Чем грозит россии уменьшение населения
Россия вымирает или «оптимизируется»? Почему убыль населения стала необратимой
Под конец 2019 года Росстат сделал «подарок»: опубликовал прогноз, согласно которому в ближайшие годы население России уменьшится более чем на 10 млн человек. Согласно подсчетам ведомства, численность постоянного населения России к 2036 году может уменьшиться до 134,3 млн человек со 146,7 млн в 2020 году. Таков пессимистичный вариант демографического прогноза. Есть и оптимистичный, согласно которому постоянное население увеличится до 150,1 млн жителей. Ранее Росстат сообщал, что по итогам 2019 года естественная убыль населения страны станет самой высокой за 11 лет. Какой сценарий вероятнее, и как стоит оценивать этот процесс — как вымирание или как оптимизацию населения — об этом в интервью Znak.com размышляет директор Института демографии, доктор экономических наук Анатолий Вишневский.
«Поколения российских женщин не воспроизводят себя в нужном количестве начиная еще с 1910 года»
— Согласно прогнозу Росстата, по итогам 2019 года естественная убыль населения станет самой высокой за 11 лет, несмотря на приток мигрантов. В уходящем году население России сократилось примерно на 300 тыс. жителей. На ваш взгляд, как нужно оценивать этот процесс? Это демографический кризис или естественный процесс?
— То, что это неблагоприятная тенденция, очевидно. И можно называть ее кризисом. Но дело в том, что в этой убыли нет ничего непредсказуемого. Все это давно прогнозировалось и не могло быть иначе. Что такое естественная убыль населения? Это разница между числом родившихся и числом умерших. Число родившихся у нас сокращается. И не может не сокращаться, потому что сокращается число женщин в тех возрастах, когда они могут родить детей. В 2002–2003 годах число женщин в возрасте от 15 до 50 лет было самым большим за всю историю России — 40 млн. Это прежде всего следствие высокой послевоенной рождаемости. Но потом число рождений сокращалось — значит, сейчас убывает и число женщин. К 2035 году оно снизится примерно до 31 млн. Особенно важно число женщин в наиболее активных материнских возрастах — от 20 до 35 лет. Оно было максимальным в 2010–2011 годах — 17,5 млн, к концу 2020-х годов останется примерно 11 млн — сокращение на 35-40%. Как можно при таком сокращении числа потенциальных матерей ожидать роста числа рождений?
Конечно, важно не только количество женщин, но и то, сколько они рождают детей. Каждое поколение матерей должно оставить после себя хотя бы столько же дочерей, сколько было самих матерей, — тогда население по крайней мере не будет убывать. Но у нас такой рождаемости уже давно нет. При нынешней очень низкой младенческой смертности, чтобы обеспечить нулевой естественный прирост населения, на 100 женщин каждого поколения должно рождаться 215 детей. Для того, чтобы естественный прирост был положительным, нужно больше. У нас для поколений женщин, которые сейчас приближаются к 50-летнему возрасту, этот показатель составляет примерно 160. У более молодых поколений он увеличивался, но далеко не так, как было бы нужно, чтобы дать основания говорить хотя бы о простом воспроизводстве населения.
Это отнюдь не новая ситуация. Хотя рождаемость в России, скажем, 30, или 50, или даже 100 лет назад была выше, чем сейчас, но намного выше была и детская смертность, так что баланс был неблагоприятным. При этом поколения российских женщин не воспроизводят себя в нужном количестве начиная еще с поколения 1910 года рождения. Поэтому, когда выражаются надежды, что мы сейчас простимулируем рождаемость и все исправим, то надо понимать, что даже если меры демографической политики окажутся успешными, то придется преодолеть огромную инерцию. Это невозможно сделать ни за пять, ни за десять лет, если это вообще можно сделать.
На практике используют несколько иной показатель, измеряющий рождаемость не реальных, а так называемых условных поколений. Не вдаваясь в детали, скажу, что к нему предъявляются те же требования: должно быть не менее 215 рождений на 100 женщин. Президентским указом 2012 года намечалось повысить этот показатель до 175, он удерживался на этом уровне три года, а затем снова упал, так что в новом указе — 2018 года — планка понижена до 170. Но и 170, и 175 — это не 215, которые нужны для преодоления естественной убыли населения. Реально же у нас в 2018 году было 158.
Сокращение числа женщин и низкий уровень рождаемости делают неизбежным падение числа рождений. На другой чаше весов — число смертей. Оно, напротив, скорее всего будет расти, что тоже обусловлено особенностями нашей возрастной пирамиды, относительно высокой долей пожилых людей. Эта доля растет во всех развитых странах в связи с общим процессом старения населения, но у нас к этому добавляется волнообразная динамика численности отдельных возрастных групп. Сейчас достигают возрастного рубежа 60-70 лет многочисленные поколения, родившиеся в 1950–60-е годы, в период послевоенного подъема рождаемости. Тогда этому радовались, а теперь детей послевоенных лет оказалось слишком много. Во всяком случае, так посчитало правительство, которое ответило на рост числа пожилых людей повышением возраста выхода на пенсию. В ближайшие десятилетия эти многочисленные поколения будут постепенно уходить в иной мир — отсюда и прогнозируемый рост числа смертей.
Вот вам два компонента естественного прироста. Число рождений будет снижаться, число смертей — увеличиваться. Поэтому естественный прирост нереален.
— В какой степени описываемое вами соответствует мировым трендам?
— Сегодня ни в одной развитой стране, за исключением, может быть, Израиля, нет рождаемости на уровне воспроизводства — 215 детей на 100 женщин. Соответственно, ни в одной из них или уже нет естественного прироста, или его не будет. Согласно среднему варианту новейшего прогноза ООН, опубликованного в уходящем году, в Европе к середине XXI века останутся только две страны, Швеция и Норвегия, в которых сохранится небольшой естественный прирост. Не думаю, что Россия сможет стать третьей такой страной.
— В каких терминах вы вообще оцениваете происходящее в сфере демографии в России? Одни говорят: мы вымираем, как динозавры, надо рожать, рожать, рожать. Это чаще говорят консерваторы, «патриоты». Другие не видят в этом ничего страшного.
— Большого патриотизма я здесь не вижу. Высокая рождаемость в прошлом была оборотной стороной высокой смертности. Рожали много, но так ведь и умирало много, население росло очень медленно. Любители старины часто ссылаются на опыт давно ушедших времен, когда женщины рожали по многу детей. Но вспомним, что писал Ломоносов: «Коль много есть столь несчастливых родителей, кои до 10 и 15 детей родили, а в живых ни единого не осталось?» Высокая рождаемость была вынужденной. К счастью, сейчас в ней нет необходимости, дети почти не умирают. Этого-то консерваторы и не хотят видеть.
Недавно нам с одной высокой трибуны рассказали о примере, якобы достойном подражания, — об оружейном конструкторе Михаиле Калашникове, который «провел свое детство среди восемнадцати братьев и сестер». Это не совсем точная информация. У родителей Калашникова действительно появилось на свет 19 детей, но 11 из них умерли. К счастью, Михаил Тимофеевич оказался не «среди них». У самого Калашникова было всего трое детей от двух браков. А если бы он последовал примеру своих чадолюбивых родителей, то, боюсь, изобретать автомат Калашникова пришлось бы кому-нибудь другому.
То, что произошло в России, как и во всех развитых странах, называется демографическим переходом. Это переход от равновесия между высокой смертностью и высокой рождаемостью к равновесию низкой смертности и низкой рождаемости. Сейчас этот переход совершается в развивающихся странах, причем смертность снижается намного быстрее, чем рождаемость, и такая несинхронность приводит к резкому ускорению роста населения этих стран, а вместе с тем и всей планеты.
Попытки повысить «постпереходную» низкую рождаемость неоднократно предпринимались во многих развитых странах, но, как я уже сказал, желанного уровня рождаемости, хотя бы обеспечивающего простое воспроизводство населения, нет ни в одной из них.
«Люди рожают не для государства»
— Тогда выходит, что правительственные меры по стимулированию рождаемости в стране бесполезны? В частности, сам нацпроект «Демография» и такие меры как маткапитал, компенсация ставки по ипотеке для определенных категорий семей и так далее.
— Они не бесполезны, но принципиального влияния на уровень рождаемости оказать не могут. На мой взгляд, это нужные меры, но их следует рассматривать как меры социальной поддержки молодых семей и снижения уровня бедности. Повысить рождаемость и снизить бедность — это разные цели. Ведь рождаемость низка не только у бедных, и даже не у них в первую очередь. Видимо, вопрос не только в деньгах. Есть другие ограничивающие ресурсы, которых может не хватать семьям. Очень важный ресурс — время, которого требует воспитание ребенка и которого остро не хватает современным родителям — образованным, занятым профессиональным трудом, стремящимся к самореализации. Было бы хорошо, если бы государство могло добавить семьям с детьми, скажем, два часа в сутки, чтобы их было не 24 часа, а 26. Но это же невозможно. Сходство ситуации во всех развитых странах, часто очень непохожих, говорит о том, что низкая рождаемость имеет какие-то объективные причины, может быть, не до конца понятые. Политикам, правда, часто кажется, что все понятно, — но это не так.
— На днях многих государственников и патриотов возмутил пост бывшей участницы «Дом-2» и инстаграм-блогера Алены Водонаевой. Она, обращаясь к своим подписчицам, написала: «Не надо рожать рабов этому государству». И пояснила свой призыв: «К сожалению, мы живем в нищей и жадной стране, и если вы не уверены, что сможете обеспечить знаниями и медициной, пищей и одеждой себя и ребенка, то просто не надо рожать».
— Это далеко не новая риторика. В свое время на Западе звучали призывы к «забастовке животов» как форме протеста против капиталистической эксплуатации или милитаризации. Мне кажется, что это та же «государственническая» идея, но в перевернутом виде. Чиновник выступает и говорит: «Рожайте, Россия вымирает, нам нужны новые граждане, потому что территория у страны большая, врагов много…» и так далее. А Алена Водонаева ему в ответ: «Нет, рабов рожать не будем». Смысл противоположный, но «инструментальный» подход к пониманию рождения детей и смысла материнства — тот же самый.
Я исхожу из того, что дети представляют для людей самостоятельную ценность, независимо от государственной политики или протестов против нее. Приведу пример. Когда во время Второй мировой войны Франция потерпела поражение, французскую армию распустили, мужчины вернулись домой. И тогда в оккупированной Франции повысилась рождаемость. Люди, в большинстве своем, не рассуждают так: давайте рожать, потому что президент призвал. Или давайте не будем рожать назло президенту и чиновникам. Потому что дети — это экзистенциальная ценность, это утверждение, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
«Понадобится много времени, чтобы догнать страны, где люди живут до 80 лет»
— У нас высокая смертность? Что сейчас с ней происходит?
— Смертность у нас высокая, и, хотя уже лет 15 она снижается, успокаиваться рано. Часть успехов можно объяснить тем, что какое-то время просто восстанавливался уровень, достигнутый в конце 80-х годов, а в 90-е годы рухнувший. Рост начался с 2004 года, и какое-то время ушло на то, чтобы восстановить прежний уровень, чистый рост идет у женщин с 2009, у мужчин — с 2013 года.
Но и тот уровень смертности, который был достигнут в конце 80-х годов и потом восстановлен, тоже был очень высоким, поэтому его восстановление отнюдь не означало решения проблемы высокой смертности. Ухудшение ситуации со смертностью в России началось с середины 60-х годов, с тех пор накопилось очень большое отставание. Сейчас понадобится много времени, чтобы догнать страны, в которых продолжительность жизни достигает 80 лет и даже больше. Особенно это касается мужчин. Продолжительность жизни мужчин в 2019 году составляет 68,5 лет. Такой уровень в Западной Европе был примерно в начале 70-х. Отставание составляет 50 лет. Разница между продолжительностью жизни мужчин и жизни женщин в России — десять лет.
— От чего сегодня чаще всего умирают мужчины?
На втором месте — так называемые «внешние причины смерти»: убийства, самоубийства, несчастные случаи, ДТП, случайные отравления алкоголем и так далее. От них у нас смертность тоже очень высокая, и в первую очередь — тоже у мужчин. Этот вид смертности очень сильно снижает ожидаемую продолжительность жизни, потому что от внешних причин умирают люди в более молодых возрастах. Чтобы умереть, скажем, от рака, нужно дожить до старости, это, в основном, причина смерти пожилых людей. Но если человек разбился на машине в 30 лет, то он уже, понятно, раком не заболеет.
— Есть ли предпосылки для преодоления этой смертности?
— Я думаю, что у нас плохо работает система здравоохранения, ответственная за первый главный фактор высокой смертности, то есть за сердечно-сосудистые заболевания. На Западе давно уже говорят о «кардиоваскулярной революции», вероятность умереть от этой причины существенно снизилась. Но у нас этого пока не произошло. Но, видимо, высокая смертность от внешних причин тоже говорит о низкой эффективности нашей системы здравоохранения. У нас оно ассоциируется, прежде всего, с лечением болезней, а охрана здоровья в наше время — это еще и эффективная профилактика, влияющая на весь образ жизни людей.
Впрочем, у нас не очень хорошо обстоят дела со смертностью и от ряда других причин смерти — например, неблагополучна ситуация с ВИЧ-инфекцией. Естественно, ожидать каких-то серьезных шагов по улучшению системы здравоохранения, увеличению ее финансирования, не приходится. Пока мы видим обратное: «оптимизацию» медицинских учреждений, забастовки медиков и так далее. Одним словом, со здравоохранением у нас явно что-то не так.
«Единственный реальный источник пополнения населения — миграция»
— Вы упоминали повышение пенсионного возраста. Правительство, вводя эту меру, мотивировало это тем, что увеличился возраст «дожития». Насколько это было оправданной мерой с точки зрения демографии?
— С точки зрения определения пенсионного возраста, важна не общая продолжительность жизни, на которую ссылались, обосновывая его повышение, а продолжительность жизни в том возрасте, который определяется как возраст выхода на пенсию. Она у нас намного ниже, чем в других странах. Мужчины, которые выходят на пенсию в России в 60 лет, в основном живут после этого гораздо меньше, чем, скажем, в Германии или во Франции. Вот на это надо было смотреть, а не на то, что у нас повысилась продолжительность жизни по сравнению с 1928 годом. Она повышалась в первую очередь за счет снижения младенческой и детской смертности. Больше стало доживать до старших возрастов, потому что не умирали в детстве. А это вовсе не значит, что человек, доживший до 60 лет, после этого стал жить намного дольше. Этого-то как раз и не произошло, по этой причине демографических оснований для повышения пенсионного возраста и не было.
— Конечно, мы бы хотели, чтобы к нам приезжали нобелевские лауреаты, высокоинтеллектуальные и квалифицированные специалисты. Но это не относится к решению демографическим проблем, это относится к решению проблем рынка труда. Надо понять: кто нам нужен на рынке труда? Наверняка вы видите в продуктовых магазинах, что на кассе очень часто сидят женщины среднеазиатской внешности. Это такая квалифицированная работа, что нужно на нее привлекать академиков из других стран?
Но дело ведь не только в рынке труда и его запросах. Есть и другие основания задумываться о привлечении мигрантов. Надо учитывать нашу огромную территорию и то, что у нас население прямо на глазах смещается из азиатской части в европейскую: в Москву, в Санкт-Петербург, в Краснодарский край. При этом на востоке мы граничим с такой перенаселенной страной, как Китай. Да, у мигрантов часто бывают проблемы с адаптацией. Но если говорить о потребности страны в людях и рассматривать проблему в долговременном плане, то ставка должна делаться на детей мигрантов. Если мигранты приезжают, если у них тут рождаются дети, и если они ходят в русские школы, то в следующем поколении проблема с их мигрантским бэкграундом снимается. Привлечение мигрантов должно быть нацелено на решение проблем не только рынка труда, но и демографических.
— По вашим оценкам, какова настоящая численность населения России? Есть мнение, что в России проживает уже менее 140 млн.
— Эту цифру точно никто не знает. Не думаю, что сейчас в России проживает меньше 140 млн. Конечно, идет утечка, кто-то уезжает и не возвращается. Но все же эмиграция небольшая.
У нас будет в новом году перепись населения. Теоретически она должна показать истинную численность населения страны. Но я не уверен, что она хорошо пойдет, боюсь, что не будет подготовлена должным образом. Чтобы перепись пошла хорошо, нужно большое доверие населения к государству, уверенность, что данные не будут использованы против них. Но у нас такого нет. Необходимо длительное обсуждение и разъяснение задач переписи. Пока этого не видно.
— Свежий прогноз Росстата говорит, что численность постоянного населения России к 2036 году может уменьшиться до 134,3 млн человек со 146,7 млн в 2020 году. При благоприятном сценарии постоянное население России, напротив, увеличится до 150,1 млн жителей. Как вы оцениваете эти данные?
— Обычно наиболее вероятным считается средний вариант прогноза — в данном случае это 143 млн человек. Этот прогноз представляется мне правдоподобным. Что будет на самом деле, сказать трудно. Как я уже говорил, единственный реальный источник пополнения населения — миграция. Стало быть, многое зависит от миграционной политики государства. Но ее еще только предстоит выработать. Сегодня у нас, как и в Европе, настроения антииммигрантские.
На грани катастрофы: почему Россия снова теряет население?
Демографией власть всерьез заинтересовалась в 2005 году. Все потому что численность населения России стабильно падала, начиная с 1996 года, и к 2005 году сокращение произошло со 148 млн человек до почти 143 млн человек. Для решения демографических проблем были запущены нацпроекты «Здоровье» и «Жилье».
С 2009 года начался рост численности российского населения – во многом за счет миграционных потоков. В 2014 году население РФ увеличилось почти на два миллиона человек в связи с присоединением Крыма. При этом в соответствии с данными Росстата, естественный прирост населения (превышение рождаемости над смертностью) продолжал оставаться отрицательным вплоть до 2012 года. Положительным он стал только на три года – с 2013 по 2015 – но прирост составил всего порядка тридцати тысяч. Поэтому к 2015 году казалось, что нацпроекты в части демографии себя оправдали. По крайней мере, прекратилось резкое сокращение населения.
Однако уже в 2016 началось новое падение – естественный прирост вновь стал отрицательным. В тот год он был еще не очень ощутимым – чуть более двух тысяч, но уже в 2017 году он составил 135 тысяч, а в 2018 — 225 тысяч. Если спроектировать слова Голиковой о естественной убыли в 149 тысяч человек за четыре месяца этого года, то получится, что за весь 2019 год эта цифра может составить почти 450 тысяч человек.
В прошлом году сокращение абсолютной численности населения не удалось уравновесить даже миграционным притоком примерно в 125 тысяч человек. Неудивительно, что в 2018 году нацпроекты снова стали одной из главных тем для власти. Ведь получается, что Россия вернулась к тому, с чего начинали четырнадцать лет назад – к вымиранию населения. Отличие только в том, что средняя продолжительность жизни выше по сравнению с тем временем примерно на семь лет.
Почему же так происходит? Возможно ли России вырваться из демографической ловушки?
Если посмотреть зарубежный опыт, например, крупных европейских государств, столкнувшихся с теми же проблемами, то мы увидим различие между их подходами и нашим. Возьмем, к примеру, Францию. У нее один из самых высоких в Европе темпов роста населения, а, главное, суммарный коэффициент рождаемости, почти доходящий до естественного воспроизводства, – 1,96 (значительно выше остальных стран ЕС). Хотя на протяжении XIX-первой половины XX века Франция была страной с наиболее низким темпом роста населения в Европе. Но во второй половине XX века в результате продуманной политики наступил перелом. Но произошел не из-за принятых проектов. Более того, программ с цифрами и задачами изначально не имелось, а была лишь политика, направленная на поддержание семей.
Во Франции, как отмечают исследователи, акцент ставится не на механическое подталкивание к рождению детей и не на пресловутую пропаганду «семейных ценностей», а на широкую социальную политику, в рамках которой у семей в целом, и у женщин, в частности, есть возможность и желание заводить детей. Иными словами, создаются возможности, благодаря которым женщина может совмещать работу с воспитанием детей (так поступают 80% француженок, также европейский рекорд), а у семьи есть перспективы и уверенность в завтрашнем дне.
Остальные же мероприятия из нацпроекта выглядят абсолютно утопичными и бессмысленными. Например, предлагается организовать «не менее 2,5 миллионов просмотров телевизионных и радиопрограмм, телевизионных документальных фильмов, интернет-сайтов, направленных на сохранение семейных ценностей, поддержку материнства и детства». Или чтобы «тираж периодических печатных изданий, реализовавших проекты, направленные на сохранение семейных ценностей, поддержку материнства и детства, составил не менее 500 тысяч экземпляров». Почему 2,5 миллиона, а не 25 миллионов? Кто просчитал, как это скажется на рождаемости?
Еще бросается в глаза привязка обеспечения семей жильем исключительно за счет ипотеки. То есть у государства нет планов по предоставлению молодым семьям доступного жилья по образцу французских HLM (социальное жилье, сдаваемое государственными или частными органами по низким арендным ценам, благодаря финансированию государства, где проживает около 10 миллионов человек). Государство, по сути, ушло из жилищной сферы и видит свою роль лишь в регулировании ипотечной ставки, тогда как в Европе и муниципалитеты и центральное правительство активно строят жилье – пусть и без передачи его в собственность.
Россия вымирает: кто виноват, помимо COVID-19, и что делать?
39 Время прочтения: 12 минут
Россию ждет рекордная за 14 лет убыль населения. Власти пока не могут исправить ситуацию. Однако рецепт спасения есть.
Население России сократится за этот год на 158 тыс. человек — это рекордный спад за последние 14 лет. Виноват, конечно, COVID-19, поэтому уже в 2022 году население России начнет расти. Так считают в правительстве, однако демографы с этой позицией не согласны. Коронавирус лишь ускорил убыль населения, которая идет уже несколько лет, а увеличить численность населения — задача крайне сложная, которую можно решить, но не за счет рождаемости. Что не так с нашей демографией и что нас спасет от вымирания?
Что случилось в 2020-м?
Мы стали вымирать быстрее.
За первое полугодие 2020 года в России родилось на 38,7 тыс. детей меньше, чем годом ранее (681 тыс. человек), а умерло на 28 тыс. больше (946,5 тыс. человек), опубликовал данные Росстат. Естественная убыль населения ускорилась за год на треть и достигла 265,5 тыс. человек. В предыдущие годы эта убыль хотя бы частично компенсировалась мигрантами. Но не в этот раз.
В этом, безусловно, есть вина СOVID-19. Но лишь отчасти. За апрель — июнь этого года число зарегистрированных умерших с COVID-19 в России составило 27 411 человек, сообщает Росстат. Население пошло на убыль задолго до пандемии.
Россия — уникальная страна, в том числе с точки зрения демографии. Мы по-особенному рождаемся и по-особенному умираем, так что демографические рецепты других стран нам не очень подходят. В чем наш особый путь?
Почему мы вымираем?
Мало молодых женщин и мало мигрантов.
Численность населения любой страны формируется за счет двух составляющих: естественного прироста или убыли (разницы между родившимися и умершими жителями страны) и миграционного притока. В России уже несколько лет умирает больше людей, чем рождается. Почему?
«Естественная убыль населения вызвана двумя факторами, — говорит заведующая лабораторией исследований демографии, миграции и рынка труда Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Алла Макаренцева. — Основной — неблагоприятная возрастная структура населения. На пике репродуктивных возрастов сейчас находится малочисленное поколение, родившееся в 1990-х годах. Оно будет определять рождаемость в ближайшее десятилетие, и по сравнению с ситуацией, когда ее определяло многочисленное поколение 1980-х годов рождения, число родившихся будет неизменно ниже».
Дополнительный фактор — непосредственно репродуктивное поведение молодых женщин. «Есть основания полагать, что поколение 1990-х годов рождения будет рожать первого ребенка позже и, вероятно, иметь в среднем детей меньше, чем предыдущее поколение», — продолжает Алла Макаренцева.
До 2018 года естественная убыль населения компенсировалась притоком мигрантов, но затем их число стало снижаться: из-за ужесточения миграционной политики, замедления экономики, невыгодного курса рубля. Население страны стало сокращаться.
В этом году ситуация усугубилась глобальным закрытием границ, из-за чего многие мигранты, у которых еще осталось желание работать и жить в России, не смогли покинуть родину. Вот цифры Росстата: в первом полугодии 2020 года миграционный приток составил лишь 48,8 тыс. человек, в то время как годом ранее — 134 тыс. человек. А ведь именно на рост миграции после окончания пандемии рассчитывают в правительстве, прогнозируя рост населения. Будет ли он, большой вопрос.
Раньше было лучше?
Вообще-то да.
Демографическая ситуация, в которой мы оказались сегодня, ухудшилась буквально на глазах. Еще несколько лет назад мы видели и стабильный миграционный приток, и более высокое число родившихся. «В 2014-м родилось 1,94 миллиона детей, а в 2019-м — 1,48 миллиона, разница почти в полмиллиона, — рассказывает Алла Макаренцева. — Это сильнейшим образом определяет динамику общей численности населения».
Рождаемость падает. Уже в 2017 году родилось на 11,3% меньше детей, чем в 2016-м. Однако за счет мигрантов 2017 год еще оставался в плюсе: население России увеличилось на 76 тыс. человек. Перелом произошел в 2018 году: нас стало меньше на 99,7 тыс. человек. Следующий, 2019 год принес убыток в виде еще 35,6 тыс. человек.
А что нас ждет дальше?
Продолжим вымирать. В базовом варианте прогноза.
«Число родившихся в 2021 году, скорее всего, окажется еще ниже прогнозов, сделанных до коронавируса, так как скажется отложенный эффект пандемии — пауза в беременностях, — говорит Алла Макаренцева. — Пока сложно сказать, какова будет сила этого эффекта и как долго он продлится».
Но даже когда пандемия окажется далеко позади, рассчитывать на естественный прирост населения не приходится. О причине мы уже упоминали: в детородный возраст вошли женщины, родившиеся в 1990-х годах, когда был серьезный демографический кризис.
Количество женщин репродуктивного возраста до 2032 или 2035 года уменьшится на 28%, заявлял почти три года назад Максим Топилин, занимавший тогда пост министра труда и соцзащиты. По его словам, рождаемость сегодня — «это не тот фактор, не тот инструмент и не тот элемент демографической политики, который может дать увеличение населения».
Эта позиция отражена и в демографическом прогнозе, который выпустил Росстат в декабре прошлого года. В нем сообщается, что естественная убыль населения будет сохраняться в России до 2030 года и компенсировать сокращение населения возможно исключительно за счет миграции. Наиболее вероятный, базовый вариант прогноза предполагал, что население России сократится к 2026 году до 143 млн человек.
Пессимистичный вариант прогноза подразумевает снижение не только рождаемости, но и миграционного притока. В этом случае население страны сократится до 134,3 млн человек.
Но есть еще и оптимистичный прогноз, который предполагает, что рождаемость вдруг начнет расти. Если реализуется этот сценарий, население России к 2036 году достигнет 150,1 млн человек. За счет чего может реализоваться этот сценарий? В прогнозе говорится, что повышению рождаемости будут способствовать дополнительные меры поддержки. Мы подошли к главному вопросу.
Как власти могут стимулировать рождаемость?
Никак.
Коэффициент рождаемости в России должен подняться с 1,62 в 2017 году до 1,7 в 2024-м. Такова цель нацпроекта «Демография». Для этого государство платит пособия на маленьких детей. Помимо материнского капитала, с 2017 года предусмотрено ежемесячное пособие на ребенка до трех лет для малообеспеченных семей.
В минувшем августе Минтруд отчитался: более миллиона семей с детьми до трех лет получают те или иные детские пособия. В том числе выплаты на первого ребенка получают 836,6 тыс. семей, чей доход ниже двух прожиточных минимумов на человека. Размер ежемесячного пособия равен региональному прожиточному минимуму, в среднем по стране это около 12 тыс. рублей в месяц. Ежемесячные выплаты на второго ребенка из средств материнского капитала получают 113,2 тыс. семей, и еще 105,1 тыс. семей получают пособия на третьего и последующих детей.
Очевидно, что любые деньги нужны молодой семье и будут восприняты с благодарностью. Но выполнят ли они свою главную цель? Повысят ли рождаемость?
Посмотрим на опыт выплаты материнского капитала. Пару лет назад РАНХиГС публиковала данные: благодаря программе материнского капитала рождаемость по вторым и третьим детям оказалась к 2012 году на 44% выше, чем если бы этих мер не было. Численно прирост рождаемости благодаря действию программы с 2007 по 2012 год эксперты оценили в 0,7—1,2 млн новорожденных.
Но есть нюанс. Реальные результаты этой программы мы сможем оценить только через 10—20 лет, когда женщины, на которых рассчитана эта программа, выйдут из репродуктивного возраста. Поясним, о чем идет речь.
По мнению директора Центра демографических исследований Института демографии ВШЭ Сергея Захарова, финансовая поддержка семей со стороны государства может вызвать изменения в так называемом календаре рождений. Это значит, что желаемое количество детей (для большинства российских семей это двое) может появиться в семье раньше, чем планировалось супругами изначально. Именно это произошло с введением материнского капитала: он «спровоцировал» родителей завести второго ребенка раньше, чтобы получить средства. Захаров отмечает, что с 2007 года в России наблюдался самый короткий за долгое время интервал между рождением первого и второго ребенка. Но уже в последние годы интенсивность рождения пошла на спад. Сколько окажется тех, кто, изначально мечтая о двух детишках, благодаря помощи государства решится на третьего и четвертого? Скорее всего, очень и очень мало.
Исторический опыт во всем мире показывает: решить вопрос низкой рождаемости деньгами нельзя. Деньги — и все блага, которые они несут, — играют любопытную роль в демографическом процессе. Отсутствие денег, неблагоприятные экономические условия, нестабильность — все это заставляет людей отказываться от рождения желаемого количества детей. Мы это видим на примере некоторых стран Южной Европы, таких как Италия, или же России 1990-х годов. Но если материальные условия будут благоприятными, семья родит столько детей, сколько задумала, и не больше. Стимулировать рождаемость, чтобы, скажем, в России все массово стали рожать по трое детей, невозможно, по крайней мере в рамках одного поколения. В качестве примера можно привести Западную Европу: так, во Франции рождаемость не меняется уже 30 лет, а в Швеции — около 60.
Более того, эксперты ЕС критикуют денежные выплаты на рождение детей и призывают правительства не применять подобные меры стимулирования рождаемости. Почему?
Дети — это надолго. Нормальная семья не будет принимать решение о пополнении семьи, рассчитывая лишь на выплаты до трех лет. Эти пособия могут стать решающим фактором в семьях малообеспеченных и малообразованных, чувствительных к любым денежным вливаниям со стороны государства, где неработающая мама получает одно пособие за другим. Как правило, это семьи, чей социальный капитал не очень-то и высок. Если и удастся повысить рождаемость в этой социальной группе, то что будет результатом? Усиление трансферных отношений и государственного патернализма в целом, а главное — порождение порочного круга бедности.
Значит, нам помогут мигранты?
Уже нет.
Поэтому ощутимый прирост населения в России может быть обеспечен только за счет миграции, причем довольно масштабной, практически единодушны сегодня демографы. С масштабами у нас проблемы.
Возвратная миграция, когда на историческую родину возвращались люди с русскими корнями, практически исчерпала себя. Сегодня основная масса мигрантов — это жители бывших республик СССР, но пик их приезда в нашу страну пришелся на 1990—2000-е годы, а в последние годы миграционный приток уже не покрывал естественную убыль населения.
Россия становится все менее интересной с экономической точки зрения, нас нельзя назвать дружелюбной страной по отношению к мигрантам. А в этом году приток почти остановился из-за глобального локдауна. И когда мир вернется к свободному перемещению между странами, сейчас предсказать невозможно.
Как было в СССР
На что похожа ситуация в России?
Ни на что. Мы уникальны.
У демографов есть термин «русский крест» — когда кривые рождаемости и смертности устремились навстречу друг другу, пересеклись и стали расходиться, демонстрируя все усиливающуюся естественную убыль населения.
Сочетание низкой рождаемости и высокой смертности — это следствие драматических демографических потрясений, которые испытала наша страна в годы Великой Отечественной войны и позже — во времена экономических и политических неурядиц 1990-х годов.
Удивительно, но и спустя 75 лет Вторая мировая война определяет демографию стран c наибольшими людскими потерями — России, Украины, Германии, Польши и Японии. Домой вернулось гораздо меньше потенциальных отцов, и перепады в численностях потенциальных родителей влияют на перепады в числе браков и рождений, и эти демографические провалы накрывают нас до сих пор, как эхо той войны. То есть разные поколения и сегодня имеют разную численность. И эти волнообразные перепады в численности влияют и на показатели смертности.
Кстати, демографическая яма 1990-х годов — это не только фактор «лихих девяностых», но, в большей степени, именно следствие войны, считает директор Центра демографических исследований Института демографии ВШЭ Сергей Захаров.
Но эхо войны — единственное, что роднит нас в демографическом плане с Германией, Польшей и Японией. Ситуация России уникальна, с ней может сравниться, пожалуй, только Украина, отмечает директор Института демографии НИУ ВШЭ Анатолий Вишневский. В чем эта уникальность состоит? В том, что у нас низкая рождаемость, характерная для развитых стран. Но зато продолжительность жизни и уровень смертности — на уровне развивающихся.
Кстати, а как у них?
Да тоже не очень.
Начнем с главного: сегодня нужной рождаемости нет нигде в западной цивилизации. 2,1 — столько детей в среднем должно приходиться на одну женщину для воспроизведения населения. В Италии на одну женщину приходится в среднем 1,4 ребенка, в Великобритании, Чехии, Дании и Австралии — 1,7 ребенка, в Швеции или Ирландии — 1,8, во Франции — 1,9. Необходимого для воспроизведения коэффициента в 2,1 нет ни в Германии, ни в США.
И тем не менее есть ощутимая разница между уровнем рождаемости в Италии и во Франции. Почему обе страны так отклоняются от среднего показателя по Евросоюзу в 1,58? Что отличает демографическую политику этих стран?
В Италии, как и в России, пытаются стимулировать рождаемость материально. Так, семьи с годовым доходом менее 25 тыс. евро в год могут получать ежемесячное пособие на ребенка до трех лет в размере 40 евро. Ранее пособие составляло 80 евро, но полагалось совсем бедным семьям с годовым доходом до 7 тыс. евро.
Повысить пособие и ввести единовременные выплаты — такие обещания часто звучат в предвыборную пору, но молодые итальянцы уже им не верят. Рождаемость в стране падает: если в 1971 году в стране было 5,3 млн детей, то в 2015-м — только 3,3 млн. К 2030 году показатель рождаемости может снизиться почти вдвое по сравнению с уровнем 2010 года, прогнозируют в итальянском министерстве здравоохранения. При этом Италия не понесла критические потери во Второй мировой войне и не попала в демографическую яму в 1990-е. В чем же причина?
Затяжной экономический кризис, массовая безработица, слабая вовлеченность женщин в работу (37% итальянок работают по сравнению со среднеевропейским показателем в 67—70%), что также сказывается на благосостоянии семьи. В такой ситуации пособие хоть в 40 евро, хоть в 80 не способно повысить рождаемость, говорят итальянские демографы и кивают на опыт Франции.
Во Франции не обещают новых пособий на новых детей. Нет в стране и специальной «детородной» политики. Зато в стране создана среда, которую ее жители посчитали благоприятной для того, чтобы рожать детей. Например, реальная возможность декретного отпуска для отцов, доступность рынка труда для матери с маленькими детьми, доступность яслей и детских садов, через которые проходит большинство детей, так как работают оба родителя. Доступность среднего и высшего образования.
Но, повторим, даже Франция не имеет достаточного уровня рождаемости для естественного воспроизводства. Проблему сокращения населения в странах Западной Европы решают с помощью миграции. Но она там немного другого качества. В то время как в России высшее образование становится все менее доступным даже для россиян, в Европе все больше стран вводят бесплатное образование в университетах, причем зачастую и для иностранцев (и французская Сорбонна была в числе первых, кто это сделал). Власти не боятся, что иностранный выпускник вуза решит остаться работать в их стране.
Одна семья — один мальчик
Что же нам делать?
Работать. Всем. Лучше.
Частичным решением проблемы для России могло бы стать сокращение смертности. В нашей стране за последние несколько лет в разы улучшилась ситуация по различным демографическим показателям: от младенческой или материнской смертности до продолжительности жизни. Однако они до сих пор сильно уступают не то что развитым странам Западной Европы и Северной Америки, а даже Чехии, Венгрии, Польше, Словакии, Словении, Эстонии — странам, чей уровень экономического развития сопоставим с нашим.
Например, показатели младенческой и материнской смертности в России в полтора раза выше, чем у наших бывших соседей по соцлагерю. Смертность детей до 14 лет — в два раза выше. Ожидаемая продолжительность жизни — на шесть лет ниже. Таковы данные Высшей школы организации и управления здравоохранением.
Достигнуть более «цивилизованных» показателей смертности — задача недешевая и небыстрая. Но есть способ добиться ее выполнения, как и добиться того, чтобы россияне не отказывались от желаемого числа детей, а мигранты не боялись ехать в Россию. Что для этого надо сделать? Вообще отказаться от борьбы с сокращением населения.
«Не существует отдельных эффективных мер для борьбы со снижением населения, это огромный блок политики, причем не только демографической, но и социально-экономической, — объясняет Алла Макаренцева. — Снижение смертности связано с качеством здравоохранения, образом жизни населения (в частности, доступностью спорта, практиками употребления алкоголя и т. п.). Поддержка рождаемости включает в себя материальные меры, доступность услуг по уходу за детьми и их воспитанию, расширение возможностей гибкой занятости. Кроме того, рождаемость определяется массой факторов, на которые невозможно воздействовать прямым образом. Миграционный прирост возможно усилить мерами законодательного характера, однако он во многом связан с экономической привлекательностью страны. Улучшению демографической ситуации в среднесрочной перспективе способствовал бы стабильный экономический рост».
Все просто. И почти невыполнимо.
Милена БАХВАЛОВА для Banki.ru
\n \n\t\t\t \n\t\t\t \n\t\t \n\t»,»content»:»\t\t