Чем были вызваны поражения красной армии в оборонительный период великой
Причины поражения Красной Армии в начальный период ВОВ
Военно-политическое руководство Германии, сосредоточив против СССР основные вооруженные силы, планировало путем нанесения сокрушительных ударов на широком фронте и на большую глубину, разгромить Советские Вооруженные Силы и добиться победы в течение 4-5 месяцев.
В войсках пяти западных пограничных округов и силах трех флотов (Северный, Балтийский и Черноморский флоты) находилось 2 млн. 900 тыс. военнослужащих. Сухопутная группировка имела 170 дивизий (103 стрелковых, 40 танковых, 20 механизированных, 7 кавалерийских) и две бригады. На их вооружении имелось 32,9 тыс. орудий и минометов (без 50-мм.), 14,2 тыс. танков, 9,2 тыс. боевых самолетов, что намного больше половины всего боевого и численного состава Красной Армии и Военно-Морского флота.[3]
Нападение фашистской Германии застало Советские Вооруженные Силы в период стратегического развертывания, когда его мероприятия были начаты, но ни одно к началу войны не завершилось. В наиболее тяжелом положении оказались Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, развернутые на основе Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Войска этих фронтов приняли на себя удары главных группировок войн противника.[4]
Среди этих и других факторов, приведших к крайне тяжелым последствиям для советских войск, главным, как полагаем мы, было то, что германская армия в июне 1941 года была сильнее, боеспособнее, лучше вооружена, чем Красная Армия. Она приобрела опыт боевых действий в современной войне. Германская армия была лучшей армией на тот момент в Европе. Достаточно вспомнить, что лишь около месяца потребовалось вермахту, чтобы Франция была поставлена на колени. При этом немецкие войска потеряли всего 29 тыс. убитыми. Вся кампания в Польше заняла к вермахта только 14 дней.
В результате оккупации европейских стран вермахт получил большое количество военной техники и материальных запасов. Только во Франции было захвачено 3 тыс. самолетов и свыше 3,5 тыс. танков. Всего в оккупированных странах было взято военной техники на 150 дивизий. После кампаний в Западной Европе и Польше в Германии был осуществлен ряд мероприятий по улучшению качества вооружения. В войсках были оставлены образцы вооружения и техники, показавшие наилучшую эффективность в боевых действиях. Вместе с этим была проведена модернизации ряда выпускавшихся видов и образцов вооружения, а вся имевшаяся в войсках техника отремонтирована и ее ресурс доведен до необходимого уровня.[7]
17 мая 1941 года была издана директива, подписанная Ждановым, Тимошенко и Жуковым, с критикой недостатков, выявленных в ходе инспекторских проверок частей и соединений Красной Армии в начале 1941 года. Отмечалось, что подготовка, особенно батальонов и дивизионов, почти во всех военных округах плохая. Средний и младший начсостав многих частей и соединений также получил низкие оценки.[12] Все проверенные военные округа по огневой подготовке получили плохую оценку.
Отметим, прежде всего, проблемы внезапности. При определении ее роли в поражении Красной Армии, как представляется автору, допускается крайность, не отвечающая действительности. До сих пор бытует утверждение, что Сталин, разведывательные органы страны знали о нападении Германии, и поэтому всякая его якобы внезапность исключается. Однако документы свидетельствуют, что, несмотря на донесения разведорганов, сообщения дипломатов о грозящей опасности, Сталин опасался дать Германии повод к нападению. Только в ночь на 22 июня, когда сигналы о готовящемся нападении стали чрезвычайно тревожными, Сталин разрешил наркому обороны С.К.Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К.Жукову передать директиву о приведении войск в боевую готовность. Однако эта мера сильно запоздала.
Объединения, соединения и части Красной Армии Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов (бывшие Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа) должны были в полной мере осуществить оперативное развертывание, занять исходное положение для отражения ударов противника. Однако этого не было сделано. Из 75 стрелковых дивизий этих фронтов более трети находилось в движении, совершали марши к новому мету дислокации или в районы сосредоточения, 20 дивизий требовали доукомплектования от 25 до 50%.[22]
Эти и другие факты позволяют сделать вывод, что стратегической внезапности не было, страна, народ, армия знали, что рано или поздно возможна агрессия со стороны Германии. Однако была явная оперативно-тактическая внезапность начала боевых действия, крайне негативно сказавшаяся на ход войны.
22 июня 1941 года генерал Ф.Гальдер [23]записал в своем дневнике: «. Все армии, кроме 11-й перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника полной тактической неожиданностью. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствуют факты, что части были захвачены врасплох на казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дельнейший ход событий. »[24]
В дискуссиях о событиях первых дней войны особое место занимает обсуждение влияния репрессий по отношению к командным кадрам Красной Армии в предвоенные годы. С определенной степенью условности можно выделить три точки зрения, высказываемые в ходе рассмотрения данной проблемы.
Суть первой заключается в том утверждении, что именно в результате репрессий армия оказалась обезглавлена и не выдержала удара германского вермахта. Сторонники этой точки зрения ссылаются на то, что с 1937 года до начала Великой Отечественной войны было репрессировано 40 тыс. командиров всех степеней, что оставило, по их мнению, армию без командных кадров.
Вторая точка зрения почти противоположная. Ее суть: сторонники первой версии преувеличивают ущерб, нанесенный сталинскими репрессиями. Всего было уволено и репрессировано 36898 командиров различных рангов. Это менее 7% всей численности командного состава Красной Армии.[25] К тому же часть репрессированных командиров, около 15 тыс., были реабилитированы до войны или в начале войны. Следовательно, полагают они, репрессии не оказали приписываемого им столь пагубного влияния на ход боевых действий.
И третья точка зрения, которая близка нам, исходит из того, что подготовка командных кадров не поспевала за быстрым численным ростом армии, несмотря на развернутую в стране широкую сеть высших и средних военных учебных заведений, открытие военных факультетов в гражданских вузах, создание многочисленных курсов младших лейтенантов. К 1941 году только в сухопутных войсках не хватало по штату 66 900 человек командного состава (больше, чем всех уволенных и репрессированных). Некомплект летно-технического состава Военно-Воздушных Сил достигал 32,3%.[26] Ликвидировать такое положение за короткий срок было просто невозможно. К тому же более 75% военных кадров опытом управления войсками в боевых условиях не обладали. Их быстрое продвижение по должности без приобретения необходимого опыта неблагоприятно влияло на качество военных кадров. Более 55% командных кадров перед началом Великой Отечественной войны находилось на своих должностях менее чем полгода и только четверть их можно считать имеющими опыт, так как они занимали должности более одного года.[27]
Достаточно ощутимы были и психологические последствия репрессий, которые порождали неуверенность командного состава, боязнь самостоятельно принимать ответственные решения.
Среди других версий трагических событий начала войны имеется одна откровенно глумящаяся с позиции слепой ненависти к русскому народу, россиянам, участникам войны. Ее трудно не расценить как клевету на защитников Отечества. Сторонники этой версии (И.Бунич, М.Солонин и др.) утверждают, что в начале войны в Красной Армии возникло «стихийное, никем не управляемое восстание, армия не хотела воевать в защиту сталинского режима». На тысячекилометровом фронте «. миллионы офицеров и солдат дали предметный урок преступному режиму, начав переход на сторону противника» (Бунич).[32]
Но главное опровержение версии М.Солонина, И.Бунича и иже с ними состоит в самой действительности, в реальных фактах боевых действий Красной Армии против немецких войск в начале Великой Отечественной войны. С первых же дней войны бойцы и командиры Красной Армии самоотверженно сражались с врагом в исключительно тяжелых условиях, оказывали ему упорное сопротивление. В подтверждение тому можно привести свидетельства о стойкости пограничных застав, героической защиты Брестской крепости, Могилева, ожесточенное оборонительное Смоленское сражение, оборону Лужского рубежа в июле-августе 1941 году, героическую оборону Одессу.
Об этом свидетельствуют бывшие генералы вермахта, немецкие исследователи Второй мировой войны, основываясь на архивных документах, донесениях командиров соединений и частей немецкой армии.
24 июня 1941 года генерал Гальдер сделал запись в своем дневнике: «Следует отметить упорство русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». Чуть позже, 29 июня он записывает: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего патрона. Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бои по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности. Теперь это уже недопустимо».[36]
Генерал Блюментрит, который в звании лейтенанта два года воевал на Восточном фронте в годы Первой мировой войны, говорил английскому историку Лиддел Гарту: «Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая Советская Армия. Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава.. Красная Армия 1941-1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею».[37]
Вероятно, не лишне напомнить высказывание У.Черчилля. В своих мемуарах, перечисляя факторы, которые позволили Советскому Союзу выстоять в первые месяцы войны, он назвал стойкость русского народа. Он пишет: «Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 года заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет взята. Замечательные мужество и патриотизм русского народа подтверждали правильность этого мнения».[40] Заметим, что эти высказывания относятся к фактам и событиям, которые произошли задолго до введения штрафных батальонов и заградительных отрядов.
На борьбу с агрессорами поднялось население, независимо от классовой принадлежности, социального положения в обществе, национальности и вероисповедания. На первый план выступили общенациональные духовные ценности. Война явила патриотизм народа, возвысившего долг служения Отечеству над собственными нуждами, страданиями, потерями. Тем самым утверждалась высшая и непреходящая ценность Отечества.
Несмотря на тяжелые поражения Красной Армии в начале войны, агрессору не удалось добиться осуществления «плана Барбаросса», срывались сроки «блицкрига». Благодаря все усиливающемуся сопротивлению советских войск противник нес большие потери, он не смог овладеть рядом важнейших стратегических центров Советского Союза, предусмотренных планом, а в сражении за Москву план «молниеносной войны» был окончательно похоронен.
Михаил Иванович Фролов, ветеран Великой Отечественной войны, доктор исторических наук, вице-президент Академии военно-исторических наук, профессор
Причины первых советских неудач в Великой Отечественной войне. Справка
В военно-исторической литературе и в воспоминаниях участников Великой Отечественной войны называется много различных причин неудач и поражений Красной армии в начале войны.
Одной из главных причин неудач военные эксперты называют просчеты военно-политического руководства страны в оценке сроков нападения фашистской Германии на Советский Союз. Несмотря на регулярное с середины 1940 года поступление сведений от советской разведки о подготовке фашистской Германии к нападению на СССР, Сталин не исключал возможности, что в 1941 году войны можно будет избежать и различными политическими маневрами оттянуть ее начало до 1942 года. Из-за опасения спровоцировать войну, советским войскам не ставилась задача на приведение в полную боевую готовность приграничных округов, и войска до начала нападения противника не заняли предназначенных оборонительных рубежей, позиций. В результате, советские войска находились фактически на положении мирного времени, что во многом предрешило неудачный исход приграничных сражений 1941 года.
Из 57 дивизий, предназначенных для прикрытия границы, только 14 расчетных дивизий (25% выделенных сил и средств) успели занять назначенные районы обороны, и то в основном на флангах советско-германского фронта. Построение обороны же было рассчитано лишь на прикрытие границы, а не на ведение оборонительной операции с целью отражения наступления превосходящих сил противника.
До войны военно-политическим руководством СССР недостаточно разрабатывались и осваивались формы и способы стратегической и оперативной обороны. Неправильно оценивались способы ведения операций в начальный период войны. Не была предусмотрена возможность перехода противника в наступление сразу всеми имеющимися заранее развернутыми группировками войск одновременно на всех стратегических направлениях.
Трудности в подготовке театра военных действий (ТВД) создали перенос границы и вывод основной части войск западных военных округов на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии, республик Прибалтики и в Бессарабию. Значительная часть укрепленных районов на старой границе была законсервирована. Возникла необходимость в срочном строительстве укрепленных районов на новой границе, расширении аэродромной сети и реконструкции большинства аэродромов.
Возможность ведения военных действий на своей территории практически исключалась. Все это отрицательно сказалось на подготовке не только обороны, но и в целом театров военных действий в глубине своей территории.
Не уделялось достаточно внимания мобилизационной подготовке промышленности. Разработанные мобилизационные планы перевода народного хозяйства на военные рельсы были рассчитаны на слишком растянутые сроки.
Красная Армия не имела в достаточном количестве таких важных технических средств, как радио, инженерная техника, автомобили, специальные тягачи для артиллерии.
Советские войска уступали противнику в численности личного состава и артиллерии, но превосходили его в количестве танков и самолетов. Однако качественное превосходство было на стороне Германии. Оно выразилось в лучшей технической оснащенности, более высокой слаженности, обученности и укомплектованности войск. Противник имел тактико техническое превосходство по основному парку авиации.
В системе управления Вооруженными силами непрерывно происходили перестановки руководящего состава в центральном аппарате и военных округах. Так, за пять предвоенных лет сменилось четыре начальника Генштаба. За полтора года перед войной (1940-1941 годы) пять раз (в среднем через каждые 3-4 месяца) сменились начальники управления ПВО, с 1936 по 1940 год сменилось пять начальников разведывательного управления и др. Поэтому большинство должностных лиц не успевали освоить свои обязанности, связанные с выполнением большого круга сложных задач перед войной.
В результате поражения, которое понесли государства Европы в первый период Второй мировой войны, в руках фашистской Германии оказались экономические и военные ресурсы почти всей Западной Европы, значительно усилившие ее военно-экономический потенциал.
Материал подготовлен на основе информации из открытых источников.
90. ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЙ КРАСНОЙ АРМИИ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОВ
90. ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЙ КРАСНОЙ АРМИИ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОВ
К 22 июня 1941 г. Красная Армия была одной из самых больших в мире по численности личного состава и количеству техники в ней. Практически по всем военным показателям Советский Союз достиг паритета или превосходил Германию и ее союзников (Венгрию, Румынию, Италию и Финляндию). Страна, терпя огромные лишения, готовилась к войне – расходы на оборону в период 1939–1941 гг. выросли в три раза; в восточных районах было развернуто строительство предприятий-дублеров; в 1940 г. был осуществлен переход на восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю, приняты законы об уголовной ответственности за опоздание на работу и запрещении перехода на другое место работы, т. е. фактически прикрепленные к своему предприятию жители города и к своему колхозу жители деревни перешли на военный режим работы.
Существует ряд причин поражений Красной Армии в начальный период ВОВ.
1. Заключенные СССР в 1939–1941 гг. торговые соглашения с Германией были проигрышными для Советского Союза. Вместо ожидаемого кредита в 200 млн марок СССР фактически вложил в экономику Германии 220 млн марок поставками будущему врагу стратегических материалов – зерна, нефти меди, никеля и т. д., которые германская армия обратила против Красной Армии.
2. Германия и ее союзники превосходили СССР в людских ресурсах – на них работали покоренные народы Европы общим количеством 400 млн человек. в то время как все население СССР составляло 197 млн человек.
3. Командование вермахта было более качественно подготовлено к войне. В результате массовых репрессий в СССР было физически уничтожено большинство кадровых командиров – от уровня полка до уровня маршала Советского Союза. К лету 1941 г. около 75 % командного состава армии были на своих должностях менее года, около 85 % – моложе 35 лет. Такие потери невозможно было восполнить в короткий срок.
4. Грубые ошибки руководства СССР в оценке международной ситуации привели к тому, что Красная Армия не была приведена в боевую готовность даже тогда, когда скорое нападение Германии уже невозможно было скрыть. Сталин и его окружение до последнего верили в то, что Германия не станет вести войну на два фронта, игнорируя донесения дипломатов и разведчиков.
5. В соответствии с доктриной о готовности Красной Армии «на чужой земле защищать свою землю» не были приняты необходимые меры для подготовки инфраструктуры страны к ведению длительных оборонительных действий. Противник за короткий период времени захватил огромные материально-технические ресурсы, сосредоточенные в приграничных округах, и использовал их против СССР.
6. Пренебрежительное отношение к врагу и уверенность в несокрушимой мощи Красной Армии сыграли крайне отрицательную роль на начальном этапе войны. Так, советское военное руководство не проанализировало должным образом причины успехов вермахта на фронтах Европы, а идеологические работники убеждали советских граждан в слабости и ограниченности германских войск, низком моральном состоянии их тыла.
Читайте также
§ 17. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ
§ 17. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ Тяжёлые поражения лета 1941 г. 22 июня 1941 г. в 3 часа 30 минут немецкая армия начала наступление на территорию СССР от Чёрного до Балтийского моря. Массированным воздушным бомбардировкам подверглись десятки городов Советского Союза. На главных
§ 17. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ
§ 17. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОЙНЫ Тяжелые поражения лета 1941 г. 22 июня 1941 г. в 3 часа 30 минут немецкая армия начала наступление на территорию СССР от Черного до Балтийского моря. Массированным воздушным бомбардировкам подверглись десятки городов Советского Союза. На главных
Приложение № 2 Состав и вооружение танковых войск вермахта и Красной Армии, принявших участие в боевых действиях в период с 22 июня по 10 июля
Приложение № 2 Состав и вооружение танковых войск вермахта и Красной Армии, принявших участие в боевых действиях в период с 22 июня по 10 июля Примечания:1. Количество танков в соединениях вермахта указано следующим образом: всего танков в корпусе/танкетки/лёгкие
1. Начальный период
1. Начальный период В первые недели войны советская пропаганда использовала традиционные большевистские и «марксистские» лозунги, делавшие основной упор на призывах к немецким «рабочим и крестьянам» и попытках вызвать «антигитлеровский» мятеж в частях вермахта. Этот
5.2. Измышления о причинах поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны
5.2. Измышления о причинах поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны В числе причин поражений Красной Армии в начале Великой Отечественной войны антисоветчики чаще всего называют следующие.1. Красная Армия была ослаблена из-за репрессий командного
Глава первая Изменения в оперативно-стратегической обстановке в ходе борьбы красной армии на подступах к Москве Переход красной армии в контр-наступление и начало разгрома немецких войск
Глава первая Изменения в оперативно-стратегической обстановке в ходе борьбы красной армии на подступах к Москве Переход красной армии в контр-наступление и начало разгрома немецких войск В первых числах декабря сражение на подступах к Москве вступило в свою решающую
§ 1. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОИНЫ
§ 1. НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД ВОИНЫ 22 июня 1941 г. Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война советского народа — составная часть Второй мировой.Удар, разрушивший весь первый эшелон советских войск, потряс Сталина. С обращением к советскому народу по поводу
Речь на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве
Речь на параде Красной Армии 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, работники интеллигентного труда, братья и сёстры в тылу нашего врага, временно
Глава 13. Общекатолический крестовый поход против России под предводительством Стефана Батория: причины побед и поражений
Глава 13. Общекатолический крестовый поход против России под предводительством Стефана Батория: причины побед и поражений Как явствует из текстов самого Грозного, утверждение на Прибалтийском плацдарме границ Московского государства он считал не только необходимым, но
8. РЕЧЬ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КРАСНОЙ АРМИИ И ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА СССР И. В. СТАЛИНА НА ПАРАДЕ КРАСНОЙ АРМИИ 7 НОЯБРЯ 1941 ГОДА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ В МОСКВЕ
8. РЕЧЬ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО КРАСНОЙ АРМИИ И ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА СССР И. В. СТАЛИНА НА ПАРАДЕ КРАСНОЙ АРМИИ 7 НОЯБРЯ 1941 ГОДА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ В МОСКВЕ Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и
№1. Докладная записка начальника Генерального штаба Красной Армии Б.М. Шапошникова и военкома Генштаба Красной Армии Н.И. Гусева народному комиссару обороны СССР К.Е. Ворошилову о составе участников совещания по обобщению опыта боевых действий в Финляндии
№1. Докладная записка начальника Генерального штаба Красной Армии Б.М. Шапошникова и военкома Генштаба Красной Армии Н.И. Гусева народному комиссару обороны СССР К.Е. Ворошилову о составе участников совещания по обобщению опыта боевых действий в Финляндии 16 марта 1940
Глава IV. Стратегия и тактика шведской армии. Полководческая деятельность Карла XII и его генералов в начальный период Северной войны (1700-1709 гг.)
§ 9. Подготовка ответного удара Красной армии, прорыв I Конной армии
§ 9. Подготовка ответного удара Красной армии, прорыв I Конной армии Командование Красной армии, по указаниям Ленина, еще с начала весны 1920 г. стало укреплять наши силы на польском фронте. По условиям местности все советские войска на этом фронте были разбиты на две части.
Причины побед и поражений Александра
Причины побед и поражений Александра Необходимо признать, что подлинная причина непобедимости Александра нам неведома. Древние верили в то, что Александр был сыном не то Зевса, не то Амона, да и сам Александр стремился всех уверить в том, что выполняет волю богов и поэтому
Причины поражения Красной Армии в начальный период войны (краткий обзор). Часть 2
Во второй части статьи перейдем к рассмотрению основных, по мнению автора, причин, которые привели к поражению РККА в начальный период войны.
Ошибка в определении направления главного удара
Версия о том, что разведка вообще ничего не знала, не выдерживает никакой критики. На чем же тогда основана разработка планов стратегического развертывания ВС СССР?
С другой стороны, и всё до конца знать не могли. Разведданные, которые получало ГРУ, МИД противоречили друг другу, их постоянно нужно было проверять, уточнять.
Не будем углубляться в глубины разведки, а будем исходить из тех планов СССР, что существовали накануне войны. Основными такими планами являются «соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 сентября 1940, и его уточненный вариант от 11 марта 1941 г.
План 1940 г. был разработан Б. М. Шапошниковым (который, к сожалению, не докладывал его в сентябре 1940 г. И. Сталину в связи с переводом на должность заместителя наркома обороны), а план 1941 г. разрабатывали С. Тимошенко и Г. Жуков.
Не здесь лежит причина того, что крупные силы Генштаб сосредоточивал на юго-западном направлении. Такое сосредоточение крупных сил РККА на юго-западном направлении обусловило слабость сил Западного фронта, умноженную на крайне неудачную конфигурацию Белостокского выступа, плюс неготовность УРов на новой границе, и разоружения укрепрайонов, начавшееся на старой границе. Значит, это просчет Генштаба?
Интересной версией в такой перемене планов является «киевский след». Она высказана М. Захаровым в его воспоминаниях. Суть ее сводится к тому, что с лета 1940 г. ключевые должности в Генштабе заняли специалисты по Юго-Западному направлению (КОВО): нарком обороны С. Тимошенко — до этого командующий КОВО; первый заместитель начальника Генштаба Н. Ватутин — до того начальник штаба КОВО; начальник Генштаба Г. Жуков — до февраля 1941 командующий КОВО; начальник Оперативного управления Генштаба Г. Баландин — до марта 1941 заместитель начальника штаба КОВО [Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы, c.221].
Таким образом, эти работники, в силу своей предыдущей службы, продолжали придавать Юго-Западному направлению важное значение. Следовательно, такой метод подбора работников Генштаба нельзя признать удачным. А если добавить сюда и очень частые смены начальников Генштаба (трое в течение одного года), то картина вырисовывается нерадостная.
При этом современные «стратеги» абсолютно упустили из виду (а может, просто лукавят?), что и Гитлер придерживался мнения о нанесении одного из главных ударов именно на Киев, и именно по политико-экономическим соображениям. Он считал, что, потеряв мощный экономический район, СССР окажется не в состоянии продолжать войну [Коваль В. Первый и второй варианты плана «Барбаросса», c.55].
Разработчики же плана «Барбаросса» из немецкого Генштаба сухопутных войск исходили из прямо противоположного тезиса. Они считали, что стремительные удары на Москву и Ленинград приведут к дезорганизации государственного управления, военного разгрома Красной Армии и гибели советского государства. При этом все богатства Украины, да и не только ее, достанутся немцам просто зря [Дашичев В. И. Стратегическое планирование агрессии против СССР, с.16].
Между сторонниками той и другой стратегии шла острая полемика. Какой вариант будет выбран, не знали сами немецкие руководители до начала войны. Гитлер упорно придерживался своего мнения и отступил только под соединенным натиском своих генералов. Это произошло 17 марта 1941 г. [Коваль В. Первый и второй варианты плана «Барбаросса», c.56].
Скажем больше. Уже после начала войны, воспользовавшись тем, что после смоленской битвы группа армий Центр выдохлась и была вынуждена во второй половине августа прекратить наступление, Гитлер все же настоял на своем мнении и заставил повернуть (25-26 августа) 2ТГ Гудериана на Украину [Гальдер Ф. Военный дневник. Том 3: В двух кн. Книга первая, c.300-303].
И. Пыхалов, А. Шубин считают, что советская разведка не смогла определить направление главного удара противника и просчиталась по численности немецких войск на западных границах СССР. Эта теория базируется на том, что данные, которые получала разведка были неточными и неполными. Кроме того, как пишет А. Шубин, в Германии важные объекты разведывательного проникновения, такие, как непосредственное окружение Гитлера, высшее руководство национал-социалистической партии, вермахта, спецслужб, в которых разведка могла бы получать информацию, оставались без достаточного агентурного прикрытия [Шубин А. В. Мир на краю бездны, c.480]. В результате чего информация о намерениях Гитлера была неполной, перемешанной с дезинформацией и доходила до Сталина с опозданием. Информация, поступавшая, например, в апреле 1941, позволяла сделать вывод, что немцы будут пытаться установить контроль над Украиной из причин продовольственного кризиса. Такие выводы делались со ссылкой на графа Гашена, который работал в комитете по вопросам планирования и внутреннего содержания Германии зерном и который был близок к Герингу [Маковский В. Б. Прикрытие госграницы накануне войны, c.37].
В подтверждение этому ниже выложено фото документа «Перечень донесений о военной подготовке против СССР за январь — июнь 1941 г.», где описаны донесения про планы атаки СССР.
Кроме того, из анализа разведданных складывалась картина, которая подтверждала вариант стратегических «клещей»: «объектами первоочередного удара должны стать Мурманск, Вильно, Белосток, Кишинев… немецкое командование будет пытаться… с севера, из восточной Пруссии, и с юга, из Румынии, создать клещи, которые будут постепенно смыкаться с целью окружения Красной Армии, расположенной на границе» [Шубин А. В. Мир на краю бездны, c.482].
Исходя из вышесказанного, мы можем сделать вывод, что данные о численности вермахта были занижены, что не могло не влиять на решение генштаба и высшего руководства СССР. Причины таких просчетов со стороны Генштаба А. Василевский объясняет тем, что существовала некоторая обособленность Разведуправления от аппарата Генштаба. Так, начальник Разведуправления, будучи заместителем наркома обороны, считал «предпочтительным докладывать разведданные непосредственно Сталину», минуя тем самым начальника Генштаба. И если бы Г. Жуков, по словам А. Василевского, был бы в курсе всей важной развединформации, то он «смог бы делать более точные выводы. и авторитетнее подавать эти выводы Сталину и. в какой-то степени повлиять на убеждения Сталина» [Василевский А. М. Дело всей жизни, с.114].
О мобилизации и стратегическом развертывании советских дивизий
Но советское правительство не сидело сложа руки. Только делало все медленно и осторожно.
Во-вторых, все же некоторые шаги в этом направлении делались. С 13 мая начинается выдвижение в приграничные округа 28 стрелковых дивизий и 4 армейских управлений (16, 19, 21, 22-й армий) [Романычева Н. М. Красная Армия всех сильней? С.13]. После длительных разговоров со Сталиным Генштабом разрешено под видом передвижных лагерных сборов провести скрытую мобилизацию. При этом было строго приказано провести данные мероприятия с большой осторожностью, с использованием средств оперативной скрытности. В результате на начало июня было призвано из запаса 793,5 тыс. чел. [Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы, c.263]. Но этих сил было недостаточно.
Такая осторожность связана с тем, что Сталин не хотел провоцировать Германию, пытался всеми способами оттянуть войну. Он понимал, по словам Г. Жукова, что «мы опоздали. с перевооружением войск. с реорганизацией вооруженных сил. и с мерами по обороне страны. » Поэтому и не позволял Сталин размещать войска вблизи границы. И когда Тимошенко и Жуков 14 июня рекомендовали принять более энергичные меры, то Сталин ответил им: «Вы предлагаете провести в стране мобилизацию. Это же война!»
Не менее значительной ошибкой был ошибочный взгляд военного руководства страны на начало войны. Считалось, что с началом боевых действий в приграничной полосе будут задействованы небольшие силы с обеих сторон в течение 10-15 дней. За это время главные силы РККА должны завершить мобилизацию и продолжать развертывание под прикрытием первого оперативного эшелона (армий прикрытия). Согласно этой концепции, не стоит держать много войск в составе армий прикрытия. Отсюда и большая растянутость последних по фронту (в один эшелон), и как следствие низкая оперативная плотность войск. Так, в ПрибВО они составляли около 40 км на дивизию, в ЗапОВО — 36 км, а в КОВО — до 60 км [Романычева Н. М. Красная Армия всех сильней? С.13]. А по Полевому уставу 1939 г. (с которым РККА и вступила в войну), дивизия могла нормально обороняться в полосе 8-12 км.
Итак, вермахт опередил РККА в стратегическом развертывании. Если агрессор на конец 21 июня был полностью отмобилизован, то советские войска находились в таком состоянии, что не могли ни наступать, ни обороняться. Основные причины этого следующие.
Во-первых, вермахт начал развертывание войск в феврале 1941, т. е. за 3,5 мес. ранее советских войск.
Во-вторых, пропускная способность железной дороги противника была в два раза выше, чем в СССР. К тому же Германия с 25 мая перевела их на график максимального движения, а советская железная дорога работала (в рамках скрытности) до войны в обычном режиме [Киселев В. Н. Упрямые факты начала войны, c.16].
В-третьих, советское руководство, выполняя указание Сталина и стараясь не давать Гитлеру повода для войны, действовало чрезвычайно осторожно. И эта осторожность обусловила нерешительный характер подготовки войск западных округов к отражению нападения. Можно привести множество примеров, когда части выдвигались к границе, занимали свои полосы обороны, а затем отводились в тыл. Так было с 87сд КОВО, которая была отведена 20 июня с границы в лагерь почти на 250 км [Романычева Н. М. Красная Армия всех сильней? С.16].
Выясняя причины поражений КА в приграничных боях, хотелось бы обратить внимание на оперативно-стратегические игры на картах в январе 1941 года. Мы считаем, что именно на этих играх была заложена одна из главных причин поражений РККА в начале войны. Именно в этих играх прорабатывались варианты будущих действий РККА и его противника (т. е. проверялись основные положения плана обороны страны), именно здесь высшее военное руководство должно было получить определенный опыт в проведении фронтовых и армейских операций. И одновременно именно игры должны были показать уровень оперативно-стратегических навыков и умений командиров высшего уровня.
Идея проведения таких игр с высшим комсостава РККА была одобрена наркомом обороны С. Тимошенко еще 11 октября 1940 г. Намечалась она как двусторонняя на северо-западном направлении по теме «Наступательная операция фронта с прорывом укрепленных районов». Игра должна была проводиться с 17 по 19 ноября 1940г. Позже сроки были перенесены в связи с декабрьским совещанием высшего комсостава РККА. После этого совещания было решено провести уже две игры: первую 2-6 января 1941 на северо-западном направлении; вторую 8-11 января на юго-западном направлении [Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы, c.15].
Разработка оперативно-стратегической игры на юго-западном направлении связана с сентябрьским планом стратегического развертывания РККА на западных границах. По этому плану, как мы выяснили выше, именно на юго-западном направлении советское руководство решило сосредоточить главное группировки советских войск на случай войны с Германией. Поэтому и была необходима разработка второй, более масштабной игры. При этом первая игра (на северо-западе) со стороны «синих» рассматривалась теперь как наступление в интересах главной операции, проводимой на юго-западном направлении [Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы, c.240].
Игры проводились под общим руководством наркома обороны СССР маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.
В оперативно-тактических играх на картах в январе 1941 г. нашли свое практическое воплощение те идеи, которые были высказаны на декабрьском совещании высшего комсостава РККА [Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы, c.16]. Большинству их участников пришлось решать задачи и на стороне «западных», и на стороне «восточных». Высший комсостава РККА получил практику в принятии решений в сложных условиях, в планировании и материально-техническом обеспечены фронтовых и армейских операций, в управлении крупными подвижными соединениями во взаимодействии с авиацией.
С точки зрения получения высшим комсостава практики управления войсками в операциях игры достигли своей цели. Но одновременно с тем, они показали, что многие командиры высшего звена еще не обладают необходимым оперативно-стратегическим кругозором, искусством управления войсками в динамике операций Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы, c.33].
Если же говорить о проверке планов отражения возможной агрессии Германии и ее сателлитов, то в этом плане игры принесли мало пользы.
Во-первых, самым существенным их недостатком было то, что из розыгрыша полностью исключались операции начального периода войны, хотя по условиям игры «западные» напали на «восточных». В первой игре «западные», которые вторглись на территорию «восточных», 23-25 июля достигли рубежа Осовец, Скидель, Лида, Каунас, Шуля (70-120 км к востоку от госграницы), а затем, до 1 августа, были отброшены к государственной границе на исходные позиции. И уже из этого положения разыгрывались дальнейшие действия сторон.
По такому же сценарию начиналась война и во второй игре: после вторжения на территорию «восточных» на глубину 50-70 км «западные» под ударами «восточных» были отброшены на глубину 90-180 км западнее государственной границы Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы, c.32].]. Но оставался открытым вопрос, как же удавалось «восточным» не только отбросить противника к госгранице, но и местами переносить боевые действия на территорию противника. В обоих играх этот вопрос не был раскрыт.
Таким образом, ни на совещании в декабре, ни в играх даже не делалось попыток разобрать ситуацию, которая может сложиться в первых операциях в случае германского нападения.
Но начало войны показало, что в январе 1941 г. оперативно-стратегическое звено комсостава РККА разыгрывала на картах такой вариант боевых действий, который реальными «западными» не проводился.
Другим существенным недостатком игр было то, что подавляющее большинство участников игры руководили в ней объединениями безотносительно к тому, какие объединения они возглавляли в то время. Почти никому из них с началом Великой Отечественной не пришлось действовать там, где они действовали в играх. В первой игре никто из командующих армиями ПрибОВО и ЗапОВО не выполнял обязанностей командующего хотя бы одной из пяти армий Северо-Западного фронта «восточных». Командующие 3, 8, 10 и 11-й армий указанных округов выступали в роли начальников штабов армий [Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы, c.243]. Во второй игре с семи армий Юго-Западного фронта «восточных» только одной руководил командарм по должности — И. Музыченко, и на том направлении, где до начала войны располагалась подчинена ему 6А Бобылев П. Н. Репетиция катастрофы, c.34].]. В основном же армии в обеих играх возглавляли командующие войсками Архангельского, Забайкальского, Закавказского, Ленинградского, Московского, Одесского, Приволжского, Северо-Кавказского, Уральского военных округов и Дальневосточного фронта. Все они получили практику управления войсками в современной операции.
Но большая ошибка заключалась в том, что такой практики не получили те, кому она была нужна в первую очередь, — командующие армиями прикрытия на западных границах СССР.
Как видим, в Генштабе считали, что численного преимущества у противника не было. И это большая ошибка, которая привела к множеству причин поражений. Потому недооценивать силы противника — это недопустимая неосторожность.
Следовательно, ограничение целей игр в основном получением высшим комсоставом практики подготовки и проведения наступательной операции фронта и армии, неверная ориентация участников по ряду важных вопросов (о возможном направлении главного удара противника, о безусловно успешном для РККА начальном этапе войны и т.п.) сыграли не последнюю роль в том, как готовились ВС СССР к отражению агрессии в те полгода, которые оставались до войны.