благородная истина о происхождении страдания это жажда приводящая к новым рождениям
Буддизм: как бороться с ущербностью жизни?
Буддизм разительно отличается от двух других мировых религий, христианства и ислама, по очень многим параметрам, вплоть до того, что многие заявляют, что это и не религия вовсе, а только лишь философия, мировоззрение — будь то в похвалу или в обвинение. Не мудрено сделать такой вывод: что же за религия такая, в которой отсутствует сама идея Бога? Но чтобы глубоко понять суть буддизма, следует обратиться к его четырем благородным истинам…
Разнообразных течений, движений, учителей и школ в буддизме немало, а эти истины — одна из немногих вещей, объединяющих их все. Следует заметить, что слово «арьясатьяни» переводится в данном случае не только и не столько как «истина», но и как «реальность, нечто реальное». Таким образом, четыре благородные истины позиционируются не как лежащий в основе вероучения догмат, а как элементы объективной реальности, которые Будда испытал на собственном опыте.
Первая истина — это истина о дуккха, страдании, основополагающей идее, пронизывающей буддизм от начала до конца. Согласно ей, страдание — явление универсальное, и сам мир, по большому счету — тоже страдание. Следует заметить, что перевод этот не совсем точный; это не то страдание или боль, о котором мог бы говорить христианин или мусульманин. Дуккха — это страдание постоянное и бесконечное, а не периодическое; другие возможные переводы этого слова — неудовлетворенность, тревога, беспокойство. Психологи бы сказали — фрустрация.
Вторая истина — истина о причине появления страдания. Согласно буддийскому мировоззрению, причина эта — в стремлениях и желаниях. Человек стремится удовлетворять свои желания, но, с одной стороны, не может удовлетворить их все, а с другой — даже и удовлетворив некоторые из них, очень скоро начинает испытывать новые, оставаясь, таким образом, неудовлетворенным жизнью на постоянной основе. Все это приводит к появлению кармы, каковая растет по мере роста числа неудовлетворенных желаний. Таким образом, движение от цели к цели, сколь бы успешным ни было их достижение, в буддийском понимании — это тоже плохо. Более того, к страданию относится и то, что небуддист назвал бы радостью или счастьем, поскольку, с точки зрения буддизма, счастливый человек будет страдать, если утратит счастье и, следовательно, постоянно мучается страхом подобной перспективы.
Читайте также: О нирване не знал сам Будда
Третья истина — истина о возможности прекращения или подавления страдания. То есть при всей универсальности дуккха, из него имеется выход, существует такое состояние, в котором дуккха исчезает. Состояние это — состояние полной бесстрастности, нирваны, «безветрия души».
Четвертая истина — истина о пути. Путь, он же Благородный Восьмеричный путь — это и есть способ подавления дуккха и освобождения от страданий. Элементы его следующие, последовательно: правильные воззрение, намерение, речь, действие, образ жизни, усилие, памятование, сосредоточение, самоуглубление (обычно именуемое медитацией). Пройдя по этому пути до конца, человек может обрести свободу от сансары (то есть перерождений и последствий своих прошлых действий).
Как видно, центральное понятие буддизма — страдание (с любым оттенком значения) и попытки избежать его; однако, подобно другим религиям с большим числом последователей, буддизм не избежал различий в плане прочтения и понимания своих основополагающих принципов.
Так, в Махаяне, поздней вариации буддизма, многие исходящие от Будды элементы учения были пересмотрены и отчасти получили новые толкования. Четыре благородных истины нередко упоминаются в иных контекстах, и ударение в них делается на новые моменты. Если верить махаянистам, они не являются истиной в последней инстанции, а только лишь частью истины, которой Будда поделился с людьми, еще не готовыми к знанию более высокого порядка.
Тхеравада же, консервативное направление, воспринимает их именно как полную и окончательную истину, на осмыслении и созерцании которой буддисту следует базировать всю свою жизнь.
Читайте также: Мифы о буддизме: все — иллюзия
Имеется и ряд других взглядов на четыре благородные истины, среди которых есть несколько интересных толкований западных авторов. К примеру, Дэвид Бразье, известный британский буддист-психотерапевт, сравнивает понятие о страдании с осознанием несовершенства существования, которое уподобляется колесу со смещенной осью. Это его свойство в итоге ведет к возникновению неудовлетворенности и жажды того, чтобы жизнь была не такой, какая она есть. Возможность же избавления от страдания трактуется им как возможность ограничить пресловутую жажду и научиться с помощью Восьмеричного пути воспринимать реальность такой, какая она есть.
Но, в общем-то, как ни рассматривай эту тему, сути это не меняет. Четыре благородных истины — это описание ущербности человеческой жизни и способа борьбы с этим состоянием. Практически руководство к действию.
Читайте самое интересное в рубрике «Религия»
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.
Благородная истина о происхождении страдания это жажда приводящая к новым рождениям
И вот Сунидха и Вассакара, первые советники в Магадхе, отправились на то место, где пребывал Благословенный. И пришедши, они любезно приветствовали Благословенного и стали почтительно в стороне. И стоя в стороне, Сунидха и Вассакара обратились к Благословенному, сказавши: «Да удостоит Благословенный вместе с общиной монахов пожаловать завтра к нам на трапезу». И Благословенный молча согласился.
Тогда Сунидха и Вассакара, увидев, что Благословенный изъявил согласие, возвратились домой. И пришедши они приготовили сладкие блюда – вареный рис и пироги, и известили Благословенного, сказавши: «Настало времени трапезы, о почтенный Готама, – все приготовлено».
Рано поутру оделся Благословенный, и взяв свою чашу, отправился с монахами к жилищу Сунидхи и Вассакары, и воссел на приготовленное для него сидение. И Сунидха и Вассакара своими руками ставили перед общиной монахов, возглавляемой Буддой, вкусные печенья и рис, и служили им, пока они не насытились. И когда Благословенный окончил трапезу, советники взяли низкие сидения и почтительно сели рядом.
И когда они так сидели, Благословенный сказал:
«Где бы ни избрал себе жилище человек благородный, Пусть он питает людей добрых, обуздавших себя и праведных.
Пусть он приносит дары всем божествам, которые будут в том месте: почтенные им, они почтят и его, честью воздадут ему за честь.
И тот человек, к которому благосклонны боги, получит благую судьбу».
И выразивши такими словами свое благоволение советникам, он поднялся с сидения и удалился.
Тогда Сунидха и Вассакара проводили его, сказавши: «Те врата, через которые ныне выходит отшельник Готама, назовутся вратами Готамы, и тот плот, на котором переплывет реку отшельник, назовется плотом Готамы». И с той поры врата, коими вышел отшельник Готама, стали именоваться вратами Готамы.
И Благословенный приблизился к реке. В то время река Ганг переполнилась, и было наводнение. Желая перейти на ту сторону, одни стали искать плот, другие лодки, третьи делали паром из тростника. И вот как могучий человек быстро вытянул бы вперед свою руку, или сжал бы её, так и Благословенный внезапно исчез с одного берега со своими учениками и столь же внезапно появился на другом.
И тогда Благословенный, взглянув на людей, искавших лодки и плоты, изрек:
«Кто пересекает море печали, Верным путем пройдя через его подводные мели, Когда суетные люди вяжут себе тростниковый плот –
Те спасены мудростью!»
Тогда Благословенный обратился к почтенному Ананде и сказал: «В путь, Ананда, пойдем в Катигаму!» – «Да будет так, Господин», – отвечал почтенный Ананда. И вот Благословенный с большой общиной монахов отправился в Катигаму, и остановился там в самом селении.
И тогда Благословенный обратился к монахам и сказал:
«От непонимания Четырех Благородных Истин, о монахи, от непостижения их – вот от чего было суждено мне блуждать по пути перерождений, равно как и вам. Каковы же эти четыре? Благородная истина о страдании; благородная истина о происхождении страдания; благородная истина о пресечении страдания; благородная истина о пути к пресечению страдания. Но теперь, о монахи, когда поняты и постигнуты те благородные истины, с корнем вырвана жажда существования, прекращено то, что ведет к новым воплощениям, наступает конец воплощениям!»
Так говорил Благословенный. И Счастливейший, Учитель молвил далее:
«В неведении Четырех Благородных Истин
Утомителен длинный путь от рождения к рождению.
Кода постигнуты они, побеждена рождений причина, Вырван корень страдания, нет более перерождений!»
И также в Катигаме Благословенный часто давал наставления монахам таким образом: «То-то и то-то является нравственностью, то-то и то-то является сосредоточением; то-то и то-то является мудростью. Великим становится плод, велика польза от сосредоточения, когда оно полностью развито добродетельным поведением; великим становится плод, велика польза от мудрости, когда она полностью развита сосредоточением; полностью развитый в мудрости ум освобождается от всех влечений, – а именно, от влечения к чувственным удовольствиям, от влечения к становлению, и от влечения к невежеству».
Благородная истина о происхождении страдания это жажда приводящая к новым рождениям
Предисловие к одиннадцатому изданию
Слово Будды, впервые опубликованное на немецком, было первым строго систематизированным описанием всех основных принципов Учения Будды, представленных словами самого Учителя в Сутта-питаке буддийского Палийского канона.
Хотя оно вполне может служить введением для начинающего, главная его цель в том, чтобы дать тем читателям, которые уже более или менее знакомы с основополагающими идеями буддизма, ясное, краткое и достоверное изложение его различных доктрин в рамках всеохватывающих «четырёх благородных истин», т. е. «Истины о страдании» (присущем всему существованию), о его происхождении, его прекращения и о Пути, ведущем к его прекращению. Из самой книги будет понятно, что все учения Будды в конечном счете сводятся к одной конечной цели: «Освобождению от страдания». Именно поэтому на титульном листе первого немецкого издания была напечатана цитата из Ангуттара-никаи:
Я учу не только тому, что есть страдание,
Но и освобождению от него.
Тексты, переведённые с пали, были выбраны из пяти больших сборников сутт, образующих Сутта-питаку. Они были сгруппированы и прокомментированы таким образом, чтобы составить одно взаимосвязанное целое. Поэтому этот сборник, собранный под личным руководством автора из многих объемных томов Сутта-питаки, окажется надёжным путеводителем для изучающего буддизм. Он избавит его от необходимости прорабатывать многочисленные палийские писания с целью получить ясную и исчерпывающую общую картину, а также поможет ему соотнести основную часть доктрины с множеством деталей, с которыми он встретится в дальнейшем.
Поскольку в книге содержится много определений и разъяснений важных терминов учения вместе с их палийскими эквивалентами, она может служить в качестве справочника и помощника при изучении учения Будды.
После выхода первого немецкого издания в1906 г., в1907 г. была опубликована первая английская версия, которая затем вышла еще в десяти изданиях, в том числе как сокращённое издание для студентов (Коломбо, 1948, Y.M.B.A.) и американское издание (Санта-Барбара, Калифорния, 1950, Дж. Ф. Роуни Пресс). Оно также было включено в «Буддийскую Библию» Дуайта Годдарда, опубликованную в США.
Кроме последующих немецких изданий, были опубликованы переводы на французский, итальянский, чешский, финский, русский, японский, хинди, бенгальский и сингальский языках. Палийский оригинал переведенных фрагментов был опубликован с использованием сингальского письма (под редакцией автора, под названием «сачча-Сангаха», Коломбо, 1914) и шрифта деванагари в Индии. 11-е издание было полностью пересмотрено. Были сделаны дополнения во Введение и в объяснительные примечания, кроме того, был добавлен ряд текстов.
Предисловие к 14-му изданию
Почтенный автор этой краткой образцовой работы буддийской литературы скончался 28 мая 1957 года в возрасте 79 лет. Настоящее новое издание отмечает десятую годовщину его смерти.
Перед его кончиной пересмотренное переиздание этой книги, то есть 12-ое издание, было включено в Путь Буддизма, опубликованный Буддийским Советом Цейлона (Ланка Бауддха Мандалая). Текст последующих переизданий был основан на этом 12-м издании, лишь с несколькими незначительными поправками. Начиная с13-го издания (1959) и с любезного согласия предыдущих издателей, «Сасанадхара Кантха Самития», в настоящее время книга издаётся «буддийским издательским обществом».
Параллельно с этим изданием Общество выпускает, в латинском алфавите, под названием «будда Вачанам», оригинальные палийские тексты, переведённые в настоящей книге. Это палийское издание задумано как хрестоматия и удобный справочник для изучающих пали, а также как сокращенное изложение для созерцательного чтения для тех, кто уже хорошо знаком с языком буддийского писания.
Буддийское Издательское Общество
Астон Уолтер Флорус Гес родился 9 февраля 1887 года в Вейсаденев Германии. Позднее он отправился в Индию и Бирму для изучения буддизма Тхеравады. В 1903 году он получил посвящение как «саманера» (послушник) и был назван Ньянатилокой. В 1904 году почтенный У Кумара Маха Тхера, бирманский бхиккху (монах), дал ему «упасампада» (высшее посвящение). Приехав на Цейлон, Ньянатилока Тхера стал учеником британского бхиккху по имени Ананда Меттейя (в мирской жизни Аллана Беннетта), который был вторым англичанином, получившим титул «будда-путра».
Когда в 1911 году остров на озере Полгасдува был подарен Маха Сангхе сером Эрнестом де Сильва, он пригласил почтенного Ньянатилоку Тхеру стать основателем этого монастыря. Почтенный Тхера жил здесь с несколькими иностранными и местными бхиккху до своей кончины 28 мая 1957 года.
Источник каждой цитаты указан слева вверху над цитатой. В этих ссылках используются следующие аббревиатуры:
Д. — Дигха Никáя. Номер относится к сутте
М. — Мадджхима-Никáя. Номер относится к сутте.
А. — Ангуттара-Никáя. Римский номер относится к разделу или «нипáте»; второй номер — к сутте.
Дхп. — Дхаммапада. Номер относится к стиху.
Уд. — Удáна. Римский номер относится к главе, второй номер к сутте.
Снп. — Сутта-Нипáта. Номер относится к стиху.
ВисМ. — Висуддхи-Магга («Путь очищения»).
Б.Сл. — Буддийский словарь, автор Ньянатилока Махáтхера.
Осн. — Основы Буддизма, автор Ньянатилока Махáтхера.
Произношение на пали
Адаптировано из американского издания.
За исключением некоторых личных имен, не-английские слова выделены курсивом. Большинство из них на пали, языке, на котором были написаны исходные тексты. Палийские слова произносятся следующим образом:
a — как краткое ‘а’ в ‘рад’
ā — как долгое ‘а’ в ‘танец’
e — как долгое ‘е’ в ‘песня’
i — как краткое ‘и’ в ‘один’
ī — как долгое ‘и’ в ‘книга’
o — как долгое ‘о’ в ‘космос’
u — как краткое ‘у’ в ‘шум’
ū — как долгое ‘у’ в ‘капуста’
g — как ‘г’ в ‘гребень’
h — как фрикативное (дыхательное) ‘х’, с гораздо меньшим потоком воздуха, чем русское ‘х’
j — как ‘дж’ в ‘поджог’
ṃ — как ‘носовой звук’, который на Цейлоне обычно произносится как ‘нг’ в ‘гонг’
Благородная истина о происхождении страдания это жажда приводящая к новым рождениям
© Степанович В. А., 2018.
© Издательство «Прометей», 2018.
Курс лекций «Исторические типы классической философии» подготовлен в рамках учебно-методического комплекса, который разрабатывается кафедрой философии Брестского государственного университета имени А. С. Пушкина, и рекомендуется для студентов, магистрантов и аспирантов, изучающих дисциплины «Философия» и «Философия и методология науки».
Поскольку предлагаемый курс лекций – это начало систематического изложения лекций по философии, мы включили в него такие разделы, как «Философия как социокультурный феномен» и «Философия Древнего Востока», которые, конечно, не относятся к классической философии. Завершив работу над этими лекциями, мы приступили к продолжению проекта: началась работа над курсом лекций «Постклассическая философия XIX–XX веков: основные направления».
Мы попытались написать этот курс лекций, следуя известной формуле А. Эйнштейна, «так просто, как это возможно, но не проще». Наверное, не все удалось сделать легкодоступным для чтения и изучения, поскольку чтобы постигнуть философию, требуются усилия ума, нужны размышления, необходима сосредоточенность читателя.
Работая над лекциями, мы старались дать читателю хотя бы самое общее представление о философах, об их человеческих и профессиональных судьбах; передать своеобразие философского мышления, поэтому в лекциях мы приводим цитаты из их произведений. Эти фрагменты из работ философов разных времен преследуют не только обозначенную цель, но и имеют цель побудить читателей обратиться к текстам работ выдающихся мыслителей.
Подбор персоналий в лекциях определялся прежде всего требованиями государственных стандартов высшего образования, однако в некоторых случаях мы вышли за пределы этих требований для того, чтобы дать и студентам, и преподавателям возможность свободного выбора изучения мыслителей, внесших вклад в тот или иной период историко-философского процесса.
Считаем необходимым дать пояснение, касающееся понятия «классическая философия». В современной философии различают понятия «классическая философия», «постклассическая (или неклассическая) философия» и «постнеклассическая философия». Различие между ними касается, прежде всего, предмета философского исследования. Так, классическая философия, которую некоторые авторы характеризуют как «философию тождества», рассматривает в качестве предмета исследования наиболее общие закономерности действительного мира, который представляет собой целостное единство, доступное человеческому разуму. Человек и человечество способны познать закономерности этого мира и получить о нем объективное знание, т. е. такое знание, которое не зависит ни от человека, ни от человечества. Таким образом, как бы скрытая вначале от человека тайна мира, может быть раскрыта. Философия, познавая этот единый целостный мир, строит его идеальную теоретическую модель, и эта модель является по содержанию тождественной самому этому миру.
В неклассической философии такая постановка предмета философского исследования и возможности его познания подвергается критике. В постклассической философии предмет философии меняется. Все, что познается человеком, характеризуется относительностью, релятивностью. Мир не доступен непосредственному познанию с помощью разума человека, он иррационален. Более того, он не может быть даже предметом философского исследования, а философия – это не наука о действительном мире, а наука о науке. Она не может дать ответ на вопрос «Почему?», а только на вопрос «Как?». Рассмотрение действительного мира как принципиально недоступного для рационального моделирования характеризует постклассическую философию как «философию различия». В этой философии категорически отказываются от признания универсальности т. н. законов бытия.
Эти, возможно кажущиеся слишком абстрактными, характеристики классической и постклассической философии, а также постнеклассической философии, по мнению автора, наполнятся более конкретным и понятным содержанием после более обстоятельного знакомства читателей с основными идеями как классической философии (в завершающем разделе этой книги), так и постклассической и постнеклассической философии XIX–XX вв., которая будет изложена во 2-ой части курса лекций.
Выражаем глубокую признательность всем членам кафедры философии (заведующий кафедрой – доцент П. П. Крусь), особенно профессору С. Д. Шашу, профессору Б. М. Лепешко, а также профессору Е. В. Петушковой за помощь и ценные замечания, которые способствовали улучшению рукописи курса лекций.
Философия как социокультурный феномен
Понятие философия произошло от слияния двух древнегреческих слов «филео» – любовь и «софия» – мудрость, т. е. означает любовь к мудрости.
В различных философских направлениях философия рассматривается как:
• особый тип мировоззрения;
• наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления;
• методология (наука о методах) познания;
• форма общественного сознания.
В ходе изучения философии мы с вами рассмотрим некоторые из этих характеристик философии.
Дело в том, что характеристики философии и предмета ее изучения исторически изменчивы и зависят часто от того, что конкретные философы или т. н. философские направления и школы ставят в центр философских рефлексий. Так, Пифагор считал, что смысл философии – в поиске истины; софисты – в том, чтобы учить людей мудрости; Платон полагал, что задача философии – в познании вечных и абсолютных истин. Некоторые средневековые мыслители утверждали, что задача философии заключается в поиске доказательств бытия Бога. Нам предстоит рассмотреть различные подходы к определению философии и ее предмета, т. е. того, что она изучает.
Так, философия иногда определяется как особый тип (или форма) мировоззрения.
Мировоззрение – это целостная система взглядов человека на мир, на особенности его бытия и развития, на возможности и границы его познания, на место человека в этом мире.
Мировоззрение имеет сложную структуру, оно состоит из определяющих его элементов и определенных связей между ними.
В структуре мировоззрения можно выделить следующие элементы:
• знание – определяющий элемент мировоззрения;
• мироощущение – то, каким этот мир предстает человеку; оно может быть оптимистическим, или пессимистическим, или равнодушным, индифферентным;
• миропонимание – то, как человек отражает в своем сознании закономерности, которые присущи миру;
• ценности – понимание того, что есть благо, добро, а что есть зло; что прекрасно, а что безобразно, т. е. то, что относится к этике и эстетике;
• идеалы, нормы и программы поведения человека в обществе, а также отношения (коммуникации) между людьми.
Различают три исторические формы мировоззрения:
И мифология, и религия, и философия ищут ответы на многие вопросы, которые являются для них общими, и одновременно пытаются найти ответы на вопросы, специфические для каждой из этих форм мировоззрения. Отличаются и ответы на те вопросы, которые ищет каждая из форм мировоззрения. Основным отличием философии от других исторических типов мировоззрения является ее теоретический характер. Таким образом, исторические формы мировоззрения характеризуются как общими, так и специфическими особенностями.
Среди общих вопросов можно назвать следующие:
• происхождение Вселенной, Земли и человека;
• объяснение природных явлений;
Хр. Гл. 3. Философия Древнего Востока
Упанишады.
[Имя]
1,1. Нарада приблизился к Санаткумаре: «Обучи меня, господин!». Тот сказал ему: «С тем, что ты знаешь, приди ко мне. Затем я поведаю тебе то, что выше этого». Он сказал:
[Речь]
2,1. «Речь поистине больше, чем имя. Посредством речи познаются Ригведа, Яджурведа, Самаведа; в-четвертых, Атхарваведа; в-пятых, предания и сказания, [а также] Веда Вед, правила почитания предков, счет, искусство предсказания, летосчисление, искусство спора, правила поведения, учение о богах, учение о Брахмане, учение о существах, военное искусство, звездословие, учение о змеях и о божественных творениях, а также небо и земля, ветер и пространство, воды и жар, боги и люди, скот и птицы, травы и деревья, хищные звери вместе с червями, комары и муравьи, справедливое и несправедливое, истина и ложь, доброе и недоброе, приятное и неприятное. Ибо поистине, если бы не было речи, то нельзя было бы познать справедливое и несправедливое, истину и ложь, доброе и недоброе, приятное и неприятное. Поистине речь делает познаваемым все это. Почитай же речь!
2. Тот, кто почитает речь как Брахмана, может действовать по [своему] желанию в пределах того, что речь объемлет, — тот, кто почитает речь как Брахмана.» — «Есть ли нечто большее, чем речь, господин?» — «Поистине есть нечто большее, чем речь!» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
[Мысль]
3,1. «Поистине мысль больше, чем речь. Подобно тому как сжатая в кулак рука охватывает два плода растения амалака, или два плода растения кола, или два плода растения акша, точно так же мысль охватывает и речь, и имя. Ибо если кто-либо будет мыслить мыслью: «Я изучу мантры!» — то он их изучит. [Если кто-либо будет мыслить]: «Я совершу поступки!» — то он их совершит. [Если кто-либо будет мыслить]: «Я пожелаю себе сыновей и скот!» — то он пожелает их. [Если кто-либо будет мыслить]: «Я пожелаю себе этот и тот миры!» — то он пожелает их. Ибо мысль — это атман. Ибо мысль — это мир. Ибо мысль — это Брахман. Почитай же мысль!
2. Тот, кто почитает мысль как Брахмана, может действовать по [своему] желанию в пределах того, что мысль объемлет, — тот, кто почитает мысль как Брахмана.» — «Есть ли нечто большее, чем мысль, господин?» — «Поистине есть нечто большее, чем мысль!» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
[Замысел]
4,1. «Поистине замысел больше мысли. Ибо если кто-либо замышляет [что-то], он мыслит, он побуждает речь, он побуждает ее в имени. В имени приходят в единство мантры, в мантрах [приходят в единство] обряды. Они поистине приходят в единство в замысле; замысел — их атман, замысел — их опора. Замыслили небо и земля, замыслили ветер и прост¬ранство, замыслили воды и жар. Благодаря их замыслу замышляет дождь; благодаря замыслу дождя замышляет пища; благодаря замыслу пищи замышляют праны; благодаря замыслу пран замышляют мантры; благодаря замыслу мантр замышляют обряды; благодаря замыслу обрядов замышляет мир; благодаря замыслу мира замышляют все. Таков замысел. Почитай же замысел!— «Есть ли нечто большее, чем замысел, господин?» — «Поистине есть нечто большее, чем замысел.» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
[Ум]
5,1. «Поистине ум больше, чем замысел. Ибо если кто-либо обладает умом, он замышляет, он мыслит, он побуждает речь, а речь он побуждает в имени. В имени приходят в единство мантры, в мантрах приходят в единство обряды.
Они поистине приходят в единство в уме; ум — их атман, ум — их опора. Поэтому если кто-либо много знает, [но] не умен, то говорят о нем: «Он не [умен], что бы он ни знал. Если бы он был поистине знающим, он не был бы столь неумен». Если же мало знающий умен, то его слушаются. Ибо поистине они приходят в единство в уме; ум — их атман, ум — их опора. Почитай же ум!— «Есть ли нечто большее, чем ум, господин?» — «Поистине есть нечто большее, чем ум.» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
[Размышление]
6,1. «Поистине размышление больше, чем ум. Земля как бы размышляет, воздушное пространство как бы размышляет, небо как бы размышляет, воды как бы размышляют, горы как бы размышляют, боги и люди как бы размышляют. Поэтому те из людей, кто достигает величия в этом мире, как бы причастны размышлению. Мелкие люди вздорны, злоречивы и злобны. Могущественные же как бы причастны размышлению. Почитай же размышление!
2. Тот, кто почитает размышление как Брахмана, может действовать по [своему] желанию в пределах того, что размышление объемлет, — тот, кто почитает размышление как Брахмана.» — «Есть ли нечто большее, чем размышление, господин?» — «Поистине есть нечто большее, чем размышление.» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
[Познание]
7,1. «Поистине познание больше, чем размышление. Ибо поистине посредством познания познается Ригведа, Яджурведа, Самаведа; в-четвертых, Атхарваведа; в-пятых, предания и сказания, [а также] Веда Вед, правила почитания предков, счет, искусство предсказания, летосчисление, искусство спора, правила поведения, учение о богах, учение о Брахмане, учение о существах, военное искусство, звездословие, учение о змеях и о божественных творениях, а также небо и земля, ветер и пространство, воды и жар, боги и люди, скот и птицы, травы и деревья, хищные звери вместе с червями, комары и муравьи, справедливое и несправедливое, истина и ложь, доброе и недоброе, приятное и неприятное, пища и сок, этот и тот миры. Все познается лишь посредством познания. Почитай же познание!
2. Тот, кто почитает познание как Брахмана, поистине достигает миров, полных познания, полных знания. В пределах того, что познание объемлет, может действовать по [своему] желанию тот, кто почитает познание как Брахмана.» — «Есть ли нечто большее, чем познание?» — «Поистине есть нечто большее, чем познание.» — «Расскажи мне [об этом], господин!»
Далее Санаткумара называет такие понятия как сила, пища, вода, жар, пространство, память, надежда, дыхание, истина: «Лишь познающий говорит истину», а истина возникает из Атмана. Создателей Упанишад волновали и другие вопросы, связанные с человеком и его сущностью, его местом в мире. Среди них — проблема жизни и смерти, обсуждение которой приводит к разработке концепции перерождений. Высказывается идея, что воплощение человека зависит от его знаний, но предпочтение в целом отдается точке зрения, согласно которой воплощение определяется деяниями (кармой) человека в предыдущем рождении.
БУДДИЗМ
Буддизм в Индии возник на рубеже VII-VI вв. до н.э. Суть раннего буддизма заключается в учении о «страданиях», известном под названием четырех благородных истин. Сиддхартхи Гаутамы являющегося, согласно буддийской традиции, основателем буддизма, жил приблизительно с 623 г. до н. э. по 543 г. до н. э., и достигнувший бодхи около 588 г. до н. э., не считается буддистами ни первым, ни последним буддой. С точки зрения классической буддийской доктрины буддой является любой, открывший дхарму и достигший просветления посредством накопления достаточного количества положительной кармы. В истории космоса было множество подобных существ. Таким образом, Гаутама Будда (известный под религиозным именем Шакьямуни) является одним из звеньев в череде будд, продолжающейся с далекого прошлого до далекого будущего. Буддизм провозглашает Страданием все, что связано с повседневной жизнью, с момента рождения до смерти. Будда сорок лет проповедовал свое учение, но сам ничего не писал. Только через триста лет были записаны “Трипитака” и “Дхаммапада”, ставшие основными литературными источниками буддизма.
ДХАММАПАДА. Основы учения буддизма изложены в заповедях «Дхаммапады». Представляет собой литературно-художественную вершину изложения идей ранне-буддийской этики. Большинство строф «Дхаммапады» – народные афоризмы стран буддийского мира. Лаконизм и образность этих стихов впитали в себя лучшие традиции древнеиндийского фольклора и дидактики. В первую очередь, речь идет о четырех благородных истинах.
«Дхаммапада».
1. Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть — разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего.
3. «Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня.» У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.
5. Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.
Ведь некоторые не знают, что нам суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу пре¬кращаются ссоры.
Того, кто живет в созерцании удовольствий, необузданного в своих чувствах, неумеренного в еде, ленивого, нерешительного — именно его сокрушает Мара, как вихрь бессильное дерево…
20. Если даже человек мало повторяет писание, но живет, следуя дхамме, освободившись от страс¬ти, ненависти и невежества, обладая истинным знанием, свободным разумом, не имея привязан¬ностей ни в этом, ни в ином мире, он причастен к святости…
109. У того, кто почтителен и всегда уважает старых, возрастают четыре дхаммы: жизнь, красота, счастье, сила.
110. Один день добродетельного и самоуглубленного лучше столетнего существования порочного и распущенного человека.
182. Трудно стать человеком; трудна жизнь смертных; трудно слушать истинную дхамму; трудно рождение просветленного.
3.2. ФИЛОСОФИЯ ДРЕВНЕГО КИТАЯ
ДАОСИЗМ
ЛАО ЦЗЫ (V1—V вв. до н.э.),основоположник даосизма по просьбе некого стража заставы написал или надиктовал пять тысяч слов; так возник главный текст даосизма — книга «Дао дэ цзин» («Книга о дао и дэ»). «Дао дэ цзин». Этап формирования даосской традиции приходится на V—III вв. до н. э. — время расцвета философской мысли древнего Китая. В этот период появились два классических даосских сочинения — «Дао-дэ цзин» и «Чжуан-цзы», в которых изложены основы даосского учения о Дао.
Лао цзы. «Дао дэ цзин».
Первая часть. Путь. Первый ЧЖАН
Постоянный Путь составляется из возможности выбора Пути и невозможности выбора Пути.
Постоянное имя составляется из возможности выбора имени и невозможности выбора имени.
Отсутствием именуется начальное действие Неба-Земли.
Наличием именуется рождение-материнство мириад сущностей.
Причинность:
Стремление к постоянному отсутствию осуществляет созерцание тончайшей тайны.
Стремление к постоянному наличию осуществляет со¬зерцание его внешнего проявления.
Эта пара представляет собой общность исхода при различии наименования.
Если определить вместе, то это будет непостижимая тайна.
Пытаясь проникнуть в эту тайну, придешь только к тайне.
Это врата для появления множества тончайших начал.
Второй ЧЖАН
В Поднебесной всегда, узнав красоте, начинают осуществлять красивое.
И вот — уже безобразное.
Всегда, узнав о совершенствовании, начинают осуществлять совершенствование.
И вот — уже не-совершенствование.
Причинность:
В контакте наличия и отсутствия происходит рождение.
В контакте трудного и легкого происходит становление-завершение.
В контакте длинного и короткого появляется форма.
В контакте высокого и низкого происходит потеря равновесия.
В контакте звука и голоса осуществляется согласие.
В контакте переднего и заднего появляется следование.
Это дает:
Человек мудрости пребывает в осуществлении отсут¬ствия.
Таково его дело.
Совершает действия без пояснений словами.
Таково его учение.
Ведь мириады сущностей совершают работу,
а нет оформления в словах.
Происходит рождение,
а нет обладания.
В осуществлении нет отождествления.
При успешном завершении нет пребывания в этом.
А коли нет пребывания в этом,
то нет и исчезновения.
Третий ЧЖАН
Если не восхвалять умелость, тогда народ не соперничает.
Если не придавать ценности трудно достающимся то¬варам,
тогда в народе не будет воровства.
Если не смотреть не то, что может вызвать стремление,
тогда в сердце-сознании народа не будет смуты.
Это дает:
Человек мудрости, упорядочивая —
Поддерживает состояние пустоты в своем сердце-со¬знании.
Поддерживает ощущение полноты в своем животе.
Делает слабыми свои волеустремления.
Делает сильными свои кости.
Постоянство позволяет народу пребывать в отсутствии знания и отсутствии стремления.
Это приводит к тому, что даже знающий не осмели¬вается осуществлять-действовать.
Когда осуществляется осуществление отсутствия,
тогда отсутствует беспорядок.
Четвертый ЧЖАН
В срединной пульсации происходит функционирование Пути.
Невозможно, чтобы случилось заполнение.
В бездонности своей он —
будто бы прародитель мириад сущностей.
Затупляет их остроту.
Разрубает их путы.
Смягчает их сияние.
Объединяет их прах.
В прозрачности своей он —
будто бы возможность существования.
Сущность моя не знает, чье это порождение.
Предшествует первопредку всех образов.
***
Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли, обладающее именем — мать всех вещей.
***
Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа его любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те правители, которых народ презирает. Поэтому, кто не заслуживает доверия, не пользуется доверием [у людей]. Кто вдумчив и сдержан в словах, успешно совершает дела, и народ говорит, что он следует естественности.
***
Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещен. Побеждающий людей силен. Побеждающий самого себя могуществен. Знающий достаток богат. Кто действует с упорством, обладает волей. Кто не теряет свою природу, долговечен. Кто умер, но не забыт, тот бессмертен.
КОНФУЦИАНСТВО
КОНФУЦИЙ (Кун-цзы) (ок. 551-479 до н. э.), древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства. Основные взгляды Конфуция изложены в книге «Лунь юй» («Беседы и суждения»), считается первым частным учителем в Китае. Его известность как знатока книг «Ши цзин» и «Шу цзин», ритуала и музыки привлекла к нему множество учеников, составивших собрание его суждений и диалогов — «Лунь юй» (один из основных источников этико-религиозного учения конфуцианства). Конфуций говорил: «Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее». «Правитель должен быть правителем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном». Конфуций не был основателем религии, и на вопрос одного из учеников о загробном мире как-то ответил: «Не научившись [честно] служить людям, можно ли [достойно] служить духам?» «Учитель говорил: Кто постигает новое, лелея старое, тот может быть учителем».
Конфуций. «Лунь юй»
ГЛАВА ПЕРВАЯ. «СЮЭ ЭР»
1. Учитель сказал: «Учиться и время от времени повторять изученное, разве это не приятно? Встретить друга, прибывшего издалека, разве это не радостно? Человек остается в неизвестности и не испытывает обиды, разве это не благородный муж?».
2. Ю-цзы сказал: «Мало людей, которые, будучи почтительными к родителям и уважительными к старшим братьям, любят выступать против вышестоящих. Совсем нет людей, которые не любят выступать против вышестоящих, но любят сеять смуту. Благородный муж стремится к основе. Когда он достигает основы, перед ним открывается правильный путь. Почтительность к родителям и уважительность к старшим братьям — это основа человеколюбия».
3. Учитель сказал: «У людей с красивыми сло¬вами и притворными манерами мало человеко¬любия».
4. Цзэн-цзы сказал: «Я ежедневно проверяю себя в трех отношениях: преданно ли служу людям, искренен ли в отношениях с друзьями, повторяю ли заповеди учителя?».
5. Учитель сказал: «Управляя царством, имеющим тысячу боевых колесниц, следует серьезно относиться к делу и опираться на доверие, соблюдать
экономию в расходах и заботиться о людях; использовать народ в соответствующее время».
6. Учитель сказал: «Молодые люди должны дома проявлять почтительность к родителям, а вне его — уважительность к старшим, серьезно и честно относиться к делу, безгранично любить народ и сближаться с человеколюбивыми людьми. Если после осуществления всего этого у них останутся силы, их можно тратить на чтение книг».
7. Цзы-ся сказал: «Если кто-либо вместо любви к прекрасному избирает уважение к мудрости, отдает все свои силы служению родителям, не щадит своей жизни, служа государю, правдив в отношениях с друзьями, то, хотя о нем и говорят, что он не обладает ученостью, я обязательно назову его ученым человеком».
8. Учитель сказал: «Если благородный муж не ведет себя с достоинством, он не имеет авторитета, и, хотя он и учится, его знания не прочны. Стремись к преданности и искренности; не имей друзей, которые бы уступали тебе [в моральном отношении]; совершив ошибку, не бойся ее исправить».
9. Цзэн-цзы сказал: «Если должным образом относиться к похоронам родителей и чтить память предков, то мораль в народе будет все более
укрепляться».
10. Цзы-цинь спросил Цзы-гуна: «Когда учитель прибывал в какое-нибудь царство, он обязательно хотел услышать, как оно управляется. Он сам спрашивал об этом или же ему рассказывали?». Цзы-гун ответил: «Учитель был мягок, доброжелателен, учтив, бережлив, уступчив и благодаря этому узнавал [об управлении]. Он добивался этого не так, как другие».
11. Учитель сказал: «Если при жизни отца следовать его воле, а после его смерти следовать его поступкам и в течение трех лет не изменять порядков, заведенных отцом, то это можно назвать сыновней почтительностью».
3.3. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПАМЯТНИКИ МЕСОПОТАМИИ
«Книга мертвых».
В книге содержатся представления о нравственных критериях жизни на земле. Первая оправдательная речь умершего начинается словами:
Я не чинил зла людям. Я не нанес ущерба скоту. Я не совершил греха в месте Истины. Во второй оправдательной речи умерший, обращаясь к каждому из 42 богов, пытается убедить их в своей непорочности: Я не чинил зла! Я не крал! Я не завидовал! Я не убивал! Я не убавлял от меры веса! Я не лицемерил! Я не святотатствовал! Я не лгал! Я не крал съестного! Я не ворчал попусту! Я ничего не нарушал! Я не резал коров и быков, принадлежащих богам! Я не захватывал хлеб в колосьях! Я не отбирал печеный хлеб! Я не подслушивал! Я не пустословил! Я не ссорился из-за имущества! Я не совершал прелюбодеяния! Я не совершал непристойного! Я не угрожал! Я ничего не нарушал! Я не гневался! Я не был глух к правой речи! Я не был несносен! Я не подавал знаков в суде! Я не мужеложствовал! Не скрывает ничего мое сердце! Я не оскорблял другого! Я не был груб с другим! Я не был тороплив в сердце моем! Я не нарушил…Я не был болтлив! Нет на мне пятна, я не делал худого! Я не оскорблял царя! Я не плавал в воде! Я не шумел! Я не кощунствовал! Я не надменничал! Я не отличал себя от другого! Я не оклеветал Бога в городе своем!
В этих сентенциях, можно определить какие нравственные нормы в общественном сознании древних египтян имели особую значимость. Заповеди умершим, конечно, в первую очередь были направлены к живым. Да и нашим современникам не мешало бы внимательно вчитаться в них, определить для себя параметры становления личности, обретения ответственности перед самим собой.
«Песнь арфиста»
Со временем древнеегипетская мысль нередко переходила от религиозного к философскому истолкованию мифов. Более того, появляются атеистические тенденции в толковании потустороннего мира. …Боги, бывшие некогда,
Покоятся в своих пирамидах.
Благородные и славные люди
Тоже погребены в своих пирамидах.
Они строили дома –
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Смотри, что случилось с ними…
А что же с их гробницами?
Стены обрушились,
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Словно никогда их и не было.
Никто еще не приходил оттуда,
Чтоб рассказать, что там…
Автор «Песни…» советует следовать земным желаниям:
Не давай обессилеть сердцу.
Следуй своим желаниям и себе на благо.
Свершай дела свои на земле
По веленью своего сердца,
Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.
Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей;
Причитания никого не спасают от могилы.
А потому празднуй прекрасный день
И не изнуряй себя.
Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.
Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.
«Поучение Птахотепа»
Ученостью зря не кичись!
Не считай, что один ты всеведущ!
Не только у мудрых –
И неискушенных совета ищи.
Искусство не знает предела.
Разве может художник достигнуть вершин мастерства?
Как изумруд, скрыто под спудом разумное слово.
«Прославление писцов»
Жрецы заупокойных служб исчезли,
Их памятники покрылись грязью,
Гробницы их забыты.
Но имена их произносят,
читая эти книги,
Написанные, пока они жили,
И память о том,
кто написал их вечна…
Есть ли кто-нибудь, подобный
Птахотепу или Каресу?
Мудрецы, предрекавшие будущее,-
Вышло так, как говорили их уста.