Человек гниет заживо что за болезнь
Живые мертвецы Почему прокаженных считали чудовищами и как мир победил страшную болезнь
Проказа оставила глубокий след в истории и культуре человечества. До сих пор прокаженные воспринимаются как люди, которые несут в себе угрозу и от которых нужно держаться подальше. В прошлом болезнь была очень распространенной, и единственным эффективным средством контроля служило изгнание больных из общества, что до сих пор практикуется в некоторых странах. «Лента.ру» рассказывает о лепре, которая стала бичом Европы еще до чумы и холеры и продолжает терроризировать бедные слои населения, несмотря на усилия международных организаций здравоохранения.
Заразное уродство
Лепра по сравнению с холерой и чумой — тихая и скрытая болезнь. После заражения может пройти десять или даже двадцать лет, прежде чем возникнут первые симптомы. Сначала на коже появляются нечувствительные к боли пятна, руки и ноги начинают неметь. Очень важно как можно быстрее начать лечение, ведь через несколько месяцев после того, как болезнь проявила себя, возникает необратимое повреждение периферических нервов. Человек теряет контроль над мышцами и оказывается парализованным. Но еще раньше организм атакуют вторичные инфекции, поражающие глаза, кожу, слизистые оболочки и суставные хрящи в кистях и стопах. Пальцы деформируются и укорачиваются из-за отмирания фаланг, черты лица искажаются, образуются трофические язвы.
Сам по себе возбудитель проказы — микобактерия Mycobacterium leprae — не является смертоносным убийцей, как чумная палочка или холерный вибрион. Это облигатный паразит, не способный жить вне клеток человека, поэтому в его интересах не убивать хозяина быстро. Но он разрушает первичный защитный барьер организма, делая человека уязвимым ко многим другим патогенам. Вторичные инфекции — основная причина смерти больных лепрой.
Пораженные участки кожи
Человек с лепрой становится разносчиком микобактерий, заражая других людей. В группу риска входят жители бедных стран, страдающие от недоедания и сниженного иммунитета. Хотя до сих пор не совсем понятно, как M. leprae проникает в организм, считается, что заражение происходит через верхние дыхательные пути. Сейчас известно, что однократный тесный контакт с заболевшим лепрой, например, рукопожатие или нахождение рядом с инфицированным, редко приводит к заражению. M. leprae не передается половым путем и не проникает в нерожденного ребенка, если носителем является беременная женщина.
Из глубин веков
Лепра — одно из древнейших заболеваний, которое было известно в древнем Китае, Индии, Египте, Греции и Риме. Первые упоминания о ней датируются 600 годом до нашей эры. В то же время с проказой часто путали другие грибковые заболевания кожи. Само слово «лепра» происходит от древнегреческого Λέπος, что значит «чешуя», и буквально переводится как «болезнь, которая делает кожу чешуйчатой». Это слово использовалось для обозначения любой кожной болезни, приводящей к шелушению, однако затем закрепилось за проказой.
До появления современной медицины в Африке и Евразии был распространен грибок трихофитон Trichophyton schoenleinii, вызывающий фавус, или паршу, при которой на коже образуется твердая корка. Больные фавусом или псориазом также объявлялись прокаженными, изгонялись из общества или попадали в лепрозории. Иногда с проказой путали и сифилис.
В Средние века, в XI веке, в Европе разгорелась крупная эпидемия проказы. Среди экспертов пока еще не сложилась единая картина, откуда взялась болезнь. Многие специалисты считают, что причиной вспышки стали крестовые походы, в результате которых M. leprae прибыла в Европу из Палестины. В Англию лепра могла попасть с викингами, которые привозили с континента мех зараженных белок. Согласно альтернативной гипотезе, проказа возникла в самой Европе и существовала несколько тысяч лет. В любом случае болезнь широко распространилась в XII-XIV веках, в XVI веке достигла пика, а после этого неожиданно отступила, превратившись в «забытую болезнь». Сейчас она встречается лишь в бедных странах.
Вечные изгои
Средневековая эпидемия привела к появлению лепрозориев — лечебных и изоляционных центров для ухода за больными. Лепрозории стали главным способом сдерживания болезни. Проказа была настолько распространена, что в некоторых регионах поразила около трех процентов населения. Естественно, всех больных лепрозории вместить не могли, поэтому зачастую прокаженных объявляли «неприкасаемыми», их заставляли надевать узнаваемую закрытую одежду и носить с собой колокольчики, которые своим звоном предупреждали остальных о приближении больного.
Изображение больного проказой
Популярные в то время мифы о лепре делали болезнь страшнее, чем она есть. Считалось, что проказа — это божественное наказание, а значит, больной несет в себе зло, грешен и способен навредить окружающим. Зараженные воспринимались обществом как проклятые и нечистые духом, их изгоняли из города, а диагностикой и «лечением» занимались эксперты по грехам — священники.
Лепра накладывала на людей клеймо проклятья, их считали почти что мертвецами и устраивали им «живые» похороны, после чего навсегда изгоняли из общества. Также известны случаи расправы над больными, когда прокаженных заживо закапывали в землю, сжигали на кострах подобно колдунам, сбрасывали в ущелья или топили.
Лепрозории создавались при монастырях, где больные могли чувствовать себя в относительной безопасности, а здоровые граждане чувствовали облегчение из-за того, что прокаженные держались от них подальше. К XIII веку в Европе появилось до двадцати тысяч лепрозориев, в том числе больницы при Ордене Святого Лазаря, позднее названные лазаретами.
Борьба с проклятьем
Хотя лепрозории в какой-то мере ограничивали распространение болезни, главной причиной окончания эпидемии, как продемонстрировали недавние исследования, стала выработка у населения Европы устойчивости. Реконструкция генома микобактерии показала, что возбудитель проказы генетически почти не изменился, и современные штаммы идентичны древним. Это означает, что эпидемия закончилась не потому, что как-то изменился сам патоген. Высокая распространенность лепры привела к тому, что среди европейцев все чаще появлялись невосприимчивые к болезни люди. На это повлиял естественный отбор, в том числе пожизненная социальная изоляция заболевших, которые теряли возможность продолжить свой род.
Прорыв в понимании болезни был сделан в XIX веке, когда норвежский врач Герхард Хансен открыл истинного виновника проказы — M. leprae. Он показал, что болезнь не передавалась по наследству, как считали некоторые его коллеги. Хансен продемонстрировал, что изоляция больных имела строгое научное обоснование: болезнь вызывалась микроорганизмами, которые могли передаваться от человека к человеку. По рекомендациям врача в Норвегии больным запретили свободное передвижение по стране, они обязаны были находиться в изоляции в больницах или сидеть дома. Такие меры показали высокую эффективность, ведь в итоге заболеваемость проказой резко упала. Норвежский опыт затем переняли другие европейские страны.
Эффективного лечения проказы не было вплоть до 1940-х годов, когда был синтезирован промин — на тот момент единственный известный препарат, обладающий бактерицидной активностью против M. leprae. Однако уже в 60-х годах микобактерии выработали к нему устойчивость, поэтому врачи перешли на другие соединения: клофазимин и рифампицин. Затем врачи стали использовать все три препарата в качестве комбинированной терапии, что позволило предотвратить появление устойчивых штаммов бактерии.
Сейчас во всем мире фиксируется около 200 тысяч случаев проказы в год, однако при своевременной диагностике болезнь полностью излечима. Несмотря на международные меры по профилактике, лечению и просвещению, проблема стигматизации больных остается острой в развивающихся странах, где проказа все еще распространена и часто встречается среди бедных и маргинализованных групп населения.
Во многих частях мира до сих пор царят народные верования и религиозные трактовки болезней, что объясняется низким уровнем образования. В Бразилии верят, что проказа связана с сексуальной распущенностью, а болезнь послана как наказание за грехи и моральные проступки. В Индии прокаженных приравнивают к касте неприкасаемых, и этот статус сохраняется даже после того, как человек излечился. В результате заболевшие лепрой становятся изгоями, они теряют работу и дом, их выгоняют из семьи. Оправданный страх остаться в одиночестве затрудняет диагностику и раннее лечение проказы, и это одно из объяснений, почему человечеству до сих пор не удается окончательно победить болезнь.
Пожиратели плоти: от сепсиса до газовой гангрены (10 фото)
Наше любопытство завораживают хищники. Мы любим шоу о дикой природе, об акулах, больших кошках, мы всегда с упоением наблюдаем противостояние убийцы и его жертвы. Мы переживаем за антилопу, пришедшую на водопой, и нильского крокодила, сосредоточенно ждущего её под мутными водами древней реки, чтобы в нужный момент, выверенный эволюцией, сам естественный отбор свершился и сравнил, кто из них всё же сильнее, быстрее, проворнее, кто будет жить, а кто будет съеден. С таким же гипнотическим интересом мы завороженно читаем о болезнях и эпидемиях, унесших жизни людей или угрожающих им сейчас. Эбола, Марбург, лихорадка Зикка, Дэнге, малярия, сотни смертельных патогенов. нам интересно – кто же самый опасный из них?
Мы боимся. Мы смотрим сериалы про зомби и пандемии, проецируя возможные последствия глобальных катастроф на нашу реальность. Мы боимся. Но мы обманываем себя каждый божий день. Мы врем себе, делая вид, что не замечаем войны, которая идёт каждую секунду. Войны нашего тела с миллионами хищников, готовых нас сожрать. И они не прячутся где-то под водой или в далеких джунглях, они – повсюду. Они прямо на вашей коже. Всегда. С самого рождения они ждут, когда вы ослабнете и позволите им войти. И они всегда побеждают, даже если ждать придется всю вашу жизнь. Потому что они – гнилостные бактерии, микромир гниения, тлена и разложения. А мы – всего лишь часть этой экосистемы.
Сегодня о бактериях – пожирателях плоти рассказывает ваш непопулярный ScientaeVulgaris.
Некроз и пингвиний суп
“Давайте разделимся”, – скажу я любимую в фильмах ужасов фразу, но я имею в виду не нас с вами лично, а заболевания и патологические процессы. Лично я, когда слышу слова некроз или сепсис, то представляю себе полярника 19-го века, в ушанке, почерневшими пальцами сжимающего алюминиевую кружку с пингвиньим супом, или викинга, нюхающего рану собрата и со словами «Она плохо пахнет», отправляющего друга из палатки интенсивной терапии прямо к Одину. Но если мы хотим углубиться в дебри гнойной хирургии и дойти до некротического фасциита, снимающего мясо с костей заживо, придется начать с начала. Хотя бы с гангрен.
Характерный пример – «траншейная стопа», когда солдаты успевают намокнуть в около-нулевую температуру, но не успевают просушить портянки.
И вот, перед вами – та самая киношная картинка с черными пальцами. Знакомьтесь – это сухая гангрена, и она представляет собой медленно растущий некроз. Обескровленный участок продолжает чернеть и усыхать. Напоминает он по цвету вяленое мясо. Это, собственно, и есть процесс мумификации, но только частично и на ещё живом теле. Дальше умирающие клетки выделяют токсины, отравляющие соседние ткани, и черная иссохшая плоть расползается, медленно поглощая остальное тело, превращая его в почерневшую мумию.
Смерть наступает, когда гангрена доходит до внутренних органов или заражение переходит на другой, более активный уровень. Изредка она двигается настолько медленно, что организм успевает её изолировать, и сам отсекает гниющую плоть, и тогда вы как гигантская ящерица просто теряете конечность, а культя медленно заживает. Но сухая гангрена – это практически невозможный вариант. Если бы всё было так просто, то и Людовик XIV и Юлия Началова были бы живы. Реальность несколько сложнее.
Продолжим разделяться – сепсис не болезнь. Это воспаление, ответ вашего организма на вброс в него огромного количества токсинов и продуктов жизнедеятельности гноеродных бактерий. И именно сепсис – одна из самых частых причин смерти при экстренной госпитализации, и бич систем здравоохранения многих стран. Только США потратили за 2013 год 23,6 млрд. долларов на 1,3 миллиона пациентов с диагнозом “сепсис”. Тяжелый сепсис может привести к летальному исходу примерно у 20–35% людей, а септический шок – к летальному исходу у 30–70% людей. Это выше, чем у некоторых штаммов Эболы. И вызывает его не вирус из джунглей, а банальное население поверхностей вашей кожи и ваших слизистых.
Сам термин σήψις (сепсис) был введен Гиппократом, и в 4-ом веке обозначал просто разложение. В 11-ом веке Авиценна конкретизировал его до состояния «гнилая кровь». Ключевым в развитии сепсиса является именно комбо входных ворот и отсутствия там охраны, другими словами – падение иммунитета и повреждения. Это может как совпадать: тяжелая операция, большая кровопотеря, тяжелое сопутствующее заболевание, так и быть продолжением имеющихся нагноений – фурункулы, флегмоны, карбункулы. А вот возбудителей и участников гнилостных процессов действительно миллион. Например голод/истощение вместе с перфорацией кишечника быстро приведет к сепсису на основе кишечной палочки. Сепсису со своими собственными запахом и цветом. И так – для каждого сантиметра ваших внутренних и внешних поверхностей, везде – свои кандидаты. Но иногда сепсис идет по совершенно особенному пути.
Лицо бедности
К примеру, Prevotella intermedia – население биопленки полости рта – вызывает пародонтоз. При наличии гемина (смесь соляной кислоты с гемоглобином), метадиона и некоторых гормонов начинает бурно расти. Иначе говоря, если ваша ротовая полость, населенная биопленкой с десятками разных видов бактерий, выбросит игральные кости химического состава отрыжек, остатков еды, полового созревания и ферментов в пользу P. intermedia – начнётся пародонтоз. Можно, конечно, просто чаще чистить зубы или использовать агрессивную зубную пасту с фтором, и избежать его развития, но это слишком просто. Сегодня исследования зависимости пародонтоза и роста разных биопленок – настоящий темный лес: с одной стороны отмечен рост P. intermedia в период беременности, с другой – аналогичное действо происходит при недостаточном/скудном питании у беднейших слоев населения в Африке.
Но что нужно, чтобы обычный пародонтоз превратился в фильм ужасов? Компания.
В медицине конкретно эта картина заболевания получила название Нома. Для вас всё выглядит гораздо проще – у вас просто жрут лицо. Вся эта братия микроорганизмов переварят кожу, мышцы, нервы, оголятся кости. Глазные яблоки сначала утратят поддержку, затем включатся в процесс и, превратившись в гной, вытекут. Выпадут зубы. Растворится язык.
Модные заголовки вроде «Бактерии, пожирающие плоть – новая угроза человечества» – всего лишь бурная фантазия маркетологов и горе-блогеров, не чета SV. О некротическом фасциите ещё в 1994 году в Ланцете была интересная статья, где авторы разумно обращали внимание, что он не является ни новой, ни тем более угрозой в глобальном масштабе, и приводили цитату Гиппократа о, как он считал, осложнении рожи (стрептококковое поражение мягких тканей). Вот она:
Но старина Гиппо не был так уж не прав на счет патогена. Так что продолжим разделяться! Мухи налево, котлеты направо, кетчуп прямо, а SV за добавкой. Прежде чем сразу пугать вас жуткими фотографиями разложившихся мышц и плоти, сползающей лоскутами с костей, давайте вспомним более популярные и частые формы инфекций мягких тканей. Это рожа, упомянутая Гиппократом, и целлюлит. На последнем слове, боюсь, многие подпрыгнули. Но не надо путать аппетитные апельсиновые попки на пляжах “ол инклюзив” с их липодистрофией (целлюлитом) и cellulitis – гнойное воспаление клетчатки. И рожа, и cellulitis могут со временем перерасти в полномасштабный фасциит. И те и другие вызываются стрептококками группы А. Кто есть кто?
Рожа – поражение верхней дермы стрептококками группы А – будет похоже на обычную сыпь, появляющуюся на пальцах ног и рук, лице. То, что по-русски – непривлекательное рожистое воспаление, по-гречески – ἐρυσίπελας (рисипелас) – красная кожа. Стать краснокожим может любой человек с подавленным иммунитетом и/или нарушенным оттоком лимфы. Cellulitis – та же проблема, только – глубже. Это бактериальная инфекция, но уже внутренних слоев кожи, вплоть до подкожного жира. Не каждый хороший дерматолог отличит Рожу от Целлюлита. Но и то, и другое – признак вторжения и проигранная вами первая битва. Из-за укуса насекомого, ссадины, или «эээ, а вроде ничего такого не было, а это плохо, доктор?». При роже и cellulitis не будет струй гноя в лицо дерматолога и отмирания конечностей. Но будут воспаление и сыпь, вызванные экзотоксинами, которые вырабатывают бактерии. Но если ничего не предпринять, и ваша иммунная система продолжит безучастно смотреть на сложившуюся картину, то начнутся осложнения – и бактерий станет больше.
Справа cellulitis, слева Рожа:
Но даже не строя из себя идиота и не пожирая сырые мидии, добытые с волнорезов на спор, а банально загорая в стационаре, имея ослабленный иммунитет и неуемные загребущие руки, можно легко встретить возбудителя вентилятор-ассоциированной пневмонии Pseudomonas aeruginosa, занести его с расчесыванием катетера в микро-ранку и получить абсцесс, сепсис и – сползающее с костей мясо. Что, с учетом невероятной живучести патогена против большинства антибиотиков, вылечить будет очень сложно.
Лично я не знаком ни с одним человеком, кто её наблюдал бы вживую. Но одного описания хватает, чтобы обойтись без ужина. За 6 часов вы переходите от царапины до лихорадки и кожных покровов серо-синего цвета вчерашнего зомби. При надавливания на края первичной раны из тканей и слизистой массы выделяются мелкие пузырьки газа с неприятным, сладковато-гнилостным запахом. При прощупывании конечности и пораженных участков определяется крепитация (похрустывание пузырьков газа, разрывающих клеточные мембраны). Дополняется это всё разрушением сосудов, заполнением полостей кровью и появлением фиолетовых пузырей, напоминающих обратные ожоги. Из лечения – дозы антибиотиков на грани смертельных и экстренная ампутация пораженных конечностей гильотинным типом (это не присказка, а способ экстренного отрезания конечности по кругу и за один раз).
«Заживо гниёт и разлагается»: крымская онкология лишает шанса выжить
В Крыму онкобольные оказались в сложной ситуации — чтобы выжить, они обивают пороги государственных центров, на эти походы порой уходит больше месяца. История Нурие Джалиловой из Белогорского района Крыма, которой она с поделилась ForPost, наглядный пример борьбы за жизнь, если у вас нет средств на лечение в частной клинике.
«Само рассосётся»
О своём страшном диагнозе 35-летняя Нурие узнала ещё в 2016 году. Тогда кормящая молодая мать нашла уплотнение в левой груди. Сказать, что не забила тревогу, нельзя — она отправилась в поликлинику по месту жительства к гинекологу, но врач убедила её, что такие уплотнения — не редкость у тех, кто кормит грудью, и скоро всё само собой «рассосётся».
Время шло, а уплотнение только росло. Маммография, назначенная уже симферопольским специалистом, подтвердила страшные опасения — раковая опухоль. Жизнь разделилась на «до» и «после».
Левую грудь молодой маме удалили и назначили шесть курсов химии, а также лучевую терапию. Агрессивное лечение помогло, но, как оказалось, болезнь «замерла» ненадолго. В 2018 году онкология вновь вернулась в жизнь Нурие.
«Было всё тихо и спокойно, ничего не предвещало беды. Но позже я обнаружила в правой груди достаточно большое уплотнение. Опять назначили химиотерапию, пока я её проходила начала хромать. Я жаловалась врачу, но она мне говорила, что это пройдёт, а выяснилось, что это метастазы поразили кости», — вспоминает женщина.
В Республиканском онкологическом центре имени Ефетова медики констатировали: оперировать нельзя — время упущено, поэтому долгие недели ожидания результатов анализов, подбора препаратов, их закупки, а после подведения итогов от их приёма.
А теперь — потерпите
В поисках лучшего результата одни лекарства меняли на другие. Препараты закупали, но на это порой уходило до 1,5 месяцев. А, как известно, в истории с онкологией нельзя терять ни минуты.
Сейчас у Нурие буквально гниёт и распадается грудь, из которой сочится гной — это так разлагается опухоль. Теперь медики пожимают плечами и советуют терпеть. Возможно, их тоже можно понять, но вряд ли это может сделать человек, который заживо гниёт.
«Я спрашиваю у врача, а она мне говорит, что это нормальный процесс. Делайте что хотите, мажьте чем хотите, промывайте ромашкой. Я впервые с таким отношением столкнулась, даже не знаю, как реагировать», — негодует женщина.
Но чем дальше, тем хуже. В августе выяснилось, что метастазы поразили печень. В попытке спасти ситуацию Нурие вновь записалась на приём к онкологу в Республиканский онкологический центр имени Ефетова. В регистратуре её предупредили, что ждать придётся месяц.
Ещё столько же времени у крымчанки ушло на то, чтобы сдать биопсию, результаты которой в государственном учреждении вручают только через две недели, а потом ещё необходимо иммуногистохимическое исследование (ИГХ) — это ещё плюс две недели.
Денег на то, чтобы пройти обследование в частной клинике, где результаты анализов можно получить гораздо быстрее, у простой женщины из крымского села нет — она живёт на одну пенсию по инвалидности, её едва хватает на поездки в Симферополь.
«Анализы будут готовы где-то к концу октября, тогда, может, решат, что со мной делать», — вздыхает женщина.
В путь за шансом на жизнь
Пока материал готовился к публикации, выяснилось, что после обращений к общественникам и жалоб в Минздрав Крыма процедуру получения результатов чиновники всё же ускорили — вместо месяца на всё — биопсию и ИГХ — понадобилось меньше 10 дней.
Почему без этих нюансов, понимая сложность ситуации, медики не попытались её изменить — неизвестно.
Однако в Крымском республиканском центре оперировать Нурие не стали, сославшись на то, что хирургическое вмешательство — очень большой риск. Ей предложили только химиотерапию или лечение на материке. Она выбрала последнее, так как побороться за жизнь женщины взялся московской хирург.
Теперь наша героиня собирает все необходимые документы для поездки за «билетом» на жизнь.
ForPost обратился в Минздрав Крыма и попросил разъяснить, в какие сроки жители республики могут получить консультацию онколога и пройти обследования в государственном учреждении, чтобы качество жизни пациентов не страдало от промедления, цена которому — жизнь.
Но ответ на момент публикации мы не получили.