Как сделать дагестанскую люльку

«Пока есть Чечня, люльки будут продаваться»

Фото: Диана Магомаева

Национальные аги с резным орнаментом и белыми кружевными накидками украшают обычные торговые ряды воскресного урус-мартановского рынка. Судя по их количеству, чеченские колыбели совсем не забыты. Цена зависит от качества — от 2 до 5 тысяч рублей за люльку без матраса.

— Эти люльки делают Алу и его братья, — говорит одна из продавщиц.

Она начинает расхваливать мастера как лучшего в своем деле, но тут подходит он сам и, улыбаясь, возражает:

— Нет, я совсем не лучший.

«Как чеченец может быть без люльки?»

На вопрос о том, востребованы ли люльки в современной Чечне, Алу удивляется:

— Конечно. Как чеченец может быть без люльки? Дети рождаются каждый день, нужно же их укачивать. Я никогда не сижу без дела: ночью работаю, днем работаю. Если заказывают — делаем, и если не заказывают — тоже делаем. Сбыт всегда есть. В магазины, на рынки, даже в Ингушетию сдаем. Многие домой приходят — на месте дешевле. Если мы сами на рынке продаем, то уже с готовыми матрасами, их делает моя сестра, набивает соломой — такие матрасы самые лучшие. У нас иногда и местные русские покупают. А еще многие наши земляки увозят их с собой в другие регионы, даже и в Европу. Многие покупают на подарок. В общем, о том, что не продадутся, не переживаю, они все уходят. Пока есть Чечня, люльки будут продаваться.

Люльки как смысл жизни

Фото: Диана Магомаева

Мастерская Алу Хататаева находится у него дома. Две большие комнаты заставлены массивными и не очень станками, деревянными досками, заготовками, всюду опилки, свежий запах которых наполняет мастерсткую.

— Нас четыре брата, и у каждого своя мастерская. А начиналось все в отцовском доме, все мы пошли по его стопам. Отец был первым мастером в Чечено-Ингушетии по люлькам. Позже их было четверо: он и его племянники. Это сейчас таких мастеров много, особенно в Урус-Мартане — это ремесло началось именно здесь. В начале 90-х, в безработицу, многие стали делать аги, правда, потом большинство бросили. Для этой работы нужно иметь терпение, а его не у всех хватает.

Алу говорит громко, перекрывая гул токарного станка: мастер вырезает верхнюю перекладину для аги.

— Отец всегда хотел, чтобы сыновья продолжили его дело, но первое время у меня не было желания. Однажды отец с друзьями собрался на пятничную молитву в мечеть, но он не успел вырезать перекладины. Мне захотелось ему помочь. Помню, он удивился: «Ты же никогда не пробовал. Уверен, что сможешь?»

Алу смог. Ему было тогда 13 лет. Он вырезал все 11 перекладин. И с тех пор делает их каждый день. Признается, что затянуло его это занятие на всю жизнь.

— Для меня люльки уже как смысл жизни. Я бы не променял эту работу ни на какую другую: для меня важнее любовь к делу, чем деньги.

«Это дар божий»

Фото: Диана Магомаева

Молодые мамы в Чечне по-разному относятся к традиционной люльке. Одни не представляют жизнь своих детей без нее, а другие считают, что эта традиция, как и тугое пеленание, только вредит ребенку.

Чеченский этнограф, кандидат исторически наук Саид-Магамед Хасиев солидарен с первыми и уверяет, что кавказская люлька — это почти природное явление, и она сохранит свое значение, пока существует человечество.

— Изначально аги вырезали из колоды, то есть из бруска цельного ствола дерева с выдолбленной сердцевиной, куда укладывали ребенка. Что-то наподобие дупла. Затем эту колоду поставили на дугообразные поперечные полозья. На дне делали вырез, куда вставляли трубчатую баранью кость для стока — и ребенок был всегда сухой. Это настолько рационально и уникально, что даже нельзя назвать человеческим изобретением, скорее дар божий. Сейчас ага — это маленькая детская кроватка, со спинками на дугообразных полозьях, но функции у нее те же. А сток заменили подгузниками.

Приверженцы аги считают полезным плотное пеленание ребенка. Младенца буквально приматывают к основанию люльки двумя широкими лентами. Их пропускают под колыбелью и завязывают вверху на круглой перекладине.

— Наши предки понимали, что в раннем детстве тельце ребенка нужно плотно пеленать — так оно развивается быстрее и лучше. Кстати, и многие современные медики рекомендуют пеленать малышей в целях профилактики дистонии, то есть мышечного напряжения. В период активного роста организма и формирования нервной системы ребенок должен чувствовать границы своего тела. А качание с боку на бок приводит в порядок кровообращение и стабилизирует давление. Ребенок успокаивается, высыпается.

«Послушание начинается с люльки»

Фото: Диана Магомаева

Мастер Алу удивляется, что у аги есть противники.

— У чеченцев, как и у других народов Кавказа, испокон веков детей растили в люльках. Например, дети в семье моих родителей и потом мои пятеро детей, дети моих братьев, сестер выросли в агах — и все мы здоровы, не кривые, не хилые. Кроме того, люлька ведь и дисциплинирует ребенка. Не зря же чеченцы послушны своим родителям, и это послушание начинается с люльки. Необязательно говорить ребенку: «Уважай меня». Ага воспитывает ребенка, учит.

А еще, говорит мастер, с люлькой не нужны колыбельные.

— Она ведь собрана из деталей, которые при покачивании, соприкасаясь друг с другом, издают тихие звуки — и люлька сама словно поет. Это как в поезде, когда ты засыпаешь под стук колес. Мама всегда говорила, что ребенок в аге красиво и сладко засыпает, так как слушает колыбельную, которую она поет.

Для мальчиков — скромные, для девочек — яркие

Фото: Диана Магомаева

Фото: Диана Магомаева

Фото: Диана Магомаева

Фото: Диана Магомаева

— Дедушка, папин отец, был плотником, но его арестовали как кулака, и в семье не стало кормильца. От дедушки остались топор, рубанок и ножовка, и с помощью этих трех инструментов отец сделал свою первую люльку. Это было в 1939 году, ему тогда было 7 лет. Его мама, моя бабушка, поехала в Грозный, продала агу и купила продукты. После этого отец стал делать каждую неделю по две люльки, которые они успешно продавали. Так он трудился до 1944 года, пока всех не сослали в Казахстан. На чужбине тоже мастерил — и когда вернулись в Урус-Мартан. Раньше у обычных людей станков не было, только на заводах. Поэтому отец сам смастерил себе станок, наподобие ножной швейной машинки. Потом женился на нашей матери, она стала ему помогать: шлифовала и красила доски.

Издревле чеченские люльки изготавливались из дуба, ореха, груши, боярышника. Алу тоже предпочитает местные породы дерева. Дизайн и узоры придумывает сам, хотя ему больше нравится делать аги по старинке. Помогает мастеру и супруга Зара.

— У нас в роду мужчины делают люльки, а женщины их красят. Я вообще не принимаю участие в выборе цвета — это полностью на усмотрение жены. Я и красить-то не умею. Конечно, люльки делаем разные. Кому-то темные нравятся, кому-то светлые, а многим нравится, когда темный цвет плавно перетекает в светлый. Мы их называем пестрыми. Если, к примеру, делаем сразу 10 штук, то обязательно разные все, чтобы выбор был у людей. Для мальчиков, как правило, покупают скромные, темного цвета, а для девочек — с разными узорами, яркие, светлые.

Фото: Диана Магомаева

Реликвии и технологии

Востребованы не только те люльки, что «крутит» на станках Алу, но и более современные — с арабской вязью, изображениями мечетей, животных, птиц. Чем больше элементов, тем выше цена. Такие люльки сейчас делает старший сын Алу — Шамиль. Он трудится во второй комнате, где стоят готовые спинки люлек с различными узорами и пыль столбом от распиливания фанеры.

— К своим станкам я сына не подпускаю, они очень опасны. На циркулярном станке я себе пару раз срезал палец до кости. Сын делает заготовки из фанеры и с помощью 2D- и 3D- гравера выбивает на них рисунки. Одно плохо: пыли от этой работы много, иногда дышать трудно. Особенно в Рамадан, когда до заката нельзя пить воду.

Шамиль тем временем с помощью пульта задает станку с программным управлением рисунок, созданный в компьютере. И вмиг машина начинает работать — на белой фанере появляется грозненская мечеть «Сердце Чечни». Это будет спинка люльки.

Некоторые рисунки на заготовках Шамиля не прорезные, а, наоборот, выпуклые, объемные. Они сделаны при помощи фрезерного 3D-станка. Сверло диаметром в полмиллиметра вырезает рисунок целые сутки. Так медленно, что работа не заметна глазу: когда смотришь, кажется, будто все стоит на месте.

Мухаммад-Эмин, младший сын Алу, также помогает отцу. Пока что он только шлифует детали, но планирует со временем освоить все ремесло.

— Новые люльки не имеют ничего общего с теми, которые были в моем детстве, — задумавшись, комментирует Алу. — Ну, кроме верхней части, конечно. Я помню свою люльку. В моей семье она была одна, переходила от ребенка к ребенку. Это просто сплошные плоские детали, даже ножки плоские. Без узоров, без ничего. И только перекладина верхняя круглая, чтобы тесемки можно было правильно завязывать. К сожалению, она не сохранилась… А в 98-м году принесли нам как-то люльку на ремонт. Она была очень старая — слетело несколько деталей, шаталась. Сказали, что покупали ее у нашего отца 38 лет назад, и она ни одного года не стояла без дела, каждый год качалась. То есть отец своими руками, без станков, делал люльки так прочно, что эта вот сохранилась аж с 60-го года. Мы с братьями попросили оставить ее нам на память, а взамен предлагали им новую. Не согласились. Сказали, что это их реликвия. А мы свои люльки не храним, отдаем соседям и друзьям. Когда бывает нужно, делаем новые.

Источник

Обычаи ухода и воспитания младенцев: укладывание в люльку

Обряды, связанные с уходом и воспитанием ребёнка с младенчества, состояли из ряда очень важных в представлении ингушского народа ритуалов. В последнее время ряд из них, к сожалению, утрачивает свою значимость. О семейных обрядах, связанных с воспитанием ребёнка с младенчества, этнограф Зейнеп Дзарахова пишет в своей монографии «Вековые устои семьи».

Люлька одновременно представляет собой детское пространство. Люльки-колыбельки встречаются у многих народов мира, известных оседлым земледельческим типом хозяйствования. Делали её из разных пород деревьев, но чаще всего из г1иринг (боярышника). Было поверье о том, что ребёнок, выросший в люльке из боярышника, будет счастливым.

Ингушское название люльки — «ага», по свидетельству информатора из с. п. Плиево Р. И. Албогачиевой, объясняется слиянием двух понятий: «га» (в ингушском языке означает дерево) и припева к колыбельным песням «а-а-а», которые звучали во время убаюкивания ребёнка в люльке.

Виды люлек: люлька-качалка, люлька для полевых работ и люлька-подвеска

Колыбели были разные, но более устойчивой в предпочтениях ингушей считалась деревянная колыбель-качалка.

Основание колыбели имело где-то в середине отверстие, предназначенное для ёмкости (баночки), куда через специальные сосуды-трубочки (сип) стекала моча. Матрасов было два. Первый — набитый соломой для прочности лежака, «чен фалти», был сделан тоже с дыркой, соответствующей той, что и в люльке. Второй матрас — верхний, состоял из двух подушек, сделанных из шерсти. Трубочка (сип) могла быть деревянной, костяной, стеклянной, она разнилась по форме в зависимости от пола ребёнка. Стеклянная стала появляться к концу ХХ века.

Ребёнок в этой колыбельной конструкции всегда оставался сухим и аккуратным. Пелёнок не требовалось. Достаточно было иметь мягкие куски материи, выкроенные из любой старой одежды. В состав люльки входили «аган ч1и» — прутик, за который привязывают свивальники, «ага г1ач» — ручка люльки. Младенца туго пеленали двумя перевязочными поясами — «г1оахкар», шириной около 20 см.

Такую люльку готовили родственники с материнской стороны. В одной и той же люльке вырастало несколько поколений. Обычно ребёнок в ней лежал до тех пор, пока не начинал ходить.

В силу того, что женщины много времени проводили на полях, в работах, им приходилось брать с собой малышей. Для этих целей имелись люльки более упрощённой конструкции. Называли их «ц1ун». Готовили их просто. Брали обычное бревно длиной 70-80 см. в диаметре до 30 см, пилили его на 3 части по вертикали и получали из серединной части ровное основание. На него, предварительно накрыв овечьей шкурой или мягкой тканью, укладывали малыша и перевязывали «оасашца» (кожаными верёвками). Такую люльку подвязывали к древку арбы, на которой члены семьи выезжали в поле. «Раскачиваясь в люльке, которая издавала звуки «ц1у-ц1у-ц1у», ребёнок засыпал. Возможно, из-за таких звуков и назвали люльку «ц1ун»». Эту же люльку могли подвесить на крепкий сук дерева, ибо оставлять на земле люльку было боязливо из-за разных насекомых и змей, которые могли водиться в полях. По мере того как ребёнок вырастал, к той доске-люльке (ц1ун) сбоку приставлялись те две части, которые остались от того куска бревна — исходного материала для люльки, и так же перевязывали в ней ребёнка, поведала автору Р. И. Албогачиева.

Были известны в далёкой древности и люльки плетёного изготовления. Плели корзины-люльки из дерева «ц1ув» и подвешивали в доме. Любой член семьи мог просто подтолкнуть люльку, и она раскачивалась. Её надежно крепили под потолком.

Ритуал укладывания в люльку

Традиционно детей укладывали в люльку-качалку. Укладывание носило церемониальный характер. Эта была ритуальная традиция, сохранившая и до наших дней, но в меньшей степени.

Возглавляла эту церемонию бабушка (мать отца). Обычно ритуал сопровождался пожеланиями, типо «Йиша-воша дебаде тха, аьннача т1ехье хилийта тха, Эг1а 1аса ма эшаде тха, маг1а ага ма эшаде тха» (Пусть множится семья наша и потомки послушными растут, Пусть посох у порога стоит, а на почётном месте люлька стоит).

О дне укладывания ребенка в люльку сообщали заранее повивальной бабке (бер нанильг), родственникам по отцу и по матери (даьхой и ноанхой). Ребёнок к этому времени уже имел имя или получал его в тот же день. Т. е. могло быть сочетание двух важных моментов жизни: имянаречение и укладка в люльку. Как правило, для укладки ребёнка в люльку приглашали здорового мальчика, если новорожденный мальчик, и девочку, если родилась дочь, обязательно из благополучных семей. Под чутким руководством взрослой женщины проводили ритуал, приговаривая: «Шера керте кога кадай волаш, т1ах аьнна волаш агара валва» (Пусть с крепким здоровьем и бодрым настроением через год он оставит люльку). «Ага — цхьан шера бера фусама я» (В течение года домом ребёнка является люлька).

Мать ребенка, если это был первенец, должна была запомнить процедуру укладывания в люльку. Многодетные матери давали молодой матери советы, типа не вытягивать сильно руки ребёнка во время пеленания, иначе будет сутулиться; не класть под голову высокую подушку, иначе шея будет короткая, перетягивать сильно ноги, чтобы они не искривились, и т. д. Так ингуши заботились о красоте его телосложения. Старшее поколение женщин считает, что благодаря люльке у детей не было проблем с опорно-двигательным аппаратом.

Польза люлечной системы в уходе и в воспитании

И с физиологической и с воспитательной точки зрения считали неправильным, если ребёнка приучали к рукам. «Ребёнок как ягнёнок. Когда избалованного вниманием ягнёнка зарезали, то увидели чёрные пятна-вмятины от многочисленных людских рук. Таким же бывает и состояние ребёнка, когда он всё время на руках», — говорила автору информатор Э. Ш. Шутурова, убеждая в целесообразности люльки для ребёнка. У ребёнка болит спина, если не уложить его в люльку, говорят у разных народов.

Не менее важной представлялась и воспитательная сторона процесса укладывания ребёнка в люльку. Это введение его с первых дней в культуру, в которой предстоит жить. «Именно при помощи люльки происходило первое приучение к дисциплине, необходимое в традиционном обществе, где многие стороны жизни были в достаточной степени регламентированы в соответствии с условиями жизни», — пишет М. К. Мусаева.

Укладывать ребёнка в люльку советуют как можно раньше, иначе потом его уже трудно будет приучить к ней. Приучение ребёнка к люльке понималась родителями как первый и необходимый этап в воспитательном процессе.

Источник

matinka_ua

May 2020

Обычай тугого пеленания детей на Северном Кавказе

Очевидно, что процесс сохранения и модернизации традиций и обычаев, характеризующий современные культуры Северного Кавказа, является актуальным в настоящее время как для самих носителей культуры, так и для всего российского общества. Мы сталкиваемся с двумя противоположными явлениями: с одной стороны, это размывание традиционных институтов под влиянием глобализационных процессов, с другой стороны, это стремление общества сохранить в неизменном виде многие социокультурные практики, так как именно они обеспечивают устойчивость и выживание этноса как такового.

Я оказалась в современной квартире, в молодой семье, но с изумлением увидела семимесячного ребенка, лежащего туго запелёнатым в люльке. Через некоторое время другая люлька оказалась в поле моего внимания – на сей раз в Питере. Знакомая чеченская семья попросила меня захватить с собой в Москву старую колыбель для новорождённого племянника.

С тех пор стремление многих представителей северокавказских этносов сохранить этот обычай в неизменном виде оказалось в центре моего внимания. Я встречала детские люльки (колыбели) во всех республиках Северного Кавказа, где в языке каждого этноса присутствуют слова, обозначающие люльку: •

Даргинский — «сири», «гарда»; •

Горский еврейский — «гуфорэ»; •

Лезгинский — «кпел кьеп1ина тун»; •

Табасаранский — «кьяб, шинт»; •

Кумыкский, карачаевский, черкесский — «бешик»; •

Чеченский, ингушский — «ага»; •

Адыгейский, кабардинский — «кушъэ», «гущэ».

Итак, люлька — первый дом ребенка, созданный для него взрослым. Оценить не только бытовое, но и сакральное значение люльки в жизни народов Северного Кавказа можно, подробно изучив то, сколько поверий, ритуалов, обычаев и обрядов связано с детской люлькой. В них можно проследить древние языческие корни, и, постепенно приходившие им на смену и вытеснявшие их, исламские элементы.

В недавнем прошлом процесс укладывания ребенка в люльку был связан с магическими обрядами и ритуалами. У каждого народа имелись свои обычаи, гарантирующие, с точки зрения народных поверий, здоровое и счастливое детство. В этих обычаях было важно всё: из какой породы дерева лучше делать люльку, кто и в какие сроки укладывает младенца в нее, где должна стоять люлька, с какой стороны можно подходить к ней и многое другое.

Ой, кошечка, кошечка, сказку расскажи, кошечка.

Люльку охраняй, кошечка!

Чеченцы колыбель с ребенком ставили головой на восток и на юг, а если ребенок случайно оказывался головой в две другие стороны, его сразу же поправляли. Балкарцы колыбель устанавливали головой на юго-запад.

Много обрядов и поверий было связано с самой люлькой. У чеченцев и почти всех народов Дагестана никогда нельзя было раскачивать пустую люльку, завязывать ленты, когда ребенка не было в люльке, а также переносить ребенка через перекладину люльки. Необходимо было обойти и передать ребенка. Считалось, что не будет здорового потомства у ребенка. У народов Дагестана нельзя было подготовленную люльку оставлять без покрывала — в нее может забраться нечистая сила. Следовало прикрыть ее наполовину, иначе сон уйдет. Раскачивание пустой люльки для аварцев было опасно тем, что у ребенка будет болеть живот, даргинцы и лакцы в этом случае считали, что в доме больше не будут рождаться дети.

Таким образом, считалось, что жизнь и здоровье ребенка целиком зависит от люльки, поэтому если ребенок рос болезненным и слабым, родители брали напрокат люльку у родственников или соседей, чей ребенок вырос здоровым и крепким.

Содержание благопожеланий, которыми сопровождалось первое укладывание ребенка в люльку, было у всех народов примерно одинаковым: желали ребенку здорового детства, счастливой жизни: «Пусть люлька станет сладкой, быстро вырастай, крепким хозяином становись» (аварское), «Пусть лямки твоей люльки будут крепкими! Да стать тебе старшим братом пяти братьев! Да быть тебе уважающим родителей! Да быть тебе дорогим для людей!» (кумыкское).

Женщины Кавказа были сильно обременены домашней работой, поэтому ребенок проводил в люльке большую часть времени, а люлька всегда была рядом с матерью. Люльку выносили на поле или в огород. Кстати, у вайнахов (чеченцев и ингушей) женщина, приступающая к жатве, говорила: «Пусть передо мной урожай созревает, пусть за мной он созревает, пусть амбар отца наполнится, пусть люлька матери наполнится».

Вынимали ребенка из люльки нечасто. Дагестанцы это делали 3-4 раза в день на 10-15 минут, ночью ребенок тоже спал в люльке. Также вынимали ребенка в том случае, когда он справлял большую нужду. Чаще всего ребенка кормили прямо в люльке, подсаживаясь к нему с левой стороны. Тем не менее, ребенка всегда старались содержать в сухости и чистоте: его ежедневно купали, чтобы он хорошо рос и спал. У других северокавказских народов ребенок ночью вынимался из люльки и спал вместе с матерью.

Жесткая фиксация ребенка в люльке позволяла оставлять его без присмотра, будучи уверенным в том, что ребенок не выпадет из люльки. Мать могла заниматься работой по дому, ограничиваясь лишь качанием люльки ногой. Люлька могла легко перевозиться на верховой лошади или арбе, что было удобно, особенно в военных условиях.

Таким образом, значение люльки в жизни северокавказских народов трудно переоценить. Именно поэтому, на наш взгляд, люлька не утратила своего значения и в годы советской власти, когда шла активная борьба с пережитками старого, так и в наши дни. Люлька и сейчас является удобным для матери первым детским домом, который дает значительную свободу действий современной кавказской женщине, чей быт и поныне связан с большим количеством домашних обязанностей и уходом за детьми (во многих северокавказских семьях часто встречается 5 и более детей). Сложные гигиенические приспособления заменили современными подгузниками, которые позволяют ребенку долго оставаться в сухости и чистоте. Кроме того, считается, что длительное лежание ребенка в люльке оказывает позитивное влияние на его здоровье: фиксация головы особенно важна тогда, когда у новорожденного младенца она еще плохо держится и может принять неудобное положение, а фиксация туловища и ног препятствует искривлению позвоночника и делает ноги ровными. Кабардинцы следили и следят за тем, чтобы подушка ребенка не была очень высокой или очень низкой: шея ребенка будет слишком короткой, или, наоборот, слишком длинной. При пеленании не следует слишком затягивать ручки вдоль туловища, иначе плечи могли стать слишком опущенными.

Основываясь на полевых исследованиях, проводимых в разных республиках современного северокавказского региона, можно сказать, что в настоящее время люльку покупают на базаре и дарят новорожденному чаще всего родственницы матери новорожденного. Или люлька передается от родственников. Часто в одной люльке вырастают многие поколения детей семьи. Многие мистические обряды, сопровождающие процесс укладывания в люльку, ушли в прошлое, что связано с усилившимся влиянием ислама в последние годы, так как проведение магических и языческих обрядов в корне противоречит требованиям религии и потому жестко порицается. Ребенок спит в люльке несколько раз в день, при этом многие матери отмечают, что в ней сон ребенка более продолжительный и крепкий. Укладывание спать ребенка в люльку чаще всего происходит до 1-1,5 лет, после чего ребенок перекладывается в детскую кроватку. Несмотря на определенные трудности, которые связаны с тугим пеленанием ребенка и фиксацией его в люльке, многие северокавказские женщины считают люльку наиболее удобным и надежным условием развития и воспитания ребенка. Кавказские женщины рассказывают, что если ребенок привыкает спать в люльке, то без нее уложить спать младенца бывает очень сложно. Поэтому люлька переезжает с семьей в разные города.

Подводя итоги, можно сказать следующее. С точки зрения современной психологической науки, значение «пеленочного детерминизма» и его влияние на формирование личностных психологических особенностей сильно преувеличено. Спорным является и факт позитивного влияния тугого пеленания на формирование правильной осанки или других особенностей строения тела ребенка (современные педиатры пугают любителей тугого пеленания различными дисплазиями костей ребенка). Тем не менее, очевидно, что социокультурная практика тугого пеленания, наряду со многими другими традиционными институтами воспитания детей на Северном Кавказе, до сих пор представляет особую значимость и ценность с точки зрения сохранения неповторимого своеобразия северокавказского характера.

Posted on Jun. 3rd, 2012 at 07:26 pm | Link | Leave a comment | Share | Flag

Источник