Чем болел мусоргский композитор
Трагедия жизни и смерти Мусоргского
С юных лет Модесту Петровичу Мусоргскому была уготована карьера великого музыканта. Родился он в обеспеченной дворянской семье, где музыка ценилась довольно высоко. Да и талант проявился достаточно рано: уже в 13 лет Мусоргский написал своё первое произведение.
Однако любящие родители выбрали для своего сына военное учебное заведение – школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, которая славилась высоким уровнем преподавания, в том числе и гуманитарных дисциплин. У этого учебного заведения был только один недостаток – в его стенах молодые люди не видели ничего зазорного в регулярной выпивке. Сейчас сложно сказать, в чем была причина – генетическая предрасположенность или слабый характер, но по окончанию школы Модест Петрович начал активно употреблять алкоголь.
В 1858 году молодой музыкант уходит в отставку и поступает на службу в лесной департамент. Теперь у него появляется намного больше времени, чтобы творить, но алкогольная зависимость продолжает преследовать по пятам, тесно переплетаясь с ослепительной музыкальной гениальностью.
Болезнь быстро прогрессирует, и уже в 26 лет у Мусоргского развивается первый приступ белой горячки. Он теряет работу и постоянный заработок. Положение осложняется одиночеством, ведь Модест Петрович был убеждён, что женитьба помешает его занятиям музыкой. В тяжёлые минуты рядом не было человека, который поддерживал бы его, способствовал выведению из запоя, избавлению от пагубной привычки. Вполне возможно, что семья могла бы продлить годы его жизни, но момент был упущен: Мусоргский стал морально опускаться, перестал следить за своим внешним видом и начал пропивать даже собственную одежду.
К концу 1880 года некогда крепкий организм композитора окончательно ослаб, стала развиваться болезнь сердца. А в начале 1881 года произошла трагическая развязка. Аккомпанируя на одном из музыкальных вечеров, Мусоргский упал, но смог самостоятельно подняться и уехать с извозчиком. Уже дома у него проявились все признаки белой горячки, осложнённой сердечными приступами и воспалением спинного мозга. Стараниями друзей под чужим именем Мусоргского определили в военный госпиталь, где за лечение взялся один из лучших врачей того времени – Л. Бертенсон. Поначалу его старания давали положительный результат. Уже казалось, что лечение алкоголизма великого композитора окончится полным выздоровлением. Но в этот момент Модест Петрович «соблазнил» местного сторожа громадной по тем временам суммой в 25 рублей, и тот принёс ему вина. Алкоголь вызвал кризис, оказавшийся смертельным. И 16 марта 1881 года великого русского композитора не стало.
М. П. Мусоргский. Уход от приступа.
И.Е. Репин. Портрет композитора М.П. Мусоргского
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Модест Петрович Мусоргский (9 [21] марта 1839, с. Карево, Торопецкого уезда Псковской губернии — 16 [28] марта 1881, Санкт-Петербург) — русский композитор, член «Могучей кучки».
Отец Мусоргского происходил из старинного дворянского рода Мусоргских[1]. До 10-летнего возраста Модест и его старший брат Филарет получали домашнее образование. В 1849 году, переехав в Петербург, братья поступили в немецкое училище Петришуле. Через несколько лет, не закончив училища, Модест поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков, которую закончил в 1856 году. Затем Мусоргский недолго служил в лейб-гвардейском Преображенском полку, потом в главном инженерном управлении, в министерстве государственных имуществ и в государственном контроле.
К моменту вступления в музыкальный кружок Балакирева Мусоргский был великолепно образованным и эрудированным русским офицером (свободно читал и изъяснялся на французском и немецком языках, разбирал латынь и греческий) и стремился стать (как он сам выражался) «музыкусом». Балакирев заставил Мусоргского обратить серьёзное внимание на музыкальные занятия. Под его руководством Мусоргский читал оркестровые партитуры, анализировал гармонию, контрапункт и форму в сочинениях признанных русских и европейских композиторов, развивал в себе навык их критической оценки.
Игре на фортепиано Мусоргский учился у Антона Герке и стал хорошим пианистом. От природы обладая красивым камерным баритоном, он охотно пел на вечерах в частных музыкальных собраниях. В 1852 г. фирмой Бернард в Санкт-Петербурге издана фортепианная пьеса Мусоргского, первая публикация композитора. В 1858 г. Мусоргский написал два скерцо, из которых одно было инструментовано им для оркестра и в 1860 г. исполнено в концерте Русского музыкального общества, под управлением А. Г. Рубинштейна.
Работу над крупной формой Мусоргский начал с музыки к трагедии Софокла «Эдип», но не окончил её (один хор был исполнен в концерте К. Н. Лядова в 1861 г., а также издан посмертно в числе других произведений композитора). Следующие большие замыслы — оперы по роману Флобера «Саламбо»[2] (другое название — «Ливиец») и на сюжет «Женитьбы» Гоголя — также не были реализованы до конца. Музыку из этих набросков Мусоргский использовал в своих позднейших сочинениях.
Следующий крупный замысел — оперу «Борис Годунов» по трагедии А. С. Пушкина — Мусоргский довёл до конца. Премьера на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге в 1874 г. состоялась на материале второй редакции оперы, в драматургию которой композитор был вынужден внести значительные изменения, поскольку репертуарный комитет театра забраковал первую редакцию за «несценичность». В течение 10 последующих лет «Борис Годунов» был дан 15 раз и затем снят с репертуара. Только в конце ноября 1896 г. «Борис Годунов» снова увидел свет — в редакции Н. А. Римского-Корсакова, который «исправил» и переинструментовал всего «Бориса Годунова» по своему усмотрению. В таком виде опера была поставлена на сцене Большой залы Музыкального общества (новое здание Консерватории) при участии членов «Общества музыкальных собраний». Фирма Бессель и К° в Санкт-Петербурге выпустила к этому времени новый клавир «Бориса Годунова», в предисловии к которому Римский-Корсаков объясняет, что причинами, побудившими его взяться за эту переделку, были якобы «плохая фактура» и «плохая оркестровка» авторской версии самого Мусоргского. В Москве «Борис Годунов» был поставлен впервые на сцене Большого театра в 1888 г. В наше время возродился интерес к авторским редакциям «Бориса Годунова».
В 1872 г. Мусоргский задумал драматическую оперу («народную музыкальную драму») «Хованщина» (по плану В. В. Стасова), одновременно работая и над комической оперой на сюжет «Сорочинской ярмарки» Гоголя. «Хованщина» была почти полностью закончена в клавире, но (за исключением двух фрагментов) не инструментована.
Первую сценическую редакцию «Хованщины» (в том числе инструментовку) в 1883 году выполнил Н. А. Римский-Корсаков. В том же году фирма Бессель и К° издала её партитуру и клавир. Первое исполнение «Хованщины» состоялось в 1886 году в Санкт-Петербурге, в зале Кононова[3], силами любительского Музыкально-драматического кружка. В 1958 году Д. Д. Шостакович выполнил ещё одну редакцию «Хованщины». В настоящее время опера ставится преимущественно в этой редакции.
Для «Сорочинской ярмарки» Мусоргский сочинил два первых акта, а также для третьего акта несколько сцен: Сон Парубка (где использовал музыку симфонической фантазии «Ночь на Лысой горе», сделанную ранее для неосуществленной коллективной работы — оперы-балета «Млада»), Думку Параси и Гопак. Ныне эту оперу ставят в редакции В. Я. Шебалина.
В 1870-е годы Мусоргский болезненно переживал постепенный развал «Могучей кучки» — тенденцию, которую он воспринял как уступку музыкальному конформизму, малодушие, даже измену русской идее[4]. Мучительно было непонимание его творчества в официальной академической среде, как, например, в Мариинском театре, руководимом тогда иностранцами и сочувствующими западной оперной моде соотечественниками. Но во сто крат больнее оказалось неприятие его новаторства со стороны людей, которых он считал близкими друзьями (Балакирева, Кюи, Римского-Корсакова и др.):
На первом показывании 2-го действия «Сорочинской ярмарки» я убедился в коренном непонимании музыкусами развалившейся «кучки» малорусского комизма: такою стужей повеяло от их взглядов и требований, что «сердце озябло», как говорит протопоп Аввакум. Тем не менее я приостановился, призадумался и не один раз проверил себя. Не может быть, чтобы я был кругом не прав в моих стремлениях, не может быть. Но досадно, что с музыкусами развалившейся «кучки» приходится толковать через «шлагбаум», за которым они остались.
— Письмо А. А. Голенищеву-Кутузову 10.11.1877
Эти переживания непризнанности и «непонятости» получили выражение в «нервной лихорадке»[5], усилившейся во 2-й половине 1870-х годов, и как следствие — в пристрастии к алкоголю. Мусоргский не имел обыкновения делать предварительные наброски, эскизы и черновики. Он подолгу всё обдумывал, сочинял и записывал набело совершенно готовую музыку. Эта особенность его творческого метода, помноженная на нервную болезнь и алкоголизм, и послужила причиной замедлившегося процесса создания музыки в последние годы его жизни. Уволившись из «лесного ведомства», он лишился постоянного (хотя и небольшого) источника доходов и довольствовался случайными заработками и незначительной финансовой поддержкой друзей. Последним светлым событием стала устроенная его другом, певицей Д. М. Леоновой поездка в июле-сентябре 1879 года по югу России. В ходе гастролей Леоновой Мусоргский выступил как её аккомпаниатор, в том числе (и часто) исполнял собственные новаторские сочинения. Характерной чертой его позднего пианизма была вольная и гармонически смелая импровизация[6]. Концерты русских музыкантов, которые были даны в Полтаве, Елизаветграде, Николаеве, Херсоне, Одессе, Севастополе, Ростове-на-Дону, Воронеже и других городах, проходили с неизменным успехом, уверившим композитора (хотя и ненадолго), что путь его «к новым берегам» избран верно.
Одно из последних публичных выступлений Мусоргского состоялось на вечере памяти Ф.М. Достоевского в Петербурге, 4 февраля 1881 г. Когда перед публикой вынесли окаймлённый трауром портрет великого писателя, Мусоргский сел за рояль и сымпровизировал похоронный колокольный звон. Эта поразившая присутствующих импровизация была (по воспоминаниям очевидца) его «последним «прости» не только усопшему певцу «униженных и оскорблённых», но и всем живым»[7].
Мусоргский умер в Николаевском военном госпитале в Петербурге[8], куда был помещён 13 февраля после приступа белой горячки. Там же за несколько дней до смерти Илья Репин написал (единственный прижизненный) портрет композитора. Мусоргский был похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. В 1935—1937 годах в связи с реконструкцией и перепланировкой так называемого Некрополя мастеров искусств (арх. Е. Н. Сандлер и Е. К. Реймерс) площадь перед лаврой была существенно расширена и соответственно линия Тихвинского кладбища была перенесена. При этом на новое место советская власть переместила только надгробия, могилы же закатали асфальтом, в том числе и могилу Мусоргского. На месте захоронения Модеста Петровича ныне находится автобусная остановка[9].
Рассмотрим таблицы кода ПОЛНОГО ИМЕНИ. \Если на Вашем экране будет смещение цифр и букв, приведите в соответствие масштаб изображения\.
13 33 51 66 83 87 105 116 126 136 149 164 169 175 193 212 228 234 253 270 285 288 298 322
М У С О Р Г С К И Й М О Д Е С Т П Е Т Р О В И Ч
322 309 289 271 256 239 235 217 206 196 186 173 158 153 147 129 110 94 88 69 52 37 34 24
13 28 33 39 57 76 92 98 117 134 149 152 162 186 199 219 237 252 269 273 291 302 312 322
М О Д Е С Т П Е Т Р О В И Ч М У С О Р Г С К И Й
322 309 294 289 283 265 246 230 224 205 188 173 170 160 136 123 103 85 70 53 49 31 20 10
МУСОРГСКИЙ МОДЕСТ ПЕТРОВИЧ = 322 = 220-КИСЛОРОДНОЕ ГОЛОДАНИЕ + 102-СМЕРТЬ.
Чтобы получить такую дешифровку, проведём простые арифметические действия:
50-УМР\ ёт \ + 170-ОТРАВЛЕН ОРГАНИЗМ = 220 = КИСЛОРОДНОЕ ГОЛОДАНИЕ.
322 = 220-ЗАБОЛЕЛ БЕЛОЙ ГОРЯЧКО\ й \ + 102-ЗАБОЛЕЛ БЕЛОЙ \ горячкой \.
322 = 92-ЗАБОЛЕЛ БЕЛО\ й горячкой \ + 230-ЗАБОЛЕЛ БЕЛОЙ ГОРЯЧКОЙ.
322 = 152-КОНЧИЛ ЖИТЬ + 170-ОТРАВЛЕН ОРГАНИЗМ.
Проведём дешифровку отдельных столбцов:
33 = УМ\ ер \
______________________________________
309 = ОТ ПРИСТУПА БЕЛОЙ ГОРЯЧКИ
234 = 87-БЕЗНАДЁЖНОЕ + 147-СОСТОЯНИЕ
__________________________________________
94 = ПОГИБЕЛЬ
98 = ГИБЕЛЬНОЕ
__________________________________
230 = ЗАБОЛЕЛ БЕЛОЙ ГОРЯЧКОЙ
83 = ОРГАНИЗМ
_____________________________________________
256 = 153-ТОКСИЧЕСКОЕ + 103-ОТРАВЛЕНИЕ
169 = 116-ПРИСТУП + 53-БЕЛАЯ \ горячка \
_________________________________________________
158 = БЕЛОЙ ГОРЯЧКИ = УГАСАНИЕ ОРГАНИЗМА
273 = 157-БЕЛАЯ ГОРЯЧКА + 116-ПРИСТУП
____________________________________________
53 = БЕЛАЯ \ горячка \
116 = ПРИСТУП
_________________________________________
217 = 158-БЕЛОЙ ГОРЯЧКИ + 59-МЁРТВ
Код ДАТЫ СМЕРТИ: 16.03.1881. Это = 16 + 03 + 18 + 81 = 118 = УМИРАЮЩ\ ий \.
Код ДНЯ СМЕРТИ = 152-ШЕСТНАДЦАТОЕ + 51-МАРТА = 203 = НЕЖИЗНЕСПОСОБНЫЙ.
Код полной ДАТЫ СМЕРТИ = 203-ШЕСТНАДЦАТОЕ МАРТА + 99-\ 18 + 81 \-\ код ГОДА СМЕРТИ \-КОНЧЕНО = 302.
302 = 145-СКОНЧАЛСЯ + 157-БЕЛАЯ ГОРЯЧКА = 145-БЕЛАЯ ГОРЯЧ\ ка \ + 157-БЕЛАЯ ГОРЯЧКА.
Код числа полных ЛЕТ ЖИЗНИ = 76-СОРОК + 9-ДВА = 85 = КОНЧЕНА \ жизнь \, УМИРАНИ\ е \, ОТ ГОЛОД\ а \.
322 = 85-СОРОК ДВА + 237-\ 116-ПРИСТУП + 121-БЕЛАЯ ГОРЯ\ чка \\, ОТ КИСЛОРОДНОГО ГОЛОДА.
252 = КИСЛОРОДНОЕ ГОЛОДАНИЕ ОР\ ганизма \
_______________________________________________
85 = СОРОК ДВА
322 = 116-ГИПОКСИЯ + 206-КИСЛОРОДНЫЙ ГОЛОД.
Поиск, Вид и Навигация
Вы находитесь здесь: Home
Заболевания Мусоргского
К вопросу об алкоголизме
«Как жаль эту гениальную силу, так глупо с собой распорядившуюся физически!» (Из письма И.Е. Репина.)
«Известно болезненное пристрастие Мусоргского к алкоголю. «Возникновение трагического недуга, над которым с годами стал не властен сам композитор, относится к годам его ранней юности, времени пребывания в Школе гвардейских подпрапорщиков. Обучение гуманитарным предметам и иностранным языкам находилось там на высоте. А вот нравы. «» (Гордеева, 1989, с. 15.)
«. Будучи еще на службе в блестящем Преображенском полку, пил горькую, поэтому просить его вперед за три недели об участии в концерте, не зная, будет ли он вменяем в это время, все равно ни к чему: с одной стороны, горделивое самомнение его и убежденность в том, что путь, избранный им в искусстве, единственный верный; с другой — полное падение, алкоголизм и, вследствие этого, всегда отуманенная голова». (Римский-Корсаков, 1955, с. 140.)
[С 1865 г.] «. страдал приступами «delirium tremens»2’». (Мусоргский, 1989, с. 95.)
[С 1881 г.] «. страдал припадками удушья. Врачи обнаружили болезнь печени, расширение сердца и воспаление спинного мозга Он выглядел почти стариком. Лицо стало одутловатым, обрюзгшим. Кожа приняла землисто-серый оттенок, болезненный румянец выступал пятнами». (Попова, 1955, с. 260-262.)
«Концерт 3 февраля 1881 года был последним, в котором при жизни Мусоргского исполнялось его произведение. Приблизительно через месяц он был помещен в Сухопутный госпиталь вследствие припадка белой горячки. Устроил его и лечил доктор Л.Б. Беренсон..- Он был страшно слаб, изменился, поседел. Радуясь нашему посе-шению, он иногда разговаривал с нами
вполне нормально, но вдруг переходил в безумный бред. Так длилось несколько времени; наконец 16-го марта ночью он скончался, по-видимому, от паралича сердца. Его крепкий организм оказался весь расшатанным от губительного действия вина»». (Римский-Корсаков, 1955. с. 84, 142.)
«Доктора говорят, что у него были не удары, а падучая болезнь. Врачи говорят также, что кроме падучей и ударов он несколько помешен. Человек он конченый. »201 (Из писем В.В. Стасова от 14 и 16.02.1881 г.)
«В последние годы жизни Мусоргский испытывал тяжелую депрессию, вызванную непризнанием его творчества, одиночеством, бытовыми и материальными затруднениями. Умер он в бедности в Николаевском солдатском госпитале». (Келдыш, 1974, с. 131.)
Трагедия Модеста Мусоргского
На весь мир композитора Модеста Мусоргского прославила опера «Борис Годунов», но он за свою недолгую творческую карьеру сотворил немало и других музыкальных произведений.
Детские годы
Дед его, Алексей Григорьевич, вел свой род, говорят от Рюриковичей. А бабушка Ирина Иванова была крепостной. На ней, уже родившей отца будущего композитора, женили дворового человека Льва Парфенова. Тот скоро умер, а Ирина спустя годы вышла замуж за Алексея Григорьевича, когда тому было уже 60. До заключения брака их дети, в том числе отец композитора, носили фамилию Богдановы.
Поместье Мусоргских в Луцком уезде Псковской губернии было пожаловано одному из предков композитора, Ивану Макаровичу Мусоргскому, еще в 1608 году за военную доблесть, проявленную при отражении нашествия поляков. Правнук его, Михаил Иванович Мусоргский, участвовавший в войне в 1654—1656 годах, был награжден царем Алексеем Михайловичем вотчиной, тоже в Луцком уезде. В XIX веке имение составляло 10 тысяч десятин.
Поскольку сыновей от первого брака у Алексея Григорьевича не было, то сын Ирины Петр (отец будущего композитора) и оказался наследником большого имения в Псковской губернии. Оно не отягощало Мусоргского хозяйственными заботами. Прослужив восемь лет чиновником сената в Петербурге, он в 1822 году вышел в отставку в должности коллежского секретаря, женился и поселился в деревне. Хлебосольный хозяин, весельчак и кутила, он часто приглашал к себе соседей; вместе обильно ужинали, танцевали, катались на лодках. Получая оброк со своих крепостных, Петр Алексеевич тратил деньги без всякого расчета, а в случае острой необходимости закладывал часть имения, ведь земли пока было много.
Мать композитора, Юлия Ивановна, урожденная Чирикова, была женщиной мягкой и доброй. В уезде она слыла образованной дамой: воспитанная в пансионе, она говорила по-французски, играла на фортепиано, писала стихи и сама учила своих детей грамоте, арифметике, французскому языку и хорошим манерам. В ее роду было много военных (в том числе и знаменитый полководец Кутузов-Смоленский), и своих мальчиков она мечтала видеть военными.
Двое первых детей Мусоргских умерли в младенчестве. Третьим — в 1836 году — родился Филарет, болезненный и слабый ребенок, за жизнь его также одно время опасались. А 9 (21) марта 1839 года в семье появился еще один сын, Модест. Детство он вспоминал как самую счастливую пору: «Ознакомление с духом народной жизни было главным импульсом музыкальных импровизаций до начала ознакомления с самыми элементарными правилами игры на фортепиано».
Юлия Ивановна обратила внимание на талант своего сына, начала учить его музыкальной грамоте и несложным произведениям; однако вскоре поняла, что ее знаний уже недостаточно. К детям была приглашена гувернантка, обучавшая их не только музыке, но также немецкому языку и арифметике.
Танцы, карты, пьянство
Когда Модесту было 10 лет, а Филарету – 13, они с отцом переехали в Санкт-Петербург, где мальчики поступили в Петропавловскую школу. Параллельно Модест продолжал заниматься игрой на фортепиано. Теперь ему преподавал известный в музыкальных кругах Антон Августович Герке: он был строг к своему ученику и не увидел в нем настоящего дара, так что не обучал Модеста теории музыки и композиции. Лишь когда Мусоргский был приглашен на благотворительный концерт, где после его выступления весь зал аплодировал молодому музыканту, Герке подарил ему ноты одной из сонат Бетховена.
После Петропавловской школы Модест поступил в гвардейское училище, но юноши думали не об учебе, а о развлечениях и кутежах. Мусоргский всегда был в центре внимания, потому что не только виртуозно играл на фортепиано, но и обладал отлично поставленным голосом, что позволяло ему развлекать товарищей, исполняя партии из известных в то время итальянских опер. На одном из таких праздников жизни Мусоргский сыграл польку собственного сочинения под названием «Подпрапорщик», которую в 1852 году Герке сумел издать. Так это незамысловатое произведение стало первой публикацией в жизни великого композитора.
В училище важнейшими предметами считались военный устав и строевая подготовка, каждый час дня расписан. И все же, несмотря на казарменную атмосферу, при желании можно было получить неплохие знания – преподавали математику, естествознание, историю, французский язык. Химию вел А. А. Воскресенский — зачинатель самостоятельного русского направления в химии. Учитель русского языка Прокопич лично знал Гоголя, а Комаров общался с Белинским. Комаров так артистично читал на уроках отрывки из гоголевских произведений, что для Модеста эти уроки стали любимыми. Вообще, учеба ему давалась легко, он неизменно был в десятке лучших учеников. Тогда же юноша увлекся историей и психологией — определившие в дальнейшем направление его творческих исканий в музыке.
После окончания гвардейского училища Мусоргский стал офицером Преображенского полка, вместе с матерью и братом (тоже гвардейцем Преображенского полка) поселился на частной квартире в Петербурге. Отец умер еще в 1853 году, оставив семье жалкие остатки расстроенного состояния. Правда, недостаток средств еще не сказывался.
По словам одного из биографов, Н. Компанейского, жизнь в полку состояла из «учений, маршировки, военного балета, визитов, танцев, карт, пьянства, политичных амуров в поисках богатой графини или, в крайнем случае, толстосумой купчихи». Однако вскоре Мусоргскому, которому всегда нравилось учиться, надоело вести праздную жизнь, и он с головой погрузился в музыку, все чаще бывая среди композиторов и музыкантов, знакомясь с их творениями.
Однажды он был приглашен в дом Александра Сергеевича Даргомыжского, известного композитора, талант которого так поразил Мусоргского, что он просил давать ему уроки построения композиции музыкального произведения. Впервые, кажется, Мусоргский оказался там, где всегда должен был быть: среди людей, для которых музыка была самой жизнью. Это было трудное время для музыки: слушатели не признавали новых форм, аристократы, посещающие оперные театры, не могли сочувствовать простым людям, о которых говорилось в произведениях Даргомыжского и Глинки. Для 18-летнего Мусоргского Даргомыжский со своим принципом: «Хочу, чтобы звук прямо выражал слово, хочу правды», – был неким идеалом, на который он всегда равнялся.
У Даргомыжского Мусоргский встретил Цезаря Антоновича Кюи и Милия Алексеевича Балакирева, с которыми потом объединится в знаменитую «Могучую кучку». Балакирев, видя в нем большой потенциал и талант, стал его наставником. Модест Петрович настолько увлекся музыкой и всем, что с ней связано (он признается в дневнике: «Ужасно хочется прилично писать!»), что решил оставить службу, несмотря на то, что его отговаривали все друзья и особенно семья, ведь он первым из нескольких поколений не захотел связывать жизнь с военной службой. Примерно в это же время он пытался писать оперы по произведениям Софокла «Эдип» и Виктора Гюго «Ган Исландец», но Балакирев утверждал, что Мусоргский еще не готов к таким масштабам. Молодой композитор прислушался к старшему коллеге и не закончил начатое.
«Не может быть, чтобы я был кругом не прав»
Современники вспоминали о Мусоргском как о человеке чрезвычайно своеобразном. Надежда Римская-Корсакова (жена композитора Николая Римского-Корсакова) оставила запись: «Он был среднего роста, хорошо сложен, имел изящные руки, красиво лежащие волнистые волосы, довольно большие, несколько выпуклые светло-серые глаза. Но черты лица его были очень некрасивы, особенно нос, который к тому же всегда был красноват, как Мусоргский объяснял, вследствие того, что он отморозил его однажды на параде. Глаза у Мусоргского были очень маловыразительны, даже можно сказать почти оловянные. Вообще лицо его было малоподвижное и невыразительное как будто оно таило в себе какую-то загадку».
В 1874 году Мариинский театр представил публике оперу Модеста Мусоргского по трагедии Пушкина «Борис Годунов». Критики заголосили о безвкусице, грубости и, естественно, о сломе традиций. А молодежи понравилось. За оперой закрепился ярлык легкого жанра, где певцы вовсе не обязаны были «играть». Товарищи над ним посмеивались. Балакирев говорил: «У Мусоргского слабые мозги, он почти идиот». Стасов писал: «Всё у него вяло и бесцветно. Мне кажется, он совершенный идиот. У него нет ничего внутри». Кюи замечал: «В его работу я, конечно, не верю».
Разрыв с «Могучей кучкой» в этой ситуации был неизбежен. Это стало настоящей трагедией для композитора. «Без знамени, без желаний, не видя и не желая видеть вдаль, корпят они над тем, что давно сделано, к чему их никто не зовет Могучая кучка выродилась в бездушных изменников; бич оказался детской плёточкой», — с горечью писал Мусоргский.
«На первом показывании 2-го действия «Сорочинской ярмарки» я убедился в коренном непонимании музыкусами развалившейся «кучки» комизма: такою стужей повеяло от их взглядов и требований, что «сердце озябло», как говорит протопоп Аввакум. Тем не менее, я приостановился, призадумался и не один раз проверил себя. Не может быть, чтобы я был кругом не прав в моих стремлениях, не может быть. Но досадно, что с музыкусами развалившейся «кучки» приходится толковать через «шлагбаум», за которым они остались», — писал Мусоргский А. А. Голенищеву-Кутузову.
Эти переживания непризнанности и «непонятости» получили выражение в «нервной лихорадке», усилившейся во второй половине 1870-х годов, и как следствие — в пристрастии к алкоголю. К тому же, после разрыва с «Кучкой», последовала целая серия смертей близких и любимых людей. Очень тяжело переживал композитор потерю матери.
В 1870-е годы Мусоргский создает вокальные циклы «Без солнца», «Песни и пляски смерти». Симфоническая поэма «Ночь на Лысой горе», цикл для фортепиано «Картинки с выставки» стали произведениями музыкальной классики. Его оперы «Хованщина», «Сорочинская ярмарка», «Женитьба», «Саламбо» остались незаконченными. Он не делал предварительные наброски и черновики, а подолгу обдумывал, оттачивал и записывал произведение набело. Шостакович такой метод охарактеризовал как «околорояльное сочинительство»: «Бренчал, бренчал — и сколько музыки гениальной осталось незаписанной. Из множества, о чём остались только рассказы, особенно мучает упоминание об опере «Бирон». И ведь показывал друзьям куски. Те уговаривали записать, а он упорно им в ответ: «И так твёрдо держу в голове». Что держишь в голове — переноси на бумагу. Голова — сосуд хрупкий».
Белая горячка
Интересно, что Мусоргский был упорным противником брака, считая, что семейная жизнь мешает творчеству. Он так и не поддался на многочисленные уговоры друзей жениться, до конца жизни оставаясь глубоко одиноким человеком. Кто знает, может, семья продлила бы годы жизни Мусоргского, и он успел бы еще создать новые шедевры? Но он был одинок, под конец жизни много пил. В итоге нищета и алкоголь привели композитора в последнюю, самую страшную пору его жизни. Он становится неряшлив, запускает себя внешне и порой пропивает даже собственную одежду. Как писал Илья Репин: «Невероятно, как этот превосходно воспитанный гвардейский офицер, шаркун, безукоризненный человек общества, раздушенный, изысканный, брезгливый быстро распродавал свою мебель, свое элегантное платье, вскоре оказывался в каких-то дешевых трактирах, уподобляясь завсегдатаям “бывших людей”».
Его выгнали из квартиры, которую он снимал. Помочь ему попыталась Дарья Леонова, ученица Глинки. Она пригласила его аккомпаниатором: «Он бедствовал ужасно. Однажды пришел ко мне в самом нервном, раздражительном состоянии и говорит, что ему некуда деться, остается идти на улицу, что у него нет никаких ресурсов. Я стала утешать его и это М.П. несколько успокоило. В тот же вечер мне нужно было ехать с ним к генералу Соханскому, дочь которого училась у нас и должна была у себя дома петь в первый раз при большом обществе. Она пела очень хорошо, что, вероятно, подействовало на Мусоргского. Я видела, как он нервно аккомпанировал ей.
Ночью началась белая горячка. Один за другим у композитора происходят три приступа. Врач диагностирует воспаление спинного мозга. Друзья выручают композитора, его лечит один из лучших врачей того времени. Увы, тщетно: 16 марта 1881 года Модест Петрович вновь впал в безумие, и очередной приступ стал причиной смерти композитора.