Чаирное садоводство что это
Чаирные сады
Очень похожими на лесной сад Зеппа Хольцера были крымские чаирные сады.
Слово «чаир» в переводе с крымско-татарского языка означает «сенокос», но в русском языке у этого слова гораздо более широкое значение. Чаир — это лесной сад, в котором растут без всякого ухода и хвойные, и плодовые, и декоративные растения. Чаиры можно видеть вдоль всего крымского побережья. Чтобы пасти скот и заготавливать сено на зиму, людям приходилось постоянно расчищать лесные заросли на склонах гор. Плодовые деревья с большими вкусными плодами сохранялись, деревья с мелкими плодами использовались как подвой. Прививки крымские татары делали за кору или врасщеп. Места среза замазывали глиной, смешанной со свежим коровьим навозом. Вставленный врасщеп или за кору черенок культурного сорта после обмазки смесью тщательно обвязывали тканью, мешковиной, лыком или шпагатом.
В качестве подвоя использовали плодоносящие или молодые деревья дикой груши, яблони или черешни. Сливу прививали на терне или мелкоплодной алыче. Близость леса и богатое разнотравье регулировали жизнедеятельность и численность опасных вредителей, в то время как в долинах с листогрызущими вредителями, тлями, клещами и плодожорками боролись с помощью химических препаратов.
Только плоды с чаиров использовались коренным населением Крыма для приготовления фруктового меда (бекмеса), сухофруктов, джема, повидла и компотов. Расходы на содержание чаира были минимальны и состояли из периодического прореживания кроны и вырезки засохших ветвей. Большие чаирные сады находились в частном владении, были хорошо защищены от потравы (порчи травы) лесными и домашними животными.
На горных склонах высотой до 700 м над уровнем моря были наиболее благоприятные климатические условия для чаиров. Там сады весной цвели на 2 недели позже, когда уже не было опасности заморозков во время цветения.
В чаире не придерживались рядности деревьев. Они росли там, где был источник, вода умело подводилась к каждому дереву. Учитывая, что корни деревьев уходили вглубь на 20-30 м, хорошие урожаи получали и в засушливые годы. Мощные яблони давали с одного дерева 1,5-2 т плодов.
Несмотря на варварское уничтожение чаиров, все же на территории Алуштинского, Бахчисарайского, Белогорского лесничества сохранились мощные реликтовые 100-120-летние деревья Розмарина белого, Ранета Шампанского и Кандиль синапа. Местные сорта в чаире давали 0,85-2 т яблок, а завезенные — 0,4-1 т. По приблизительной оценке, сегодня в Крыму сохранилось около 20 га чаирных садов. В середине 1930-х гг. их было 5000 га, а до революции — 8000 га.
Все фрукты в чаирных лесах своими размерами уступают садовым сортам, а ягоды кизила — наоборот, вырастают намного больше. Абрикосы, сливы, груши и яблоки издают великолепный лесной аромат, совершенно нечервивые и, конечно же, экологически чистые — никому не придет в голову обрабатывать химикатами здоровые деревья, ежегодно приносящие обильный урожай.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Сады в лесу: уникальные крымские чаиры
Фруктовые сады в крымских лесах. Их называют чаиры – это историческая аграрная традиция крымских татар. Сады создавали в горных ущельях и лощинах, неподалеку от родников, в дикой природе. В чаирах в том числе выращивали и десятки крымских аборигенных и селекционных сортов фруктов.
После депортации крымских татар чаиры пришли в упадок. С 1990-х годов их пытаются возродить ученые и энтузиасты. Академик Украинской академии экологических наук, историк аграрной науки Петр Вольвач разработал специальную научную программу для сохранения этой традиции и стародавних крымских сортов. Благодаря крымским энтузиастам удалось сохранить десятки аборигенных сортов фруктов, в основном яблок и груш. И даже найти крымский сорт яблони, который считали утраченным навсегда.
Крымские татары веками выращивали плодовые деревья в горных ущельях и ложбинах полуострова. Садовые деревья они прививали к диким. Бывший инженер-электронщик, а сейчас фермер и садовод Эдем Кемалов о чаирах слышал с детства, от деда. Его предки выращивали в своих лесных садах много сортов яблонь, груш, слив, черешни. Сажали фундук «Трапезунд» и кизил.
«После депортации чаиры закончились, бросили, – говорит Эдем. – Даже мало кто знал, что они там существуют, из тех, кто приехал… Потом пошли по дрова и поняли, что там висит, и поняли, что это – плоды людей».
Больше десяти лет назад Эдем осуществил мечту – заложил в селе Перевальное собственный сад. Его предки родом из Бахчисарайского района, и у обоих дедов были чаиры.
«Как это выглядело? Высокогорная местность, смешанный лес, и вот площадка, кусок участка разработанный. Те, что я видел, 5-8 соток в лесу, не больше. Один-два человека и не могли обработать больше», – рассказывает Эдем о лесосадах. Он хочет спасти и сохранить стародавние сорта плодовых культур из чаиров своих родных. Он собрал их в чаирах и привил на своем участке. Сейчас в саду Эдема больше шестидесяти разных сортов деревьев со всего Крыма. Сюда привозили и сорта, которые нашли в других чаирах. Все это в рамках специальной научной программы по сохранению чаирного садоводства, которую разработал и реализовывал академик, историк аграрной науки Петр Вольвач.
«Это явление – уникальное для Крыма и Кавказа, – рассказывает Петр Вольвач. – Можно сказать, на земном шаре есть два места, где существовало и сейчас еще теплится чаирное садоводство. Не обрабатывается грунт, а используются природные условия. Можно сказать, что это достижение крымскотатарского народа, ведь ни греки, ни римляне, которые были в Крыму, чаирами не занимались».
По данным ученого, до 1917 года промышленные сады в Крыму занимали площадь в 10 тысяч гектаров, и еще 5 тысяч гектаров были заняты чаирами. В Крыму существовало большое количество собственных, аборигенных сортов плодовых деревьев и сортов крымской селекции. Они были устойчивы к разным климатическим условиям и вредителям.
Петр Вольвач, историк аграрной науки
Петр Вольвач собрал и объединил группу энтузиастов со всего Крыма, которая и изучала чаиры. Один из ее участников, агроном Александр Вовк, вспоминает, как исследователи встречались с крымскотатарскими старожилами, узнавали у них, где росли лесные сады, и отправлялись туда в экспедиции:
«Как-то в Белогорске встречу организовывали. У кого-то, может, что-то интересное, может, редкое старое дерево. Вот, допустим, лес, там дерево, которое выжило, старое, ему уже много лет. Чтобы срезать черенок, молодой прирост, там надо лезть высоко на дерево, потому что внизу нечего срезать, оно все в тени там».
Александр Вовк отмечает, что, например, яблони в лесосадах не дичают, сохраняют сорт. А еще в крымских горах до сих пор можно найти грушевые деревья, которым по 300 лет.
В рамках научной программы энтузиастам удалось найти и сохранить несколько десятков старых сортов плодовых культур. Коллекцию собирали на научной Крымской станции садоводства и дублировали в садах энтузиастов.
В саду Эдема, например, растет сорт местной селекции «хаяр армуд», в переводе с крымскотатарского – «огуречная груша». Она известна в Крыму с 18-го века. Ее деревья в саду у Эдема дали урожай, вопреки долгим заморозкам, которые в этом году помешали сформироваться плодам многих груш в Крыму: «Вот, пожалуйста, селекция. Она сейчас примет размер со спичечный коробок, и ее уже можно есть. А когда она поспеет – это вообще. Она всегда хрустит, как огурец».
Еще один из энтузиастов чаирного садоводства – ботаник по образованию, садовод-любитель Дмитрий Соколов. Пять лет назад он попробовал создать настоящий чаир в лесу Бахчисарайского района, возле села Кудрино. Договорился об этом с лесхозом, но чиновники документы не подписали. Дмитрий посадил 150 деревьев, а срезал 33. Объясняет: чтобы «впустить» солнце на участок. В итоге суд оштрафовал его и присудил исправительные работы за якобы самовольную вырубку деревьев.
Дмитрий говорит, что многое понял из этой истории: «Я на ней постарался научиться по максимуму. В частности, я научился тому, что нельзя баловаться с госструктурами. Нельзя верить им на слово: я-то договорился с ними, но все слова были устными. Ну то есть, весь договор с лесхозом, он у меня был, я даже распечатывал им план действий».
Возродить чаиры именно в горах сейчас невозможно, считает садовод. После этой истории он сажает чаир только на своем участке земли. И старается применять старинные методы. Например, перед высаживанием деревьев землю вообще не вспахивал, а выжигал лишнее.
Дмитрий Соколов: «Чаир делается так, чтобы он был вписан настолько, чтоб он жил своей жизнью, без полива и без подкормок. В чаире человек думает над каждым деревом. То есть, если я закладываю коммерческий сад, то просто там ряды-ряды-ряды – и все одинаковое. Когда ты закладываешь чаир, ты думаешь, как это дерево будет жить, и сажаешь, как правильно в Крыму, где вода».
Не все тайны чаирной агрономии сохранились до нашего времени. Но некоторые все же известны. Например, рядом сажают два саженца, и один потом срезают, сохранив корни. Дмитрий Соколов показывает как раз такое дерево:
«Я так сажаю грецкие орехи, например. Ты их сращиваешь. Смысл в том, что у меня одно дерево, и у него два корня. В два раза больше возможностей получать воду, то есть дерево сильнее. Орехи в чаире сажали вот по такому принципу».
Еще один старинный прием использует Эдем Кемалов. Он помнит совет деда о том, как сохранять влагу в грунте: «Дедушка всегда твердил: «Семь пахот – это один полив». Вот это я, хоть и был маленький, запомнил. Вот пришла, грубо говоря, осень, дождичек – вспахал, остановил. Зима пришла, снежок какой-то – вспахал, остановил».
Еще сто лет назад крымские плодовые деревья были огромными. Как в промышленных садах, так и в чаирах. Фотографии садов Крыма приводит в своих книгах самый известный их исследователь, украинский ученый Лев Симиренко.
Рассказывает академик Петр Вольвач: «Левко Платонович Симиренко пишет, что урожай с одного дерева в чаирных садах, например, «Сары Синап», «Кандиль Синап», достигал двух тонн. Это приблизительно то, что в советские времена давал один гектар колхозного сада. Продукция экологически чистая, она пользовалась высоким спросом. Ну вот свидетельство спроса: для всяких соков, цукатов для царского двора использовали фрукты, выращенные в чаирных садах».
В своих работах Лев Симиренко описывает особенный крымский сорт яблони «Козу-Баш», в переводе с крымскотатарского – «голова ягненка». Плоды очень большие и сочные, к тому же стойкие к основным вредителям.
Сбор яблок Кандиль Синап. Из книги Л. Симиренко «Крымское промышленное плодоводство»
«Очень высоко оценивал этот сорт и писал: безусловно, будет большой утратой, если мы потеряем этот сорт, – рассказывает академик Петр Вольвач. – Ну и он, как говорится, будто пророчески это предвидел. У нас, что называется, была настоящая охота за этим сортом. Считали, что его действительно нет. В симиренковской коллекции его не оказалось – в Городище Черкасской области».
Безуспешные поиски длились несколько лет, но энтузиасты не теряли надежду найти «Козу-Баш». Они постоянно обращались через крымские СМИ к старожилам. Около трех лет назад раздался долгожданный звонок: один из жителей Белогорского района рассказал, что видел похожее по описанию дерево. И его вид действительно совпал с детальным описанием в книге Симиренко. Теперь этот сорт растет в нескольких садах, в том числе и у Эдема Кемалова.
Все, кто исследует и сохраняет чаирное садоводство, мечтают, чтобы следующие поколения крымчан не забывали философию чаиров и родные фрукты.
Чаирное лесное садоводство в Крыму.
Люди испокон веков стремились сократить трудозатраты и материальные издержки при производстве сельльскохозяйственной продукции. В частности в Крыму, местному населению, удалось разработать систему плодоводства, которая еще с древних времен обеспечивала их высоким, а главное постоянным урожаем фруктов при самых минимальных затратах труда. Это была система чаирного лесного садоводства.
Даже сейчас, идя по горам, по старым партизанским тропам, иногда, среди густого леса набредаешь на места, где тебя встречают целые заросли теновника, много одичавших, но вкусных яблонь, груш и особо крупный кизил.
Чтобы пасти скот и заготавливать сено на зиму, людям приходилось постоянно расчищать лесные заросли на склонах гор. Встречавшиеся в горах плодовые деревья с крупными вкусными. плодами человек всегда сохранял. Деревья с мелкими плодами использовались как подвой и подвергались перепрививке. Прививку крымские татары осуществляли за кору или в расщеп. Места среза замазывали глиной, смешанной со свежим коровяком. Смесь выполняла роль антисептика и биологически активные вещества способствовали быстрому заживлению ран. Вставленный в расщеп или за кору черенок культурного сорта после обмазки смесью тщательно обвязывали тканью, мешковиной, лыком или шпагатом. В качестве подвоя использовали плодоносящие или молодые деревья дикой груши, яблони или черешни. Сливу прививали на терне или мелкоплодной алыче. Чаирное плодоводство является величайшим достижением агрономической мысли. Лесосады спасли горные леса от уничтожения. Близость леса и богатое разнотравье регулировали жизнедеятельность и численность опасных вредителей в то время, как в долинах в борьбе против листогрызущих вредителей, тли, клещей и плодожорки проводилась химическая защита.
Только плоды из чаиров использовались коренным населением Крыма для приготовления фруктового меда (бекмеса), сухофруктов, джема, повидла и компотов. Расходы на содержание чаиров были минимальные и состояли из периодического прореживания кроны и вырезки усохших веток. Крупные чаирные сады находились в частном владении, хорошо ограждались от потравы лесных и домашних животных.
Образование таких лесов – результат многовекового воздействия человека на горную растительность, своеобразная селекционная работа, при которой естественным путем отбирались те породы деревьев, которые смогли приспособиться к суровым условиям и расти без участия человека, без обрезки, полива, рыхления и защиты от болезней и вредителей. Когда-то создание чаирных лесов было продиктовано необходимостью иметь на небольших участках земли и сенокос, и одновременно плодовый сад.
Все фрукты в чаирных лесах своими размерами незначительно уступают садовым сортам, а ягоды кизила гораздо крупнее. Абрикосы, сливы, груши и яблоки отличаются чудесным лесным ароматом, совершенно не червивые и конечно же экологически чистые – никому в голову не придет обрабатывать химикатами здоровые деревья, дающие ежегодно обильный урожай.
Ягоды кизила крупные, грушевидной формы, терн по размеру не уступает алыче, а фундук в два-три раза крупнее обычного. Абрикосы, сливы, яблоки, груши размером не намного уступают садовым, но отличаются особым лесным ароматом. Наверняка удивит вас и то, что плоды эти обычно без единой червоточины. Чтобы добиться этого на своем дачном участке, приходится ведь потратить немало ядохимикатов.
Выдающийся ученый-селекционер Лев Симиренко считал, что именно чаирные сады были колыбелью крымского плодоводства. Горные склоны высотой до 700 метров над уровнем моря имели наиболее благоприятные климатические условия для чаиров. Там сады весной цвели на 2 недели позже, когда обычно опасность заморозков во время цветения минует. В чаирах рядность деревьев не соблюдалась. Они создавались там, где был источник, и вода умело подводилась к каждому дереву. Учитывая, что корни деревьев уходили вглубь на 20-30 метров, хорошие урожаи получали и в засушливые годы. Мощные яблони давали с одного дерева полторы-две тонны плодов. Собирали их поштучно в корзины. К императорскому столу в Петербурге подавались исключительно фрукты из чаирных садов. 
В чаирах деревья растут почти без всякого ухода, редко нуждаются в обрезке, не нуждаются ни в поливе, ни в рыхлении земли у корней, не страшны им вредители и болезни. Почему же это происходит?
Лесной сад формировался в течение нескольких лет. Вначале в долине ручья при помощи плетеных запруд задерживался плодородный ил, взвешенный в ливневых потоках.
Местные сорта в чаирах давали от 0,85 до 2-х тонн яблок, а завезенные — от 0,4 до 1 тонны. По приблизительной оценке, сегодня в Крыму сохранилось около 20 га чаирных садов. По учету, в середине 1930-х годов их было 5000 га, а до революции — 8000 га. Самые большие массивы чаирных садов по 400-500 га до войны имели селения Коуш, Стиля, Биюк и Кучук Озенбаш Бахчисарайского и Куйбышевского районов, Корбек Алуштинского района.
Красота и самодостаточность чаиров создавали возможность получения крупной отдачи с минимальным вмешательством и минимальным приложением физического труда, совмешенном с их эстетическим, природным совершенством.
Зеленый Путь
Время от времени туповато-восторженно-экологичная крымская пресса будоражит внимание легковерной публики сообщениями вроде «в Крыму планируют возрождать чаиры».
Чаирное дело 2015 года завершилось судом по иску бахчисарайских лесников: инициатора восстановления чаиров Дмитрия Соколова (создатель питомника ПЕРВОЦВЕТ в селе Предущельное) осудили как уголовника на огромный штраф и условный срок.
Неразрешимая проблема с возрождением чаиров заключается в том, что в Горном Крыму существовало тысячелетиями обыденное право, которое контролировалось стариками. Если старики в селе знали, что такая-то поляна в лесу принадлежит такой-то семье, то не надо было никаких документов. Если участок 3 года не использовался и зарастал бурьяном, то на 4-й год его могла взять любая новая семья. Естественно, с одобрения стариков. Начальные работы по чаиру очень трудоемкие. Надо сделать нечто вроде ловушки для паводковых грязе-каменных потоков. Перегородить балку полностью огромными валунами. Реальный урожай фруктов чаир мог дать где-то через 10 лет. Но как сенокос, пастбище для коз и огород для тыкв чуть раньше его могли использовать — на 2-3 год уже полноценно. А как сейчас можно получить в родовую семейную собственность лесную поляну?
Словари крымскотатарского языка переводят слово «чаир» как сенокос. Но более известна фраза из дореволюционного романса «В парке Чаир распускаются розы…» — речь идет о великокняжеском имении «Чаир» в Гаспре, устроенном действительно среди горного южнобережного леса на нескольких полянах. Когда-то для местного населения (крымских «греков» — православных тюрков, выселенных из Крыма в 1778 году) чаиры служили и местом сенокосов, и сбора орехов, а также кизила, яблок, груш, слив и много еще.
Происхождение слова «чаир» не ясно. Вероятно, это противопоставление тюркскому слову «аир» — ущелье, ведь чаир это нечто другое, чем естественные поляны в лесу. Естественные поляны среди леса называются словом «алан«. Алан это только сенокосы и пастбища. А вот чаир — очень сложная и разумная технология, память о традициях и жизненной философии самых древних обитателей Крыма — таврах. 
Каждый раз, неожиданно натолкнувшись на это лесное чудо, испытываешь изумление. За очередным поворотом тропы взгляду вдруг открывается зеленая лужайка, огибаемая веселым ручьем, а на ней целое облако цветов, поднимающееся от травы по кустам терна к верхушкам яблони и груш. Вернитесь сюда осенью, и вы увидите всю необычность этих даров леса.
Ягоды кизила крупные, грушевидной формы, терн по размеру не уступает алыче, а фундук в два-три раза крупнее обычного. Абрикосы, сливы, яблоки, груши размером не намного уступают садовым, но отличаются особым лесным ароматом. Наверняка удивит вас и то, что плоды эти обычно без единой червоточины. Чтобы добиться этого на своем дачном участке, приходится ведь потратить немало ядохимикатов. 
В чаирах деревья растут без всякого ухода, не нуждаются ни в обрезке, ни в поливе, ни в рыхлении земли у корней, не страшны им вредители и болезни. Почему же это происходит?
Лесной сад формировался в течение нескольких лет, а то и десятилетий. Вначале в долине ручья при помощи плетеных запруд задерживался плодородный ил, взвешенный в ливневых потоках. Он покрывал валуны и гальку ровным плотным чехлом — так образовались ступени своеобразных террас с отличным природным дренажом. Русло ручья направлялось с более крутого борта долины, чтобы вода могла самотеком орошать эти террасы. Затем сюда пересаживались из окружающего леса молодые дикорастущие плодовые растения — “дички”, приметные своей силой.
Посадка деревьев и кустарников в чаире — это целый ритуал, священнодействие, тайну которого хранят сегодня немногие.
Это лишь один из секретов силы и долголетия чаиров, но и взаимное расположение растений, учет рельефа, строения и состава почвы, сторон горизонта — еще многие тонкости надо было знать, чтобы создать единый саморегулирующийся организм.
На “дичках” со временем прививались культурные сорта, но не “неженки”, а нетребовательные к уходу. Постепенно формировались растительные сообщества, как мы их теперь называем фитоценозы, обладающие связями саморегуляции, взаимоподдержки, устойчивости к вредителям и болезням. С окружающим горно-лесным ландшафтом эти небольшие сады были связаны тысячью незримых нитей, обеспечивающих ход природных процессов без помощи человека.
Система плодоводства, которая веками складывалась в долинах горных рек, была очень разнообразной и представляла собой постепенный переход от отдельных привитых деревьев в чаще леса, навещаемых лишь несколько раз в год, к требующим постоянной заботы орошаемым садам Предгорья.
В крымской топонимике сохранилось обозначение нескольких типов названий растительных сообществ. Причем, точный перевод этих слов не возможен: ни в русском языке, ни в каких западно-европейских культурах нет аналогов для обозначения регулируемых человеком биологических систем, традиции которых вырабатывались в условиях традиционной замкнутости жителей Горного Крыма тавров. Процесс тюркизации тавров, пополнения населения Горного Крыма разными ираноязычными и тюркоязычными племенами шел многие века. Во многих случаях тавры только принимали беженцев из Степи (как, это например, ясно видно из археологических материалов поселения Тау-Кыпчак), и бывшие кочевники принимали традиции местного населения и интегрировались в хозяйственную жизнь горцев. Тем более, что жизнь эта была спокойнее, сытнее и разнообразнее. Красота и достаток создавали очень своеобразную философию наслаждения природой, изучения природы и увеличения ее богатств с минимальным вмешательством и минимальным приложением физического труда.
Теперь собственно список топонимов и приблизительный (надеюсь, понятно, теперь почему) перевод:
«Все делается в этих садах само собою: текущий с гор ручей приносит столько воды, сколько нужно, сухих сучьев хватает на растопку, а травы на корм скоту… Сады, оставленные на произвол случаев, содержат в себе деревья, насаженные с давнего времени, ибо татары любуются лишь происходящею от них тенью, веселятся множеством плодов и ожидаемою от того прибылью» — таково было первое впечатление русского аристократа Петра Сумарокова, посетившего Крым в 1799 году.
Петр Сумароков татар называл «сии избалованные сыны природы«, но любой дачник скажет, что крымская природа садовода не балует.
Итак, «насаженные с давних времен» — это, очевидно, о старых деревьях, и я даже знаю о каких. Основу бахчи составляли синапы: кандиль, сары, судакский, саблы, кара, происходящие из турецкого города Синопа, но выведенные здесь в Крыму на основе лесных яблонь.
Деревья синапов, чрезвычайно мощные, с пирамидальной кроной, живут и плодоносят до 70 и даже до 100 лет. С одного дерева снимали тонну плодов, а рекорды достигали 2 тонн с дерева.
П. И. Сумароков, назначенный в Таврическую губернию судьей, оставил уже в несколько другом стиле описание дома на берегу р. Салгир в Симферополе, где он жил в 1808 году: “Расположенные же вдоль берега версты на четыре сады окружают его так, что оный кажется быть построен в лесу. Перед окнами моей гостиной сквозь открытую галерею чинаровые и каштановые деревья густотою своей затеняют свет, за ними выглядывают красивые тополи, персики, абрикосы, айва. При дорожках стелется желтеющий виноград; повсюду приятная тень и повсюду на обрамленных кистях висят различные плоды…” (это замечательное краеведческое сочинение называется «Досуги крымского судьи, или Второе путешествие в Тавриду»).
Чинара (платан восточный), конский каштан и тополь непременно присутствовали в плодовых садах, где обязательно было много сортов и видов деревьев. Мощные раскидистые кроны платанов и высокие колонны тополей создавали благоприятный режим тепла и влаги — закрывали от ветра, давали тень, смягчали зной, испаряя с поверхности своих листьев огромное количество воды. Такая целесообразность поразительна. Начиная от почв и вод и кончая микроклиматом, прежние сады были настоящими рукотворными ландшафтами, где все природные процессы служили человеку. В чаирах саморегуляция и устойчивость достигла наивысшего уровня.
Еще два важных растительных вида для чаиров это кустарники самшит и скумпия. Неверно называть их декоративными. В традиционном садоводстве никаких затрат труда для «декорации» быть не может. Самшит благодаря своей крепкой ценной древесине издавна давал материалы для самых важных изделий — курительных трубок, инструментов, красивых предметов домашнего быта. Скумпия (сумах дубильный) важнейшее лекарственное, дубильное и красильное растение. В Крыму красками на основе скумпии окрашивали самые дорогие виды кожи — сафьян.
Еще одно интересное дерево — кукуля, оно ягодное. Но важность его в другом: мощнейшая корневая система и очень твердая древесина, не подверженная гниению. Название кукуля — детское, из-за ягод. Взрослое название — каркас, железное дерево.
Причины появления чаиров не следует искать в широком распространении естествознания — время отбирало самые жизнестойкие типы садов. И время это было суровым.
Корни крымского садоводства уходят в древность. При раскопках поселения тавров Уч-баш обнаружены косточки черешни, алычи, вишни. Остатки груш, яблок, грецких орехов и черешни обнаружены в поселениях и могильниках скифов.
Однако настоящие чаиры могли появиться, предположительно лишь в эпоху Великого переселения народов и раннего Средневековья, когда в долинах Альмы, Качи и Салгира возникает новый тип укрепленных поселений — убежища. Разбросанные по глухим долинам и балкам, они становятся безопаснее больших крепостей. Люди предпочитают жить небольшими группами. На обрывистых возвышениях они дополняют естественные укрепления каменными стенами, а внизу у воды располагают обычное селение. Возможно, что непрекращающиеся набеги кочевников вынудили земледельцев прятать сады в лесу. С другой стороны, многие сельские усадьбы прекращали свое существование, плодовые деревья оставались без ухода и поглощались лесом. Так рядом с пожарищами рождались чаиры.
С тех пор садоводческая культура не раз переходила от одного народа к другому, все более обогащаясь, но чаиры не исчезли — мир на крымской земле никогда в прошлом не был долгим. Среди нынешних лесных садов немало зеленых памятников селам, сожженным в последнюю войну фашистами.
Но только ли прошлое можно видеть в чаирах?
Одна из главных задач современных ландшафтоведения и экологии — поиск путей управления природными процессами и создание экологических систем с заданными свойствами.
Существует утверждение, что сельское хозяйство ХХІ века станет многокультурным, то есть на одном поле, одной плантации будут конструироваться растительные, а затем и биологические сообщества из многих видов, включая почвенные микроорганизмы, насекомых и крупных животных и конечно несколько ярусов растений.
Человек займется не столько поддержанием роста отдельных видов (для этого сейчас требуются минеральные удобрения, ускорители роста, ядохимикаты), сколько управлением их взаимоотношений, развитием экологической системы в нужном направлении. Ведь растения и животные способны к формированию безотходных замкнутых цепочек, обеспечивающих равновесие природы.
Сохранившиеся в Горном Крыму чаиры — это реально существующий прообраз будущего сельского хозяйства в районах вблизи заповедников и в национальных парках, в так называемых буферных зонах, где индустриальный ландшафт постепенно должен сменяться нетронутым природным и поэтому существуют ограничения на применение ядов и машинную обработку почвы.
Но нельзя забывать, что век плодовых деревьев недолог, чаиры сейчас доживают свое последнее десятилетие. В Крыму лишь несколько энтузиастов объезжают леса по весне со связкой черенков, прививая их на молодых дичках. Хотелось бы, чтобы у них появились последователи, особенно среди юннатов, студентов-биологов. В чаиры вложено немало труда и выдумки, и мы должны сохранить это чудо.
Богаты крымские леса и плодами, и ягодами, орехами и лекарственными травами, но требуют они и осторожности, особенно, если путешествуете вы с детьми.
Ну а главное — крымская природа очень богата и щедра, но требует знаний и уважительного отношения к местным традициям.
Музыка К. Листова
Слова П. Арского
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль.
Снятся твои золотистые косы,
Снится веселая, звонкая даль.
«Милый, с тобой мы увидимся скоро», —
Я замечтался над любимым письмом.
Пляшут метели в полярных просторах,
Северный ветер поет за окном.
В парке Чаир голубеют фиалки,
Снега белее черешен цветы.
Снится мне пламень весенний и жаркий,
Снится мне солнце, и море, и ты.
Помню разлуку так неясно и зыбко.
В ночь голубую вдаль ушли корабли.
Разве забуду твою я улыбку,
Разве забуду я песни твои?
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир сотни тысяч кустов.
Снятся твои золотистые косы,
Снится мне смех твой, весна и любовь.
Текст воспроизведен с записи на грампластинке, исполнение А. Погодина 1938 года.