Чем был убит павел первый
Судьба императора Павла Петровича печальна и таинственна, а в чем-то и трагикомична. Трудно сказать, кто первым назвал его русским Гамлетом, но это прозвание закрепилось за Павлом. Когда его отца отстранили от власти, Павлу еще не исполнилось шести лет. Подразумевалось, что, достигнув совершеннолетия, он станет императором. Но его мать оказалась настолько талантливым политиком, что всерьез воспринимать перспективу ее отрешения от власти никто не мог.
Цесаревич Павел Петрович представляет матери свою будущую супругу Софию-Доротею Вюртембергскую. Картина С. Торелли
Несколько раз в аристократических кругах возникали идеи сделать ставку на воцарение Павла – но императрица пресекала эти начинания легко и бескровно. Десятилетиями Павел жил в Гатчине, в воображаемом мире. Держал собственный двор, лелеял собственные мечты, непохожие на устремления его нелюбимой матери. Не ладил с ее фаворитами, с екатерининскими орлами, а всесильного Потемкина просто ненавидел.
Когда Екатерина умерла – ему шел сорок третий год. Он намеревался уничтожить «екатерининскую Россию», в которой видел только разврат и воровство.
К этому следует добавить неуравновешенность государя, его вспыльчивость и максимализм. Для государственного мужа – качества взрывоопасные.
Многие начинания Павла следует признать справедливыми. Он упразднил екатерининскую вольницу в гвардии. Гвардейские полки при нем снова стали боевыми подразделениями. Развивал артиллерию.
В то же время Павел расправился с потемкинской военной реформой, превратившей русскую армию в самую боеспособную в мире. Гатчинец был убежденным поклонником прусской военной системы, вплоть до мелочей, к которым был придирчив – и не считался с русскими авторитетами.
В 1799 году Суворов покрыл славой царствование Павла – и получил от императора все возможные награды. Но, когда смертельно больной старик с победами возвращался в Петербург – Павел снова позволил себе прогневиться на него по нелепой причине.
И умирал Суворов в опале… А после его смерти некому было удержать офицеров от мятежа, от цареубийства.
Павел миловал и карал без разбора, подчас – по прихоти, а не по расчету, хотя не был глупцом.
Он стремился стать отцом для всех подданных, стремился вернуть крестьянам человеческое достоинство, уравнять их с другими царевыми слугами – и принялся бороться с дворянскими злоупотреблениями, чем и вызвал ненависть аристократов. Барщина была сокращена до трех дней в неделю. Особым указом воспрещалось продавать порознь крепостных одной и той же крестьянской семьи.
Император задумывался о «прямой связи» между подданными (даже самыми обездоленными) и отцом-государем. На стене Зимнего дворца был установлен ящик для прошений на высочайшее имя. Он сам читал эти бесконечные жалобы – на жестокое обращение офицеров с солдатами, на чиновников, на соседа-жулика, на легкомысленных сыновей или жадных родителей. Разумеется, хватало и откровенно курьезных кляуз.
Павел почитал своего отца – Петра Третьего, гневно относился к его предполагаемым убийцам, но он не стал продолжателем политики отца. Петр Третий и Екатерина уничтожили петровскую систему, освободив дворянство от обязанностей служить. Павел понимал, что ничем не обоснованные, не выслуженные привилегии разлагают – и принялся кнутом и палкой принуждать дворян к службе.
К вольностям привыкают быстро – и дворяне категорически не желали подставлять спины под кнут, даже в переносном смысле…
Очень скоро они дали ход легенде о царственном безумце, о неслыханном деспоте, о новом Калигуле.
Император отличался веротерпимостью. Придирчивый к формальным мелочам в армейской жизни, он подчас сквозь пальцы смотрел на религиозную крамолу. По сравнению со временами Екатерины, при Павле в России свободнее задышали масоны. Их больше не преследовали.
Трагическим символом павловского правления навсегда стал Михайловский (Инженерный) замок. Достаточно поглядеть на силуэт замка – и вспоминается характерный курносый профиль, рыцарские порывы императора и ночная расправа над ним. Строителем замка был вольный каменщик Василий Баженов, наполнивший свое творение соответствующей символикой.
Павел I в короне, далматике и знаках Мальтийского ордена. Художник В. Л. Боровиковский
Император оказывал покровительство иезуитам, пострадавшим от Французской революции. А для Мальтийского ордена и вовсе стал отцом родным. К своему титулу он повелел прибавить слова «и Великий Магистр Ордена Святого Иоанна Иерусалимского».
Он надеялся, что рыцарский союз католиков и православных сможет оказать сопротивление революционно настроенным безбожникам. Во многом Россия вступила в войну с французами в Италии «за мальтийские интересы».
Он и римскому папе предлагал переселиться в Россию – пока не погаснет в Европе революционный костер.
Внешняя политика Павла была непоследовательной, сказывался темперамент государя. Он готов был с яростью наброситься на Французскую революцию и ее гения – генерала Бонапарта. Спешно организовал переброску частей русской армии в Европу. Но не сумел хладнокровно защитить интересы России в переговорах с союзниками – австрийцами и англичанами. В результате оскорбленный царь разорвал коалиционные соглашения и готов был вместе с Бонапартом бить недавних «братьев». Начался авантюристический, но опасный для Британии поход русской армии в Индию. Англичане не пожелали мириться с такой политикой Павла.
Чарльз Уитворт, британский посланник в Петербурге, стал одним из дирижеров заговора. Англичане не пожалели золота, чтобы устранить монарха, угрожавшего могуществу Британской империи. А без золота никому не удалось бы опутать Инженерный замок непроницаемой сетью. Во главе заговора стоял граф Петр Алексеевич фон Пален, петербургский военный губернатор, показавший образцы двуличия. Павел едва ли не каждого дворянина подозревал в измене, а Палену доверился.
И вот в ночь на 24 марта, в начале первого часа, группа гвардейцев во главе с Николаем Зубовым и Леонтием Беннигсеном двинулась по коридорам замка. На подступах к царской спальне они оглушили двух часовых. Выставили свои посты во всех комнатах, куда мог убежать Павел. А он спрятался в спальне. Заговорщики нашли его, стали принуждать к отречению в пользу старшего сына, Александра. Завязалась драка. Самые решительные понимали: если оставят Павла живым – назавтра он будет представлять для них опасность, даже если отречется.
При Александре II спальню, в которой погиб император, превратили в Петропавловский храм.
Возможно, кого-то из заговорщиков вдохновляли классические образы Брута и Кассия, которых веками почитали многие римляне. Они считали, что уничтожить тирана – благое дело. Многие считали себя оскорбленными и ущемленными. Других возбуждало вино, третьих – нажива.
Несут ли сыновья императора ответственность за гибель отца? В России убийство Павла стало тайной за семью печатями, его считали умершим от апоплексического удара. А в Европе на молодого Александра указывали как на отцеубийцу.
Портрет Павла I с семьёй
Каким он был тогда, будущий победитель Наполеона? Церковные обряды в те годы посещал для проформы, как и воинские учения. Ни к молитве, ни к службе душа не лежала. Главным воспитателем цесаревича был швейцарец Лагарп. Россию он знал примерно так же хорошо, как Кению или Зимбабве, которых тогда не существовало на политической карте мира. Цесаревич почитывал (не слишком внимательно!) Вольтера и Руссо, а над Евангелием засыпал. Он писал Лагарпу, что мечтает «поселиться с женою на берегах Рейна и жить спокойно частным человеком, полагая свое счастие в обществе друзей и в изучении природы». Такой вот руссоистский идеал.
Всю жизнь время от времени он будет повторять эту мысль. Что это – кокетство? Или – невыносимый крест, который был не по силам самодержцу? И всё-таки Александр оказался талантливым политиком, а значит – блистательным лицемером.
Знал ли он о заговоре? Павел относился к сыну мнительно, прекрасному принцу угрожала суровая опала – возможно, ссылка в какой-нибудь отдаленный монастырь. Любимцем царя стал тринадцатилетний племянник, герцог Евгений Вюртембергский. Павел, по слухам, намеревался его усыновить.
И тут граф Пален посвятил Александра в планы заговорщиков. Конечно, будущий царь взял с Палена слово, что Павлу сохранят жизнь. Но он не мог не помнить о судьбе Петра Третьего… Пален ухватил суть маневров Александра: «Он знал – и не хотел знать». Мечтал остаться в стороне, умыть руки. В ту ночь Александр тревожился и ждал, а погромщики смело действовали от его имени.
Вспоминает Михаил Фонвизин, будущий декабрист, свидетель тех событий:
«Несколько угроз, вырвавшихся у несчастного Павла, вызвали Николая Зубова, который был силы атлетической. Он держал в руке золотую табакерку и с размаху ударил ею Павла в висок, это было сигналом, по которому князь Яшвиль, Татаринов, Гордонов и Скарятин яростно бросились на него, вырвали из его рук шпагу: началась с ним отчаянная борьба. Павел был крепок и силен; его повалили на пол, топтали ногами, шпажным эфесом проломили ему голову и, наконец, задавили шарфом Скарятина».
Потом Александр упадет в обморок, увидев обезображенное тело отца. Но там же, возле трупа, его поздравляли как нового императора. Хорошо написал в мемуарах фон Беннигсен – один из предводителей заговора: «Император Александр предавался отчаянию довольно натуральному, но неуместному». А графу Палену приписывают слова: «Полно ребячиться, ступайте править!» Пален держал в руках паутину заговора, приобрел большую силу. Александру хватит ума незамедлительно отдалить его от трона…
Но в ту ночь молодой император произнес известные слова: «Батюшка скончался апоплексическим ударом. При мне всё будет, как при бабушке». Эту фразу запомнили все. Мы знаем: запомнили на века. Можно ли представить себе более унизительную клятву для нового самодержца? Впрочем, править в бабушкином стиле он не захотел. Но страх перед цареубийством поселился в императорских чертогах надолго, на несколько поколений.
Двор отнесся к гибели царя бессердечно, многие не скрывали ликования. И даже Гавриил Державин, десятилетиями поддерживавший почтительные отношения с почившим Павлом Петровичем, написал в оде «На восшествие на престол Александра I»:
Век новый! Царь младой, прекрасный
Пришел днесь к нам весны стезей!
Мои предвестья велегласны
Уже сбылись, сбылись судьбой.
Умолк рев Норда сиповатый,
Закрылся грозный, страшный взгляд;
Зефиры вспорхнули крылаты,
На воздух веют аромат;
На лицах Россов радость блещет,
Во всей Европе мир цветет.
Никакой скорби по убитому человеку. Такова участь государственных людей во все времена: вчерашний царь – уже не царь. А ведь Державин, женатый первым счастливым браком на дочери кормилицы «русского Гамлета», многим был обязан Павлу. Вдовствующая императрица Мария Федоровна возмутилась, но не сумела добиться опалы Державина. Государь прислал поэту перстень в пять тысяч рублей, но решил воздержаться от публикации этих двусмысленных стихов.
Но золотой век оставил нам и блистательные примеры коварства, жестокости, двуличия… Каждый дворянин присягал императору. Ежедневно вся Россия молилась за помазанника Божьего. У кого поднимется рука на самодержца? Оказывается, когда речь идет о честолюбии и выгоде, убийство православного монарха – сущий пустяк.
Памятник Павлу I во дворе Михайловского (Инженерного) замка в Санкт-Петербурге
Еще в начале ХХ века нашлись сторонники канонизации убиенного императора – их точку зрения выразил, среди прочих, Николай Жевахов.
Незадолго до революции вышли несколько книг, в которых правление Павла и он сам оценивались благожелательно, причем с православных позиций. А ведь до 1905 года нельзя было открыто говорить об убийстве. Открывается рыцарская суть Павла – искреннего правдолюба на троне. Правда, идеализировать его не следует: слишком очевидны «перегибы» мальтийской души.
Парадный Петербург после гибели императора лучился радостными улыбками, – ведь лицом города было офицерство, дворянство. А люди простого звания оплакивали императора. Возможно, это легенда – но она выразительно демонстрирует разрыв между дворянской и мужицкой Россией, который к началу XIX века достиг критического размаха.
Две России так и не смогли договориться. А Павел верил в иллюзию верноподданного народа…
Переворот, оставивший по себе самую недобрую память
Каковы же были мотивы заговорщиков? Те, кто стоял во главе заговора, по большому счёту, рассчитывали только обезопасить свою карьеру. Павел Петрович, как я уже говорил, строго взыскивал за любые злоупотребления и упущения, взыскивал, не взирая ни на чины, ни на прошлые заслуги. А Палену, обласканному царём, достигшему довольно высокого положения в государстве, хотелось стабильности, хотелось закрепить это положение за собой навсегда. И пользоваться благами, которые это положение даёт, хотелось тоже. Несколько иной была мотивация Зубовых: обласканные Екатериной, постоянно путавшие государственную казну со своим собственным карманом, они при Павле оказались оттёрты от «кормушки» и рассчитывали, что воцарение Александр, воспитанного Екатериной, позволит им вернуть их прежнее положение хотя бы отчасти.
Другие были недовольны новыми порядками службы, лишавшими их возможности праздного времяпровождения в столичных салонах. Если при «матушке» Екатерине гвардейские офицеры «за редкость почитали мундир надевать», то Павел Петрович со всей строгостью заставил их реально служить и реально командовать войсками.
Однако на этом коварство Палена не остановилось. Не забудем: Петру Алексеевичу было нужно, чтобы его служебной карьере ничто не мешало. Рисковать он не хотел. И поэтому разделил всех путчистов на два отряда. Первый, под командованием Беннигсена, должен был проникнуть в спальню императора и совершить убийство. Второй, который Пален оставил при себе, занимал выжидательную позицию. Если действия отряда Беннигсена увенчались бы успехом, Пален со своим отрядом присоединялся к ним и обеспечивал беспрепятственное воцарение Александра. А если бы Павлу удалось вдруг вырваться и позвать подмогу, то первой подмогой, которая бы явилась, должен был бы стать отряд самого Палена, который. арестовал бы Беннигсена и компанию, доказав тем самым безусловную преданность царствующему государю. Так, во всяком случае, утверждают некоторые мемуаристы. Впрочем, другие мемуаристы говорят о том, что отряд Палена «страховал» Беннигсена и исключал для обречённого царя возможность вырваться. Зная коварство Палена, можно не сомневаться: оба эти варианта равновероятны.
Павлу Первому надо отдать должное: перед лицом заговорщиков он не праздновал труса. Когда Николай Зубов потребовал от него отречения, Павел не только не согласился, но и пытался устыдить заговорщиков. Не забудем: Павел Петрович верил в верность генерала Палена. И потому говорил нарочито громко, надеясь, что Пален услышит и придёт к нему на помощь. Увы, этой надежде не суждено было оправдаться.
Впоследствии придворные медики вынуждены были потратить несколько часов, чтобы привести изувеченное тело императора в более-менее приемлемый вид, чтобы его можно было выставить перед подданными для прощания. И приходившим прощаться людям полицейские говорили: «Быстрее, быстрее, не задерживаться!» Сложилась парадоксальная ситуация: цареубийцы и связанные с ними околомасонские круги откровенно гордились своим злодеянием и безудержно радовались гибели Павла. Но факт цареубийства решено было скрыть. Официально Павел Петрович скончался от апоплексического удара. Слишком уж явное неодобрение встретило цареубийство как в народной толще, так и в кругах образованного общества, среди тех, кто с масонами связан не был.
Вот тут настала пора Палена появиться на свет. Когда по воплям, доносившимся из царской спальни и всё отчётливее из невнятного рыка складывавшимся в «Ура императору Александру!», он понял, что дело сделано, он немедленно отправился сообщить о перевороте цесаревичу Александру. Александр Павлович, узнав о гибели отца, пришёл в ужас: только теперь он до конца осознал, что же он санкционировал. Только теперь новоиспечённый государь понял, что сделался не только императором всероссийским, но и отцеубийцей. Этот факт тяготел над ним до конца жизни. Панику Александра бесцеремонно прервал Пален. История сохранила его слова: «Полно ребячиться, идите царствовать!»
Убийство Павла I: английский след
Позднее получили распространение и другие версии, среди которых отдельно можно выделить английский след. Возможно, Великобритания, которая была недовольна разрывом отношений между странами и союзом России с Наполеоном осуществляла непосредственное финансирование заговора и руководство им через английского посла Уитворта. Так или иначе, до 1905 года информация о событиях ночи 12 марта 1801 года была под цензурным запретом. Более 100 лет в России официальной версией кончины императора называли естественную причину: «смерть от апоплексического удара» (инсульта). В связи с этим в обществе даже ходила шутка, что император Павел I скончался от апоплексического удара табакеркой в висок.
Стоит отметить, что многие российские правители были очернены перед их современниками за то, что пытались осознать, в чем именно заключаются интересы России, а затем пытаться следовать этим интересам. Император Павел I подходит на роль такого незаслуженно оклеветанного человека. Его убийство некоторыми рассматривается, как одна из первых попыток организации «внешнего управления» Россией при помощи так называемой «пятой колонны», которая решала свою задачу, не ограничивая себя в выборе средств. При этом цареубийство получило такое «масс-медийное» оформление, что и спустя более 200 лет, легенда, которой члены заговора обставили свой умысел, имеет устойчивое хождение.
Легенда эта заключается в том, что император Павел I отличался «тиранством» и «самодурством», объявлялось также чуть ли не о «полоумии» императора. Согласно имеющимся свидетельствам, характер у императора действительно был несладким. Но вряд ли для российской знати Павел I был хуже губернаторов, большинства чиновников и других административных лиц империи для своих подчиненных или большинства помещиков – для своих крепостных крестьян. В подтверждение его «тиранства» часто приводят пример со ссылкой Суворова. Но при этом почему-то забывают о том, что вскоре сам император признал свою ошибку, которая была результатом вспыльчивости характера. Многие ли даже из современных начальников среднего звена в состоянии признать свою неправоту?
Однако явно не вспыльчивый характер и «самодурство» стал причиной заговора против императора, заговор этот имел, по всей видимости, политический подтекст. Россия со времен Петра I, активно вторгнувшегося в политику Европы, и во времена правления Екатерины II, которая имела в европейской политике очень большой вес, особых дивидендов от этого не получала. Более того, многочисленные английские компании практически блокировали российскую международную торговлю, в то время как мелкие европейские курфюрсты и князьки, в основном из немецких земель, стремились получить новые владения на крови простого русского солдата.
Именно так вышло и во время 2-й антифранцузской коалиции, которая была создана по инициативе Великобритании. Участие в ней не принесло России никакой выгоды. Войска Александра Суворова, активно действуя в Италии, перешли Альпы и приняли участие в большом количестве сражений. В итоге Наполеон утратил все свои итальянские приобретения, однако всю выгоду от этого получила Австрия, которая помимо всего прочего не выполняла взятых на себя союзнических обязательств.
Организованная в Голландии русско-английская экспедиция привела к многочисленным жертвам среди экспедиционного корпуса генерала Германа. Только во время первой атаки на Берген русские войска потеряли около 3 тысяч человек убитыми, также было убито около 1 тысячи англичан. При этом английские войска не поддержали русские части, уже взявшие город, и им пришлось отступить. Впоследствии это привело к катастрофе и эвакуации экспедиционного корпуса в Великобританию. Там с русскими союзниками обращались достаточно плохо, результатом чего стало увеличение числа жертв.
В результате данного похода, Англия смогла получить весь голландский флот, а Россия не получила ничего ценного. Помимо этого, Великобритания захватила Мальту, которую российским император, ставший гроссмейстером Мальтийского ордена, собирался использовать в своих целях. Мальта могла стать российской губернией, а в перспективе одной из баз российского флота на Средиземном море. Череда этих событий заставляла Павла I покинуть число участников второй коалиции, толкая Россию к установлению союза с Наполеоном. В этих условиях, по мнению некоторых исследователей, к которым относят Рамбо, Гофмана, Лависса, начинается формирование совместных планов Бонапарта и Павла о военном походе в Индию.
В те годы Англия была признанной «владычицей морей», но сухопутных связей со своей богатейшей колонией она не имела. В то же время Франция и России не имели достаточно сильных флотов для ведения активных боевых действий против Англии на море, но при этом они имели возможность создания сухопутного пути в Индию, который прошел бы по берегу Каспийского моря и далее через территорию современного Афганистана. Организация такого пути могла бы существенно обогатить российскую империю, подорвав одновременно экономику Англии.
По информации исследователей «Индийского похода», в этой экспедиции планировалось использовать около 70 тысяч солдат, входящих в 2 экспедиционных корпуса – один русский и один французский. Французские солдаты должны были прибыть в Россию через Черное море. Они должны были пересечь несколько южных губерний и встретиться с русскими войсками в устье Волги. Ни у местных ханов и эмиров, ни у самих англичан не было сил, чтобы противостоять столь масштабному вторжению.
Военный поход Франции и России на Индию, которая считалась самой богатой колонией Великобритании и приносила в английскую казну огромный доход, не мог не тревожить Лондон. Известно, что российский император даже успел отправить в Среднюю Азию, которая также входила в сферу интересов Англии, военный экспедиционный корпус, которым командовал атаман войска Донского Василий Орлов. На следующий же день после смерти Павла I данный отряд казаков был отозван назад.
Если говорить о внутренней политике Павла I, то и она была продиктована четким пониманием государственной пользы. На первое место здесь можно поставить 2 императорских указа – указ о трехдневной барщине и закон об императорской фамилии и порядке престолонаследия. Приняты они были в один и тот же день – 5 апреля 1797 года.
Указ об ограничении обязательных работ крепостных на своего помещика 3-мя днями в неделю был первой, хотя и очень неуклюжей, попыткой хоть как-то ограничить крепостное право. Именно в этом смысле его значение в истории отечественного законодательства достаточно велико. Еще практически на протяжении полувека правительство России не предпринимало равнозначных попыток по ограничению власти помещиков над своими крепостными крестьянами.
Закон об императорской фамилии и престолонаследии был призван устранить всякую почву для дворцовых переворотов, которые столь часто сотрясали Россию в XVIII веке. По иронии судьбы человек, который и подготовил данный закон, сам стал жертвой заговорщиков. Данный закон устранял любую вольную трактовку прав на верховную власть в стране, наводя в этом вопросе строгий порядок. Правоведы XIX века называли данный закон зачатком российской конституции, так как данный закон ограничивал волю самодержца в таком важнейшем вопросе, как наследование престола.
Закон о престолонаследии и указ о трехдневной барщине показывают недюжинные способности государственного мышления Павла I. Если же говорить о некоторых других распоряжениях императора – ограничении корпоративного самоуправления, восстановлении телесных наказаний для именитых граждан и дворян, некоторого сожаления достоин только тот факт, что император понимал уравнение прав собственных подданных только как низведение высших к низшему сословию вместо того, чтобы низшие слои постепенно поднимать на уровень высших.
Хотя убийство императора Павла I не сразу вернуло Россию к союзу с Англией и удобной политике вражды с Францией, но почва из-под ног возможного взаимовыгодного союза Франции и России была выбита. Курс нового императора Александра I привел страну сначала к ненужным для нее войнам 1805 и 1807 годов, а затем – самого Наполеона в Москву (хотя еще был период после заключения между странами Тильзитского мира, когда, казалось, все еще можно было повернуть как-то по-другому). В итоге на целых полвека Россия была поглощена задачами постройки своего эфемерного внешнего величия в Европе вместо того, чтобы заниматься своими собственными проблемами внутреннего развития. Это были 50 лет, которые Россия потеряла, уже в 1850-70-е годы это было понято достаточно четко.