Чем занимаются географы в наше время
Как начать учить английский в онлайн-школе?
В настоящее время английский язык один из самых востребованных и популярных. Каждый человек, который хочет себе успешное будущее, должен хоть немного знать данный язык. Его изучение стало необходимостью. Благодаря идеальным языковым навыкам, вы имеете очень много возможностей получить для вас идеальную работу, которая будет хорошо оплачиваться.
Если вы решились очень серьезно заняться изучением данного языка, то вам нужно подобрать правильную и удобную для вас форму занятий. Вы можете ходить на курсы, посещать репетитора, или же вообще, никуда не выходить, достаточно просто заниматься онлайн уроками.
Ваши занятия будут проводится по обычному расписанию, вы всегда можете задавать интересные вам вопросы своему учителю. Какую форму бы вы не выбрали для себя, в группе или индивидуальную, можете легко учится в свободном доступе. Причем доступ к материалам у вас будет постоянно. Занятия такого формата намного дешевле обходятся, чем обычные, частные уроки. Кроме этого, вы сэкономите на дороге. Вы можете учиться, находясь в любой точке мира, что просто идеально подходит, особенно для людей, которые постоянно находятся в дороге и не может постоянно ходить на уроки.
Все, что вам нужно для такого вида обучения – это ПК и доступ к интернету. Современные материалы для обучения с электронными компонентами позволяют выполнять домашние задания прямо в интернете, а учителю проводить их проверку сразу удаленно. Именно такие события применяются в этой школе, во время обучения данному языку. Задания вы будете получать по электронной почте, а заниматься при помощи разных программ, к примеру, Скайп или Зум. Потому ваша основная задача подобрать правильно для себя школу, которая будет отвечать всем вашим потребностям и бюджету, который вы готовы потратить на обучение.
Александр Чибилев: кто такой современный географ
Осенью нынешнгео года в Уральском государственном педагогическом университете состоялась конференция «География и современные проблемы географического образования». Научной повестке конференции предшествовало открытие выставки фоторабот «Картины Природы Урала». Её автор – Александр Чибилёв, Вице-президент Русского географического общества, академик РАН, научный руководитель Оренбургского федерального исследовательского центра УрО РАН (Института степи УрО РАН) (г. Оренбург). Спектр научных интересов Александра Александровича, его оригинальные и тонкие суждения о Природе* и науке вызвали огромное желание познакомиться с академиком Чибилёвым поближе и познакомить с ним читателей.
*по просьбе автора мы будем писать слово «Природа» с большой буквы
img_8961.jpg
— Александр Александрович, как вообще люди приходят в географию? Как лично вы поняли, что география — ваше призвание?
— Это было очень давно, примерно 60 лет назад. Я родился в селе. Отец работал в животноводстве. Я много ездил с ним по всей области, и Природа, которую я видел, вызывала у меня множество вопросов – «а это что такое?», «а это как называется?». В школе ответов на них не было. На уроках географии и биологии мы изучали все что угодно – Антарктиду, Новую Зеландию, а на познание местной Природы времени не отводилось. На какие-то из моих вопросов мог ответить и отец, он много знал. Но не на все. А в то время на всесоюзном радио была передача «Захар Загадкин и Антон Камбузов». Там было что-то вроде викторины, детям давали задания и даже проводили настоящие диктанты по географическим названиям, как мы сейчас пишем: все новое – это хорошо забытое старое. Вели эту передачу географы, преподаватели МГУ. Я начал участвовать в этой викторине: отвечал на вопросы с помощью «Большой Советской Энциклопедии» и «Географического атласа мира», изданного еще в начале XX века. И стал призером всесоюзной викторины, мою фамилию назвали по радио на всю страну – мол, такое-то место занял Саша Чибилёв, ученик шестого класса такой-то школы такого-то села Оренбургской области, получил множество дипломов «Юный географ». Потом я стал писать заметки, очерки о своих наблюдениях, публиковался в журнале «Юный натуралист».
img_9004.jpg
В 1966 году, после окончания школы, я поступил в Воронежский университет. Выбрал специально такой университет, где был географический факультет. Там заведовал кафедрой Федор Николаевич Мильков, который до 1950 года работал в Оренбурге и был самым молодым доктором наук в СССР – защитился в 29 лет. Удивительное стечение обстоятельств, что я его встретил в Воронеже. Он стал моим учителем. Его научная школа ничем не уступала ни московской, ни ленинградской. В то время интересных школ было немало: здесь, в тогдашнем Свердловском государственном педагогическом институте, была школа Прокаева. Василий Иванович Прокаев был соратником Милькова и написал отзыв на мою кандидатскую диссертацию.
prokaev.jpg
Так мои увлечения, связанные первоначально с краеведением, переросли в интерес к географической науке и стали развиваться дальше. Но любопытство, которое в свое время во мне разожгла именно родная Природа, долгое время не было удовлетворено. Книг по этой тематике просто не было, а если и были, то не в широком доступе. Уже в Воронеже Мильков показал мне книгу «Чкаловские степи» (в то время Оренбург назывался г. Чкалов), а я даже и не знал, что она была издана. Именно отсутствие информации и заставило меня в свое время самому искать ее по крупицам, делать наблюдения и все записывать, а по сути, писать собственные статьи и книги. Так я стал профессиональным географом.
— Александр Александрович, а кто такой, по-вашему, современный географ? Мы хорошо представляем, что такое быть географом во времена Александра фон Гумбольдта. В XVIII-XIX веках географ был тем человеком, кто совершал много путешествий в разные края земли, привозил коллекции флоры, фауны, минералов, уточнял известные данные о территориях, восполнял неизвестные, наблюдал за Природой, записывал и зарисовывал все, что видел… А чем занимаются географы сегодня, когда мир уже открыт?
– Я именно так себе современного географа и представляю! Его роль не так уж сильно изменилась со времен Гумбольдта. Я не преподаватель, хотя преподавать мне приходилось. Географу кроме школы, вуза работать, по сути, негде, из номенклатуры должностей географов убрали, хотя в принципе на предприятиях в штате должен быть именно географ – это не менее важно, чем, например, эколог или дизайнер. Для меня географ – это тот человек, который добывает новые знания об окружающей нас природной среде. География не закончилась с открытием всех островов, всех рек и так далее. Ведь окружающий мир меняется, природные условия меняются, и знания об этом должны постоянно уточняться. Можно это делать, не выходя из своей библиотеки, как Иммануил Кант и Карл Риттер, а можно как Александр фон Гумбольдт, который исходил немалую часть мира своими ногами. Короче говоря, географ и вчера, и сегодня – это исследователь, который наблюдает, изучает и описывает окружающий мир во времени и пространстве.
— Но возможностей профессиональной реализации действительно не так много.
img_8954.jpg
— Я всю жизнь сам создавал себе рабочие места. Сначала это были различные хозяйственные договоры в сферах, где географ может применить свои знания: рекультивация земель, паспортизация памятников Природы, обоснование проектирования заповедников и т.д. Затем я создал лабораторию от Института экологии растений и животных Уральского отделения Российской академии наук, который находится в Екатеринбурге. Через три года лаборатория стала отделом, а в 1996 году отдел превратился в самостоятельный и единственный в мире Институт степи Уральского отделения Российской Академии наук. А до этого я организовал первые в России степные заповедники. В СССР было около 200 заповедников, и из них ни одного степного, потому что степь рассматривалась как ресурс, чтобы ее распахивать, засевать, добывать там полезные ископаемые и так далее. Четыре созданных мной степных заповедника в Оренбургской области существуют и развиваются, так же как и институт. Мною создана степеведческая научная школа.
— Когда открывалась выставка ваших работ, вы упомянули, что фотографии сделаны в экспедиции по Уралу, организованной Российской академией наук и Русским географическим обществом. Получается, вы своими ногами прошли вдоль всего Урала, от Карского моря до Аральского?
— Да, именно так. И не только весь Урал, я и всю степную зону прошел, от Дуная до Амура, от Венгрии до Монголии – 8 тысяч километров. У меня есть такая же фотовыставка и по степям, она называется «Картины Природы Степной Евразии». Мои фотографии – это моя записная книжка. Гумбольдт в своих путешествиях делал зарисовки и даже картины, а в наше время у географа есть возможность быстрее и проще фиксировать увиденное. Я не воспринимаю свои работы как что-то художественное. Я не художник. Художник здесь – Природа. Она не нуждается в приукрашивании.
Фотоаппарат у меня всегда с собой, и даже не один, а два-три. И штатив с собой ношу. В середине сентября мы поднимались на Конжаковский камень, и хотя было пасмурно, я все равно там фотографировал. Природа настолько прекрасна сама по себе, что даже в дождь можно сделать хороший снимок.
— Это как раз было воплощение идеи повторить путешествие Гумбольдта по России?
— Его многие повторяли, не мы одни, но у нас были хорошие предпосылки – Степная экспедиция Русского географического общества. Мы были в Восточном Казахстане и, возвращаясь, решили заодно и пройти этот отрезок путем Гумбольдта, тем более что нынешний год – юбилейный год Гумбольдта, и как раз в эти дни он был на Урале и отметил в 1829 году свой 60-й день рождения в городе Миассе. Мы тоже были в Миассе как раз в этот день, и видели дом, в котором он останавливался, – к сожалению, сегодня он не пригоден для жилья.
— Гумбольдт в 60 лет поднимался на Конжаковский камень?
— Но мне-то намного больше лет! (смеется). Ничего страшного.
— Просто мы привыкли людей того времени представлять более изнеженными, чем мы сами, – наверное, напрасно.
— На самом деле нет строгих доказательств, что он был именно там. Он был в Богословске, в Турьинских Рудниках, и в рудник спускался совершенно точно, а вершину, возможно, просто наблюдал. Подъем там довольно сложный, в то время был еще сложнее, рисковать ему такой уж необходимости не было. Но, безусловно, он горы видел, и это самый северный пункт его путешествий. В других местах, где был Гумбольдт, мы тоже побывали. Готовим буклет, на сайте Русского географического общества публикуем отчеты об экспедиции.
img_8957.jpg
— Открывая выставку, вы сказали знаменательную вещь: самая большая ценность Природы для нас – это ее внешний вид, ее красота. Можно ли прокомментировать чуть-чуть подробнее?
— Красота Природы вдохновляет, и в этом ее главная ценность. Самое важное, что создает человек – это не машины, не самолеты, не танки. А это духовные плоды: произведения музыки, литературы, живописи. То, что не устаревает веками. А чувство красоты, гармонии, симметрии, без которого невозможно создать великое произведение искусства, человек берет из Природы. Созерцание Природы дает нам представления о совершенстве. Созданное Природой настолько совершенно, что его невозможно ни приукрасить, ни воспроизвести.
— Но ведь без преобразования Природы современный человек уже не может существовать. Как бы научиться жить и брать необходимое от Природы, но при этом не обезображивать ее, не портить?
img_8956.jpg
— В этом-то и задача современной географии! Мы должны изучать Природу именно для того, чтобы научиться жить с ней в гармонии, и постепенно заменять природопокорительские технологии природоподобными.
— Александр Александрович, большое спасибо за интервью, желаю успешного развития вашему институту, а вам новых находок, новых открытий и вдохновения.
Работы у географов по-прежнему много: чем занимается сейчас одна из древнейших наук о Земле
По инициативе Русского географического общества с 2020 года в нашей стране отмечают День географа. История географической науки восходит к древним египтянам и античным грекам. За пять с лишним тысяч лет человечество успело детально изучить свой общий дом, и некоторым нынешним «недорослям» сложно понять, для чего нужна география, если давно существуют не только извозчики, но и сервисы «Яндекса». О современном состоянии и задачах одной из самых «заслуженных» сфер познания Земли рассказал в беседе с РГО доктор географических наук, член-корреспондент РАН, декан географического факультета МГУ имени Ломоносова Сергей Добролюбов.
— Сергей Анатольевич, чем занимаются географы в наш век, когда многим кажется, что всё на Земле давно открыто, описано и нанесено на карты?
— То, что мы называли географическими открытиями, почти закончилось. Но наука, и география в частности, не просто перечисление фактов: здесь есть остров, сюда впадает река. Это — закономерности, почему так получилось. География как раз исследует закономерности пространственной организации природных, природно-социальных, социально-общественных систем.
dobrolubov2.jpg
Конечно, очень сильно изменились методы географии и возникли новые тенденции, которых раньше не было, даже в XX веке. Это некая интеграция тех наук, которые мы называем географическими. Пошла «экологизация», человек гораздо больше стал задумываться о том, почему изменяется климат, изменяются компоненты природной среды, происходит её загрязнение, какие факторы, в том числе природные, приводят к ухудшению здоровья населения. Всё это — ответ на влияние человеческой деятельности на природную среду.
Чтобы говорить об оценках воздействия на природную среду, нам нужно много междисциплинарных характеристик. Раньше оценки делали в рамках отдельных наук — в географии есть гидрология суши, ландшафтоведение, география почв, океанография как часть океанологии, климатология и другие дисциплины. Междисциплинарный характер воздействий человека на природную среду требует комплексных подходов. Это экологические экспертизы проектов, влияния различных природных и антропогенных явлений на природу, социум и экономику.
na_severnom_sklone_hr._daneduk_v_rayone_veduchi.j_avtor_foto_kolbovskiy_e.yu_._.jpg
Кроме того, произошли серьёзные технологические изменения. Наука начинается тогда, когда есть цифры, есть количественные критерии. Раньше география страдала от того, что их было мало, было трудно достать информацию. Сейчас процесс получения информации вышел на новый уровень. В первую очередь это дистанционное зондирование при помощи спутников, а теперь ещё и беспилотных летательных аппаратов. Абсолютно новый уровень оценки информации о природной среде, температуре, содержании того или иного элемента с помощью всевозможных зондов, сенсоров. Новый уровень возможностей и точности приборов, которые дают нам, к примеру, значения концентрации природных элементов, загрязнений. Данные сейчас могут поступать в режиме онлайн, непрерывно. И компьютерная обработка, моделирование, которое всегда было в гидрометеорологии, но в другие географические науки проникало с трудом. Сейчас моделирование вышло на более широкий уровень. Это так называемое моделирование Земной системы: биохимические циклы внутри географической оболочки, потоки аэрозолей, течения в океане. Поскольку компьютерные модели развиваются уже на более высоком уровне, мы выходим на прогноз. Причём не на одну или две недели, а прогноз на десятилетия.
Долгосрочными прогнозами занимается, к примеру, Межправительственная группа экспертов по изменению климата. Неделю назад вышел новый обзор, над которым работало большое количество людей, связанных с географическими науками. И это как раз описание воздействия на природную среду в ближайшие десятилетия на основе ансамбля прогностических моделей.
— Получается, что у географов работы по-прежнему много?
— Много. Мы не забываем, что география состоит из множества наук. Это мы ещё про общественную географию не начали говорить. А ведь был не так давно доклад Всемирного банка, в котором дали прогноз, что могущество стран будет определяться в том числе и географическими факторами. Это тоже очень важный аргумент. Поэтому всё, что связано с общественной географией, тоже очень важно.
Это всевозможные вопросы, связанные с прогнозированием изменений в размещении экономики, какие-то большие инновационные инфраструктурные проекты, к примеру арктические. Их влияние и на природную среду, и на экономическую ситуацию.
Очень активно в последние десятилетия развивается рекреационная география. Проектирование рекреационных территорий, так называемая туристская дестинация — куда повезти людей на отдых. Это тоже задача географии. И она, кстати, сейчас активно решается в Арктике. В том числе за счёт отдыха на судах. Мы понимаем, что гостиницы строить дорого, а судно можно пришвартовать, на нём возить в очень интересные места и размещать туристов.
n.l._frolova_gornaya_praktika_gidrologov_v_shvecii.jpg
— Можно ли назвать географию структурной наукой, которая пронизывает все сферы деятельности человека?
— Безусловно! Особенно хорошо мы понимаем это сейчас, когда у каждого в руках мобильный телефон с глобальным позиционированием. У нас очень много вещей завязано именно на пространственное расположение того или иного объекта. Начиная с простой навигации для пешехода или для машины и кончая информацией, которая нужна каждому из нас. О загрязнении воздуха, например. Человек болеет астмой, ему идёт личный прогноз для конкретного квартала родного города: ситуация со скоростью ветра, замутнённостью атмосферы. Вся спутниковая информация, полученная при помощи моделей, приходит к нему и говорит: «Пожалуйста, сегодня останьтесь дома! Дым от пожаров в Якутии достиг вашего города, если вы страдаете таким-то набором болезней, лучше сегодня вам не выходить».
— А сколько существует географических наук внутри самой географии?
— Оценить очень трудно. Принадлежат ли они географии или как-то с географией соприкасаются, тоже сказать трудно. Есть система естественных наук, наук о Земле. Она довольно большая: науки об атмосфере, науки об океане и так далее. Это мы говорим только о физической части географии. Вообще говоря, в отличие от всего мира, в России география преимущественно физическая. В других странах она в основном общественно-политическая и экономическая. Так сложилось у нас с советских времён. Были большие планы, связанные с освоением далёких территорий, поиском и использованием полезных ископаемых, надо было строить новые дороги, смотреть, как эти месторождения влияют на окружающую среду.
А экономическая география в России развита в меньшей степени, хотя есть прекрасные учёные. Вопросы, связанные с размещением производительных сил, с влиянием и стоимостной оценкой того или иного нового проекта, должны решаться.
ekspediciya_nso_na_valday_.jpg
— Когда я был студентом, на кафедру экономической географии зарубежных капиталистических стран был огромный конкурс. Попасть туда было очень сложно. Сейчас на геофаке МГУ 15 кафедр. Какая из них самая популярная?
— Этот год ещё не показательный, на географическом факультете ведь распределение по кафедрам после первого курса. А на первый курс набирают уже на направления. Я могу назвать несколько кафедр, куда конкурс почти всегда большой, когда на втором курсе начнут распределять. Это у нас как отдельное направление, картография и геоинформатика. Очень популярно и высокий конкурс. Последние годы очень хорошо идут в геохимию ландшафтов и географию почв — очень сильная кафедра, возглавляемая Николаем Сергеевичем Касимовым. Хорошо идут на экономическую географию не только зарубежных стран, но и России. Люди понимают, что у них будет работа, которая принесёт стабильный доход и позволит сделать карьеру. Очень хорошо идут в гидрологи суши. Они всегда при работе, большие договоры. Если человек хочет заниматься фундаментальной наукой на хорошем уровне с моделированием, с удовольствием идут на метеорологию и климатологию. Сильные ребята пошли, победители международных конкурсов. На мою кафедру океанологии тоже хорошо идут. Именно последние несколько лет очень нужны океанологи в прикладных работах. Определённые участки наших северных морей требуют постоянной работы и моделирования тоже. Но и ряд других кафедр тоже, в общем, очень востребованные. Если человек хорошо учится, он может устроиться на работу, и у нас более 70% выпускников работают по специальности.
Кроме того, практически треть студентов остаётся в аспирантуре. Московский университет отличается от академических институтов тем, что у нас очень большой приём в аспирантуру. И это хорошо! Это позволяет повысить свой уровень, защитить диссертацию и уже точно знать, что ты хочешь в этой жизни. При этом необязательно оставаться в фундаментальной науке. При выпуске порядка 130 человек 45 у нас набираются в аспирантуру. Это в разы больше, чем в любой академический институт. Там — меньше десяти.
den_pervokursnika2020_1.jpeg
— Как сейчас молодёжь относится к профессии географа? Считается она романтической?
— Понимаете, сейчас народ очень приземлённый, хотя есть, конечно, и романтики. Кто-то и на романтику клюёт, но в основном люди начинают спрашивать о том, сколько будут получать после окончания, где смогут работать, смогут ли ездить по зарубежным конференциям или устроиться в зарубежные лаборатории, чему научат и какие навыки пригодятся для последующей работы. Конечно, с советскими временами трудно сравнивать.
Но не будем забывать, что у нас теперь ещё есть и конкуренты — Высшая школа экономики открыла приём 30 человек в год и 15 человек берёт МГИМО, по-моему. Но большая часть победителей олимпиад первого уровня захотела учиться на географическом факультете МГУ, в том числе все победители международной олимпиады этого года, окончившие 11-й класс.
natalya_frolova_satino.jpg
— Геофак МГУ остаётся главной кузницей географических кадров?
— Да! Несравнимо по размерам. И потом мы понимаем, что на пустом месте труднее что-либо создать. Здесь есть кадры, есть лаборатории. В новое надо вложиться, найти место для практик, ведь треть учебного процесса в географии — практики. Сначала — общая учебная, потом — учебная кафедральная, потом — производственная практика, когда ты работаешь в какой-то конкретной организации.
Несмотря на то что у нас ковид, в этом году мы провели полноценную общую практику первого курса — два месяца на полигоне в Сатино в Калужской области. Ни одного случая заболевания, мы брали только привитых или уже переболевших. Те, у кого были отрицательные медицинские показания, примерно 7–8% студентов, остались в Москве и проходили альтернативную практику.
— Какие базы есть у географического факультета МГУ сейчас? Раньше были, например, в Карпатах и Крыму.
— В Карпаты, как вы понимаете, уже давно никто не ездит. У факультета есть пять баз. Это база Азау на Эльбрусе в Терсколе, это база в Хибинах в Кировске, это база в Красновидово на Можайском водохранилище, база в Сатино в Калужской области под Боровском, и ещё есть небольшая база на юге Архангельской области. Плюс к тому мы используем для практик и другие организации. На Беломорскую биологическую станцию очень активно ездит несколько кафедр. Кто-то, как океанологи, ездит в Геленджик в Южное отделение Института океанологии, кто-то базируется в общежитиях филиала МГУ в Севастополе.
Потом есть маршрутные практики, когда берётся автобус и в течение месяца люди едут по меридиану или куда-нибудь на Урал. Например, экономгеография России. Туристы и ряд других кафедр ездят за границу. Но в этом году это было страшно трудно. Максимум, что удалось, — поездка в Грузию и Белоруссию.
varvara_mironova.jpg
— Недавно в России отмечали День Каспийского моря. На Каспии МГУ не собирается восстанавливать базу?
— У нас была база в Туралях под Каспийском. В 90-е годы она была заброшена. Там не очень понятно, что будет. Летом можно кого-то привезти, а что будет остальные 11 месяцев? Инфраструктурно это сейчас очень тяжело поддерживать.
Какие-то наши экспедиции ездят и в Баку, и в Астрахань. Зимние экспедиции в Дагестане прекрасно проводятся. Я сам когда-то начинал свою деятельность на втором курсе, на кафедре океанологии с зимней экспедиции по Каспию в течение двух недель. Мне очень нравилось это. Тогда это было из Баку, сейчас тяжелее — это другое государство.