в лето 7080 июля в 26 день
Повесть о битве при Молодях
Повесть о битве при Молодях – рассказ о победе, одержанной царскими войсками над ратью крымского хана Девлет-Гирея летом 1572 г. Ни в одном из одиннадцати списков П., известных ее исследователю В. И. Буганову, у произведения нет специального заглавия, подобно летописным повестям она начинается словами: «В лето 7080-го. », «Тово же году. », «Того же лета. » (название «Повесть о бою воевод московских с неверным ханом», под которым текст был известен в прежней историографии, присвоено ему в кон. XVIII – нач. XIX в. в старшем списке кон. XVI – нач. XVII в. ГИМ, Синод. собр., № 963). П. составлена, по-видимому, по свежим следам событий – в 1572–1573 гг., о чем свидетельствует не только хорошая осведомленность автора о ходе кампании, не только возвеличение героя битвы князя М. И. Воротынского, казненного летом 1573 г., но и патриотическое одушевление летописца, естественное для последних лет правления Ивана Грозного, когда военные удачи были не столь уже частым явлением. Последним фактором объясняется и гиперболизация урона, причиненного татарам. По жанру произведение ближе всего стоит к летописным повестям, сочетая, жак и они, протокольную точность (не случайно большинство списков П. находятся в составе разрядных книг) со свободным изложением фактов, включая вымышленные речи героев, отдельные формулы воинских повестей и т. д. По наблюдениям С. К. Шамбинаго, содержание П. отразилось в исторических песнях о царствовании Ивана Грозного (песни о Кострюке-Мастрюке).
Литературная ценность П. невелика, зато она является очень важным историческим источником, рассказывающим о событиях 1572 г. по дням: сообщается о появлении 26 июля крымского войска на берегу Оки, о переправе на следующий день вспомогательного отряда ногайцев во главе с мурзой Теребердеем у Сенькина перевоза, о неудачной попытке основных татарских сил перейти реку в районе Серпухова и об их переправе через Оку в ночь с 27 на 28 июля у того же Сенькина перевоза, далее детально прослеживаются решающие сражения, в результате которых 2 августа Девлет-Гирей обратился в бегство, потеряв на поле брани большую часть своих воинов. В. И. Буганов, проследивший историю текста П., различает три ее редакции, причем во второй редакции, где произведение контаминировано с разрядными записями, иногда нарушается логика повествования (вместе с тем отдельные фактические дополнения второй редакции находят подтверждение в других источниках); третья редакция представляет собой сокращенный пересказ второй. Научное издание трех редакций по всем спискам осуществил тот же исследователь в статье 1962 г. (до этого он напечатал П. по списку второй редакции – ГИМ, собр. Щукина, № 496); его предшественникам произведение было известно в одном только – Синодальном списке.
Изд.: Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1892. Т. 9. Примеч. С. 78–79, № 391; Шамбинаго С. Песни времени царя Ивана Грозного. Сергиев Посад, 1914. С. 79–90; Буганов В. И. 1) Документы о сражении при Молодях в 1572 г. // ИА. 1959. № 4. С. 179–180; 2) Повесть о победе над крымскими татарами в 1572 году // АЕ за 1961 год. М., 1962. С. 259–275.
В лето 7080 июля в 26 день
Алексей Анатольевич Федосов
Записки грибника # 2
Лета ХХХ года, Июль 8 день
— Федор, — завопил с порога Мишка, — там тебя Деда зовет.
«Вот, поди, разберись — кто именно, Силантий али Никодим.
Оно ж ни как, потухло. Расковырял дырку побольше, надергал сена, обложил, раздул тлеющий костерок… Бабахнуло…
Хорошо мужики рядом работали, сбили, занявшееся было пламя. Тлеющий гербарий забросило на крышу, а день между прочим ветреный, да и она, пока ещё соломой крыта.
Изловить сразу не смогли, утек, а вечером поздно стало. Ещё и мне перепало, — мол, твой отрок, тебе и отвечать.
Никодим лыбиться, а Силантий, демонстративно, подцепил крюком рукав и как будто закатывает его…»
— Так парни, думаю, что на сегодня все. Тихон, прибрать здесь, чтоб чисто было. — Два десятка молодых человек, из числа «местных» жителей, отобранных исключительно по возрасту, заговорили между собой, вставая с лавок.
«Целый месяц, близко не подходил к дневнику. За это время изрисовал кучу бумаг, один раз сорвал голос, почти седмицу молчал, подрался с одним местным пролетарием и заработал синяк в половину лица. Обзавелся персональной охраной…
Но впрочем, по-порядку, пока ещё помню (даты из головы уже вылетели) хоть что-то.
Буквально через день, после переезда, вызвал Антипа и Алекса с Димкой. Они добрались до деревни только к вечеру. Чтоб не терять времени, повел к стоящему под сколоченным наспех навесом, прессу.
По пути к нему прошли мимо небольшой избы, склада. Там хозяйничал Клим, проводил учет, приемку и проверку первого заказа, который был сделан местным пацанам и девчатам. Для обработки деталей, после прессовки, на которых остаются заусенцы, облой и прочая ненужность. Ставить на эту операцию людей с напильником, не выгодно, дорого, да и не эффективно. Мне нужны камушки определенного размера и фактуры. Десять корзинок — одна денежка. В овраге, пыль столбом стоит, народ шуршит с самого утра. Я попросил Клима, набить пару ящиков, на куб каждый. Нет у меня наждачной бумаги, напильников столько не найду, а так ставим на козлы бочку с дверкой, засыпаем камни, детали, опилки, две шестеренки деревянные, рукоять и пару олухов, стоить это будет всего копейка в день, десять алтын в месяц. Деталей же они отшлифуют на десятки рублей.
Здесь было и второе дно в этом деле, да им знать не положено. Песок, просеивают в одном месте, сито здоровое, с места на место, не потаскаешь, так что скоро появится нехилый запас просеянного песка для строительства или ещё для чего.
Была у меня идея, мастера гончарного сюда притащить, да умерла из-за двух причин. Глины здесь нет, а во-вторых, он мне весь лес сожжет на фиг. Пусть уж лучше в своей слободе сидит. Дешевле из города, готовый товар привезти, иначе для кузниц угля не хватит.
Димка, засранец, пятнадцатый год, а строит из себя, умудренного долгими годами жизни, мастера. Алекс стал ходить вокруг агрегата, словно кот вокруг плошки сметаны. Антип варежку раззявил, а этот ухарь даже глазом не моргнул. Ну, погоди, ухи по обрываю… Ромео…»
— Федор это ты измыслил? — Отвлек Алекс, от мыслей на злобу дня.
— Димка, ядрена морковка, подь сюды. — Позвал малолетнего задаваку. Когда он подошел- набросился.
— Ты, прости господи, девке мозги запудрил? А почто мелочь косопузая, весточку ей не шлешь? И почему в таком разе, дома не был в воскресенье?
— С ним я сам опосля разберусь, пока что с тебя, спрос. Слушай меня, чтоб завтра с самого утрева, как звонарь на колокольне, был дома. Усек? А пока что слушай…
— Алекс, а почему отрок, дома не был? — Моя вторая жертва, сдала парня с потрохами…
Чтоб не взорваться, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, мысленно успокаивая себя. Совладав с собой, решил не заострять, собственно не свою проблему, да вот только девку жалко.
Погрозил парню кулаком, — Так. Надеюсь тебе все понятно?
Димка закивал, словно китайский болванчик.
Дальнейшее время, до сумерек, разбирали жертву технической неграмотности. Сняли маховик, вынули вал, а вот втулки закисли намертво. Разложили запчасти на дерюге. Разделив на пару кучек, нет, три получилось. Одна моя, вторая Алекса и третья, самая маленькая и самая нудная в работе, Антипа.
Отвесил Димке подзатыльник на прощание и отпустил отдыхать.
Еще не рассвело, а моя «поджарая фигура» уже тащилась на работу, спотыкаясь по дороге и чертыхаясь на каждом шагу, обходя стороной лужи, оставшиеся после ночного дождя. Тогда и появилась идея — замостить всю территорию заводика, доской али брусом…
А что! Вполне реально, снизу смолой обмазать, чтоб не сгнило раньше срока, уложить на балки и песчаную подушку (!) Два зайца зараз умрут, один, с кочками фигочками, а второй грязи опосля себя не оставит. И будет как в рекламе — сухо и комфортно, а главное — ровно.
Пилорама что напилит столько досок, будет… Скорей всего к новому году… В этом годе мне её не запустить, сначала надо денег заработать. Сегодня скажу мужикам, чтоб про олифили и переложили повыше от земли раму, брусья и прочие запчасти. Клим пускай пилы смажет и приберет подальше.
Деньги, деньги, деньги… Правы были Наполеон и Архимед — дайте Мне, точку опоры и Я, переверну мир.
За сегодняшний день, кровь из носа, на работнички лома и лопаты, должны вырыть яму под фундамент для мотора, забутить камнем и залить известковым раствором. Не сделают, хрен им по морде, а не железные лопаты, отберу. Десяток деревенских, какие по здоровее, взяты землекопами с оплатой шанцевым инструментом коим сейчас работают. А ещё заступы, кирки, ломы…
Каждый предмет заявлен в свою цену, и народ согласился отработать за лопату три недели. Была ещё одна штука, они её не раскусили, не знают, пока, да через седмицу, две, начнется сенокос, вот тогда у Данилы очередь будет. Стрельцам, что помоложе, наш кузнец, сделал косу-литовку. Они практикуются вдали от деревни, хочу для местных сюрпрайз устроить. Соревнование, — кто больше сена за час накосит. Победителю приз — коса и копейка.
День до обеда пролетел в одно мгновение. Заметил только когда прибежал Мишка и позвал снедать. Отмахнулся от него, послал… К лешему. Сам набросился на усевшихся, было в тенечек, мужиков.
— Эй. Рябой с морды кривой, ты сюда что пришел, харю плющить, али работать? Чего расселись, подъем, ядрена кочерыжка, здесь вам не на печи, задницу отращивать. Надобно ещё здесь, здесь и здесь подкопать, чтоб глубже было.
— Федор, побойся бога, дай продохнуть малость и так почитай без продыха с самого утрева, копаем.
Подошел к говорливому, участливо обнял за плечо, — Устал, поди? Руки ломит, спину, тяжко тебе?
Он кивнул, подозрительно покосившись на меня.
— У тя, поди, детки малые есть?
— И старики, у печи сидят.
— придешь вечером домой, они тебя спросят… Тебя как звать?
— Как оно там Фролушка, у нового хозяина. Дал он тебе денежку как обещался?
А что ответит сын, своим родителям — старикам, что спал цельный день? И что за енто, погнали и деньгу не дали?
Повернулся к бригаде, — Мужики, вы на Архипку Шадровитого, до потемок работали?
В лето 7080 июля в 26 день
В этом году исполняется 440 лет со дня битвы при Молодях, которая произошла недалеко от Москвы и продолжалась с 30 июля по 3 августа 1572 года (по старому стилю).
Это сражение стоит в ряду величайших исторических побед русского народа. Его можно без всякой натяжки приравнять и к сражению на Чудском озере, и к Мамаеву побоищу, и к Бородинскому сражению. Весы истории колебались в этот момент, и вновь, как и несколько веков назад, решался страшный вопрос – быть ли Руси?
Не будь этой победы, Россия вновь была бы опустошена кочевниками, и с ее государственностью было бы покончено окончательно. Ослабленная, она стала бы легкой добычей и для Польши, и для Швеции, и для Крыма.
В 1571 году крымский хан Девлет-Гирей с огромными силами вторгся на территорию России, дошел до Москвы и сжег ее дотла. Современники утверждали, что что в горящей Москве погибло до 700 тысяч человек.
В следующем 1572-м году Девлет-Гирей с такими же силами повторил свой набег на Русь. Уверенность татар в победе была столь велика, что мурзы предварительно разделили между собой все московские улицы, видимо, для грабежа. Это свидетельствует о том, что сторонники крымского хана снабдили татар подробными описаниями Москвы, с расположением богатых дворов, церквей и монастырей. Эти материалы хранились в государственных приказах, и доступ к ним был ограничен. Следовательно, изъять их оттуда могли лишь высокопоставленные люди. Отсюда можно сделать вывод о масштабах предательства.
Царь Иван, при получении известий о приближении татар, вместе с детьми и сокровищами поспешно выехал в Новгород. В случае разгрома русских войск он намеревался найти себе убежище в Англии.
Как и в прошлом году, стодвадцатитысячное татарское войско почти без потерь преодолело Оку, и несколькими крупными отрядами устремилось к Москве. Русские войска поспешно бросились за татарами и настигли их у селения Молоди, в сорока верстах от столицы. Опричные и земские полки были на этот раз смешаны, и руководил ими земский воевода князь Михаил Иванович Воротынский, герой взятия Казани. В 1562 году он был сослан на Белоозеро по подозрению в измене. В 1566 г. последовало прощение царя Ивана, и опальному воеводе разрешено было вернуться в Москву.
Сражение у Молодей продолжалось несколько дней, было кровопролитным и изнурительным. Татары были все же разбиты и бежали. Летописец так описывет эти события:
«В лето 7080, июля в 26, приходил Крымской царь со многими людми, да нагайской мурза Теребердей, а с ним нагайских татар 20 тысячь на Оку реку; а Теребердей пришел на Сенкин перевоз в ночь против недели в 27 день; а об Сю сторону Оки стояли 200 голов детей боярских, и они тех детей боярских разгромили, а плетении исподкопали, да перешли на Сю сторону. А те поры большие воеводы стояли против царя (Крымского. В.К.) от Серпухова три версты; и в 28 июля, в понедельник, Теребердей мурза пришел под Москву и отнял все дороги около Москвы, и не воевал и не жег. А в неделю, июля в 27, Крымский царь велел стреляти, и стреляли из-за Оки из полкового наряду по нашим по русским полкам; и государевы воеводы, князь Михаил Иванович Воротынской, велел стреляти из-за гуляя города за Оку по татарским полком из пушек до вечера… и тое ночи царь оставил на том месте 2000 татар, а велел им с нашими воеводами травитись; а сам ночи тое на том же Сенкине перевозе на сю сторону Оки перешел со всем войском. И пришла весть воеводом в понедельник рано… и князь Михаил Иванович Воротынскиой со всеми воеводами пошел за царем: в передовом полку князь Дмитрий Иванович Хворостинин; и пришед на крымской сорожевой полк с немцы да со стрельцы, и учали с ними дело делати, и с ними многие дети боярские, дворяне; да гнали крымской сторожевой полк до царева полку; а в сторожевом были два царевича, и царевичи прибежали к царю и учали говорити: ты идешь к Москве, а нас московские люди сзади побили, а на Москве не без людей же будет. И царь послал с царевичи нагайских да крымских татар 12 тысячь; и царевичи гнали князя Дмитрея Хворостинина до большого полку, до князя Михаила Воротынского, до города до гуляя; и князь Дмитрей посторонился с полком города гуляя направо, и в те поры князь Михаил Иванович Воротынской из-за гуляя велел стрельцом стреляти из пищалей по татарским полком, а пушкарем из большого снаряду: и в том бою татар безчисленно побили. И царевичи приехали к царю и учали говорити: ты идешь к Москве, а московские люди нас побили из снаряду. И царь убоялся, и к Москве не пошел, и перешел Похру реку 7 верст и стал в болоте. А назавтрея, во вторник, наши полки с крымскими травились, а съемного бою не было. Июля в 30 нашим с татары дело было великое и сеча велика… и татар безчисленно побили, и нагайского большого воеводу Теребердия убили. Да на том же деле сын боярской суздалец Темир Алалыков взял крымского большого воеводу Дивия мурзу, и многих мурз поймали, да крымских, да ширинских князей трех братьев убили; а наших людей боярских убили человек 70. Июля же в 31, в четверг, государевы воеводы с крымскими травились, а съемного бою не было. А в субботу, августа во 2 день, царь послал со царевичи многие полки, пеших и конных, к гуляю городу выбивати Дивия мурзу и город велел взятии; и татарове, пришед к гуляю, да имались за стену, и стрельцы многих татар побили и рук татарских безчисленно обсекли; и князь Михаил Иванович Воротынской со своим полком татар обошел долом, и приказал пушкарем из снаряду ударити изо всех пушек… и как они выстрелили, и князь Михайло сзади напустился на крымские полки, а из-за гуляя князь Дмтрей Хворостинин с немцы и со стрельцы, да учали дело делати съемное, и сеча была велика, и Божиею милстию и государьским счастьем убили царева сына, царевича, да внука царева колгина* сына, царевича, и многих мурз и татар живых поймали. Того же дни, в субботу поздно, оставил царь в болоте тысячи с три резвых людей, а велел с нашими травитись, а сам тое ночи, августа в 3, побежал и тое ночи Оку перешел; а наутро воеводы государевы узнали, что царь побежал, и на остальных татар напустились, да всех побили. Да на Оке царь оставил для береженья татар тысячи с две, и наши воеводы и тех с тысячю убили, а иные в воду метались да тонули, а иные за Оку ушли; и воеводы пошли опять по старым станом, на Коломну и в Серпухов, и по берегом и по перевозом».
* Калга – у татар официальный наследник престола. Назначался самим ханом из числа своих детей или ближайших родственников.
Благодаря сомоотверженности русских людей, мужеству и опытности главного воеводы Михаила Ивановича Воротынского, эта битва была выиграна. Хан Девлет-Гирей с позором бежал в Крым и более попыток покорения Московского государства не предпринимал..
Судьба же Михаила Ивановича была трагичной. Спустя несколько месяцев после Молодинской битвы, беглый слуга Воротынского пришел к Ивану IV и обвинил своего господина в намерении извести царя. Михаил Иванович был схвачен, его жестоко пытали, потом повезли в монастырь. По дороге Воротынский скончался. Так замечательный полководец, более тридцати лет отличавшийся верной и блестящей службой, был лишен царем жизни по ложному доносу.
июл. 25, 2008
Трагические события 1571 г., когда крымский хан Девлет Гирей со 100-тысячным войском «вывоевал», опустошил всю южную окраину России, взял и сжег Москву (за исключением Кремля), в следующем 1572 году грозили повториться в еще большем масштабе. Девлет Гирей в 1572 г., собрав огромное войско, в котором кроме татар, ногайцев, были и турецкие янычары, снова вторгся в русские пределы. Крымский хан стремился к захвату русской территории; он заранее распределил отдельные области государства и отдельные части Москвы между своими приближенными. Этой мечте не суждено было сбыться. Татары были наголову разгромлены в многодневных сражениях в районе Серпухова и села Молоди в конце июля – начале августа 1572 г.; только незначительная их часть возвратилась в Крым.
События 1572 г. нашли отражение в ряде исторических источников. Это, во-первых, наказ князю М. И. Воротынскому, первому воеводе большого полка (т. е. командующему всем войском), полковая роспись берегового войска и роспись голов в войске. Эти документы были составлены в Разрядном приказе весной 1572 г. перед отправлением на берега Оки «береговой рати». Непосредственно о сражениях с татарами кратко рассказывает Новгородская II летопись; Пискаревский летописец; краткий летописец времен опричнины, изданный М. Н. Тихомировым; разрядные книги краткой и сокращенной редакций. В тех из названных источников, которые составляют часть разрядного делопроизводства, приводятся росписи воевод, голов, но очень мало рассказывается о ходе военных действий. Показания летописцев также небогаты по содержанию. Частично этот пробел восполняют записки и автобиография М. Штадена; он приводит некоторые данные о стычках с татарами на берегу р. Оки, в которых сам принимал бесславное участие в качестве командира сотни. Наиболее полным из всех источников является «Повесть о победе над крымскими татарами 1572 г.», которая день за днем описывает события, связанные с нашествием крымцев и их разгромом под Молодями в ходе многодневного кровопролитного сражения.
(В.И. Буганов. Повесть о победе над крымскими татарами в 1572 году // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962.)
В лето 7080 июля в 26 день
Трагические события 1571 г., когда крымский хан Девлет Гирей со 100-тысячным войском «вывоевал», опустошил всю южную окраину России, взял и сжег Москву (за исключением Кремля), в следующем 1572 году грозили повториться в еще большем масштабе. Девлет Гирей в 1572 г., собрав огромное войско, в котором кроме татар, ногайцев, были и турецкие янычары, снова вторгся в русские пределы. Крымский хан стремился к захвату русской территории; он заранее распределил отдельные области государства и отдельные части Москвы между своими приближенными. Этой мечте не суждено было сбыться. Татары были наголову разгромлены в многодневных сражениях в районе Серпухова и села Молоди в конце июля – начале августа 1572 г.; только незначительная их часть возвратилась в Крым.
События 1572 г. нашли отражение в ряде исторических источников. Это, во-первых, наказ князю М. И. Воротынскому, первому воеводе большого полка (т. е. командующему всем войском), полковая роспись берегового войска и роспись голов в войске. Эти документы были составлены в Разрядном приказе весной 1572 г. перед отправлением на берега Оки «береговой рати». Непосредственно о сражениях с татарами кратко рассказывает Новгородская II летопись; Пискаревский летописец; краткий летописец времен опричнины, изданный М. Н. Тихомировым; разрядные книги краткой и сокращенной редакций. В тех из названных источников, которые составляют часть разрядного делопроизводства, приводятся росписи воевод, голов, но очень мало рассказывается о ходе военных действий. Показания летописцев также небогаты по содержанию. Частично этот пробел восполняют записки и автобиография М. Штадена; он приводит некоторые данные о стычках с татарами на берегу р. Оки, в которых сам принимал бесславное участие в качестве командира сотни. Наиболее полным из всех источников является «Повесть о победе над крымскими татарами 1572 г.», которая день за днем описывает события, связанные с нашествием крымцев и их разгромом под Молодями в ходе многодневного кровопролитного сражения.
(В.И. Буганов. Повесть о победе над крымскими татарами в 1572 году // Археографический ежегодник за 1961 год. М., 1962.)
25 июля/4 августа – татарское войско под водительством Девлет-Гирея вышло под Тулу, сожгло тульский посад, и, не задерживаясь для осады этой мощной крепости, двинулось к северу, к Оке: «И прииде преже на Тулу и посады пожег, и от Тулы к берегу».
26 июля/5 августа – авангарды крымской армии вышли к Оке в районе Серпухова и с ходу уперлись в русские укрепления по левому берегу реки. В районе Сенькиного «перевоза» (он находился в 20 с небольшим км от Серпухова вниз по течению Оки) они попытались с ходу преодолеть реку, однако татар встретили ратники сторожевого полка воевод князя И.П. Шуйского и В.И. Умного Колычева: «Первое дело было в субботу сторожевому полку князю Ивану Петровичу Шуйскому на Сенкином броду…». Попытки неприятеля с ходу переправиться на левый берег Оки отражены русскими.
28 июля/7 августа – в ночь на понедельник 28 июля Девлет-Гирей с главными силами скорым маршем скрытно перешел на Сенькин «перевоз» и к утру переправился здесь на левый берег Оки. Для того, чтобы как можно дольше держать Воротынского в неведении относительно своих планов, хан «на том месте (т.е. на правом берегу Оки под Серпуховом – Thor) оставил тотар тысечи з две, а велел им противитца, покаместа он Оку реку перелезет…». Здесь же был оставлен и ханский кош, и вагенбург, и артиллерия – они только мешали бы стремительным действиям крымского «царя» и его войска, а заодно и создавали бы видимость того, что главные силы татар по-прежнему стоят под Серпуховом.
Ранним утром на север выступили ногаи Тягриберди-мурзы, и, двигаясь скорым маршем, во 2-й половине дня, преодолев порядка 70-80 км, вышли к Пахре, переправились через нее в районе нынешнего Подольска и рассыпались вокруг русской столицы, прервав сообщение с русским войском и южными городами: «…в понедельник в 28 день пришел Теребердий мурза под Москву, отнял круг Москвы все дороги, а не воевал и не жег…».
Узнав о том, что главные силы татарского войска переправились на левый берег Оки, Воротынский отдал приказ отходить на Молодинскую позицию, мотивировав свое решение тем, что «так царю страшнее, что идем за ним в тыл, и он Москвы оберегаетца, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют; пришлет на нас царь посылку, и мы им сильны будем, что остановимся; а пойдет всеми людьми, и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе безстрашно». Полки «пошли к Москве розными дорогами и с обозом и пришли за три часы до царева приходу и с обозом со всех дорог смотрением божиим вдруг на Молоди, и обоз поставили, и ров выкопали».
Авангард русского войска, Передовой полк князей А.П. Хованского и Д.И. Хворостинина, усиленный «немцами» Ю. Фаренсбаха, получил приказ атаковать арьергард неприятеля и приостановить продвижение Девлет-Гирея навстречу ногаям Тягриберди. Приказ был выполнен – полк «…пришел на крымской на сторожевой полк, да с ними учял дело делати с немцы и с стрельцы и со многими дворяны и з детьми боярскими и з бояръскими людми, да мчял крымъской сторожевой полк до царева полку». Разрядные книги дополняют этот рассказ, указывая на место, где Хворостинин и его ратники догнали татар, разбили их и погнали к северу – «у Воскресенья на Молодех».
Хан, узнав от беглецов о поражении своего «сторожевого полка», срочно отправил ему на помощь 12 тыс. (?) ногайских и татарских всадников, которые обратили в бегство ратников Передового полка. Отступая, русские конные сотни вывели противника на уже развернувшийся «табор» и гуляй-город Большого полка Воротынского. «И в те поры из-за гуляя князь Михаило Воротынской велел стрельцем ис пищалей стреляти по татарским полком, а пушкарем из большово снаряду ис пушек стреляти. И на том бою многих безчисленно нагайских и крымъских тотар побили…».
Свинцовый ливень остудил воинственный пыл татар, и они отхлынули назад, откатившись к своим главным силам. Хан не рискнул и дальше двигаться к Москве, имея на хвосте всю русскую армию, остановился в «семи верстах» южнее Пахры «на болоте» и начал готовиться к решающему сражению. Воротынский сумел навязать хану свою волю и вынудить его принять бой в том месте, где это было удобнее русским, где хан не мог использовать свое преимущество в коннице.
29 июля/8 августа – в ночь на 29 июля хан передвинул свой лагерь ближе к Молодям и встал «за пять верст» от русских позиций. С утра, по сообщению «Повести о победе над крымскими татарами в 1572 г.», «…наши плъкы с крымскими людми травилися, а съемного бою не было». Московский летописец добавил к этому лапидарному и лаконичному описанию длившегося весь день «лучного боя» между отрядами татар и сотнями детей боярских и схваток отдельных наездников несколько ярких деталей, характеризующих действия русских полков. По словам летописца, крымский «царь» «…послал на обоз всех людей. И со все стороны учали к обозу приступати. И полки учали, выходя из обозу, битися: большей полк, правая рука и передовой и сторожевой, которой же полк по чину. А левая рука держала обоз. И в тот день немалу сражению бывшу, ото обою падоша мнози, и вода кровию смесися….». Т.о., решительного боя в этот день не было – обе стороны «травились», прощупывали намерения друг друга, и, внимательно наблюдая друг за другом, ждали, кто сделает первый шаг, кто допустит первую оплошность. И поскольку русские отнюдь не торопились покидать свою укрепленную позицию, а татары не стремились штурмовать ее, то к вечеру «…разыдошася полъки во обоз, а татаровя в станы своя…».
30 июля/9 августа – ночью в татарском лагере состоялся военный совет, на котором было принято решение попытаться штурмом взять русский лагерь. По сообщению русского летописца, «Дивей мурза с нагаи сказався царь похвально и рек: “Яз обоз руской возьму; и как ужаснутца и здрогнут, и мы их побием”…». Воротынский предвидел этот шаг противника и, оставив Большой полк внутри гуляй-города (очевидно, и пехоту остальных полков тоже), вывел прочие полки за «город».
Утром татары начали штурм гуляй-города. Видимо, отряды татарских всадников, стремительно подъезжая к русским позициям, засыпали защитников гуляй-города ливнем стрел, пытаясь нанести им как можно большие потери с тем, чтобы потом, нащупав слабое место, разомкнуть линию гуляй-городин и возов, ворваться в лагерь и в рукопашном бою перебить его защитников (подобно тому, как они сделали, если верить реляции Девлет-Гирея, в предыдущем году в сражении под Москвой). Несколько последовательных атак, предпринятых Дивей-мурзой, не привели к видимому успеху, и тогда мурза «поехал около обозу с невеликими людьми розсматривать, которые места плоше, и на то б место всеми людьми, потоптав, обоз разорвати».
Мурзу в богатом доспехе, в окружении блестящей свиты, трудно было не заметить, и тогда Воротынский и Шереметев выслали из гуляй-города детей боярских Большого полка с приказом атаковать противника. «И Дивей мурза своих татар стал отводити. И скачет на аргамаке, – сообщал детали пленения татарского полководца летописец, – и аргамак под ним сподкнулся, и он не усидел. И тут ево взяли и с аргамаком нарядна в доспехе».
Потеряв своего военачальника, татары моментально смешались и «пошли от обозу прочь в станы». Оправившись от первого шока, вызванного пленением Дивей-мурзы, к вечеру татары снова попытались атаковать русский лагерь, но на этот раз, по сообщению летописца, татарской напуск стал слабее прежнего, а «руские люди поохрабрилися и, вылазя, билися и на том бою татар многих побили…». Возможно, именно тогда, в вечернем бою был убит Тягриберди-мурза и попал в плен некий астраханский царевич. Не сумев сломить сопротивление русских, к вечеру Девлет-Гирей приказал прекратить атаки и отозвал своих людей в лагерь.
31 июля/10 августа – после тяжелого предыдущего дня затишье (относительное, конечно). По сообщению разрядов, русские полки «…с крымскими людьми травились, а сьемново бою не было».
1 августа/11 августа – как и накануне, «нашы воеводы с крымскими травилися, а съемнаго бою не было».
3 августа/13 августа – в ночь на 3 августа, оставив арьергард из 3 тыс. «резвых людей» «травитися» с русскими, Девлет-Гирей поспешно, бросив лагерь «на болоте» и все, что в нем было (в том числе 2 своих саадака и две сабли, которые Воротынский со товарищи отправили как знак победы в Новгород к Ивану), устремился на юг, за несколько часов достиг Оки под Серпуховом «да тое же нощи и Оку реку перевезеся…».
О том, что хан бежал с поля битвы, в русском лагере узнали утром 3 августа. Воротынский немедленно вывел свою конницу из лагеря и атаковал татарский арьергард. После недолго сопротивления противник бежал к реке и по дороге был практически полностью перебит или пленен. На плечах отступающих русские всадники домчались до Оки и здесь опрокинули оставшихся в лагере 2 тыс. татар – «наши воеводы тех татар с тысящу убили, а иные за Оку реку ушли…». Дальше за Окой, в Поле, татар не преследовали – сил для этого уже не оставалось, да и полону с собой татары не вели, поскольку по дороге на Москву хан «войну не распускал», с одной стороны опасаясь, что как только он это сделает, разрозненные отряды татарских загонщиков будут побиты русскими. С другой же стороны сам Девлет-Гирей писал Ивану Грозному, что он де для лагеря искал места, «где б сел и животины много» – очевидно, что ближнее Подмосковье и без того было опустошено в предыдущем году, и много полону и скота набрать было просто негде. На обратном же пути было уже не до охоты за живым товаром и скотом – дай Бог унести ноги подобру-поздорову.
Захватив ханский лагерь и богатые трофеи, «…бояря и воеводы, князь Михайло Иванович Воротынской с товарыщи пошли назад по старым местом в Серпухов, в Торусу, в Колугу, на Коломну, где стояли до государева приходу». В тот же день от посланцев Воротынского о грандиозной победе стало известно в Москве, «и бысть на Москве и по всем градом радость неизреченная, молебная пения з звоном. И с радостию друг со другом ликующе».
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
Create your own visitor map!
Powered by phpBB © 2001, 2005 phpBB Group
subRebel style by ktauber
Вы можете бесплатно создать форум на MyBB2.ru, RSS