Хельсинская группа причина за что боролись судьба участников
43 года назад, 12 мая 1976 года, была создана Московская Хельсинкская Группа
Московская Хельсинкская Группа — старейшая из ныне действующих в России правозащитных организаций — была создана в 1976 году в Москве. Инициатором и первым руководителем МХГ стал физик, член-корреспондент Академии наук Армянской ССР, профессор Юрий Федорович Орлов.
12 мая 1976 года на пресс-конференции, созванной на квартире академика Андрея Сахарова, Юрий Орлов объявил о создании Московской Хельсинкской Группы. Помимо Юрия Орлова, в МХГ вошли еще 10 членов, среди них Людмила Алексеева, Елена Боннэр, Александр Гинзбург, Петр Григоренко, Анатолий Марченко, Анатолий Щаранский и др.
МХГ стала принимать от граждан СССР информацию о нарушениях гуманитарных статей Хельсинкских соглашений, составлять на этой основе свои документы и доводить их до сведения общественности и правительств 35 государств, подписавших Заключительный акт совещания в Хельсинки. В документах МХГ указывались конкретные случаи нарушений обязательств советского руководства по соблюдению равноправия наций и права народов распоряжаться своей судьбой; свободы выбора места проживания; свободы выезда из страны и возвращения в нее; свободы совести; прав политических заключенных; права на контакты между людьми; права на справедливый суд; социально-экономических прав.
По примеру МХГ в 1976–1977 годах были созданы аналогичные группы в Украине, Литве, Грузии и Армении. В январе 1977 года по инициативе Петра Григоренко при МХГ была создана Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.
С первых дней создания МХГ в советской печати началась кампания угроз и клеветы против нее. Это была спланированная кампания по ликвидации хельсинкского движения в СССР, утвержденная высшим партийным руководством. В феврале 1977 года начались аресты в МХГ и других хельсинкских группах. К концу 1981 года на свободе в СССР остались лишь три члена МХГ — Елена Боннэр, Софья Каллистратова и Наум Мейман, остальные были арестованы или были вынуждены эмигрировать. В сентябре 1982 года, после того как было заведено уголовное дело в отношении Софьи Каллистратовой, под угрозой ее ареста было сделано заявление о прекращении работы Группы.
28 июля 1989 года правозащитники Лариса Богораз, Сергей Ковалев, Вячеслав Бахмин, Алексей Смирнов*, Лев Тимофеев, Борис Золотухин провозгласили восстановление Московской Хельсинкской Группы. К ним присоединились Юрий Орлов, Людмила Алексеева и Кронид Любарский. Председателем МХГ стала Лариса Богораз, в 1994 году ее сменил Кронид Любарский. В мае 1996 года МХГ возглавила вернувшаяся из эмиграции в 1993 году Людмила Алексеева.
В состав МХГ входили Эрнест Аметистов, Галина Старовойтова, Борис Пинскер, Кристофер Геттеруд, Кронид Любарский, Лариса Богораз, Леонард Терновский, Дина Каминская, Валерий Абрамкин, Глеб Якунин, Иосиф Дядькин (ныне покойные), Людмила Алексеева была бессменным председателем МХГ с мая 1996 года до последнего дня своей жизни – 8 декабря 2018 года. Членами МХГ являются Валерий Борщев, Вячеслав Бахмин, Сергей Ковалев, Генри Резник, Лев Пономарев*, Борис Альтшулер, Борис Золотухин, Виктория Маликова, Каринна Москаленко, Мара Полякова, Сергей Сорокин, Георгий Эдельштейн, Сергей Пашин, Алексей Симонов, Александр Петров, Владимир Миронов, Алексей Головань, Даниил Мещеряков, Лилия Шибанова, Ольга Зименкова, Юрий Костанов, Сергей Кривенко, Сергей Лукашевский, Дмитрий Макаров, Светлана Астраханцева. Вячеслав Бахмин, Валерий Борщев и Дмитрий Макаров — сопредседатели МХГ с 2019 года.
Члены МХГ вспоминают о создании группы, ее целях, значении и работе в нынешней России:
Людмила Алексеева. Фото: Анна Артемьева / Новая газета
Людмила Алексеева:
Хельсинкскую группу организовали 11 человек, таких же бесправных, как все остальные советские граждане. Мы собирались отслеживать нарушения гуманитарных статей Хельсинкских соглашений и информировать о них правительства всех стран, подписавших вместе с Советским Союзом эти соглашения.
У нас не было возможности осуществлять мониторинг в такой огромной стране, но к нам обращались верующие, представители национальных движений и просто отдельные граждане, чьи права были нарушены. На основании этих обращений мы составляли документы.
Сначала мы отправляли заказные письма в посольства всех стран, подписавших соглашения. Но наши письма перехватывались, до посольств они не доходили. Тогда мы стали просить зарубежных журналистов, работавших в СССР, чтобы они пересылали информацию в газеты и правительства своих стран. И они это делали.
В США была также создана комиссия, контролировавшая выполнение Хельсинкских соглашений, которая обязалась переводить присланные нами документы на английский и пересылать их в правительства всех демократических стран. По нашему образцу были созданы Хельсинкские группы в Украине, Литве, Грузии и Армении.
Советские власти отреагировали. Начались аресты. И лишь в 1987 году было исполнено наше первое и самое главное требование: освобождение всех политзаключенных. Заплатив очень дорого, ценой свободы и даже жизни некоторых членов Хельсинкских групп, мы этого добились.
В постсоветское время наши методы работы изменились. Мы завели партнерские отношения с правозащитными организациями во всех регионах России. Благодаря мониторингу Московской Хельсинкской Группы, очень быстро возникло правозащитное сообщество, целая сеть правозащитных организаций, покрывающая всю страну. Это содружество сейчас выдерживает сильное давление со стороны властей, некоторые организации вынуждены были прекратить работу, но тем не менее оно сохраняется.
Сергей Ковалев. Фото: Митя Алешковский / ТАСС
Сергей Ковалев:
Московская Хельсинкская группа разбудила мировое общественное мнение и обозначила конец советской эпохи. Вдруг оказалось, что есть люди, готовые расплатиться своей свободой, отстаивая право на самоуважение и соблюдение конституции.
В нашем движении не было политики: это было простое требование, чтобы хозяином в стране был народ, а политики были только его обслугой, временной и сменяемой. Люди упрямо высказывали свою точку зрения, их сажали, их товарищи заступались за них и шли за ними в тюрьму. Я десять лет сидел, а после три года работал ночным сторожем в Калинине, нынешней Твери — 13 лет, выброшенных из жизни.
Советская пропаганда обвиняла нас в продажности, в том, что мы осуществляем чужие заказы — так и сейчас делают по отношению к «пятой колонне». Но все действия диссидентов были совершенно бескорыстны, они просто стремились соблюдать нравственный закон.
Никто не рассчитывал на близкий политический результат. Андрея Дмитриевича Сахарова спросили, рассчитывает ли он на изменения в Советском Союзе. Он ответил, что нет. «Зачем же вы тогда делаете то, что вы делаете?» Сахаров ответил: «А что умеет делать интеллигенция? Только одно — строить идеал. И пусть каждый занимается тем, что он умеет».
Юрий Эдельштейн:
Когда возникла Хельсинкская группа, коммунистическая партия очень болезненно реагировала на любые проявления антисоветизма.
Сейчас вы можете выйти на площадь и кричать что угодно, никакого общественного интереса не возникнет — Это обратная сторона так называемой гласности. В наши дни Лубянка умеет нейтрализовать работу правозащитных групп. К тому же их сегодня так много, что они перестали быть интересны людям.
Но в советское время, если человек о чем-то писал, эхо разносилось на всю страну. Если, например, я считал, что у нас не соблюдается закон о религиозных организациях, я писал прошение нашему архиерею, копии отправлял в совет по делам религий, своим друзьям и на BBC или на радиостанцию «Свобода*». И после того как на радиостанциях зачитывали мое заявление, меня немедленно вызывали в облисполком.
Главная заслуга Московской Хельсинкской Группы в том, что она отстояла право на правду. Весь Советский Союз был построен на лжи, с первого дня существования, когда Ленин залез на броневик и кричал, что нужно отдать землю крестьянам, фабрики — рабочим, мир — народам, хлеб — голодным. Когда кричали: «Мир — народам», то тут же начинали гражданскую войну. Московская Хельсинкская Группа была, может быть, одной из первых организаций, члены которой говорили правду, приятную или неприятную, но правду.
Генри Резник:
Авторитет Хельсинкской группы завоеван историей. Грязь к нам не пристает. С нами можно спорить и не соглашаться, но мне кажется, что никто не сомневается в высокой нравственности и гуманизме таких людей как Людмила Алексеева или Сергей Ковалев.
Главное достижение Хельсинкской группы в том, что она до сих пор работает и предает гласности правонарушения. Наше вмешательство до сих пор приводит к тому, что людей перестают преследовать.
Политики добиваются власти — правозащитники этим заниматься не должны. К нам пытались вступить очень достойные и уважаемые люди, такие как Гарри Каспаров и Григорий Явлинский. Но мы им отказали: они занимались политической деятельностью. Мы симпатизируем всем политическим движениям, выступающим за соблюдение прав человека, но смыкаться с какой-то политикой мы не должны.
Новое в блогах
Украинская Хельсинская группа. В ее рядах активно боролись за Украину диссиденты из Донбасса
Они защищали тех, кого советская власть преследовала за проукраинские убеждения; оказывали им моральную и юридическую поддержку; собирали и распространяли информацию о нарушении прав человека. За такую деятельность участников Украинской Хельсинской группы) УГГ) преследовали, арестовывали, пытали, заключали в лагеря, однако они все равно продолжали бороться за украинские национальные интересы. 41 человек, 550 лет заключения в итоге. О деятельности Украинской Хельсинской группы слышал почти каждый украинец, но мало кто знает, что в этой масштабной украинской союзе правозащитников большую роль сыграли диссиденты из Донбасса.
Соучредитель УГГ и писатель-фантаст
Николай Руденко родился в селе Юрьевка, сейчас это Лутугинский район Луганской области. Писать начал с детства, но после демобилизации стал известным писателем-фронтовиком и парторгом Союза писателей Украины. Его задачей было давать отрицательные характеристики репрессированным писателям, которых обвиняли в «космополитизме». После того, как Руденко отказался, он сам попал под бдительное око советских органов. А после его критики марксизма был исключен из КПСС.
Николай Руденко
9 ноября 1976 Николай Руденко объявил о создании Украинской Хельсинской группы в поддержку Хельсинкского акта, которым 35 стран скрепили обязательства по безопасности и прав человека. В феврале 1977 Николая Руденко арестовали и осудили на 7 лет лагерей строгого режима и 5 лет ссылки за так называемую «антисоветскую агитацию и пропаганду». Все произведения Руденко были изъяты из продажи и советских библиотек и квалифицированы как «клевету на советскую власть».
Николай Руденко?
Учитель, который защищал украиноязычный Донбасс
В феврале 1956 года он написал письмо в ЦК КПСС, где выступил против ввода войск Варшавского договора в Венгрию. Как результат, осужден на 7 лет лагеря и 5 лет лишения гражданских прав.
Олекса Тихий
После тюремного срока Тихий не смог вернуться в школу, поэтому работал пожарным, грузчиком, слесарем-механиком, но при этом заключал словарь украинского языка, готовил сборник высказываний выдающихся людей о значении языка «Язык народа. Народ », разрабатывал« метод обучения без школы ». Сам же постоянно публиковал произведения о русификации родного края и возрождение украинской культуры в Донецкой области, возвращение украинского языка в образовании.
В 1976 году стал соучредителем УГГ. Тихого был осужден вместе с Николаем Руденко, но на 10 лет лишения свободы. Для 50-летнего человека, что уже отсидела 10 лет в лагерях и подорвала свое здоровье, такой приговор был смертельным. В Тихого была язва желудка, но, несмотря на это, он протестовал против бесчеловечных условий содержания политзаключенных 52-дневным голоданием.?
Перезахоронения Василия Стуса, Юрия Литвина и Алексея Тихого
Его держали в карцере, где Тихого «заедали комары», ему провели операцию, после которой только сильнее выросла грыжа, ему специально сшили желудок, чтобы было больно, но он никогда не жаловался и так и не написал «покаяние».
В 1980 году Алексея Тихого перевели в лагерь для политзаключенных в поселке Кучино Пермской области России, а 6 мая 1984 он умер в тюремной больнице: по словам представителей УГГ, его оставили без присмотра.
Писатель-революционер
Василий Стус родился 6 января 1938 года. Большую часть своей жизни прожил в Донецке. Здесь учился в педагогическом институте, работал на шахте, учительствовал. В 1965 году, когда в киевском кинотеатре «Украина» презентовали фильм «Тени забытых предков» Сергея Параджанова, Василий Стус вместе с Иваном Дзюбой, Вячеславом Чорновилом и Юрием Бадзьо сообщили собравшимся: в Украине начались тайные аресты интеллигенции. Это была первая гражданская политическая акция протеста в СССР после сталинских времен, за это Стуса отчислили из аспирантуры.
Василий Стус
Первый раз Стуса арестовали 12 января 1972. Поэт провел 9 месяцев в следственном изоляторе, а в сентябре того же года за «антисоветскую агитацию и пропаганду» его осудили на 5 лет лишения свободы и 3 года ссылки. Весь срок заключения находился в лагере строгого режима в Мордовии.
Фотографии Василия Стуса, сделанные во время первого ареста, 1972
Надежда Светличная
8 ноября 1967 Надежда Светличная вместе с братом Иваном, Линой Костенко и Иваном Дзюбой послали письмо-протест первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелеста, в котором называли процесс над Вячеславом Чорновилом «личной местью, расправой наделенных властью людей над человеком, который иначе мыслит и решается критиковать действия отдельных советских учреждений ».
Надежда Светличная вела правозащитную деятельность, которая принесла ему обвинения в «антисоветской агитации и пропаганде», за что ее дважды арестовывали, а в 1973 году осудили на 4 года лагерей, которые она отбывала в мордовских концлагерях. Но и за решеткой она оставалась «голосом народа» и участвовала в протестах.?
Надежда Светличная
По возвращении из заключения ей угрожали арестом за «тунеядство», отказали в прописке и не брали на работу. 10 декабря 1976 Надежда Светличная отказалась от советского гражданства, объясняя такое решение жестокой расправой над Левко Лукьяненко, Вячеславом Чорновилом, Василием Стусом и другими диссидентами.?
После выезда из СССР была активным членом Зарубежного представительства Украинской Хельсинкской группы и редактором-составителем «Вестника репрессий в Украине» в США, где рассказывала правду о том, что советский режим делает из носителями украинской культуры. В 1983-1994 годах работала в украинской редакции Радио Свобода в Нью-Йорке.
Московская Хельсинкская группа
Московская Хельсинская группа
Интервью с Л. М. АЛЕКСЕЕВОЙ 12. 04. 2007
Московская Хельсинкская группа — одна из старейших правозащитных организаций, действующих сегодня в России. Она была образована в 1976 в другой стране и в другие времена. Это название она получила потому, что была создана на основании гуманитарных статей Хельсинкского Соглашения — заключительного акта по безопасности и сотрудничеству в Европе. Это был необыкновенный договор о сотрудничестве ради общей безопасности в Европе, который подписали 35 стран, не взирая на различия политического устройства — США, СССР, Канада, и все европейские страны, за исключением Албании. Это было своего рода стремление предотвратить третью мировую войну.
Гуманитарные статьи этого договора стояли на самом последнем месте. В них перечислялись основные права человека, и подписавшиеся страны обязались их соблюдать. На самом деле, если бы Советский Союз принял их во внимание, то это означало бы, что СССР становится государством демократическим, что было невозможно. Поэтому ни советские руководители, ни руководители западных стран к этим статьям не относились серьезно. Понятно, что руководителям СССР не нравились гуманитарные статьи, но желание подписать договор в целом оказалось сильнее. Переговоры длились несколько лет.
В 60-70-х в СССР были серьезные репрессии против всех видов инакомыслия. Многие оказались в тюрьмах. Уже в то время московские правозащитники стали выпускать бюллетень «Хроника текущих событий», что привело к тотальным арестам в целях прекращения его выхода. В те времена председателем КГБ был Ю. Андропов, и, по-видимому, он доложил, что все неблагонадежные арестованы. Но 12.05.1976 на квартире у академика А. Сахарова было заявлено о создании «Общественной группы содействия соблюдению Хельсинских соглашений в СССР», что стало неприятным сюрпризом для руководства страны. Инициатором и первым руководителем группы был Юрий Федорович Орлов, известный физик, который к тому времени был изгнан со всех работ и зарабатывал на жизнь частными уроками для поступающих в вузы. Главная идея — отслеживать нарушения гуманитарных статей на территории СССР и предавать эту информацию гласности, главам всех государств, подписавшим соглашение. Он считал, что если такая информация будет поступать, то они не смогут не обращать на нее внимания. Они будут принуждать Советский Союз исполнять эти статьи. В свою группу он пригласил 10 человек. Это были люди, которые уже давно участвовали в правозащитном движении. В их числе была и я.
Мы стали собирать материалы о политических заключенных, о положении в тюрьмах, об «отказниках», хотевших выехать из страны, о крымских татарах, желавших вернуться в Крым, о притеснении верующих и др. Мы отправляли их в 35 посольств зарубежных стран в Москве, подписавших соглашение, в т. ч. и Брежневу. Но сказать, что эти документы доходили до адресатов, нельзя.
Позднее мы стали устраивать пресс-конференции, куда приглашали зарубежных и советских журналистов. Здесь же присутствовали и американские конгрессмены, принимающие участие в работе ОБСЕ, на которых была возложена функция наблюдателей за соблюдением статей. Эта комиссия заинтересовалась документами, которые готовила Московская Хельсинская группа. Они стали переводить их на английский и распространять по всем странам, подписавшим Хельсинкские соглашения.
Буквально накануне образования группы Ю. Орлов был вызван в органы, где его предупредили, что если она будет создана, то ему придется отвечать по всей строгости закона. Об этом же он, в свою очередь, предупредил всех членов группы.
Почему последовала такая реакция?
Руководители СССР хотели, чтобы со стороны казалось, будто все подписанные соглашения выполняются. А нас они считали антиконституционной группой, что, на самом деле соответствовало действительности, потому что общественная группа имеет право на существование, если в ней есть коммунистическая ячейка. У нас ее не было. Скорее наоборот, были члены группы, исключенные из рядов Коммунистической партии. Впрочем, дело было не в формальностях: задевало, что мы через голову руководства страны заявляет о том, что оно не выполняет соглашений. А рыльце-то было в пушку!
Кстати сказать, в самом Хельсинском соглашении содержался такой призыв: «Мы обращаемся к гражданам всех стран, чтобы они способствовали сохранению безопасности в Европе и налаживанию сотрудничества». Можно сказать, что мы действовали в соответствие с ним. Но в то же время мы понимали, что мы не понравимся советскому руководству.
Наша группа довольно быстро стала известной, потому что радиостанции, вещавшие на все страны мира, начали о нас говорить. Нашему примеру довольно быстро последовали на Украине, в Литве, Польше, Чехословакии.
Мы развернули довольно интенсивную деятельность. Правительство СССР, надеясь, что мы не сумеем наладить работу, вначале вело постоянную слежку за членами нашей группы и ставило на постоянную прослушку квартиры. Через 9 месяцев работы Московской Хельсинкской группы последовали и аресты. У нас все время было ощущение, что надо успеть сделать как можно больше. К концу 1977 большинство членов группы было арестовано. Я была предупреждена КГБ, что мне грозит статья «Антисоветская агитация и пропаганда с умыслом разрушения советского общественного и государственного строя». Мне удалось избежать ареста. В январе 1977 по настоянию мужа, который отсидел в сталинских лагерях, и не по наслышке знал, что это такое, мне пришлось эмигрировать.
По тем временам уехать из Союза — значит уехать навсегда. Для меня это было ужасно. Не хотелось ехать в чужую страну, не зная языка. Я понимала, что обратной дороги не будет. Здесь оставались сыновья, друзья. Отъезд представлялся куда более страшным, чем несколько лет в лагерях. Младший сын окончил с отличием университет. Сначала его оставили в аспирантуре, но когда выяснилось, кто его мать, ему отказали. В результате он был вынужден пойти в какое-то НИИ младшим научным сотрудником.
Получалось, что моя деятельность портила жизнь близким и родным, и я не могла с этим не считаться. Я решила уехать из СССР в Америку. И поскольку Московской Хельсинкской группе необходимо было зарубежное представительство в Америке, мне было поручено его возглавить. Муж не только с уважением относился к моей деятельности, но и гордился мною. Я же не очень понимала, как в 55 лет я смогу жить в другой стране, не зная ни языка, ни страны.
Группа продолжала работать. Всеми правдами и неправдами мне передавались документы. В мои обязанности входило следить за их распространением. Удалось добиться освобождения ученых, членов Хельсинкской группы, других политзаключенных.
Я добивалась, чтобы известные и уважаемые люди американцы демократических убеждений создали Хельсинкскую группу в США, которая и была организована в декабре 1978. Они в свою очередь оказывали давление на американское правительство, ездили в европейские страны с целью создания там подобных групп. Так, в сентябре 1982 в Италии собрались представители 18 Хельсинкских групп разных стран. Сейяас действует 36 таких групп. Карповым была высказана идея построения отношений между американцами и другими европейскими странами в зависимости от того, как обстоят в них дела с правами человека.
В 1982 на Мадридской конференции удалось создать единый фронт демократических стран, которые очень жестко потребовали от СССР соблюдения соглашений. В основу своих претензий они клали документы Хельсинкских групп. Это был беспрецедентный случай, когда международные отношения строились на документах непризнанных общественных групп, многие руководители которых сидели в тюрьмах. В 1982 Московская Хельсинкская группа была вынуждена приостановить свою деятельность, т. к. практически все ее члены были к тому времени арестованы.
Восьмидесятые годы были трудными для многих стран. Началась война в Афганистане, было введено военное положение в Польше. Мадридская конференция длилась три года. Она была единственным местом, где велись хоть какие-то дипломатические переговоры между двумя лагерями. Мы же продолжали убеждать руководство в необходимости освобождения политических заключенных в СССР, свободе перемещения людей из страны в страну, соблюдении свободы вероисповедания, свободы слова и печати и т. п. Были и социальные требования: поддержка профсоюзов и других общественных групп.
На Венской конференции в 1986 глава советской делегации Ю. Кашлев заявил, что советское правительство устало от непрерывных требований освобождения политических заключенных и решило освободить всех осужденных по политическим статьям, потому что этот факт мешает установлению нормальных отношений между странами. Это было уже при Горбачеве. Освобождение политзаключенных началось в 1987, и в течение 1988 три тысячи человек получили свободу. Это, действительно, улучшило отношения между странами.
В 1989 когда все политзаключенные вернулись и пришли в себя, работа Московской Хельсинской группы была возобновлена. К нам присоединились многие политические деятели, в т. ч. Галина Старовойтова. В новых условиях, конечно, надо было как-то иначе работать. В 1985 страна стала другой.
Каковы были источники финансирования вашей группы?
Поначалу их вообще не было. Моя квартира была канцелярией, а основные фонды состояли из пишущей машинки и писчей и копировальной бумаги, закупаемых на деньги членов группы. Когда после обысков и арестов они изымались, приходилось покупать новые.
А как поменялась деятельность группы сегодня?
Во-первых, поменялась страна. Группу возглавили Лариса Богораз и Лев Тимофеев. Было решено сохранить традиции правозащитного движения Московской Хельсинкской группы. Один раз в полгода собирались семинары, куда приглашались представители различных регионов СССР, а позднее стран СНГ. С 1990-93 было проведено множество семинаров. Они действительно сыграли существенную роль, и нынешние правозащитники понимают, что они — продолжатели принципов и традиций того движения, которое зародилось еще в СССР.
Каковы ваши принципы?
Мы категорически против любых насильственных методов. Второе — абсолютная гласность.
Итак, страна поменялась. Рухнула экономика, люди оказались в нищете, снизилась общественная активность. В эти трудные годы в разных городах России стали стихийно появляться правозащитные организации. Многие люди даже не знали о существовании нашей Хельсинкской группы и о правозащитном движении. Они возникали, потому что в этом была необходимость — появилась новая Конституция, новые законы. Люди стали жить в новых жизненных условиях, и почувствовали растерянность, потому что плохо знали законы и не понимали, как можно себя защитить. И хотя новая Конституция давала больше возможностей жить, люди чувствовали себя брошенными и потерянными. Наиболее активная часть граждан стали объединяться для того, чтобы помочь людям. Так появились бесплатные юридические консультации, которые стали помогать людям. Но эти группы были разрознены. Московская Хельсинкская группа, обладающая большим опытом, решила объединить их усилия. К тому времени я вернулась в Россию и была очень счастлива. В 1996 я была избрана Председателем Московской Хельсинкской группы. Мы были хорошо известны за границей и для активизации новой волны правозащитной деятельности решили искать средства в западных фондах на осуществление той же деятельности, с которой начинала Московская Хельсинкская группа, но, основываясь уже не на Хельсинкских соглашениях, а на новой Конституции РФ: следить за нарушениями прав человека и предавать их гласности. Материалы собираются во всех регионах РФ, мы же их обрабатываем и распространяем в России и в международных организациях: ООН, Совете Европы и т. д. Освещаются разные сферы прав человека: условия содержания в тюрьмах, например, и т. п.
К 2000 было организовано около 2000 правозащитных организаций, с которыми у нас сложились партнерские отношения. Сегодня из-за политики наших властей и давления на гражданское общество их количество сократилось. Главной нашей задачей было объединение этих правозащитных организаций в общероссийскую сеть. Начиная с 1998, мы ведем мониторинг соблюдения прав человека в РФ на основании Европейской Конвенции по правам человека.
До сих пор нас финансируют зарубежные фонды. Основная часть денежных средств идет на содержание офисов в различных регионах России, на приобретение компьютеров, обучение сотрудников аппарата, уполномоченных по правам человека в регионах. У нас много различных проектов. Один из них — поддержка ВИЧ-инфицированных и больных СПИДом. Участвуем также в проекте с сетевыми организациями — «Солдатские матери», Комитет по альтернативной гражданской службе, «Мемориал», «Гражданское содействие». Работаем и в международном проекте «Условия в тюрьмах».
Мы являемся активными членами международной Хельсинкской федерации.
Насколько я понимаю, сегодня ваша деятельность несколько изменилась.
Конечно. Сегодня мы пытаемся достучаться до администрации Президента, Думы, губернских властей, генеральной прокуратуры и т. д. Но мы также продолжаем сотрудничать и с международными комитетами: Комитет по правам человека в ООН, Комитет по пыткам, комитет по правам женщин при ООН, в Европейском Совете. Сотрудничаем с Комиссаром по правам человека в Европе, с Верховным комиссаром по правам человека в ООН. Мы, по-прежнему, огорчаем наши власти тем, что все наши язвы мы не скрываем, а вскрываем. Но, конечно, наша главная цель — не позорить нас в Европе и в мире, а исправлять положение в стране.
Мы — многопрофильная правозащитная организация и занимаемся и политическими, и гражданскими, и социальными вопросами. В отличие от политических партий мы не грыземся с другими правозащитными организациями, а помогаем друг другу по мере необходимости.
В отличие от политических партий, мы не боремся за власть и никуда не избираемся. Я с большей или меньшей симпатией могу относиться к той или иной политической фигуре, но если ее тронет власть, то в независимости от ее политических убеждений, я как лев брошусь на ее защиту.
Если в Москве начинается антигрузинская компания, мы кидаемся всем помогать, в том числе и правозащитному обществу «Гражданское содействие». В прошлом году власти наехали на «Центр содействия международному правосудию», организацию, специализирующуюся на помощи в написании жалоб в Международный Страсбургский суд. Мы собрали пресс-конференцию, и призвали все организации оказать им поддержку. Сегодня эта организация продолжает работать.
Содействие правозащитным организациям сегодня необходимо, поскольку накануне выборов на них идет скрытое наступление властей.
Начиная с 1999, Московская Хельсинкская группа постоянно проводила мониторинг федеральных и региональных выборов, и говорила о них все, что думала. В мониторинге последних выборов мы не участвовали. По-видимому, это была действенная разоблачительная акция, раз уж наша замечательная Дума внесла поправку в закон о выборах, запрещающую присутствие независимых наблюдателей на избирательных участках. Мы — организация не партийная, и оказались за барьером.
Вас устраивает такое положение дел?
Абсолютно не устраивает. Это антиконституционное решение, но закон есть закон и меня просто никто не пустит наблюдать за проведением выборов.
Если вы не согласны с законом, можете ли вы повлиять на его пересмотр?
В таких случаях мы сотрудничаем с депутатами, которые могут внести поправки в закон, но в нынешней Думе это совершенно бесполезно. Формально инициативы депутатов принимаются и кладутся под сукно. Принимаются только те законы, которые исходят из Кремля или от правительства.
Значит, предстоящие выборы пройдут тоже в соответствие с действующим законом и …
И это тоже не будут настоящие выборы. В этом отношении мне очень понравилась формула, которую высказал депутат Госдумы В. Рыжков: «Какие это выборы? Это не выборы, а перезагрузка нынешних начальников и должностей». В избирательный закон внесено столько поправок и изменений, стесняющих права граждан и расширяющих права партий и чиновников, что волеизъявление граждан уже никак не влияет на результаты выборов.
Недавно партия «Единая Россия» победила в 14 регионах. Что вы думаете по этому поводу?
А кто проверял эти выборы? Я не проверяла и не могу сказать, победила ли она честно или это просто нарисовали. Может быть и так, и так. Меня, как стороннего наблюдателя отстранили от выборов. Я считаю, что если сторонних наблюдателей нет — выборы не легитимны. Я не вижу другой причины отстранения независимых наблюдателей от выборов, кроме той, что выборы хотят фальсифицировать. Я не верю в эти выборы.
Как вы считаете, придет народ на выборы? Каков на сегодняшний день рейтинг доверия властям?
Знаете, говорят, на мартовские выборы пришло 60% населения. Но кто проверял, сколько на самом деле пришло 16 или 60%? Но могу сказать, что мы присутствовали на выборах в Чечне. И что интересно, когда мы приезжали на очередной пустой избирательный участок, — а Чечня небольшая, и ее можно объехать на машине за день, — нам всякий раз заявляли, что вот только что была большая явка, а к нашему приезду все уже проголосовали. И так было на каждом участке, куда бы мы не приезжали. К 6 часам вечера объявили — явка 87%. Это, явное вранье, о чем мы и заявили.
Выборы сейчас таковы, что никому уже не интересно на них ходить. Я — активный человек и пошла бы на выборы.
Другой случай: в Курганской области в Мельниковском районе пришли к избирательным урнам всего два человека: кандидат и его приятель. Они проголосовали «за» и выборы состоялись.
Я не боюсь говорить правду всем: и журналистам, и президенту, и человеку из провинции, и международному обозревателю. Кто-то готов ее опубликовать, кто-то нет. Есть и такие, кто просто перевирает наши заявления. Так тоже бывает. С российскими тремя каналами я сужусь, потому что каждый из них соврал.
Сегодня наша деятельность очень сократилась, потому что идет скрытое наступление на правозащитные организации. Во многих регионах их просят освободить офисные помещения. Об этом заявляют и местные администрации, и многие бизнесмены, у которых арендовались офисы. В России нет независимого бизнеса. А без офисов правозащитным организациям работать очень трудно, ведь людям некуда обращаться. Пока мы не знаем, как этому противостоять, и только с горечью наблюдаем, как сеть, создававшаяся в течение стольких лет, постепенно уменьшается.
Сейчас Э. Панфилова пригласила меня в гражданский пул при президентском Совете по правам человека. Она хочет устроить мониторинг выборов в Думу, зная, что мы обладаем опытом. Я не знаю, во что это может вылиться, но если это будет реальный мониторинг, я готова в нем участвовать. Сегодня как власти, так и люди понимают нелегитимность предстоящих выборов.
Может ли Хельсинкская группа сегодня доносить свое мнение до таких международных организаций, как ООН, ОБСЕ и др.?
Да, до ООН и ОБСЕ — легко, а вот до наших сограждан гораздо труднее. Наши власти заботятся, чтобы я не имела такой возможности.
Какую проблему России на сегодняшний день вы считаете главной?
Я считаю, что это некорректный вопрос. Если вы спросите, какая проблема волнует «Солдатских матерей», то это будет одна проблема, а для пенсионеров — другая, для студентов — третья. Если же говорить с точки зрения профессионального правозащитника, а я занимаюсь этим 40 лет, — а только идиот не станет за это время профессионалом, — то я считаю, что главная проблема — отсутствие независимого суда. Если бы суд был независим от власти в условиях нашей Конституции — у нас была бы другая страна. Но так не бывает. В России зависимый парламент, бизнес, и все остальное тоже зависимо, значит и суд будет таким же. В добавок, судьи должны быть еще и квалифицированными, а они невежественны. У судей есть такое циничное правило, о котором мне поведали они сами: «Если не знаешь, как судить, то суди по закону». К сожалению, они скорее знают, как судить — как власти велели, или ради собственной выгоды, а еще и за взятки.
Ваша оценка положения с правами человека в России?
Хуже некуда. Правда, по сравнению с советскими временами у нас колоссальное продвижение вперед в том смысле, что наши права конституционно закреплены. На деле все обстоит иначе. Но если бы мы с вами разговаривали три года назад, я бы сказала, что в этом нет ничего страшного, потому что с того момента, когда люди создают Конституцию, и до того момента, когда жизнь начинает ей соответствовать, проходит большой срок. В Конституции США было записано более 200 лет назад, что все граждане Америки равны перед законом, а движение чернокожих граждан за свои права было в 60-х годах прошлого века.
Сегодня история движется быстрее, и Россия существует уже 15 лет. Последние три года показали резкое ухудшение положения с правами человека в России. Мы живем в авторитарном государстве и это уже больше, чем откат назад. Если так пойдет и дальше, мы превратимся в националистическое государство с фашистским душком. Я, правда, надеюсь, что этого не случится.
А сформировалось ли в России гражданское общество?
Да, когда СССР превращался в Россию, властям было не до народа. Было много других проблем. Этих 15 лет хватило для формирования гражданского общества. Сегодня мы ощущаем сильный нажим и на гражданское общество, и на политические партии, и на некоммерческие общественные организации, и на правозащитные. Это затрудняет наше развитие, которое все-таки продолжается несмотря на давление.
Что надо сделать в России для формирования гражданского сознания?
Я много раз отвечала на этот вопрос — не мешайте, оно само разовьется. А власть сознательно этому мешает, потому что развитое гражданское общество обозначает конец всевластия и бюрократии. Наша бюрократия не дура и прекрасно понимает, что вместе с развитием гражданского общества кончится и ее всевластие, и ее богатство. Богатая бюрократия может быть только в коррумпированной стране.
Когда мы ездим по стране, мы видим, что особняки прокурора гораздо крупнее особняков местных олигархов. Сегодня чиновник богаче бизнесменов. И я уже не говорю о тех, кто сидит в Кремле.
Но при таком раскладе гражданское сообщество не сможет развиться в полную силу?!
Чего не хватает нашему отечественному бизнесу?
Независимости. Мне очень жаль наших богатых людей. Они более зависимы, чем те, кто не обладает богатствами. Конечно, я представляю, как им противно, преклоняться и лебезить перед чиновниками. Эти люди их унижают и грабят, но они не могут их скинуть.
Что-то мешает работе Хельсинкской группы на территории России?
Мешает давление властей на гражданское общество. Для Московской Хельсинкской группы это выражается в следующем: зависимый отечественный бизнес не может нас финансировать и нам приходится обращаться за помощью к Западу. Но наше правительство старается создать такие условия, когда его помощь становится невозможной. Оказывают давление и на наших партнеров в регионах, я говорила о массовых закрытиях офисов, увольнениях правозащитников с работы. Нас не допускают к информации, создавая карманные организации, которые якобы работают с общественностью. Заводят на правозащитников уголовные дела. Всех бизнесменов, ставших правозащитниками, разорили. Было несколько случаев, когда правозащитников вовлекали в постановочные дорожные происшествия и сажали за это. Были случаи и обработки правозащитников в психиатрических учреждениях. Иногда действуют через детей или арестовывают по надуманным причинам, а иногда даже убивают правозащитников. Одним словом, очень много инструментов давления.
Мы хотим, чтобы нам не мешали. Сегодня в России снова появились политические заключенные, и это позор для нашей страны.
Какой хотели бы видеть Россию в будущем?
У меня на этот счет очень простая формула: я хочу, чтобы людям здесь жилось лучше!