучения. В отличие от России во Франции не одиннадцать, а двенадцать классов. Философия появляется довольно поздно, и условия для нее не самые лучшие, потому что впереди выпускные экзамены. Получается, учеба больше ориентирована на итоговую оценку. Тут не до удовольствия.
— В таком случае российские и французские подростки примерно в одном возрасте впервые сталкиваются с философией. Вводный курс философии присутствует в программах первых курсов даже технических специальностей. Что приблизительно пересекается с двенадцатым классом. Но при этом сегодня на выступлении вы упоминали, что во Франции активно издаются книги по философии для детей более младшего возраста. Это не характерно для нашего книжного рынка. Как вы думаете, откуда появился спрос на философские детские книги?
— Дополнительные занятия в школах проводятся и по вашей серии?
— Да, они одобрены Министерством образования и рекомендуются для занятий с детьми.
— Ваши книги не кажутся учителям чересчур увлекательными для работы в стенах школ?
— Да, в школе я сам получил настоящую психологическую травму. Мне было дико скучно, остались ужасные воспоминания. Именно поэтому, когда я писал свои книги и работал над серией, я сделал все, чтобы на этот раз мне самому было интересно. Я представлял, что любопытнее читать ребенку, вроде меня. Поэтому я сознаю, что у учителей могут возникнуть трудности с серией «Маленькие Платоны» в работе по программе. Поэтому на нашем сайте мы придумываем всевозможные планы занятий, идеи для учителей, чтобы они на основе наших материалов могли составить собственные интересные уроки.
Монген Ж.-П. Безумный день профессора Канта. / Пер. с фр. А. Соколинская. / ил. Л. Морою. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2016. — 64 с. — (Платон и Ко)
— Вы сегодня говорили, что в философии должен быть учитель, предшественник, роняющий зерно критического восприятия. Может ли быть книга учителем философии? И какие плюсы и минусы тогда у нее будут? Например, к книге мы можем возвращаться, но не можем задавать ей вопросы. Сказанное учителем мы хоть и слышим один раз, но не лишены возможности обсуждения.
— Мои книги — это первая ступень. Они существуют для того, чтобы увлекать, знакомить с предметом и подталкивать к дальнейшему чтению и рассуждениям о философах и их идеях. В каждой книге есть своя история, свой сюжет. Мне хотелось бы, чтобы они стали импульсом для общения между учителем и учеником, родителем и ребенком. Поэтому, на самом деле, наши книги работают на разных уровнях. Первый — начальный для ребенка — это занимательная история. Второй — пространство для обсуждения, развития критического мышления у детей. Третий — это намеки для коллег-философов, студентов и всех интересующихся философией. Я думаю, что многие из них, читая книги, не раз улыбнулись, осознав, что вот то или это место адресовано, конечно, не детям, а разбирающимся взрослым.
— В философии важна преемственность. В серии же пока выходят книги про отдельных ученых, без привязки к школам и эпохам. Если в серии появится, как планируется, порядка 80 книг, она будет больше походить на курс философии для детей?
— На самом деле мы издаем книги по мере того, как появляется хороший текст. Хорошие сюжеты перевешивают. Поэтому мы прыгаем от одного философа к другому. Для нас главное — найти яркую историю, которая заинтересует ребенка. Естественно, когда мы дойдем до восьмидесяти или даже ста книг, можно будет подумать, как группировать их в серии. Возможно, будет полезно объединить немецких или греческих философов. Но начинаем мы с работы над дополнительными игровыми материалами. Хотелось, чтобы они прилагались к книгам. Например, мы издали уже пять книг в аудиоформате. Они более понятны детям помладше, которым еще трудно самостоятельно читать. Следующий наш шаг — разработка тематических настольных игр. Например, во Франции популярна игра «Семь семей», ее цель — собирать членов одной семьи. Мы думаем, что и с героями философами можно придумать что-то подобное.
. философия говорит о живых людях и их настоящей, а не эфемерной жизни
— Как ведется работа над серией? Вы как редактор самостоятельно придумываете истории и находите для них авторов или сначала ищите автора, способного говорить на языке ребенка? Не каждый философ сможет это сделать.
— Всякое бывало. Есть книги, которые я написал. Во многих случаях я обращался к своим знакомым философам, которые мне казались как раз способными для такого сложного задания. Я предлагал поучаствовать в серии, и они прекрасно справлялись. Некоторые авторы делают с нами уже по шесть-семь книг. Очень ценно, что мы можем обращаться к ним регулярно. Потом нам стали писать новые люди, предлагать свои тексты, темы. У нашей серии есть четкая издательская линия. И часто случается, что есть хороший автор, он разбирается в своей теме, но то, что он пишет, нашей новой книгой стать не может. У него выходит недетский текст, который будет скучен нашей аудитории, или тема не перекликается с общей канвой «Маленьких Платонов» и прочее. Иногда складывается так, что я опираюсь на знания и мысли автора, адаптируя текст под запросы серии. Поэтому я всегда с легкостью подписываю книги, даже чужие.
— Когда я училась на философском факультете, лучшие преподаватели всегда подталкивали нас, студентов, к тому, что за терминами и абстракциями стоит жизнь человека и его поиски истины. Что философия не сухая наука, порой несмотря на неподъемные концепции, а человечная. Вашей серии, на мой взгляд, удается совместить человечность с желанием рассказать о сложном. Как вам это удалось?
— Я именно такую цель себе и ставил. Мои книги как раз о том, что философия говорит о живых людях и их настоящей, а не эфемерной жизни. Ее глубокий смысл не в пустой трансляции стройных теорий. Поэтому у нас всегда на первый план выходит история живого человека-философа, с которым что-то происходит. Мы приближаем его к читателю. Я регулярно встречаюсь с детьми, у нас есть свой философский кружок. Я предлагаю детям сделать то, что называю машиной «почему?». Суть в том, чтобы на листочках бумаги записывать вопросы, которыми задается философ из книги, вопросы, которые рождаются после чтения книги, и наконец — главный вопрос, который дети несут в себе. Потом мы для сравнения с одной стороны доски помещаем философские вопросы по тексту, а с другой — вопросы детей. Однажды одна девочка из класса пятого, написала тяжелый вопрос: «почему мама меня не любит?». Я запомнил его как глубоко философский. Несмотря на то, что он глубоко личный и болезненный, девочка нашла слова, сформулировала вопрос, который выразил все ее отношение ко внешнему миру, в нем был корень того, как развивались ее взаимоотношения с окружением. И это очень наглядно.
Монген Ж.-П. Лейбниц, или Лучший из возможных миров. / Пер. с фр. А. Соколинская. / ил. Ж. Вотер. — М.: Ад Маргинем Пресс, 2017. — 64 с. — (Платон и Ко)
— Два года в России издается серия. Появляются ли здесь детские философские кружки?
— Да, я слышал о таком. Издатель мне рассказывал, что есть преподаватель, организующий встречи, на которых знакомит читателей с нашей серией.
— Ваши книги издаются в разных странах, во многих из них вы бывали с презентациями. Как реагирует публика на рассказы о крупных философах? Узнаваемы ли они или их идеи?
— Все зависит от публики, от того, где я выступаю: в столице или провинции, это место с профессионально подкованной аудиторией или нет, слушают взрослые или дети. Во Франции, когда я выступаю на книжных салонах или ярмарках, Декарта может быть смутно, но узнают. Но реакция на упоминание имен в других странах, в том числе в России, не связана с наличием или отсутствием знаний по теме. Они связаны с тем, что мы общаемся через переводчика. Я не могу играть и задавать вопросы, как это происходит во Франции. И поэтому я изучаю русский язык.
Принято говорить, что философия — это любовь к мудрости, а я чаще думаю, что это мудрость любви
— Вот! Раз вы изучает русский, ваши книги успешно издаются в России, появлялись ли у вас мысли включить русских философов в серию? Понимаю, что вопрос сложный.
— Да, конечно. Проблема России в том, что литература настолько сильная, что она поглотила философию. Хотя это и не проблема вовсе. У нас скоро выйдут две книги про Достоевского и Солженицына.
— Русские философы вам особенно подходят, потому что их жизнь часто напрямую отражает идеи.
— Да, вы правы. Жизнь автора меня интересует, только если она отражает его философию.
— Во время вашего выступления кто-то из публики обсуждал путь философов: «Как же это можно жить-жить и потом вдруг решить стать философом! Это же нереально». Как вы пришли к такому решению?
— Я встретил своего учителя. Уже после школы я попал к изумительному преподавателю философии. Он меня поразил, и я до сих пор ему благодарен. К сожалению, он умер десять лет назад. Принято говорить, что философия — это любовь к мудрости, а я чаще думаю, что это мудрость любви. Именно так я ощущаю философию.
Жан-Поль Монген. Безумный день профессора Канта
Монген, Ж.-П. Безумный день профессора Канта / рассказчик Жан-Поль Монген ; иллюстратор Лоран Моро. — Москва : Ад Маргинем Пресс, 2016. — 64 с. : ил. — (Платон и K°).
Розовая книжка поначалу кажется воплотившейся розовой мечтой. Обложка: Иммануил Кант сидит на облачке, из которого льёт разноцветный дождь; профессор блаженно закрыл глаза. Взрослый, ещё не читавший книгу, улыбнётся. И вспомнит, что детям уже много лет толком не рассказывали, какое это интересное дело — философия. К тому же вот так — с элегантными смешными картинками.
Издательство «Ад Маргинем» долгое время работало только для взрослых. Его герои — Лотреамон, Дюшан, Целан, Кафка, Уорхол и Кейдж. История, философия, искусствоведение, непростые поэзия, проза. Взрослый должен кидаться в этот мир без оглядки: его жизнь давно трудна и небезопасна, поэтому, если хочешь разобраться в искусстве творить и мыслить, стоит признать — они тоже трудны и небезопасны. И запоем читать книги «Ад Маргинем».
Но вот издатели совершили пленительный кувырок — запустили серию отлично оформленных книг для детей с рассказами о философах. Серия выходила во Франции, её «куратором» был Жан-Поль Монген, он же написал о профессоре Канте. Читая, взрослый продолжит блаженствовать, но спохватится, когда протянет книгу своему малышу. Ведь это для него книга написана, для взрослого, знакомого с Лотреамоном, Целаном и Кафкой, для его отдыха и увеселения.
В наши дни родители и дети любят меняться ролями, первые не прочь подурачиться, вторые рано взрослеют. Но «Безумный день профессора Канта» смутит даже самых учёных детей. Ребёнок, по крайней мере, русскоязычный, не появляется на свет со словом «антраша» на устах. Ребёнок, где бы он ни родился, в лучшем случае туманно понимает термин «метафизика». Книга же Монгена предполагает осведомлённость в таких вопросах, да ещё и во всякого рода побочных. Тогда и будешь от души веселиться, а не судорожно скрести лоб.
«Профессор Кант, занятый раздумьями о прекрасном и приятном, сделал мимоходом замечание, которое должно было стать новым словом в метафизике: “Гляди-ка, скоро будет буря”».
Неплохо бы знать, что Канта называли «китайцем из Кёнигсберга». Неважно, придумал это прозвище Ницше или оно появилось раньше, просто зная о нём, не растеряешься, наткнувшись на «китайца» в книге. Хорошо бы ещё знать, что Хайдеггер жил намного позже описываемых событий, потому что в книжке он именуется «молодым собратом» Канта, и только. Не зная броду, подумаешь, будто Хайдеггер был едва ли не студентом «китайца». В этом свете подлинным кокетством выглядят аккуратно расставленные точки над «ё». На роль «научпопа», что объяснит суть всевозможных загадок, раскроет часть секретов взрослого мира, книга не годится: философская система Канта здесь не изложена последовательно и доступно. Больше всего история похожа на изящный, местами заумный анекдот о жизни чудаковатого профессора.
«В этот день, по свидетельствам студентов, профессор Кант, вооружённый метафизикой, возвысился до самого неба, уложил гарнизон сверхъестественных сил, потопил Бога в собственной крови, выпотрошил брюхо свободе и довёл до агонии бессмертную душу».
Хоть и брутально, а почти поэзия, и таких фрагментов немало — стоит отметить хороший перевод. Но она не подойдёт ребёнку, если только он не готов бежать к компьютеру прояснять значение всё той же «метафизики» и выискивать догматы о бессмертии души. Дитя в нежном возрасте (на книге стоит маркировка «6+») едва ли будет так развлекаться, есть у него дела поважнее. И с трудом усидит рядом с родителем, захотевшим растолковать ему «брутальный» фрагмент со словарём или ноутбуком в руках. Самые упорные вынесут мысль — Кант, похоже, был атеистом. Позже они поймут, что он любил опровергать себя.
«Эти вопросы могут не находить ответа с точки зрения науки и в то же самое время решаться с точки зрения морали В действительности мы несём ответственность за свои действия. Рано или поздно наши души обретут вечную жизнь, и Бог вознаградит людей доброй воли… ибо в противном случае выходит, что выгоднее быть злым и счастливым, а не справедливым и несчастным».
Ага, мораль здесь, похоже, не совпадает с эмпирикой, либо что-то в этом роде, но понять нелегко. Примерно так подумает самый упорный и начитанный… подросток (хорошо, если он успел ознакомиться с «практичной» этикой Аристотеля), потому что ребёнок к этому времени книгу уже отложит. Или займётся картинками.
Они спасают: привлекательные, изобретательные, радостные — вот-вот превратятся в мультфильм. Кстати, на странице с «антраша» Кант то ли бежит без оглядки, то ли выделывает какое-то па: обладая недюжинной интуицией, ребус можно разгадать без помощи взрослых. В других случаях придётся наслаждаться иллюстрациями как отдельной историей, читая лишь самые «светлые» и «детские» фрагменты: к примеру, эксцентричные, в духе Мюнхгаузена, рассуждения Канта о жителях разных стран и планет. Разобраться в тёмных местах захочется, лишь когда подрастёшь. Или если рядом окажется взрослый, успевший поднатореть в философии.
Сумма достоинств говорит: в лучшем случае, это книга «на вырост», книга для детей философов, книга для упрямых любителей непонятного, книга будущего, но никак не книжка, делающая Канта добрым другом младших школьников. В худшем — странноватый артефакт, игра в детскую книжку. Она сама по себе «антраша», выстреливает в десяток целей, промахивается по главной, оставаясь очаровательной и талантливой. Если любите забавные, дорогие, причудливые издания, забудьте о детях, побалуйте себя. Но если ищете для ребёнка что-нибудь доступное и про философию, ищите дальше.