Церковные приходы что это такое история

Церковный приход

В древней христианской церкви, а также в Древней Руси прихожане сами избирали членов причта, представляя в последнем случае епископу так называемые «заручные прошения», получившие начало после Владимирского собора 1274 г.

Содержание

В России в конце XIX в

Особый приход может образоваться, если есть церковь и достаточные средства для содержания причта, в приходе свыше 700 душ мужского пола — из священника, дьякона и псаломщика, а в приходе, имеющих менее 700 душ, — из священника и псаломщика. Исключения, по особым положениям, существуют для епархий западно-русских и кавказских, где приход образуются и при меньшем числе прихожан.

Право прихожанам избирать членов причта, как общее, отменено, но за прихожанами остается право заявления епархиальному епископу своего желания иметь известное лицо членом причта своей церкви. Имущество каждой церкви и её земельные владения составляют её неотъемлемую собственность. Церковно-приходские дела не относятся к ведомству сельских и волостных сходов и не могут быть предметом их суждения. Мирские приговоры сельских и волостных сходов о мирских сборах в пользу церквей, на покупку колокола для церкви и т. п. признаются обязательными для крестьян данного общества. В случае просьб об образовании новых приходов должны быть указаны средства для построения храма и содержания причта и для постройки домов для причта. Отвод установленных участков земли для причта во вновь открываемых приходов возлагается на общества и лица, возбудившие ходатайство об образовании прихода.

Общее собрание прихожан выбирает из своей среды членов приходского попечительства и доверенного человека для ведения церковного хозяйства — церковного старосту, избираемого прихожанами на три года, с согласия причта, при благочинном, и утверждаемого епархиальным архиереем, причём, если возникают сомнения в правильности выбора, дело рассматривается в консистории. При приходе учреждаются церковно-приходские общества для организации благотворительности в кругу прихожан. В 1885 г. был возбуждён Московским земством вопрос о восстановлении древнего права приходов избирать излюбленных людей на должность приходских священников. Синодом этот вопрос был разрешён отрицательно ввиду того, что избрание кандидата, как соединённое с нравственной ответственностью епископа, должно зависеть от личного его усмотрения и что если в истории и практиковались приходские выборы, то с большими беспорядками и злоупотреблениями и лишь по неимению специально подготовленных к священству кандидатов, а теперь такого недостатка не чувствуется.

Впрочем, Синод признал, что «право прихожан в смысле заявления ими епископу своего желания иметь преимущественно известное лицо или в смысле свидетельства о добрых качествах ищущего рукоположения лица не было отменяемо и, как показывают восходящие в Синод дела, нередко применяется и в настоящее время». Отсюда ясно, что Синод считает возможным такое совмещение приходского выбора с нравственной ответственностью епископа за рукоположение, при котором одно другому не противоречит. Получение специально подготовительного к священству образования и право выбора прихожан на церковно-приходские должности также не исключают одно другого, потому что из нескольких лиц, получивших специальную подготовку, одно может быть более известно и более желательно, чем остальные. Не только в евангелической, но даже и в католической церкви на Западе представление или избрание кандидата на церковно-приходскую должность не считается посягательством на права епископа или противоречием нравственной ответственности епископа за рукоположение.

Настоящее время

В 1988 году в РПЦ было 6893 прихода, а в 2008 году — уже 29 263. [2]

Источник

Куда приходят прихожане?

интер­вью с про­то­и­е­реем Дмит­рием Смир­но­вым

— Что такое цер­ков­ный приход и чем он отли­ча­ется от храма?

— Часто слова «храм» и «приход» исполь­зу­ются как сино­нимы, но между ними есть раз­ница, и боль­шая. Храм – просто здание, а приход – это община, люди, кото­рые при­хо­дят в храм. Они так и назы­ва­ются – при­хо­жане. В Еван­ге­лии Хри­стос про­из­но­сит: «Там, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». То есть люди при­хо­дят в храм на бого­слу­же­ние во имя Хри­стово, чтобы пооб­щаться с Богом и друг с другом.

В первые три века суще­ство­ва­ния хри­сти­ан­ства по объ­ек­тив­ным при­чи­нам храмов не суще­ство­вало – ведь до 313 года хри­сти­ан­ство в Рим­ской импе­рии было запре­щено. Веру­ю­щие соби­ра­лись на бого­слу­же­ния в част­ных домах. После 313 года хри­сти­ане начали исполь­зо­вать для служб бывшие язы­че­ские храмы и бази­лики, их пере­обо­ру­до­вали и освя­щали. Таким обра­зом, посте­пенно воз­никло поня­тие при­хода. Строго говоря, приход – это форма само­ор­га­ни­за­ции цер­ков­ной жизни, пер­вич­ная струк­тура Церкви. Можно при­ве­сти такую парал­лель: Библия гово­рит, что Цер­ковь – это мисти­че­ское Тело Христа. Так вот приход – это кле­точка боль­шого цер­ков­ного Тела.

— При­хо­жа­нин – это только тот, кто посто­янно ходит в храм?

— Прежде всего, чело­веку нужно осо­зна­вать свою при­част­ность к Все­лен­ской Церкви именно через эту общ­ность. Объ­ек­тивно такая при­част­ность осу­ществ­ля­ется на бого­слу­же­нии, в Таин­стве Евха­ри­стии, где про­ис­хо­дит пре­ло­же­ние хлеба и вина в Тело и Кровь Хри­стовы. При­ни­мая Святые Дары, все люди, кото­рые собра­лись в этом месте, соеди­ня­ются со Хри­стом, и через Него – со всей Все­лен­ской Цер­ко­вью. Вообще, быть хри­сти­а­ни­ном – значит участ­во­вать в Таин­стве Евха­ри­стии.

Но при­ход­ская жизнь отнюдь не сво­дится только к бого­слу­же­нию, или, лучше ска­зать, ни в коем случае не должна сво­диться к этому. Жизнь при­хода – это все, что про­ис­хо­дит внутри данной общины.

— В том числе и так назы­ва­е­мая вне­бо­го­слу­жеб­ная жизнь?

— Во-первых, это мис­си­о­нер­ская дея­тель­ность – цер­ков­ное вос­пи­та­ние и обра­зо­ва­ние новых членов общины. Во-вторых, бла­го­тво­ри­тель­ность: попе­че­ние о вдовах, сиро­тах, боль­ных, ста­ри­ках, инва­ли­дах. На самом деле всю вне­бо­го­слу­жеб­ную при­ход­скую жизнь можно уло­жить в эти две формы: миссия и бла­го­тво­ри­тель­ность.

Можно хоть каждый день при­хо­дить в храм, молиться и даже участ­во­вать в Таин­ствах, но при этом оста­ваться рав­но­душ­ным ко всему, кроме себя, своего лич­ного спа­се­ния или жизни своей семьи, не инте­ре­су­ясь тем, что про­ис­хо­дит в общине. Вряд ли такого чело­века можно назвать членом при­хода, общины. Член общины – это тот, кто осо­знает жизнь общины как общее дело, то есть как Литур­гию. Обычно Литур­гия вос­при­ни­ма­ется, как часть бого­слу­жеб­ного круга. Это неверно. Литур­гия – это пол­нота всего цер­ков­ного слу­же­ния: и бого­слу­жеб­ного, и мис­си­о­нер­ского, и бла­го­тво­ри­тель­ного.

— Вы насто­я­тель несколь­ких при­хо­дов. Рас­ска­жите об их жизни.

— Жизнь этих при­хо­дов как раз и иллю­стри­рует то, что приход – не что-то отдель­ное, само­до­ста­точ­ное. Приход связан со всей Цер­ко­вью. Есть один насто­я­тель, а свя­щен­ники храмов служат во всех при­хо­дах по оче­реди. Несмотря на то, что в каждом храме есть свой «костяк» актив­ных при­хо­жан, у нас име­ется общий центр, и он руко­во­дит жизнью всех храмов. Фак­ти­че­ски, это одна община.

Что каса­ется бого­слу­же­ния, то это регу­ляр­ная утрен­няя и вечер­няя службы во всех храмах, обя­за­тель­ная живая про­по­ведь после службы, несколько цер­ков­ных хоров, состав­лен­ных из при­хо­жан, пев­че­ская школа, неболь­шая семи­на­рия, откуда вышли уже два­дцать пять свя­щен­но­слу­жи­те­лей. Для жела­ю­щих при­нять кре­ще­ние у нас суще­ствуют курсы, где кратко обу­чают осно­вам хри­сти­ан­ской веры.

Теперь о миссии. Это две еже­не­дель­ные радио­про­граммы, сайт в интер­нете, самая круп­ная рус­ско­языч­ная пра­во­слав­ная интер­нет-биб­лио­тека, регу­ляр­ная теле­ви­зи­он­ная про­грамма, изда­тель­ство, сеть мага­зи­нов, рас­про­стра­ня­ю­щих духов­ную лите­ра­туру, еже­ме­сяч­ная пяти­де­ся­ти­по­лос­ная газета, вос­крес­ная школа, гим­на­зия.

Если гово­рить о бла­го­тво­ри­тель­но­сти, то это два дет­ских дома, пат­ро­наж­ная служба по уходу за оди­но­кими ста­ри­ками, сест­ри­че­ство – то есть сестры мило­сер­дия, кото­рые помо­гают боль­ным в 50‑й город­ской боль­нице, фонд помощи мно­го­дет­ным семьям и сиро­там. Все слу­же­ние осу­ществ­ляют сами при­хо­жане.

— Есть весьма рас­про­стра­нен­ное мнение, что место актив­ной дея­тель­но­сти веру­ю­щего чело­века должно огра­ни­чи­ваться тер­ри­то­рией храма. За забо­ром начи­на­ется свет­ское госу­дар­ство, где не должно быть места для цер­ков­ной бла­го­тво­ри­тель­но­сти, а тем более мис­си­о­нер­ства. Как Вы отно­си­тесь к такому мнению?

— Огра­ни­чить мис­си­о­нер­ство и бла­го­тво­ри­тель­ность сте­нами храма и свести цер­ков­ную жизнь только к бого­слу­же­нию – это то же самое, что запре­тить есть хлеб везде, кроме булоч­ной. Это с опре­де­лен­ной долей успеха осу­ществ­ля­лось при совет­ской власти. Целью боль­ше­ви­ков было вытра­вить у людей веру. Для этого нужно было загнать Цер­ковь в гетто, свести всю при­ход­скую жизнь к бого­слу­же­нию. Строго кон­тро­ли­ро­ва­лось даже содер­жа­ние про­по­ве­дей. Талант­ли­вых про­по­вед­ни­ков уда­ляли из цен­траль­ных храмов, отправ­ляли на слу­же­ние в глухие деревни. По сути, про­во­ди­лась «селек­ци­он­ная работа» по отно­ше­нию к духо­вен­ству. Свя­щен­ник должен был быть мол­ча­лив, необ­ра­зо­ван, посто­янно спе­шить домой, а еще лучше, если бы он выпи­вал и совер­шенно не инте­ре­со­вался пас­тыр­ской дея­тель­но­стью, не говоря уже о каких-то ини­ци­а­ти­вах при­хо­жан. Как раз в те годы воз­никли такие дикие и непри­ем­ле­мые для Церкви прак­тики, как, напри­мер, общая испо­ведь, когда свя­щен­ник с амвона про­из­но­сит назва­ния грехов, а при­хо­жане авто­ма­ти­че­ски «каются»: «Да, грешны в этом». Воз­никла гру­бость по отно­ше­нию к людям, кото­рые только-только вошли в храм. Отдель­ные пас­тыри реально зани­ма­лись людьми, но таких были еди­ницы.

Когда сего­дня неко­то­рые люди утвер­ждают, что «место попов в храме» – это напо­ми­нает ту же боль­ше­вист­скую логику. Таким людям можно напом­нить слова люби­мого ими ате­и­ста Воль­тера: «Я не согла­сен с вашими мыс­лями, но я готов уме­реть за ваше право их испо­ве­до­вать».

Чело­век сего­дня, слава Богу, может при­дер­жи­ваться какого угодно мнения, Россия за это долго боро­лась. Все, что делает хри­сти­а­нин, есте­ствен­ным обра­зом явля­ется про­дол­же­нием его веры. Напри­мер, суще­ствует пра­во­слав­ный сайт. Он никому ничего не навя­зы­вает. Но если чело­веку необ­хо­димо, он может туда зайти и задать инте­ре­су­ю­щий его вопрос, уви­деть цер­ков­ный взгляд на жизнь, полу­чить нужную инфор­ма­цию. Тем более Кон­сти­ту­ция России раз­ре­шает любому объ­еди­не­нию людей изла­гать свои взгляды, если они не про­ти­во­ре­чат закону.

Испо­ве­до­вать свою веру – значит рас­ска­зы­вать о ней, про­слав­лять Бога в самом себе, своими делами. Прежде всего это дела­ется, конечно, на бого­слу­же­нии. Но про­слав­лять Бога можно молча, без всяких гром­ких слов, уха­жи­вая за оди­но­кими ста­ри­ками или детьми-сиро­тами.

— Мы в редак­ции нередко полу­чаем письма, где люди рас­ска­зы­вают, как они, их род­ствен­ники или друзья – уходят из Пра­во­слав­ной Церкви в разные секты и про­те­стант­ские общины, потому что не нахо­дят себе места в Церкви. Пра­во­слав­ные при­ходы не могут удо­вле­тво­рить их жажду актив­но­сти, сводя всю хри­сти­ан­скую жизнь только к бого­слу­же­нию. Как Вы дума­ете, суще­ствует ли реально такая про­блема?

— Без­условно, такая про­блема есть. Это тоже – насле­дие совет­ских времен, когда любая актив­ность веру­ю­щих вне храма была запре­щена. Поэтому, к сожа­ле­нию, основ­ная часть пра­во­слав­ного духо­вен­ства, вырос­шая при боль­ше­вист­ской власти, непри­вычна к такой дея­тель­но­сти. Слу­же­ние многих свя­щен­ни­ков направ­лено только на реа­ли­за­цию бого­слу­жеб­ной дея­тель­но­сти. Литур­гия, Евха­ри­стия – это дей­стви­тельно сердце жизни при­хода. Понятно, что сердце – самый глав­ный орган, без него жить нельзя. Но ведь орга­низм не сво­дится только к сер­деч­ной дея­тель­но­сти, нужны и другие органы.

Но и Цер­ковь – это живой орга­низм, тело Хри­стово. У него, помимо сердца, должны суще­ство­вать и голова, и печень, и руки, и ноги… Если свя­щен­ник не про­по­ве­дует – значит, у общины нет языка, если не помо­гает ближ­ним – значит, у нее нет рук, если нет обу­че­ния осно­вам веры – значит, отсут­ствует голова. Цер­ков­ный приход, община – это пол­нота. Если там чего-то нет, это инва­лид – «чело­век с огра­ни­чен­ными воз­мож­но­стями». В два­дца­тые годы про­шлого века все при­ходы пре­вра­ти­лись в таких инва­ли­дов. Пят­на­дцать лет назад при­шлось начи­нать прак­ти­че­ски с нуля, вос­ста­нав­ли­вая, «при­ши­вая» отруб­лен­ные органы.

— Есть ли раз­ница между доре­во­лю­ци­он­ными и совре­мен­ными при­хо­дами, кроме той, что тогда храмы стро­или, а сейчас вос­ста­нав­ли­вают?

— Без­условно. Во-первых, каждый свя­щен­ник до рево­лю­ции был госу­дар­ствен­ным чинов­ни­ком. С одной сто­роны, госу­дар­ство защи­щало Цер­ковь – напри­мер, от свя­то­тат­ства. За кражу иконы давали гораздо больше лет каторги, чем за укра­ден­ный сак­вояж. Сего­дня этого нет. Госу­дар­ство не отли­чает про­стое воров­ство от свя­то­тат­ства – ограб­ле­ние храма. Если сего­дня укра­дут из храма икону, то первым делом мили­ция спро­сит, сколько стоит икона.

Но с другой сто­роны, до 1917 года госу­дар­ство посто­янно вме­ши­ва­лось в цер­ков­ную жизнь, регла­мен­ти­ро­вало ее. Сейчас Цер­ковь и ее при­ходы имеют реаль­ную сво­боду. Это небы­ва­лое в исто­рии России явле­ние. Пол­нота жизни Церкви зави­сит исклю­чи­тельно от нашей ини­ци­а­тивы. А она, к сожа­ле­нию, еще недо­ста­точно раз­вита. Свя­тей­ший Пат­ри­арх посто­янно при­зы­вает при­ходы про­яв­лять актив­ность. И сам он, несмотря на воз­раст, необы­чайно акти­вен. В Пра­во­слав­ной Церкви столь актив­ных людей, к сожа­ле­нию, раз, два и обчелся. Пат­ри­арх реально явля­ется лиде­ром воз­рож­де­ния вне­бо­го­слу­жеб­ной жизни при­хо­дов.

— Суще­ствуют ли какие-то обя­зан­но­сти при­хода по отно­ше­нию к своим при­хо­жа­нам, и наобо­рот, обя­зан­но­сти при­хо­жан по отно­ше­нию к при­ходу?

— Конечно, все это про­пи­сано в уставе при­хода. Насто­я­тель вместе с груп­пой людей из две­на­дцати чело­век – при­ход­ским сове­том должен орга­ни­зо­вать жизнь при­хода – бого­слу­жеб­ную, мис­си­о­нер­скую и бла­го­тво­ри­тель­ную. Что же каса­ется обя­зан­но­стей при­хо­жан, они носят исклю­чи­тельно нефор­маль­ный харак­тер – будь то сбор средств на содер­жа­ние храма или мис­си­о­нер­ская и бла­го­тво­ри­тель­ная дея­тель­ность.

— Можно ли ска­зать, что участ­ву­ю­щий в жизни при­хода чело­век явля­ется насто­я­щим хри­сти­а­ни­ном?

— Чтобы быть хри­сти­а­ни­ном, нужно испол­нять еван­гель­ские запо­веди. Ведь соци­аль­ную дея­тель­ность может вести кто угодно. Когда я был в Аме­рике, то наблю­дал такую форму соци­аль­ного слу­же­ния. Многие като­ли­че­ские и про­те­стант­ские храмы после бого­слу­же­ния пре­вра­щают храмы в сто­ло­вые, соби­рают без­дом­ных и бес­платно их кормят. В этом слу­же­нии могут при­ни­мать уча­стие кто угодно: иудеи, мусуль­мане, буд­ди­сты, ате­и­сты… То есть просто добрые люди, кото­рые хотят себя реа­ли­зо­вать, но никак не отно­ся­щи­еся к хри­сти­ан­ству. Это заме­ча­тельно. Но хри­сти­а­ни­ном может назы­ваться только чело­век, кото­рый испол­няет еван­гель­ские запо­веди, регу­лярно участ­вует в Евха­ри­стии и ста­ра­ется жить так, как жил Хри­стос. Хри­сти­а­нин должен зани­маться мис­си­о­нер­ской дея­тель­но­стью. При этом не обя­за­тельно выхо­дить на улицы с пла­ка­тами. Просто там, где ты живешь, живи не так, как все: не пей, не зани­майся раз­вра­том, не ругайся с людьми…

— Общины – актив­ные люди есть и в при сина­го­гах, и при мече­тях. Можно ли назвать эти общины при­хо­дами, храмы – церк­вами, а насто­я­те­лей – свя­щен­ни­ками?

— И у мусуль­ман, и у иудеев есть люди, кото­рые оста­вили мир­скую жизнь и зани­ма­ются исклю­чи­тельно делами общины. Условно можно назвать эти общины цер­ко­вью в пер­во­на­чаль­ном зна­че­нии этого слова, ведь гре­че­ское eclessia (собра­ние) озна­чает именно какое-то сооб­ще­ство людей. Но хри­сти­ан­ство назы­вает Цер­ко­вью собра­ние людей, кото­рые объ­еди­нены любо­вью ко Христу, Таин­ствами, верой, что Хри­стос – это Мессия, Спа­си­тель. С услов­но­стью можно назвать глав и сина­гог, и мече­тей свя­щен­ни­ками. Но хри­сти­ан­ский свя­щен­ник отли­ча­ется от них тем, что не он при­но­сит жертву Богу, а Бог при­но­сит жертву за людей – при­но­сит на Кресте. На Литур­гии мы только при­об­ща­емся этой Жертве.

Источник

свя­щен­ник Евге­ний Агеев

Часть I. Про­блемы при­ход­ской жизни

То, что мы сейчас назы­ваем при­хо­дом, явля­ется осно­вой всей жизни Церкви. Цер­ковь начи­на­лась с малень­кой общины уче­ни­ков Христа, затем это стало общи­ной апо­сто­лов и их уче­ни­ков, затем апо­столы разо­шлись по разным горо­дам и стра­нам и там поста­ра­лись собрать такие общины. Апо­столы остав­ляли их, пере­ходя в другие края, писали им письма, посе­щали своих уче­ни­ков, учили, спо­рили, обли­чали. Из этой при­ход­ской жизни древ­ней Церкви, чрез­вы­чайно актив­ной, испол­нен­ной при­сут­ствием бла­го­дати Божией, роди­лось все наше Свя­щен­ное Писа­ние, Свя­щен­ное Пре­да­ние, вся жизнь Церкви. И про­дол­жа­ется жизнь Церкви – через века, через тыся­че­ле­тия – также в общи­нах, при­хо­дах. Очень схожие слова: цер­ковь – «эккле­сия» по-гре­че­ски – те, кто вызваны, созваны, собраны, и «приход» по-русски – те, кто пришли, отклик­ну­лись на зов. Вот так вот мы при­няли в свой язык, в сферу нашей жизни, ино­стран­ное слово, и если цер­ковь мы вос­при­ни­маем уже или как здание, или как отвле­чен­ную и неиз­вестно где нахо­дя­щу­юся орга­ни­за­цию, то «приход» – слово родное, зна­ко­мое. Правда, тоже не всегда понят­ное. Вот и поста­ра­емся сейчас уяс­нить, откуда взялся приход, каким он был в начале ХХ в, перед нашими тра­ги­че­скими рево­лю­ци­ями. Часто гово­рят о воз­рож­де­нии, не пони­мая, что мы воз­рож­даем, и вот цер­ков­ная исто­рия помо­гает нам понять, что сле­до­вало бы воз­рож­дать, а что – забыть, и что в насто­я­щий момент воз­рож­да­ется. Сего­дня я поста­ра­юсь сде­лать крат­кий экс­курс в исто­рию при­ход­ских общин в России. Если кто-то узнает в них совре­мен­ные про­блемы, что ж, как гово­рится в филь­мах, все сов­па­де­ния с реаль­ными собы­ти­ями явля­ются слу­чай­ными и авторы вовсе не ста­вили цели кого-то оскор­бить.

В древ­но­сти речи о при­ход­ских общи­нах не было. Приход кон­крет­ного храма прак­ти­че­ски пол­но­стью сов­па­дал с сель­ской или город­ской общи­ной. Община сама и стро­ила себе храм, при­гла­шала или изби­рала из своей среды свя­щен­ника, при­чет­ни­ков, уста­нав­ли­вала связь с епар­хией. При кре­пост­ном праве есте­ствен­ным воз­гла­ви­те­лем общины, ответ­ствен­ным за нее перед госу­дар­ством, стал поме­щик. Основ­ные вопросы решал он, многие даже и ста­вили свя­щен­ни­ков из своих кре­пост­ных – так удоб­нее, полный хоз­рас­чет в поме­стье. Если уж поме­щик не зани­мался цер­ков­ными делами, жил далеко, или было недо­суг, или вовсе не было барина – были ведь и госу­дар­ствен­ные кре­стьяне – то все дела реша­лись «миром». В горо­дах община была несколько более рас­плыв­чата, потому что более мно­го­чис­ленна, но и здесь основ­ные при­хо­жане друг друга знали, в храм ходили вместе. До 18 века при суще­ство­ва­нии, конечно же, поня­тия духо­вен­ства, как людей особо посвя­тив­ших себя на службу Церкви, они не так уж сильно выде­ля­лись из общины.

Вместе со своими при­хо­жа­нами, они несли так назы­ва­е­мое «тягло» — общий ком­плекс повин­но­стей перед госу­дар­ством, раз­лич­ными адми­ни­стра­тив­ными орга­нами. Выра­же­ние «тяглые попы» было офи­ци­аль­ным тер­ми­ном. Вся адми­ни­стра­ция на Руси была постро­ена на системе корм­ле­ния чинов­ни­ков. Она же легла в основу и епар­хи­аль­ного управ­ле­ния. Древ­ние акты гово­рят нам, что отно­ше­ния между архи­ереем и при­ход­ским духо­вен­ством, глав­ным обра­зом состо­яли в стрем­ле­нии устро­ить пра­виль­ность и регу­ляр­ность сборов, предот­вра­тить всякое укло­не­ние от них — со сто­роны архи­ерея. А со сто­роны духо­вен­ства — в укло­не­ниях от сборов, в хло­по­тах сба­вить цер­ков­ную дань, добыть жало­ван­ную гра­моту, сме­нить один приход, с кото­рого пла­ти­лось много, на другой, обло­жен­ный более лёгким сбором. Свя­ти­тель­ские дани и пошлины пла­ти­лись свя­щенно- цер­ков­но­слу­жи­те­лями при самом про­из­вод­стве их в духов­ный чин и во все про­дол­же­ние их слу­же­ния при церк­вях. Каждый став­лен­ник, руко­по­ла­га­е­мый во свя­щен­ника и диа­кона и посвя­ща­е­мый в сти­харь, обязан был пла­тить «став­ле­ные пошлины». После резких обли­че­ний стри­голь­ни­ков каса­тельно постав­ле­ния пас­ты­рей на мзде, собор 1503 года отме­нил было эти пошлины, но Сто­гла­вый собор снова уза­ко­нил их. За пере­ход к другой церкви каждый свя­щен­но­слу­жи­тель платил «пере­хо­жие деньги». Вдовые попы и диа­коны пла­тили «епи­тра­хиль­ные» и «орар­ные» пошлины. Без­мест­ное духо­вен­ство, слу­жив­шее по найму, для кото­рого оно ста­но­ви­лось на крест­цах (пере­крест­ках), обло­жено было пошли­ной «крест­цо­вой». За явку грамот новому архи­ерею пла­ти­лась «явоч­ные деньги». Все церкви пла­тили в архи­ерей­скую казну еже­годно «цер­ков­ную дань» по числу при­ход­ских дворов. Важную статью архи­ерей­ских дохо­дов состав­ляли пошлины за анти­минсы для новых церк­вей и «венеч­ные» с браков. При Иване Гроз­ном опре­де­лена была денеж­ная сумма, кото­рую духо­вен­ство должно было пла­тить еже­годно за архи­ерей­ский «подъ­езд», хотя бы архи­ерей и не ездил по епар­хии. Кроме подъ­езда, оно пла­тило ещё «мос­ков­ский подъём», для покры­тия издер­жек на поездки епи­скопа к мит­ро­по­литу. Со сбо­рами на архи­ереев соеди­ня­лись ещё особые сборы на их чинов­ни­ков и слу­жи­те­лей архи­ерей­ского дома; со вре­мени Сто­глава эти сборы сла­га­лись в одну общую сумму, равную по вели­чине цер­ков­ной дани и извест­ную под именем «деся­тиль­нича дохода». При поезд­ках архи­ерей­ских чинов­ни­ков духо­вен­ство ста­вило им кормы и под­воды. Оно же стро­ило двор архи­ерея и дворы деся­тиль­ни­чьи. Сами пла­тежи сборов и запись их в книги обла­га­лись пошли­нами в пользу архи­ерей­ских слу­жи­те­лей под именем «дан­ских» и «отвоз­ных» денег, «с обро­ком куницы» и «пис­чего». В нака­зах архи­ерей­ских попов­ским ста­ро­стам и деся­тиль­ни­кам на первом плане стоит сбор пошлин с духо­вен­ства. Это ситу­а­ция 1617 веков, вот такая вот при­ход­ская жизнь.

При Петре старое архи­ерей­ское тягло сде­ла­лось для духо­вен­ства тяже­лее преж­него, потому что было пере­дано в ведом­ство сбор­щи­ков мона­стыр­ского при­каза. Кроме старых пла­те­жей, яви­лись ещё новые в пользу школ и бога­де­лен и на жало­ва­нье вновь явив­ше­муся воен­ному духо­вен­ству; вместо личной воен­ной службы с духо­вен­ства был назна­чен особый госу­дар­ствен­ный сбор, — со свя­щен­но­слу­жи­те­лей — дра­гун­скими лошадьми, по одной лошади с каждых 150 дворов при­хода, а с при­чет­ни­ков день­гами по рублю; яви­лись новые повин­но­сти — кара­уль­ная по улицам, пожар­ная и другие. Все эти сборы с духов­ных лиц про­из­во­ди­лись, как и с кре­стьян, посред­ством жесто­ких пра­ве­жей, с боль­шими запро­сами и взят­ками. Знаете, что такое «правёж»? Долж­ника обя­зы­вали еже­дневно являться в приказ, позже в при­сут­ствие, утром к при­ходу чинов­ни­ков, ста­вили в ряд на улице и били по ногам пал­ками – бато­гами. Сколько – опре­де­ля­лось чинов­ни­ком суда, правёж про­дол­жался не менее месяца, кроме празд­ни­ков, или пока не отда­дут долг. «Поста­вить на правёж» — это была серьез­ная угроза на Руси.

Именно в 18 веке, при череде двор­цо­вых пере­во­ро­тов нача­лось ослаб­ле­ние тягла для духо­вен­ства. Ели­са­вета Пет­ровна отме­нила кара­уль­ную и пожар­ную повин­но­сти. Ека­те­рина Вели­кая в 1764 году упразд­нила кре­пост­ное право в Церкви, уни­что­жила старое тягло, кото­рое несло духо­вен­ство в пользу архи­ереев. Все сборы в архи­ерей­скую казну, на епар­хи­аль­ных чинов­ни­ков и на школы были отме­нены; при освя­ще­нии церк­вей доз­во­лено брать только 50 коп. за анти­минс, а при постав­ле­нии став­лен­ни­ков — по 2 руб. за постав­ле­ние во диа­коны и то же по 2 руб. за постав­ле­ние в свя­щен­ники; упо­треб­ле­ние став­лен­ни­ков на работы при архи­ерей­ских домах запре­щено (только под начал); в 1765 году отме­нены сборы за венеч­ные памяти (при брач­ном обыске); в 1766 году отме­нён сбор «под­мож­ных» денег для пол­ко­вых свя­щен­ни­ков. Оста­лись сборы на содер­жа­ние духов­ных прав­ле­ний и на поездки архи­ереев и епар­хи­аль­ных чинов­ни­ков по уездам.

Каза­лось бы, теперь можно было заняться и при­ход­ской жизнью. Одной из глав­ных, по край­ней мере, декла­ри­ру­е­мых целей для Ека­те­рины было осво­бож­де­ние Церкви от «житей­ских попе­че­ний» для про­све­ще­ния народа. И дей­стви­тельно, именно с послед­ней трети 18 века стали появ­ляться про­по­вед­ники, осо­бенно, в горо­дах, повсе­местно стро­иться, пере­стра­и­ваться, бла­го­укра­шаться храмы. Это то, что мы видим. Но, по-преж­нему при­ход­ские общины никак не были оформ­лены офи­ци­ально, счи­та­лось, что приход – это все насе­ле­ние импе­рии, живу­щее вблизи дан­ного храма и обслу­жи­ва­е­мое данным при­чтом. Т.е., говоря науч­ным языком, сель­ская или посад­ская общины, со своим само­управ­ле­нием, (а оно было в Рос­сий­ской импе­рии!) само­управ­ля­лось и в своей рели­ги­оз­ной жизни, по боль­шей части свя­зан­ной с храмом. Стро­и­тель­ство храмов, их содер­жа­ние, рекон­струк­ция, ремонт, заме­ще­ние долж­но­стей свя­щен­но­слу­жи­те­лей и при­чет­ни­ков – все это было делом мест­ной общины. Даже в «Духов­ном регла­менте» Петра Пер­вого был про­пи­сан «мир­ской при­го­вор», т.е. реше­ние об избра­нии свя­щен­ника как необ­хо­ди­мое усло­вие для руко­по­ло­же­ния в сан или заня­тия свя­щен­но­слу­жи­те­лем при­ход­ского места. Но именно со второй поло­вины 18 века, одно­вре­менно с отме­ной боль­шей части тягла, нача­лись огра­ни­че­ния в выбор­ном праве мест­ных общин. К концу 18 века повсе­местно была отме­нена выбор­ность духо­вен­ства, даже зако­но­да­тельно «мир­ской при­го­вор» был исклю­чен из пакета доку­мен­тов, в 1797 году при Павле – выборы упразд­нены. В селах боль­шую роль играли поме­щики, в горо­дах – самые бога­тые и знат­ные при­хо­жане. Многие при­ходы в горо­дах раз­де­ли­лись – купе­че­ские, дво­рян­ские храмы, в селах были храмы при усадь­бах, а были в боль­ших селах, откуда до поме­стий было далеко. Все это накла­ды­вало отпе­ча­ток на спе­ци­фику жизни.

Часть II

Кроме того, нача­лась, по выра­же­нию Гре­гори Фриза, дез­ин­те­гра­ция при­хода и общины. Не все насе­ле­ние оди­на­ково рев­ностно отно­си­лось к своим обя­зан­но­стям при­хо­жан мест­ного храма. Были доз­во­лены рас­коль­ники, сек­танты, неко­то­рые стали индиф­фе­рентны к рели­гии. Что делать, есть и такие люди, ну нет у них рели­ги­оз­ного чув­ства! Тер­ри­то­ри­аль­ность при­хода ста­ви­лась под сомне­ние, не весь «мир» уже был тож­де­стве­нен с при­ход­ской общи­ной храма. Да и внутри при­хода – барин и кре­пост­ной кре­стья­нин, бога­тый купец и нищий батрак, высо­ко­по­став­лен­ный чинов­ник и бедный масте­ро­вой. Хорошо, что они объ­еди­ня­лись в Церкви, но жизнь их снова раз­во­дила по разным местам и от этого воз­ни­кали посто­ян­ные кон­фликты. Тео­ре­ти­че­ски, свя­щен­ник мог созвать при­ход­ское собра­ние для реше­ния каких-то насущ­ных вопро­сов, но прак­ти­че­ски, его реше­ние было ничтожно, поэтому при­хо­ди­лось обра­щаться к «миру». На селе, а это было свыше 80% России – к сель­скому сходу. Но мотивы реше­ний, при­ни­ма­е­мых сходом, могли быть раз­ными. Чув­ство ответ­ствен­но­сти за свою при­ход­скую цер­ковь, стрем­ле­ние через заботу о ней послу­жить Богу – это хорошо, на это всегда и рас­счи­ты­вали свя­щен­ники. Но у схода могла быть и обида на свя­щен­ника, и даже вражда к Пра­во­сла­вию, если веду­щие роли в общине заби­рали себе рас­коль­ники и сек­танты, а в запад­ных губер­ниях, еще и като­лики. В состав одного при­хода вхо­дило часто несколько дере­вень, и духо­вен­ству было очень трудно, а подчас и невоз­можно, объ­еди­нить свою паству для какого-то дела, напри­мер, бла­го­тво­ри­тель­но­сти, позже – про­све­ще­ния. Не была про­ве­дена гра­ница между мест­ной общи­ной и при­хо­дом.

Тем более, это усу­губ­ля­лось тем, что духо­вен­ство в тече­ние 18–19 веков все более отда­ля­лось от обще­ства, пре­вра­ща­лось в замкну­тую при­ви­ле­ги­ро­ван­ную касту. Выбор­ность была отме­нена под пред­ло­гом заботы о каче­стве духо­вен­ства. Но в 18 веке епар­хи­аль­ные школы еще не обес­пе­чи­вали потреб­но­сти в обра­зо­ва­нии духо­вен­ства. В 1811 годы была про­ве­дена мас­штаб­ная и самая заме­ча­тель­ная реформа духов­ных школ: 4 ака­де­мии, семи­на­рии, духов­ные учи­лища и т.п. Духов­ное обра­зо­ва­ние в России стало на самый высо­кий уро­вень! Но госу­дар­ство не дало денег на содер­жа­ние всей этой вели­ко­леп­ной системы обра­зо­ва­ния… Оно решило взять их у при­хо­дов. Рескрип­том Алек­сандра I от 1808 года были учре­ждены долж­но­сти цер­ков­ных ста­рост, кото­рые должны были отве­чать за все хозяй­ствен­ные нужды при­хо­дов. Ста­рост, или «кти­то­ров» изби­рали при­хо­жане, но несли ответ­ствен­ность они перед епар­хи­аль­ными вла­стями. На клир снова было воз­ло­жено подо­бие ста­рого «тягла» — «свеч­ной сбор» на нужды духов­ных школ. Изъ­я­тие «свеч­ных» денег поро­дило недо­воль­ство, кое-где были даже стычки при­хо­жан с поли­цией. Но при­выкли, и стали деньги, выру­чен­ные от про­дажи свечей ута­и­вать… У ста­рост вместе с духо­вен­ством стали обра­зо­вы­ваться «черные кассы», ника­кого общин­ного кон­троля над ними не было. Откро­ешь все суммы – и отда­вать при­дется больше, а на ремонт, содер­жа­ние духо­вен­ства снова при­дется доби­рать с при­хо­жан. По выра­же­нию Д. Ф. Сама­рина воз­никло и укре­пи­лось «тер­пи­мое свя­то­тат­ство», о кото­ром было известно всем – при­хо­жа­нам, ста­ро­стам, архи­ереям, сино­даль­ным чинов­ни­кам. При­хо­жане в делах при­хода не участ­во­вали, нельзя же было всем рас­ска­зы­вать о суммах дохода, росла их индиф­фе­рент­ность к при­ход­ским делам. Власти пыта­лись ком­пен­си­ро­вать недо­бор веде­нием новых сборов, еди­но­вре­мен­ных, а потом и посто­ян­ных. Дове­рие при­хо­жан к этим сборам падало по мере уве­ли­че­ния их числа. Появился т.н. «25% сбор» на те же духов­ные учеб­ные заве­де­ния, кото­рый дости­гал в разных епар­хиях до поло­вины при­ход­ских дохо­дов, сборы «на мест­ные нужды», бла­го­тво­ри­тель­ные сборы. С 1830‑х годов в храмах стали появ­ляться отдель­ные кружки с раз­лич­ными над­пи­сями. В годы Первой миро­вой войны коли­че­ство раз­лич­ных сборов дохо­дило до 80! На ране­ных, на помощь вдовам и сиро­там, на инва­ли­дов, на храм Гроба Гос­подня, на пра­во­слав­ных славян, на помощь бра­тьям-грекам, на загра­нич­ные миссии, на Крас­ный Крест, на обще­ство спа­се­ния на водах, на попе­че­ние о слепых, на защиту падших женщин, на церкви-памят­ники, на бедные мона­стыри и т.д. и т.п. К боль­шин­ству сборов, по сви­де­тель­ству печати (тогда об этом писали вполне гласно) при­хо­жане оста­ва­лись рав­но­душны (печать этим часто воз­му­ща­лась), осо­бенно, кре­стьяне не пони­мали, на что идут деньги. И тогда духо­вен­ство вкла­ды­вало свои сред­ства, чтобы убе­речь себя от взыс­ка­ний за недо­ста­точ­ное объ­яс­не­ние бого­угод­но­сти и зна­чи­мо­сти оче­ред­ного сбора. В итоге, снова духо­вен­ство жало­ва­лось на необес­пе­чен­ность, повы­шало платы за требы, уни­жа­лось перед бога­тыми при­хо­жа­нами, а в храмах не делался необ­хо­ди­мый ремонт, реаль­ная бла­го­тво­ри­тель­ность стре­ми­лась к нулю.

Даже деньги на обра­зо­ва­ние при­хо­жане не хотели отда­вать – ведь они шли на духов­ные школы, где учи­лись дети духо­вен­ства, им самим это было не нужно. А дети духо­вен­ства ухо­дили после семи­на­рий в уни­вер­си­теты, и госу­дар­ству это было выгодно, ведь, на их сред­нее обра­зо­ва­ние оно не тра­тило казен­ных денег. Когда при Алек­сан­дре III стали мас­сово откры­ваться при­ход­ские школы, сред­ства на них тоже должны были пере­чис­ляться из при­хо­дов в епар­хию, а уже оттуда рас­пре­де­ля­лись по при­хо­дам. И здесь, сред­ствами на школы для своих соб­ствен­ных детей при­хо­жане не рас­по­ря­жа­лись. Бюро­кра­ти­за­ция цер­ков­ного управ­ле­ния добав­ляла недо­воль­ства. Все пожерт­во­ва­ния в таких усло­виях стали вос­при­ни­маться как налоги, упла­чен­ные под при­нуж­де­нием. Такова была ситу­а­ция на при­хо­дах вплоть до 1917 года.

В конеч­ном счете, все это про­яв­ля­лось в отно­ше­ниях при­хо­жан со свя­щен­ни­ком, как пред­ста­ви­те­лем власти. Если в его отно­ше­ниях с паст­вой не было чего-то доб­рого, духов­ного, что пере­ве­ши­вало все раз­дра­же­ние и недо­воль­ство, то именно он полу­чал за все. Мно­го­чис­ленны рас­сказы из бога­той рус­ской лите­ра­туры о поло­же­нии духо­вен­ства, о слож­ных отно­ше­ниях на при­хо­дах, самый лучший здесь, конечно, Лесков, почи­тайте его «Собо­рян».

Несмотря на все про­блемы, при­ход­ская жизнь раз­ви­ва­лась, многие люди стре­ми­лись к объ­еди­не­нию вокруг храма, к раз­ви­тию форм при­ход­ской дея­тель­но­сти. Вот пример из кра­е­ве­де­ния: по данным кли­ро­вых ведо­мо­стей на 1915 год в Урю­пин­ском бла­го­чи­нии были биб­лио­теки при 16 при­хо­дах, попе­чи­тель­ства при 26 при­хо­дах. Хотя при­ход­ское попе­чи­тель­ство часто оста­ва­лось на бумаге, но не нам их осуж­дать. После начала войны в боль­шин­стве при­хо­дов были созданы попе­чи­тель­ские советы для сбора помощи сол­да­там, для рас­пре­де­ле­ния помощи их семьям. А в самом актив­ном – Хри­сто­рож­де­ствен­ском или Ярма­роч­ном «купе­че­ском» при­ходе Урю­пин­ской ста­ницы были кроме двух биб­лио­тек, попе­чи­тель­ства были еще учре­ждены: обще­ство содей­ствия народ­ному обра­зо­ва­нию, дам­ский коми­тет, кружок рев­ни­те­лей бла­го­че­стия. В горо­дах дея­тель­ность при­ход­ских обществ была еще более раз­но­об­раз­ной. Дело в том, что только в таких обще­ствах и сове­тах при­хо­жане дей­стви­тельно могли знать на что идут их пожерт­во­ва­ния, могли их кон­тро­ли­ро­вать и при­ни­мать реше­ния, но не в самом при­ходе.

Если выде­лить самые глав­ные вопросы неустрой­ства при­ход­ской жизни в России 100 лет назад, то они све­дутся к двум:

По сути оба эти вопроса – это клю­че­вые, жиз­нен­ные вопросы об устрой­стве Церкви. Ведь за ними стоят более глу­бо­кие вопросы, бого­слов­ские: а кто такие миряне в Ц? Каково их место? Может, Цер­ковь – это только духо­вен­ство и монахи? Где гра­ница, где баланс между общин­ным и иерар­хи­че­ским прин­ци­пами? Что такое вообще собор­ность в Церкви? Она есть только для архи­ереев, дей­ствует во время их Собо­ров, или она про­яв­ля­ется всегда и на всех уров­нях, в т.ч. на при­ход­ском? Т.е. вопросы об устрой­стве при­хода в кон­крет­ной стране в кон­крет­ное время тесно свя­заны с про­бле­мой собор­ной при­роды Церкви, а это самый стер­жень ее жизни.

В сле­ду­ю­щей части нашей беседы пого­во­рим о том, как цар­ское пра­ви­тель­ство пыта­лось решать эти про­блемы.

Часть III. Попытки реше­ния про­блемы устрой­ства при­хо­дов (1860–1918 гг.)

Нельзя ска­зать, что цар­ское пра­ви­тель­ство ничего не делало для реше­ния про­блемы устрой­ства при­хо­дов. Но здесь изна­чально встре­ти­лись две точки зрения, кото­рые до рево­лю­ци­он­ных собы­тий 1917 года так и не уда­лось при­ми­рить.

Первая точка зрения – обще­ствен­ная. Ее пред­ста­ви­тели счи­тали, что приход – это такая же орга­ни­за­ция, как и многие другие, и должна управ­ляться сообща. Так и было в России с мир­ской общи­ной, поэтому в ней не было ничего необыч­ного. Как гово­ри­лось ранее, боль­шин­ство при­ход­ских вопро­сов на селе решали сель­ские сходы – «мир».

Вторая точка зрения – иерар­хи­че­ская. Боль­шая часть духо­вен­ства счи­тала, что приход должен жестко управ­ляться кли­ри­ками, и в нем нет места само­де­я­тель­но­сти мирян. В про­тив­ном случае может пошат­нуться вера и пре­да­ние Церкви. Нелишне заме­тить, что именно эта точка зрения в конеч­ном итоге и вос­тор­же­ство­вала, но все могло бы быть по-дру­гому.

После­до­ва­тельно высту­пали за права при­хо­жан сла­вя­но­филы. Д. Ф. Сама­рин рас­смат­ри­вал при­ход­скую общину как основу пра­вильно устро­ен­ного рос­сий­ского обще­ства. Надо заме­тить, что зем­ская реформа импе­ра­тора Алек­сандра II была не завер­шен­ной. Зем­ство, т.е. само­управ­ле­ние соб­ствен­ни­ков земли, было вве­дено, хотя далеко не во всех губер­ниях, только на уезд­ном и губерн­ском уров­нях. Не было зем­ства в воло­стях, и вот здесь сто­рон­ники раз­ви­тия зем­ства как раз и усмат­ри­вали в при­ход­ских общи­нах недо­ста­ю­щую низо­вую струк­туру. Поэтому видные сла­вя­но­филы – Д.Ф. Сама­рин, И. С. Акса­ков, а за ними А. А. Папков, стре­ми­лись добиться для при­ход­ских общин мак­си­маль­ных прав само­управ­ле­ния, а глав­ное, — широ­ких прав для при­хо­жан в управ­ле­нии при­ход­скими сред­ствами и иму­ще­ством. Утрата при­хо­жа­нами воз­мож­но­сти рас­по­ря­жаться иму­ще­ством для них было самым глав­ным сим­во­лом госу­дар­ствен­ного про­из­вола. Без этого корен­ного права, счи­тали они, невоз­можно заин­те­ре­со­вать при­хо­жан в раз­ви­тии обще­ствен­ной жизни на мест­ном уровне.

В 1864 году пра­ви­тель­ство раз­ре­шило созда­вать на при­хо­дах попе­чи­тель­ства. То есть всеми сред­ствами всем при­хо­жа­нам рас­по­ря­жаться по-преж­нему было нельзя, но можно было собраться некоей груп­пой, соби­рать пожерт­во­ва­ния на извест­ную цель – стро­и­тель­ство, помощь бедным, приют и т.п., и вот этими сред­ствами рас­по­ря­жаться самим. Земцы ста­ра­лись активно участ­во­вать в работе попе­чи­тельств, и в неко­то­рых местах они достигли извест­ных успе­хов. Но мас­сово не при­жи­лись, вернее не стали дей­ство­вать посто­янно. В основ­ном, попе­чи­тель­ство созда­ва­лось под кон­крет­ную цель, рабо­тало год-два, а потом про­дол­жало суще­ство­вать только на бумаге, для отчет­но­сти. Все попытки зем­ских дея­те­лей рас­ши­рить сферу дея­тель­но­сти попе­чи­тельств стал­ки­ва­лись со стрем­ле­нием духо­вен­ства, кон­сис­тор­ских и сино­даль­ных чинов­ни­ков поста­вить их под жест­кий кон­троль. А когда в 1880 году Мос­ков­ское зем­ство вошло с хода­тай­ством в Мини­стер­ство внут­рен­них дел о при­да­нии попе­чи­тель­ствам и при­ход­ским собра­ниям юри­ди­че­ской пра­во­спо­соб­но­сти (типа ста­туса юр. лица), то Синод немед­ленно это забло­ки­ро­вал и вопрос больше не под­ни­мался.

В том, 1880 году обер-про­ку­ро­ром на чет­верть века стал К. П. Побе­до­нос­цев. Он стре­мился оста­вить в непри­кос­но­вен­но­сти весь бюро­кра­ти­че­ский уклад, выпол­нив тре­бо­ва­ния духо­вен­ства. При нем появи­лись надежды на улуч­ше­ние обес­пе­че­ния при­ход­ского духо­вен­ства, было обе­щано жало­ва­нье. Но денег на него госу­дар­ство давать не спе­шило, зато раз­ви­ва­лось обра­зо­ва­ние, в т.ч. при­ход­ские школы, а кроме них – мно­го­чис­лен­ные мини­стер­ские школы, гим­на­зии, реаль­ные учи­лища. Места зако­но­учи­те­лей в них стали давать свя­щен­ни­кам непло­хой доход. Правда это тре­бо­вало высо­кого обра­зо­ва­тель­ного уровня и извест­ных усилий, но в целом направ­ле­ние было верное. И при­хо­жане пони­мали, что свя­щен­ники учат их детей и не жалели жертв на школы.

Стре­мясь уси­лить роль духо­вен­ства, Побе­до­нос­цев захо­тел упразд­нить инсти­тут цер­ков­ных ста­рост. Как уже гово­ри­лось, их выби­рали при­хо­жане, но под­от­четны они были епар­хи­аль­ному началь­ству в лице бла­го­чин­ных. Побед­но­сцев счел их лишним звеном, решив отдать их пол­но­мо­чия по сбору денег и отправке в епар­хию самим кли­ри­кам. Но не тут то было! Ока­за­лось, что во многих храмах ста­ро­стами избраны весьма ува­жа­е­мые и бога­тые люди, в горо­дах – купцы, в сто­лич­ных собо­рах – высшие чинов­ники. Духо­вен­ство опи­ра­лось на них в несе­нии епар­хи­аль­ной повин­но­сти, при опу­сте­нии при­ход­ских касс, они сами докла­ды­вали свои сред­ства. Тро­гать этих людей было нельзя, и Побе­до­нос­цев отсту­пил.

Тем не менее, про­блемы никуда не ушли, и в цар­ском мани­фе­сте 1903 г. «О пред­на­чер­та­ниях к усо­вер­шен­ство­ва­нию госу­дар­ствен­ного порядка» гово­ри­лось о необ­хо­ди­мо­сти раз­ви­тия при­ход­ского само­управ­ле­ния. Как известно, этот мани­фест ни к чему не привел, по-преж­нему высшее чинов­ни­че­ство не хотело ничего менять в управ­ле­нии стра­ной, права земств, чрез­вы­чайно сокра­щен­ные при Алек­сан­дре III, не рас­ши­ря­лись, и уж тем более права при­ход­ского само­управ­ле­ния.

И тут гря­нули тра­ги­че­ские собы­тия 1905 года. Смута в стране обост­рила все про­ти­во­ре­чия, наи­бо­лее ярко недо­воль­ство при­хо­жан выра­зи­лось в отказе выпла­чи­вать взносы на епар­хи­аль­ные нужды. Это была еще одна заба­стовка – «заба­стовка ста­рост». Сель­ские сходы одно­вре­менно с погро­мом поме­щи­чьих усадеб выно­сили поста­нов­ле­ния, вполне офи­ци­ально оформ­лен­ные. Если ста­ро­сты отка­зы­ва­лись их выпол­нять и отда­вали деньги в епар­хию, им гро­зили рас­пра­вой, а иногда и осу­ществ­ляли угрозы. Одно­вре­менно, недо­воль­ство выплес­ну­лось и на рядо­вых кли­ри­ков. Те же сель­ские сходы поста­нов­ляли умень­шить плату за требы в разы, отка­зы­вали свя­щен­ни­кам в выплате руги, ремонте при­ход­ских домов. У нас в селе Камен­ный Брод Цари­цын­ского уезда свя­щен­ник Павел Побе­до­нос­цев, одно­фа­ми­лец вели­кого обер-про­ку­рора, больше десяти лет судился с сель­ским обще­ством за право на покос. Ост­рей­шая вражда раз­го­ра­лась не только между при­хо­жа­нами и кли­ри­ками, но и внутри самого клира: пса­лом­щики тоже тре­бо­вали уве­ли­че­ния своей доли в общих дохо­дах, тре­бо­вали права голоса на епар­хи­аль­ных съез­дах, устра­и­вали заба­стовки. В неко­то­рых епар­хиях (напри­мер, Калуж­ской, Сим­бир­ской) съезды епар­хи­аль­ного духо­вен­ства вос­ста­вали против архи­ереев, отка­зы­ва­лись испол­нять их рас­по­ря­же­ния. Тре­бо­вали от архи­ереев счи­таться со своим мне­нием, вве­де­ния выбор­ного начала на уровне бла­го­чи­ний и епар­хий. Правда, как отме­чал арх. Анто­ний (Хра­по­виц­кий), как только захо­дила речь о выбо­рах свя­щен­ни­ков на при­хо­дах, духо­вен­ство тут же отсту­пало. Зато с боль­шим энту­зи­аз­мом обсуж­дали тре­бо­ва­ния к пра­ви­тель­ству о назна­че­нии жало­ва­нья.

Через месяц после цар­ского мани­фе­ста 17 октября 1905 года после­до­вало опре­де­ле­ние Св. Синода, раз­ре­шав­шее пере­устрой­ство при­ход­ской жизни. Насто­я­те­лям пред­ла­га­лось созвать при­ход­ские собра­ния, избрать посто­янно дей­ству­ю­щие при­ход­ские советы под пред­се­да­тель­ством насто­я­те­лей. Это опре­де­ле­ние активно дис­ку­ти­ро­ва­лось, но прак­ти­че­ски нигде не про­во­ди­лось в жизнь. Только свщмч. Сера­фим (Чича­гов) в Орлов­ской епар­хии оза­бо­тился учре­жде­нием собра­ний и сове­тов.

В про­цессе сто­лы­пин­ских аграр­ных реформ вопрос об устрой­стве сель­ских при­хо­дов снова вышел на первый план. П. А. Сто­лы­пин стре­мился раз­ру­шить сель­скую общину, свя­зы­вав­шую эко­но­ми­че­скую ини­ци­а­тиву 80% насе­ле­ния России, но при этом он хотел заме­нить сель­ский «мир» при­ход­ской общи­ной, рас­ши­рить ее права. И снова Синод увидел в этом недо­пу­сти­мую попытку свет­ской власти вме­ши­ваться в цер­ков­ные дела и регу­лярно тор­мо­зил все ини­ци­а­тивы сна­чала Сто­лы­пина, а затем его пре­ем­ника по мини­стер­ству внут­рен­них дел – Мака­рова. Невоз­мож­ным ока­за­лось даже дать при­ход­скому собра­нию права юри­ди­че­ского лица, несмотря на про­воз­гла­шен­ную сво­боду орга­ни­за­ции самых раз­лич­ных обществ. Отзывы епар­хи­аль­ных прео­свя­щен­ных, собран­ные в 1906 году, пока­зали, что необ­хо­ди­мость изме­не­ний в при­хо­дах пони­ма­ема архи­ере­ями, но пред­при­ни­мать никто ничего не хочет.

Но вдруг засве­ти­лась надежда на пере­мены — по ини­ци­а­тиве Синода в марте 1906 года начало работу Пред­со­бор­ное при­сут­ствие. В рас­чете на скорый созыв Помест­ного собора нача­лась выра­ботка про­ек­тов раз­лич­ных доку­мен­тов, в том числе при­ход­ского устава. Про­екты были хоро­шие и разные, но нет нужды с ними зна­ко­миться, они не были тогда осу­ществ­лены. Более того, осенью 1906 года после­до­вал Высо­чай­ший указ о ста­ро­об­ряд­че­ских при­хо­дах. Росчер­ком монар­шего пера всем рас­коль­ни­кам и сек­тан­там были даны права, кото­рых долго и тщетно доби­ва­лись при­ход­ские общины, и даже такие, о кото­рых пра­во­слав­ные не могли и меч­тать: выбора свя­щен­ни­ков и при­чет­ни­ков, стро­и­тель­ства храмов, учре­жде­ния бла­го­тво­ри­тель­ных обществ и школ, сво­бод­ного рас­по­ря­же­ния своим иму­ще­ством и собран­ными сред­ствами. Пра­ви­тель­ство без­ого­во­рочно при­знало все их органы само­управ­ле­ния и наде­лило их пра­вами юри­ди­че­ских лиц, т.е. теми пра­вами, кото­рых десятки тысяч пра­во­слав­ных при­хо­дов были лишены. Все рос­сий­ское обще­ство ожи­дало, что уж теперь неза­мед­ли­тельно будет и реформа при­хо­дов, закреп­ле­ние таких же прав за пра­во­слав­ными.

Но все про­екты как созыва Собора, так и обу­строй­ства при­хо­дов были похо­ро­нены в бюро­кра­ти­че­ской воло­ките между Сино­дом, пра­ви­тель­ством и Госу­дар­ствен­ной думой на целых восемь лет. Как раз до начала роко­вой войны, похо­ро­нив­шей уже всю импе­рию. Только летом 1914 года был пред­став­лен раз­ра­бо­тан­ный проект поло­же­ния о при­хо­дах, и в нем снова пред­по­ла­га­лась кон­сер­ва­ция суще­ство­вав­шего порядка: при­хо­жане не допус­ка­лись к управ­ле­нию ни хра­мами, ни шко­лами, права при­ход­ского совета пред­по­ла­га­лись ничтож­ными, вся роль при­хода сво­ди­лась финан­со­вому донор­ству. Почти два воен­ных года было не до обсуж­де­ния этого про­екта, а в 1916 году, когда, нако­нец, до него дошло дело, только лени­вый не стал его кри­ти­ко­вать.

Рево­лю­ция 1917 года нача­лась свер­же­нием в фев­рале и одним из ее про­яв­ле­ний стала «цер­ков­ная рево­лю­ция». Выступ­ле­ния мирян против сло­жив­шихся в Церкви поряд­ков не огра­ни­чи­лись только «заба­стов­кой ста­рост», как это было в 1905 году. Кре­стьяне стали мас­сово отни­мать землю у духо­вен­ства, пони­жать плату за требы, при­ходы повсе­местно пере­стали пла­тить епар­хи­аль­ные взносы. Более того, нача­лись изгна­ния неугод­ных свя­щен­ни­ков из при­хо­дов, выбор­ность была вве­дена явоч­ным поряд­ком. При этом низшие члены клира – дья­коны и пса­лом­щики – часто воз­буж­дали недо­воль­ство при­хо­жан своими пас­ты­рями, стре­мясь занять их места. В тече­ние весны 1917 года повсе­местно при­хо­жане взяли в свои руки управ­ле­ние хра­мами и при­ход­ским иму­ще­ством, выби­рали своих кли­ри­ков. Епар­хи­аль­ным съез­дам духо­вен­ства ничего не оста­ва­лось как не только при­знать сло­жив­шу­юся ситу­а­цию, но и закре­пить ее своими поста­нов­ле­ни­ями. Тем более, что Вре­мен­ное пра­ви­тель­ство при­знало за епар­хи­аль­ными съез­дами право на избра­ние самих епи­ско­пов. В начале июня 1917 года в Москве прошел Все­рос­сий­ский съезд духо­вен­ства и мирян, вынес­ший свою резо­лю­цию о закреп­ле­нии широ­ких прав при­ход­ского само­управ­ле­ния. На съезде была создана комис­сия под пред­се­да­тель­ством епи­скопа Уфим­ского Андрея (князя Ухтом­ского). Она в спеш­ном порядке раз­ра­бо­тала «Вре­мен­ное поло­же­ние о пра­во­слав­ном при­ходе», кото­рое уже в конце июня было утвер­ждено Св. Сино­дом и разо­слано по епар­хиям с реко­мен­да­цией пра­вя­щим архи­ереем немед­ленно ввести его в дей­ствие «в виде вре­мен­ной меры» до буду­щих реше­ний Помест­ного собора.

Часть IV

Помест­ный собор, начав­ший свою работу в Москве в авгу­сте 1917 года обра­зо­вал Отдел о бла­го­устро­е­нии при­хода, глав­ной зада­чей кото­рого была раз­ра­ботка собор­ного Поло­же­ния о пра­во­слав­ном при­ходе. Это был один из самых мно­го­чис­лен­ных отде­лов Собора, в работе кото­рого при­няло уча­стие более 100 чело­век. Проект поло­же­ния был раз­ра­бо­тан в тече­ние первой и начала второй сессии и уже весной 1918 стал обсуж­даться на пле­нар­ных засе­да­ниях Собора. Понятно, что раз­ра­ботка этого важ­ного доку­мента не поспе­вала за стре­ми­тель­но­стью собы­тий в стране. Члены Собора не хотели при­ни­мать власть боль­ше­ви­ков и их декреты, и даже после раз­гона Учре­ди­тель­ного собра­ния, наде­я­лись на нор­ма­ли­за­цию обста­новки. Дис­кус­сии по поло­же­нию о при­ходе были очень бур­ными, меня­лись пред­се­да­тели отдела, назна­ча­лись и отво­ди­лись доклад­чики, голо­со­ва­ние шло по пунк­там и многие из них не про­хо­дили и воз­вра­ща­лись на дора­ботку. Доста­точно ска­зать, что именно в голо­со­ва­ниях по при­ход­ской про­блеме един­ствен­ный раз было при­ме­нено преду­смот­рен­ное уста­вом в спор­ных слу­чаях поимен­ное голо­со­ва­ние. Вся эта слож­ная работа отра­жена в 14 томе изда­ва­е­мых мате­ри­а­лов Собора.

Поло­же­ние о пра­во­слав­ном при­ходе было при­нято на послед­нем засе­да­нии второй сессии 7(20) апреля 1918 года. Его откры­вало про­стран­ное «Вве­де­ние», напи­сан­ное при уча­стии двух свя­щен­но­му­че­ни­ков – Сера­фима (Чича­гова) и Анд­ро­ника (Николь­ского), в кото­ром изло­жены бого­слов­ские основы при­ход­ской жизни. Глав­ная мысль «Вве­де­ния» заклю­ча­ется в том, что личное спа­се­ние каж­дого хри­сти­а­нина тесно свя­зано с кон­крет­ными про­яв­ле­ни­ями при­ход­ской жизни. Ни в одном другом собор­ном доку­менте с такой пол­но­той и ярко­стью не были рас­крыты соте­рио­ло­ги­че­ские основы повсе­днев­ной обще­ствен­ной жизни хри­стиан. Глав­ной идеей про­ро­че­ски стала необ­хо­ди­мость в каждом при­ходе сфор­ми­ро­вать ядро актив­ных при­хо­жан, кото­рые могли бы стать опорой для всей жизни при­хода. Не храмы, не камни и стены, не иконы и утварь, не святые места и раки с мощами, а люди со своей верой должны стать кра­е­уголь­ной осно­вой жизни Церкви. Гос­подь сказал Петру: «Ты — камень, и на сем камне Я создам Цер­ковь Мою». Цер­ковь не могла бы выжить в усло­виях гоне­ний иначе.

Инте­ресно почи­тать при­ло­же­ние. уста­нав­ли­ва­ю­щее обя­зан­но­сти кли­ри­ков и при­хо­жан. Правда, именно эта часть не была до конца дора­бо­тана и при­нято Собо­ром, но общие зако­но­мер­но­сти про­сле­дить можно.

«При­ло­же­ние к Вве­де­нию к При­ход­скому уставу [5 (18) апреля 1918 г.]

II. О пре­столь­ных празд­ни­ках

III. О посе­ще­нии домов

Если обоб­щить суть при­ня­того Собо­ром «Поло­же­ния о пра­во­слав­ном при­ходе», то оно заклю­ча­ется в сле­ду­ю­щем:

Уста­нав­ли­вался тер­ри­то­ри­аль­ный прин­цип орга­ни­за­ции при­хода. Тре­бо­ва­ние об обра­ще­нии за совер­ше­нием таинств и треб только к своему при­ход­скому свя­щен­нику было несколько смяг­чено, но тре­бо­ва­лась справка при обра­ще­нии в другой приход.

Управ­ле­ние иму­ще­ством должно осу­ществ­ляться насто­я­те­лем под руко­вод­ством епи­скопа при уча­стии при­хо­жан.

Для пол­но­прав­ного уча­стия в при­ход­ском собра­нии был уста­нов­лен 25-летний воз­раст­ной порог, кроме членов причта.

Уста­нов­лены права веде­ния при­ход­ского совета. В составе совета мирян должно было быть не меньше, чем кли­ри­ков, в совет могут вхо­дить жен­щины, и должны быть пред­став­лены все насе­лен­ные пункты при­хода. Реше­ния совета по иму­ще­ствен­ным и другим важ­ней­шим вопро­сам под­ле­жат утвер­жде­нию епи­скопа. Треть членов совета должна быть сме­ня­ема еже­годно.

Выборы при­ход­ского духо­вен­ства были отме­нены, право назна­че­ния кли­ри­ков закреп­лено за епи­ско­пом, но при этом должны были учи­ты­ваться реко­мен­да­ции при­хода, если они име­лись.

Цер­ков­ный ста­ро­ста, при­зван­ный управ­лять цер­ков­ным иму­ще­ством, должен изби­раться при­ход­ским собра­нием, отчи­ты­ваться перед ним и вхо­дить в при­ход­ской совет. Впер­вые раз­ре­шено зани­мать этот пост жен­щи­нам.

Насколько был жиз­не­спо­со­бен этот ком­про­мисс­ный при­ход­ской устав, мы можем только пред­по­ла­гать. Еще до начала Собор­ной дис­кус­сии о цер­ков­ном и при­ход­ском иму­ще­стве, были опуб­ли­ко­ваны декреты совет­ской власти об отде­ле­нии церкви от госу­дар­ства и школы от церкви. Все цер­ков­ное иму­ще­ство было про­воз­гла­шено наци­о­на­ли­зи­ро­ван­ным. Собор не при­знал это поста­нов­ле­ние, а на боль­шей части тер­ри­то­рии страны оно и не было про­ве­дено в жизнь до окон­ча­ния Граж­дан­ской войны. Но и при­ход­ской устав, при­ня­тый в Москве Собо­ром уже поте­ряв­шим свой кворум и сред­ства инфор­ми­ро­ва­ния, не был про­ве­ден в жизнь, да о нем мало кто и знал. В совет­ской России поло­же­ния об управ­ле­нии иму­ще­ством не могли при­ме­няться, в эми­гра­ции они были при­спо­соб­лены совсем к другим реа­лиям. Самым важным резуль­та­том Собор­ной дис­кус­сии стало именно «Вве­де­ние», в кото­ром буду­щие святые дали бого­слов­ский выве­рен­ный ответ на вызовы вре­мени. Уча­стие в повсе­днев­ной при­ход­ской жизни может и должно вести каж­дого хри­сти­а­нина к веч­ному спа­се­нию.

Сле­дует заме­тить также, что суще­ство­ва­ние при­ня­того Собо­ром в 1918 году «Поло­же­ния о пра­во­слав­ном при­ходе» неод­но­кратно было просто про­игно­ри­ро­вано. Конечно, его основ­ные мысли сохра­ни­лись в собор­ном созна­нии Церкви, но кон­крет­ные поло­же­ния неузна­ва­емо изме­ни­лись в суще­ству­ю­щих доку­мен­тах. Тем не менее, сле­дует пом­нить, что реше­ния Собора может изме­нить или отме­нить только боль­ший Собор. За 100 лет в России Собора, более мно­го­чис­лен­ного и пред­ста­ви­тель­ного, чем Помест­ный собор 1917–1918 гг. не созы­ва­лось. Никто не может под­верг­нуть сомне­нию и пра­во­моч­ность Помест­ного собора, так как именно он вос­ста­но­вил пат­ри­ар­ше­ство. Таким обра­зом, рецеп­ция реше­ний Собора оста­ется нашей насущ­ной зада­чей.

Часть V. Пра­во­слав­ный приход в России в после­со­бор­ный период

Поло­же­ние о при­ходе, раз­ра­бо­тан­ное Собо­ром, не смогло дойти до мест в силу воен­ного вре­мени. На Юго-Восточ­ном цер­ков­ном соборе в Став­ро­поле в 1919 году было засви­де­тель­ство­вано, что оно не известно боль­шин­ству свя­щен­ни­ков и при­хо­жан, а если известно, то не испол­ня­ется. Тем не менее, про­цессы в при­ход­ской жизни про­ис­хо­дили серьез­ные. Во-первых, была разо­рвана бюро­кра­ти­че­ская связь при­хо­жан с храмом – акты граж­дан­ского состо­я­ния пере­даны в ЗАГС, обя­зан­ность испо­веди упразд­нена. Рав­но­душ­ные к Церкви люди ушли, оста­лись только те, кому Цер­ковь была дорога, кто был готов ее защи­щать. Таким обра­зом, на при­хо­дах начало сти­хийно фор­ми­ро­ваться ядро актив­ных при­хо­жан, о кото­ром гово­ри­лось на Соборе. Кроме того, январ­ский декрет совет­ской власти при­знал права на суще­ство­ва­ние только за при­ход­скими обще­ствами. Речи о соб­ствен­но­сти храмов уже не шло, она была наци­о­на­ли­зи­ро­вана и могла быть в любой момент ото­брана (1919 год – вскры­тие мощей, 1922 год – изъ­я­тие цер­ков­ных цен­но­стей «на нужды голо­да­ю­щих»). Иерар­хия фак­ти­че­ски была постав­лена вне закона, епар­хи­аль­ные струк­туры не при­зна­ва­лись совет­ской вла­стью. Отныне под­чи­не­ние епи­ско­пам было доб­ро­воль­ным делом каж­дого при­хода, чем они и вос­поль­зо­ва­лись во время «обнов­лен­че­ского» рас­кола. Духо­вен­ство, лишен­ное защиты госу­дар­ствен­ного зако­но­да­тель­ства, казен­ного жало­ва­ния, при­ви­ле­ги­ро­ван­ного ста­туса, уви­дело в доб­ро­воль­ных объ­еди­не­ниях при­хо­жан един­ственно воз­мож­ный источ­ник под­держки. Соот­вет­ственно, невоз­можно стало сохра­нить и тер­ри­то­ри­аль­ный прин­цип устрой­ства при­хода, уже никто не мог обя­зать хри­сти­а­нина посе­щать опре­де­лен­ный храм, а при уве­ли­че­нии частоты при­ча­ще­ний в свете непре­стан­ной смер­тель­ной угрозы, невоз­можно стало и тре­бо­вать какие-либо доку­менты.

После при­зыва Помест­ного собора стать на защиту Церкви, с января 1918 года в горо­дах стали созда­ваться сотни доб­ро­воль­ных братств – объ­еди­не­ний мирян. Самое извест­ное из них – Алек­сан­дро-Нев­ское брат­ство в Пет­ро­граде, книга о кото­ром несколько лет назад была издана. В брат­ствах раз­ви­ва­лись все­воз­мож­ные виды при­ход­ской дея­тель­но­сти: про­све­ще­ние, бла­го­тво­ри­тель­ность, соци­аль­ная помощь, работа с детьми и с моло­де­жью. В селах таких братств не созда­ва­лось, но и здесь была заметна акти­ви­за­ция при­хо­жан. Так, име­ются све­де­ния о зна­чи­тель­ном росте коли­че­ства при­хо­дов в Усть-Мед­ве­диц­ком округе в 1920–1924 гг. – до 40%. На Укра­ине зафик­си­ро­вано уве­ли­че­ние числа духо­вен­ства, кото­рое пере­ста­вало быть замкну­той кастой. И у нас при иссле­до­ва­нии след­ствен­ных дел репрес­си­ро­ван­ных свя­щен­ни­ков, часто встре­ча­ешь выход­цев из каза­ков, бывших крас­но­ар­мей­цев. Места выбыв­ших свя­щен­ни­ков зани­мали пса­лом­щики, а места пса­лом­щи­ков, на кото­рые теперь не было тре­бо­ва­ния об обя­за­тель­ном вхож­де­нии в духов­ное сосло­вие – просто обра­зо­ван­ные при­хо­жане. По оцен­кам Г. Фриза к концу 1920‑х годов до 2 ⁄ 3 свя­щен­ни­ков не были выход­цами из духов­ного сосло­вия. Сле­дует вспом­нить, что в 1920‑е годы закры­тыми ока­за­лись пока только домо­вые храмы и храмы при учре­жде­ниях, все при­ход­ские церкви оста­ва­лись откры­тыми. Коли­че­ство при­хо­жан умень­ши­лось, хотя бы в связи с общей убылью насе­ле­ния после Граж­дан­ской войны и голода, из дере­вень люди активно уез­жали в города. Поэтому новые свя­щен­но­слу­жи­тели были при­вле­чены явно не ростом дохо­дов. Многим из них при­хо­ди­лось тру­диться на свет­ской работе – в совет­ских и обще­ствен­ных учре­жде­ниях, в потреб­ко­опе­ра­ции. Свя­щен­ники авто­ма­ти­че­ски ста­но­ви­лись «лишен­цами», но это поня­тие рас­про­стра­ня­лось и на многих других «бывших». Ува­же­ние при­хо­жан к таким пас­ты­рям, кото­рые сно­сили с ними все тяготы жизни, только росло. И при­хо­жане ста­ра­лись под­дер­жи­вать своих пас­ты­рей, тем более что именно на вторую поло­вину 1920‑х гг. при­шлось бук­валь­ное уду­ше­ние духо­вен­ства нало­гами. Вызы­вают ужас и недо­уме­ние све­де­ния из след­ствен­ных дел, из жиз­не­опи­са­ний свя­щен­но­му­че­ни­ков о раз­ме­рах и сроках уплаты раз­лич­ных нало­гов, осо­бенно нату­раль­ных – десятки пудов кар­тошки за три дня, сотни яиц и т.п. Откуда свя­щен­ники брали все это для уплаты? Соби­рали при­хо­жане. Да, не всегда, и свя­щен­ни­ков судили за неуплату нало­гов, и опи­сы­вали иму­ще­ство, и выго­няли из квар­тир, и отправ­ляли в ссылку, но ста­ра­лись соби­рать. А сослан­ным и заклю­чен­ным епи­ско­пам и свя­щен­ни­кам слали посылки, причем в самые бес­про­свет­ные и страш­ные годы. Многие испо­вед­ники сви­де­тель­ство­вали, что не выжили бы в заклю­че­нии без помощи своих дале­ких при­хо­жан. Муче­ница Татьяна Грим­блит, мед­сестра из Томска, постра­дала как раз за помощь заклю­чен­ным свя­щен­ни­кам, и соби­рала свои посылки она не одна, а с помо­щью мно­го­чис­лен­ных бра­тьев и сестер по при­хо­дам.

Власти обра­тили вни­ма­ние на Цер­ковь в конце 1920‑х годов. Поста­нов­ле­ние 1929 года запре­тило все формы вне­бо­го­слу­жеб­ной дея­тель­но­сти. Пере­ре­ги­стра­ция при­хо­дов была исполь­зо­вана для закры­тия многих храмов. Вместе с кол­лек­ти­ви­за­цией прошла первая волна мас­со­вого закры­тия храмов в селах. Рас­ку­ла­чи­ва­ние было удоб­ным пред­ло­гом для уни­что­же­ния при­ход­ских акти­ви­стов. Аре­сто­вы­вали или высы­лали в адми­ни­стра­тив­ном порядке членов при­ход­ского совета и следом за этим закры­вали храм. Но одно­вре­менно под­ня­лась волна про­те­стов против закры­тия – письма в раз­лич­ные инстан­ции, чаще во ВЦИК к Кали­нину, и даже сопро­тив­ле­ния гони­те­лям. Власти жестоко подав­ляли сопро­тив­ле­ние, у нас в обла­сти мно­же­ство дел 1930 г. о рас­стре­лах духо­вен­ства и членов при­ход­ских сове­тов, многих их них – под пред­ло­гом бело­гвар­дей­ского про­шлого.

В 1936 году была при­нята «ста­лин­ская» кон­сти­ту­ция, нако­нец-то давшая хоть-какую пра­во­вую основу совет­ской власти и, глав­ное, равные права граж­да­нам. Инте­ресно, что почти во всех след­ствен­ных делах свя­щен­ни­ков 1937–1938 гг. упо­ми­на­ется их «анти­со­вет­ская» аги­та­ция во время обсуж­де­ния кон­сти­ту­ции и после­ду­ю­щих выбо­ров в Вер­хов­ные советы. Долгое время я не мог понять, зачем свя­щен­ники, что назы­ва­ется, «лезли на рожон», обсуж­дая кон­сти­ту­цию. Ока­за­лось, по новому закону после почти 20 лет отсут­ствия все­об­щих выбо­ров (их не было в совет­ской России с 1918 до 1936 г. – депу­таты сове­тов изби­ра­лись в тру­до­вых кол­лек­ти­вах, а дальше – по сту­пе­ням), в изби­ра­тель­ной ком­па­нии могли участ­во­вать все заре­ги­стри­ро­ван­ные орга­ни­за­ции. Вот так демо­кра­тично, как в позд­нем СССР. Боль­ше­вики не реши­лись встав­лять огра­ни­че­ния в основ­ной закон, хотели блес­нуть демо­кра­тией перед Запа­дом. Проще было устра­нить всех, кто не устра­и­вал в каче­стве раз­ре­шен­ных орга­ни­за­ций испы­тан­ными чекист­скими мето­дами, и в 1937–1938 году были закрыты почти все при­ходы и аре­сто­ваны почти все свя­щен­ники и члены при­ход­ских сове­тов. Но тысячи закры­тых при­хо­дов не исчезли – они про­дол­жали суще­ство­вать неле­гально, про­дол­жа­лись молитва, таин­ства, вза­и­мо­по­мощь. Сви­де­тель­ства этому мно­го­чис­ленны, почи­тайте хотя бы нашу книгу об Урю­пин­ской иконе. Но, конечно, иден­тич­ность с пра­во­сла­вием этим при­хо­дам под­дер­жи­вать было очень трудно и прак­тики в них все больше ста­но­ви­лись нецер­ков­ными. Но во время войны многие при­ходы вер­ну­лись к легаль­ному суще­ство­ва­нию, осо­бенно на окку­пи­ро­ван­ных тер­ри­то­риях, при­гла­сили свя­щен­ни­ков, нала­дили бого­слу­же­ние. Откры­тие при­хо­дов нача­лось не с ука­за­ния епар­хий, а с мест­ной ини­ци­а­тивы.

После войны все цер­ков­ное вос­ста­нов­ле­ние шло под жест­ким кон­тро­лем совет­ской власти. Цер­ковно-при­ход­ские собра­ние были заме­нены «два­дцат­ками», пред­се­да­те­лем был ста­ро­ста, рас­по­ря­жав­шийся цер­ков­ными день­гами. Свя­щен­ники счи­та­лись лишь слу­жа­щими у при­хо­дов. На соборе 1945 года была сде­лана попытка упразд­нить при­ход­скую общину, вер­нуться к иерар­хи­че­ской схеме. Управ­лен­че­ская цер­ков­ная вер­ти­каль пат­ри­арх-епи­скоп-насто­я­тель вполне отве­чала ста­лин­скому духу твер­дой власти. В при­ход­ском уставе 1945 года насто­я­тели были сде­ланы ответ­ствен­ными за все иму­ще­ство, хотя это поло­же­ние пол­но­стью про­ти­во­ре­чило и с поста­нов­ле­нием Помест­ного собора 1917–1918 года и даже с совет­ским зако­но­да­тель­ством. Власти пока были нужны лояль­ность епи­ско­пата и насто­я­те­лей немно­го­чис­лен­ных храмов, и деньги, посту­пав­шие от при­хо­дов в раз­лич­ные фонды.

Власти вспом­нили о про­ти­во­ре­чии в конце 1950‑х гг., когда при Хру­щеве снова попы­та­лись уни­что­жить Цер­ковь. Был принят по рас­по­ря­же­нию свыше новый устав, насто­я­те­лей пол­но­стью отстра­нили от всего при­ход­ского хозяй­ства, глав­ным стал пред­се­да­тель испол­ни­тель­ного органа – ста­ро­ста. Во все город­ские храмы и бога­тые клад­би­щен­ские были постав­лены свои люди, кото­рые теперь пол­но­стью кон­тро­ли­ро­вали и духо­вен­ство и епи­ско­пат, они даже засе­дали на Помест­ном соборе 1970 г., избрав­шем нового пат­ри­арха Пимена. А сель­ские храмы, в кото­рых ста­ро­стами стали дей­стви­тельно веру­ю­щие люди, часто «бабушки», «белые пла­точки», все равно были пред­на­зна­чены к закры­тию – село начало выми­рать, люди мас­сово пере­се­ля­лись в города.

В 1988 году, в год Тыся­че­ле­тия кре­ще­ния Руси, был принят новый устав, раздел о при­ходе кото­рого пред­став­ляет ком­би­на­цию из собор­ных поста­нов­ле­ний 1918 и 1945 года. С тех пор его редак­ция неод­но­кратно меня­лась на Архи­ерей­ских собо­рах, и все время – в сто­рону уси­ле­ния епар­хи­аль­ной власти и умень­ше­ния прав при­хо­жан. В послед­ней, дей­ству­ю­щей редак­ции, епар­хия явля­ется соб­ствен­ни­ком всего при­ход­ского иму­ще­ства, кото­рым рас­по­ря­жа­ется пра­вя­щий архи­ерей. Фор­мально при­ход­ское собра­ние и при­ход­ской совет сохра­ня­ются, но им прак­ти­че­ски нечего решать, все реше­ния взяла на себя иерар­хия. В послед­ней редак­ции даже закреп­лено право архи­ерея менять состав при­ход­ского совета по своему усмот­ре­нию, чего не могли себе поз­во­лить даже при цар­ской власти. Невоз­можна и реа­ли­за­ция фор­маль­ного тер­ри­то­ри­аль­ного прин­ципа. Хотя гра­ницы при­хо­дов уста­нов­лены, но сде­лано это для раз­гра­ни­че­ния ответ­ствен­но­сти за соци­аль­ные и обра­зо­ва­тель­ные учре­жде­ния. За при­хо­жа­ни­ном оста­ется только выбор какой приход ему посе­щать, впро­чем в горо­дах, многие посе­щают разные при­ходы, не ста­но­вясь чле­нами ни одной из общин. Уча­стие при­хо­жан в рас­по­ря­же­нии иму­ще­ством, обра­зо­ван­ном на их сред­ства, пол­но­стью устра­нено, но сейчас уже мало кто видит в этом неспра­вед­ли­вость – ска­зы­ва­ются годы бес­пра­вия.

Вместе с тем, многие при­ходы живут интен­сив­ной и пло­до­твор­ной жизнью. Доля тех свя­щен­ни­ков и при­хо­жан, кото­рые руко­вод­ству­ются верой, по-преж­нему велика. И это все­ляет надежду, что при­ход­ские общины смогут укре­питься и дей­стви­тельно стать кораб­лями, плы­ву­щими в вечную жизнь.

Источник