Чем вызваны ярость зевса и гнев богов в стихотворении полонского прометей

Почему бог Зевс наказал прометея? по подробней пожалуйста

(«предвидящий»), в греческой мифологии, сын титана Иапета от Фемиды или морской нимфы Климены. Благодетель смертных, которых он защищал от Зевса, когда тот задумал истребить человечество и создать новую, лучшую расу. Прометей обучил людей ремеслам и похитил для них с небес огонь. Хотя он поддерживал Зевса в битве с титанами, бог наказал Прометея за помощь людям, приковав к скале в Кавказских горах. Каждый день орел клевал его печень, а за ночь печень отрастала снова, что превращало пытку в бесконечное мучение. Прометей мог освободиться, если бы раскрыл Зевсу свой секрет, заключавшийся в том, что сыну богини Фетиды суждено превзойти могуществом своего отца. Однако Прометей отказался выдать тайну и был освобожден много поколений спустя Гераклом. По другой версии, Прометей в конце концов сообщил Зевсу тайну сына Фетиды, после чего был освобожден.

На совет (богов что бы решить какие почести давать богам должны люди созданные прометеем) был приведен бык, чтобы боги выбрали те части его, которые человек должен был приносить им в жертву. Прометен заколол быка, и, разделив его на части, сложил их в две кучи. Одна куча, меньшая, заключала в себе мясо и вкусные съедобные внутренности; сверху же она была прикрыта кожей и никуда негодными частями быка. В другую кучу, большую по размерам, Прометей сложил кости, но снаружи красиво покрыл их слоем жира. Всевидящий Зевс проник в обман и со смехом сказал титану:
— Однако ты очень неровно разделил быка!

Зевс был разгневан его хитростью, но умышленно выбрал большую кучу. Сдернувши слой жира, покрывавший ее. и найдя под ним кости, он грозно взглянул на титана и с гневом произнес, обращаясь к нему:
— Однако, сын Япета, теперь я хорошо вижу, что большой ты искусник обманывать и хитрить!

И месть громовержца не замедлила обрушиться на головы людей, ради которых старался титан. Он отказал им в том даре, который теперь более всего был необходим им.
Тогда прометей дал им огонь за что и был наказан.

Читайте о реальном Иисусе Христе в гениальной книге Фоменко «Царь славян».

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Музыка

—Рубрики

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Статистика

Яков Полонский «Прометей»

Вдруг, разорвалася
Ночи занавеса, —
Брызнули в пространство
Молнии Зевеса,
И проснулись боги,
И богини с ложа
Поднялись, пугливым
Криком мир встревожа.

И посланный ими,
В багровом дыму
Мелькнул черный ворон
И ринулся в тьму, —
Он близко… Он ищет
Меж скал и лесов
Того, кто похитил
Огонь у богов…

Я иду — и свет мой
Светит по дороге;
Я уж знаю тайну,
Что не вечны боги…
Мир земной, я знаю,
Пересоздан снова, —
И уста роняют
Пламенное слово.

Не мог утаить я
Святого огня… —
И ворон из мрака
Завидел меня:
Когтями и клювом
Он рвет мою грудь, —
И кровью обрызгав
Тяжелый мой путь.

Пусть в борьбе паду я!
Пусть в цепях неволи
Буду я метаться
И кричать от боли! —
Ярче будет скорбный
Образ мой светиться,
С криком дальше будет
Мысль моя носиться…

И что тогда, боги!
Что сделает гром
С бессмертием духа,
С небесным огнем?
Ведь то, что я создал
Любовью моей,
Сильнее железных
Когтей и цепей.

Сказание о Прометее

Было время, когда на земле не существовало человека и только одни животные населяли ее. Mope-было полно рыб, радостное щебетание птиц каждый раз наполняло воздух перед появлением утренней зари, рычание и рев различных животных только по ночам переставали оглашать лесные чащи. И не доставало только одного человека.

И вот титан Прометей, потомок древнего рода богов, низвергнутых некогда Зевсом с Олимпа, спустился однажды на дикую, покрытую буйной зеленью, землю. Он знал, что в земной почве погребены семена неба, и захотел оживить их. Взявши кусок сырой глины, он создал из нее форму, похожую на образы прекрасных богов. Чтобы оживить этот, пока еще безжизненный, кусок глины, он взял у животных их злые и добрые чувства и вложил их в грудь своего творения. Афина Паллада, богиня мудрости, вдохнула в него душу.

Так произошли первые люди. Долгое время они были жалки и слабы, как маленькие дети; они не умели двигать своими членами, божественная искра, вложенная в них, тухла, не освещая ничего в темноте, окружавшей их. Они открывали глаза, но не могли ничего разглядеть, звуки достигали их уха, но ничего не говорили им, и так жили они, бесцельно бродя по земле, как погруженные в глубокий сон. Ремесла и искусства были неизвестны им: они не умели обтесать палку или камень, не умели построить хотя бы самую плохонькую хижину, не умели обжечь черепицу или слепить горшок. Для них не существовало ни весны, ни зимы, ибо не умели они отличить одну от другой, и не было никакого порядка и смысла в том, что они делали. Как муравьи, бегали они, слабые и жалкие, по земле, постоянно сталкиваясь друг с другом.

Но Прометей любил их горячей любовью творца к своему созданию и ни на минуту не оставлял без помощи. Он постепенно научил их строить жилища, впрягать в ярмо животных, переплывать на лодках моря и реки. Он научил их также искусству считать и наблюдать за движением небесных светил. Никто из людей не знал, какая пища полезна и какая вредна; он научил их отличать полезное от вредного и вместе с тем показал им несколько целебных трав, из которых можно было делать лекарство. Он открыл им свойства золота, железа и серебра, и научил находить их. Словом, он ухаживал за ними, как за детьми, и постепенно учил их всему.

На небе царствовал в то время со своими детьми Зевс, незадолго до этого свергнувший своего отца Кроноса и старый род богов, к которому принадлежал Прометей. Молодые боги с удивлением и любопытством смотрели на вновь появившихся обитателей земли. Заинтересованные, они стали покровительствовать им, но за это потребовали, чтобы те воздавали им почести и поклонялись им. Желая точно определить права и обязанности людей, боги собрались на совет, на котором должны были присутствовать и смертные.

Туда явился и Прометей, боявшийся, что боги возложат слишком много тяжелого труда на слабый человеческий род и слишком мало радостей дадут ему. И весь свой ум, всю свою хитрость употребил титан на то, чтобы перехитрить богов и оградить людей от чрезмерных посягательств с их стороны.

На совет был приведен бык, чтобы боги выбрали те части его, которые человек должен был приносить им в жертву. Прометен заколол быка, и, разделив его на части, сложил их в две кучи. Одна куча, меньшая, заключала в себе мясо и вкусные съедобные внутренности; сверху же она была прикрыта кожей и никуда негодными частями быка. В другую кучу, большую по размерам, Прометей сложил кости, но снаружи красиво покрыл их слоем жира. Всевидящий Зевс проник в обман и со смехом сказал титану:
— Однако ты очень неровно разделил быка!

Зевс был разгневан его хитростью, но умышленно выбрал большую кучу. Сдернувши слой жира, покрывавший ее. и найдя под ним кости, он грозно взглянул на титана и с гневом произнес, обращаясь к нему:
— Однако, сын Япета, теперь я хорошо вижу, что большой ты искусник обманывать и хитрить!

И месть громовержца не замедлила обрушиться на головы людей, ради которых старался титан. Он отказал им в том даре, который теперь более всего был необходим им. Он не дал им огня. Тогда на помощь вновь явился Прометей. Гнев Зевса не испугал его, и он, полный любви к людям, решился еще раз стать на защиту их против богов. Тайно похитил он с небес искру священного огня и в тростнике принес ее людям. И вот на земле запылал первый кусок дерева, и яркое согревающее пламя взвилось к небу.

Яростный гнев охватил Зевса, когда увидел он подымающийся с земли столб дыма, и страшную кару придумал он для людей и их защитника-титана.

Искусный Гефест по его приказанию выковал для него статую прекрасной девушки. Афина покрыла ее блестящим покрывалом и вдохнула в ее грудь дыхание жизни. Афродита наделила ее божественной красотой, а Гермес дал ей дар слова. Ей дали имя Пандора, что значит «всем одаренная», и Зевс послал ее на землю. При этом он вручил ей золотой ящик, в котором были заключены все несчастия и болезни, терзавшие когда-либо людей.

Пандора спустилась на землю и, бесцельно бродя по ней, скоро достигла жилища юного Эпиметея, брата Прометея. Титан, боясь мести богов, запретил ему принимать от них какие-либо дары; но, когда юная прекрасная Пандора появилась со своим золотым ящиком на пороге его хижины, он забыл все наставления брата и радостно встретил ее.

По просьбе Эпиметея Пандора раскрыла принесенный ящик, и сонм заключенных там несчастий мгновенно распространился по всей земле. На самом дне сосуда была заключена надежда, согревающая в минуты скорби сердца людей, но Пандора, по знаку громовержца, захлопнула крышку, не дав ей вылететь.

И всякие бедствия быстро наполнили землю. Болезни стали днем и ночью носиться среди людей, поражая и мучая их. И никто не слыхал их приближения, ибо Зевс не дал им голоса, и они беззвучно скользили по земле. Жестокие, изнуряющие тело лихорадки появились повсюду, и холодное дыхание смерти, медленно облетающей землю, стало уносить тысячи жертв.

С глубокой горечью и болью глядел па эти бедствия сын титана, и его гордое непокорное сердце измышляло новые планы мести богам.

Но Зевс не забыл его, и скоро гнев громовержца обрушился и на Прометея. Он передал упрямца богу огня Гефесту; по приказанию Зевса, Гефест крепкими цепями приковал титана к кавказской скале, и, кроме того, пригвоздил к ней алмазным клином, вбив его в грудь Прометею. С неохотой и против воли выполнял Гефест поручение Зевса, но не смел он ослушаться всемогущего бога.

В гордом молчании выносил Прометей ужасную мучительную боль, и только, когда удалился Гефест, громкие стоны огласили воздух. Его мать, Фемида, пришла к страдальцу и, утешая его, советовала смириться перед всемогущим Зевсом. Она предрекала новые казни, которые готовил громовержец, но титан с гордостью отверг ее предложение.

А Зевс уже насылал на него новую казнь. Могучий орел громовержца спускался к страдальцу и, разрывая когтями его тело, начал клевать его печень.

Громкие стоны титана пронеслись над землей, заставляя содрогаться всех, кто их слышал. Сделав свое кровавое дело, птица улетала, но только для того, чтобы вернуться вновь. Растерзанная печень быстро вырастала вновь и на третий день орел снова спускался с небес и снова терзал зажившее тело.

И так пронеслись тысячелетия. Каждый третий день над мрачной скалой Кавказа появлялась гигантская тень хищной птицы. Как камень, бросалась она вниз на свою жертву, и громкие стоны возвещали миру о страшных мучениях борца за человеческое счастье. К вечеру птица улетала прочь.

Бури и грозы проносились над скалой, и мощные удары грома, отражаясь в горных ущельях, пели гимн в честь гордой несокрушимой силы великого страдальца и в честь великой любви его к человечеству.

И люди в память этого до наших дней носят на руках кольца с камнями.

Источник

Потому что Прометей подарил огонь дюдям.

Почему трагедия Эсхила «Прометей Прикованный» популярна и по сей день?

Почему трагедия Эсхила «Прометей Прикованный» популярна и по сей день?

Срочно?

Напишите не большое сочинение на тему : Как относится к Прометею Зевс и автор.

Почему прометей полубог?

Почему прометей полубог.

Яким чином Прометей міг заслужити прощення Зевса?

Яким чином Прометей міг заслужити прощення Зевса?

Какие слова из Святого Писания вызвали гнев Аггея?

Какие слова из Святого Писания вызвали гнев Аггея?

При каких условиях Зевс мог освободить Прометея?

Кто из героев мифа подарил огонь людям?

Кто из героев мифа подарил огонь людям?

Почему Прометей в Древней Греции считали мифологическим героем?

Почему Прометей в Древней Греции считали мифологическим героем?

Почему в заключительной части стихотворения Прометей назван полубогом?

Почему в заключительной части стихотворения Прометей назван полубогом?

Обоснуй свою позицию.

Не думаю что ему бы очень понравился наш мир, все люди стали слишком жестокими и не обращают друг на друга внимания.

Русский лес. 1. Русский лес хорош и зимой, и летом, и осенью, и весною. 2. Прекрасные сосны 3. Лес полнится невидимой жизнью. 4. Он хорош и ранней весной и поздней. 5. Пробуждающая животность в весеннем лесу. 6. Нужно знать, где какой гриб раст..

. Тема, сюжет эпизода (сцены) 2. Какие мысли раскрываются в этом эпизоде и какими художественными средствами это достигается? 3. каково значение эпизода для всего произведения. 4. какое впечатление произвёл на вас, какие мысли и чувства вызвал.

Одного одолеет силец, тысычу одолеет мудрец.

Источник

Анализ мифа о Прометее на уроке по литературному чтению (материал для учителя)

Мифы и легенды

Древние мифы и легенды касаются как минимум нескольких вариантов повествований, описывающих Прометея, его подвиги, его вечное наказание Зевсом. Зная о страшных испытаниях, уготовленных ему за сочувствие и любовь к людям, титан жертвует собой, проявляя свое мужество в борьбе с тиранией и благородство своих духовных исканий.

Прометей — образ титана, бога второго поколения. Это он украл огонь с горы Олимп и отдал его людям, что вызвало гнев Зевса, и тот велел приковать непокорного титана к горной вершине на Кавказе. В некоторых мифах он был освобожден Геркулесом, в других Зевс освободил Прометея, когда тот раскрыл опасность того, что Зевс женится на Фетиде, и она родит сына более могущественного, чем его отец. В мифах существует одна версия рождения Прометея и несколько вариантов его подчинения воле Зевса.

Анализ мифа о Прометее на уроке по литературному чтению (материал для учителя)

Пустынная, дикая местность на самом краю земли, в стране скифов. Суровые скалы уходят за облака своими остроконечными вершинами. Кругом — никакой растительности, не видно ни единой травки, все голо и мрачно. Всюду высятся темные громады камней, оторвавшихся от скал. Море шумит и грохочет, ударяясь своими валами о подножие скал, и высоко взлетают соленые брызги. Морской пеной покрыты прибрежные камни. Далеко за скалами виднеются снежные вершины кавказских гор, подернутые легкой дымкой. Постепенно заволакивают даль грозные тучи, скрывая горные вершины. Все выше и выше поднимаются по небу тучи и закрывают солнце. Еще мрачнее становится все кругом. Безотрадная, суровая местность. Никогда еще не ступала здесь нога человека. Сюда-то, на край земли, привели слуги Зевса скованного титана Прометея, чтобы приковать его несокрушимыми цепями к вершине скалы. Неодолимые слуги громовержца, Сила и Власть, ведут Прометея. Громадные тела их словно высечены из гранита. Не знают сердца их жалости, в их глазах никогда не светится сострадание, их лица суровы, как скалы, которые стоят вокруг. Печальный, низко склонив голову, идет за ними бог Гефест со своим тяжелым молотом. Ужасное дело предстоит ему. Он должен своими руками приковать друга своего Прометея. Глубокая скорбь за участь друга гнетет Гефеста, но не смеет он ослушаться своего отца, громовержца Зевса. Он знает, как неумолимо карает Зевс неповиновение.

Сила и Власть возвели Прометея на вершину скалы и торопят Гефеста приниматься за работу. Их жестокие речи заставляют Гефеста еще сильнее страдать за друга. Неохотно берется он за свой громадный молот, только необходимость заставляет его повиноваться. Но торопит его Сила:

— Скорей, скорей бери оковы! Прикуй могучими ударами молота Прометея к скале. Напрасна твоя скорбь о нем, ведь ты скорбишь о враге Зевса.

Сила грозит гневом Зевса Гефесту, если он не прикует Прометея так, чтобы ничто не могло освободить его. Гефест приковывает к скале несокрушимыми цепями руки и ноги Прометея. Как ненавидит он теперь свое искусство — благодаря ему он должен приковать друга на долгие муки. Неумолимые служители Зевса все время следят за его работой.

— Сильней бей молотом! Крепче стягивай оковы! Не смей их ослаблять! Хитер Прометей, искусно умеет он находить выход и из неодолимых препятствий, — говорит Сила. — Крепче прикуй его, пусть здесь узнает он, каково обманывать Зевса.

— О, как подходят жестокие слова ко всему твоему суровому облику! — восклицает Гефест, принимаясь за работу.

Скала содрогается от тяжких ударов молота и от края до края земли разносится грохот могучих ударов. Прикован, наконец, Прометей. Но это еще не все, нужно еще прибить его к скале, пронзив ему грудь стальным, несокрушимым острием. Медлит Гефест.

— О, Прометей! — восклицает он. — Как скорблю я, видя твои муки!

— Опять ты медлишь! — гневно говорит Гефесту Сила. — Ты все скорбишь о враге Зевса! Смотри, как бы не пришлось тебе скорбеть о самом себе!

Наконец все окончено. Все сделано так, как повелел Зевс. Прикован титан, а грудь его пронзило стальное острие. Издеваясь над Прометеем, говорит ему Сила:

— Ну вот, здесь ты можешь быть сколько хочешь надменным; будь горд по-прежнему! Давай теперь смертным дары богов, похищенные тобой! Посмотрим, в силах ли будут помочь тебе твои смертные. Придется тебе самому подумать о том, как освободиться из этих оков.

Но Прометей хранит гордое молчание. За все время, пока приковывал его Гефест к скале, он не проронил ни единого слова, даже тихий стон не вырвался у него, — ничем не выдал он своих страданий.

Ушли слуги Зевса, Сила и Власть, а с ними ушел и печальный Гефест. Один остался Прометей; слушать его могли теперь лишь море да мрачные тучи. Только теперь тяжкий стон вырвался из пронзенной груди могучего титана, только теперь стал он сетовать на злую судьбу свою. Громко воскликнул Прометей. Невыразимым страданием и скорбью звучали его сетования:

— О, божественный эфир и вы, быстронесущиеся ветры, о, источники рек и несмолкающий рокот морских волн, о, земля, всеобщая праматерь, о, всевидящее солнце, обегающее весь круг земли, — всех вас зову я в свидетели! Смотрите, что терплю я! Вы видите, какой позор должен нести я неисчислимые годы! О, горе, горе! Стонать я буду от мук и теперь, и много, много веков! Как найти мне конец моим страданиям? Но что же говорю я! Ведь я же знал все, что будет. Муки эти не постигли меня нежданно. Я знал, что неизбежны веления грозного рока. Я должен нести эти муки! За что же? За то, что я дал великие дары смертным, за это я должен страдать так невыносимо, и не избежать мне этих мук. О, горе, горе!

Но вот послышался тихий шум как бы от взмахов крыльев, словно полет легких тел всколыхнул воздух. С далеких берегов седого Океана, из прохладного грота, с легким дуновением ветерка принеслись на колеснице к скале океаниды. Они слыхали удары молота Гефеста, донеслись до них и стоны Прометея. Слезы заволокли, как пеленой, прекрасные очи океанид, когда увидели они прикованного к скале могучего титана. Родным был он океанидам. Отец его, Япет, был братом отца их, Океана, а жена Прометея, Гесиона, была их сестрой. Окружили скалу океаниды. Глубока их скорбь о Прометее. Но слова его, которыми клянет он Зевса и всех богов-олимпийцев, пугают их. Они боятся, чтобы Зевс не сделал еще более тяжкими страдания титана. За что постигла его такая кара, этого не знают океаниды. Полные сострадания, просят они Прометея поведать им, за что покарал его Зевс, чем прогневал его титан.

Прометей рассказывает им, как помог он Зевсу в борьбе с титанами, как убедил он мать свою Фемиду и великую богиню земли Гею стать на сторону Зевса.

Зевс победил титанов и сверг их, по совету Прометея, в недра ужасного Тартара. Завладел Зевс властью над миром и разделил ее с новыми богами-олимпийцами, а тем титанам, которые помогали ему, не дал громовержец власти в мире. Зевс ненавидит титанов, боится их грозной силы. Не доверял Зевс и Прометею и ненавидел его. Еще сильнее разгорелась ненависть Зевса, когда Прометей стал защищать несчастных смертных людей, которые жили еще в то время, когда правил Крон, и которых Зевс хотел погубить. Но Прометей пожалел необладавших еще разумом людей; он не хотел, чтобы сошли они несчастными в мрачное царство Аида. Он вдохнул им надежду, которой не знали люди, и похитил для них божественный огонь, хотя и знал, какая кара постигнет его за это. Страх ужасной казни не удержал гордого, могучего титана от желания помочь людям. Не удержали его и предостережения его вещей матери, великой Фемиды.

С трепетом слушали океаниды рассказ Прометея. Но вот на быстрокрылой колеснице принесся к скале сам вещий старец Океан. Океан пытается уговорить Прометея покориться власти Зевса: ведь должен же он знать, что бесплодно бороться с победителем ужасного Тифона. Океан жалеет Прометея, он сам страдает, видя те муки, которые терпит Прометей. Вещий старец готов спешить на светлый Олимп, чтобы молить Зевса помиловать титана, хотя бы даже мольбами за него он навлек на самого себя гнев громовержца. Он верит, что мудрое слово защиты часто смягчает гнев. Но напрасны все мольбы Океана, гордо отвечает ему Прометей:

— Нет, старайся спасти самого себя. Боюсь я, чтобы сострадания не принесли вреда тебе. До дна исчерпаю я все зло, которое послала мне судьба. Ты же, Океан, страшись вызвать гнев Зевса мольбою за меня.

— О, вижу я, — грустно отвечает Океан Прометею, — что этими словами заставляешь ты меня вернуться назад, не достигнув ничего. Верь же мне, о, Прометей, что привела меня сюда лишь забота о твоей судьбе и любовь к тебе!

— Нет! Уходи! Скорей, скорей спеши отсюда! Оставь меня! — восклицает Прометей.

С болью в сердце покинул Океан Прометея. Он умчался на своей крылатой колеснице, а Прометей продолжает рассказ свой океанидам о том, что сделал он для людей, как он облагодетельствовал их, нарушив волю Зевса. В горе Мосхе, на Лемносе, из горна своего друга Гефеста похитил Прометей огонь для людей. Он научил людей искусствам, дал им знания, научил их счету, чтению и письму. Он познакомил их с металлами, научил, как в недрах земли добывать их и обрабатывать. Прометей смирил для смертных дикого быка и надел на него ярмо, чтобы могли пользоваться люди силой быков, обрабатывая свои поля. Прометей впряг коня в колесницу и сделал его послушным человеку. Мудрый титан построил первый корабль, оснастил его и распустил на нем льняной парус, чтобы быстро нес человека корабль по безбрежному морю. Раньше люди не знали лекарств, не умели лечить болезни, беззащитны были против них люди, но Прометей открыл им силу лекарств, и ими смирили они болезни, Он научил их всему тому, что облегчает горести жизни и делает ее счастливее и радостнее. Этим и прогневал он Зевса, за это и покарал его громовержец.

Но не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок постигнет и могучего громовержца. Не избегнет он своей судьбы! Прометей знает, что царство Зевса не вечно: будет он свергнут с высокого царственного Олимпа. Знает вещий титан и великую тайну, как избежать Зевсу этой злой судьбы, но не откроет он этой тайны Зевсу. Никакая сила, никакие угрозы, никакие муки не исторгнут ее из уст гордого Прометея.

Кончил Прометей свою повесть. С изумлением слушали его океаниды. Дивились они великой мудрости и несокрушимой силе духа могучего титана, осмелившегося восстать против громовержца Зевса. Опять овладел ими ужас, когда услыхали они, какой судьбой грозит Зевсу Прометей. Они знали, что если эти угрозы достигнут Олимпа, то ни перед чем не остановится громовержец, лишь бы узнать роковую тайну. Полными слез глазами смотрят на Прометея океаниды, потрясенные мыслью о неизбежности велений сурового рока. Глубокое молчание воцарилось на скале; его прервал лишь неумолкающий шум моря.

Вдруг вдали раздался чуть слышный, едва уловимый стон скорби и боли. Вот опять донесся он от скалы. Все ближе, громче этот стон. Гонимая громадным оводом, посланная Герой, вся в крови, покрытая пеной, несется в неистовом, безумном беге обращенная в корову несчастная Ио, дочь речного бога Инаха, первого царя Арголиды. Истомленная, обессиленная скитаниями, истерзанная жалом овода, остановилась Ио перед прикованным Прометеем. Громко стеная, рассказывает она, что пришлось вынести ей, и молит вещего титана:

— О, Прометей! Здесь, на этом пределе моих скитаний, открой мне, молю тебя, когда же кончатся мои муки, когда же, наконец, найду я покой?

Громко воскликнула Ио:

— О, горе, горе! О, сколько страданий сулит мне еще злой рок! Сердце трепещет в груди моей от ужаса! Вновь овладевает мной безумие, снова вонзилось огненное жало в мое истерзанное тело, опять лишаюсь я дара речи! О, горе, горе!

Безумно вращая глазами, в бешеном беге понеслась прочь от скалы Ио

. Словно подхваченная вихрем, мчалась она вдаль. С громким жужжанием несся за ней овод, и, как огнем, жгло его жало несчастную Ио. Скрылась она в облаках пыли из глаз Прометея и океанид. Все тише и тише доносились до скалы вопли Ио, и замерли они, наконец, вдали, подобно тихому стону скорби.

Молчали Прометей и океаниды, скорбя о несчастной Ио, но вот воскликнул гневно Прометей:

— Как ни мучь ты меня, громовержец Зевс, но все же настанет день, когда и тебя повергнут в ничтожество. Лишишься ты царства и свергнут будешь во мрак. Исполнятся тогда проклятия отца твоего Крона! Никто из богов не знает, как предотвратить от тебя эту злую судьбу! Лишь я знаю это! Вот сидишь ты теперь, могучий, на светлом Олимпе и мечешь громы и молнии, но они тебе не помогут, они бессильны против неизбежного рока. О, повергнутый во прах, узнаешь ты, какая разница между властью и рабством!

Страх затуманил очи океанид, и ужас согнал краску с их прекрасных ланит. Наконец, простирая к Прометею свои руки, белые, как морская пена, воскликнули они:

— Безумный! Как не страшишься ты грозить так царю богов и людей, Зевсу? О, Прометей, еще более тяжкие муки пошлет он тебе! Подумай о судьбе своей, пожалей себя!

— Но ведь склоняется же мудрый пред неумолимым роком!

Едва промолвил эти слова Прометей, как по воздуху быстро, словно падающая звезда, пронесся посланник богов Гермес и, грозный, предстал перед Прометеем. Его послал Зевс потребовать, чтобы титан открыл тайну: кто свергнет Зевса и как избегнуть веления судьбы? Гермес грозит ужасной карой Прометею за неповиновение. Но могучий титан непреклонен, с насмешкой отвечает он Гермесу:

— Мальчишкой был бы ты, и детским был бы ум твой, если бы ты надеялся узнать хоть что-нибудь. Знай, что я не променяю своих скорбей на рабское служение Зевсу. Мне лучше быть здесь прикованным к этой скале, чем стать верным слугой титана Зевса. Нет такой казни, таких мук, которыми мог бы Зевс устрашить меня и вырвать из уст моих хоть единое слово. Нет, не узнает он, как спастись ему от судьбы, никогда не узнает тиран Зевс, кто отнимет у него власть!

— Так слушай же, Прометей, что будет с тобой, если ты откажешься исполнить волю Зевса, — отвечает титану Гермес. — Ударом своей молнии он низвергнет эту скалу с тобою вместе в мрачную бездну. Там, в каменной темнице, много, много веков лишенный света солнца, будешь терзаться ты в глубоком мраке. Пройдут века, и снова подымет тебя Зевс на свет из бездны, но не на радость подымет он тебя. Каждый день будет прилетать орел, которого пошлет Зевс, и острыми когтями и клювом будет он терзать твою печень; вновь и вновь будет вырастать она и все ужасней будут твои страдания. Так будешь ты висеть на скале до той поры, пока другой не согласится добровольно сойти вместо тебя в мрачное царство Аида. Подумай, Прометей, не лучше ль покориться Зевсу! Ведь ты же знаешь, что Зевс никогда не грозит напрасно!

Непреклонным остался гордый титан. Разве могло что-нибудь устрашить его сердце? Вдруг задрожала земля, все кругом потряслось; раздались оглушительные раскаты грома, и сверкнула нестерпимым светом молния. Забушевал неистово черный вихрь. Словно громады гор, поднялись на море пенистые валы. Заколебалась скала. Среди рева бури, среди грома и грохота землетрясения раздался ужасный вопль Прометея:

Рухнула со страшным грохотом скала с прикованным к ней Прометеем в неизмеримую бездну, в вековечный мрак.

Протекли века, и снова поднял Зевс на свет из тьмы Прометея. Но страдания его не кончились; еще тяжелее стали они. Опять лежит он, распростертый на высокой скале, пригвожденный к ней, опутанный оковами. Жгут его тело палящие лучи солнца, проносятся над ним бури, его изможденное тело хлещут дожди и град, зимой же хлопьями падает снег на Прометея, и леденящий холод сковывает его члены. И этих мук мало! Каждый день громадный орел прилетает, шумя могучими крыльями, на скалу. Он садится на грудь Прометея и терзает ее острыми, как сталь, когтями. Орел рвет своим клювом печень титана. Потоками льется кровь и обагряет скалу; черными сгустками
застывает кровь у подножия скалы
;
она разлагается на солнце и невыносимым смрадом заражает кругом воздух
. Каждое утро прилетает орел и принимается за свою кровавую трапезу. За ночь заживают раны, и вновь вырастает печень, чтобы днем дать новую пищу орлу. Годы, века длятся эти муки. Истомился могучий титан Прометей, но не сломлен его гордый дух страданиями.

Титаны давно примирились с Зевсом и покорились ему. Они признали его власть, и Зевс освободил их из мрачного Тартара. Теперь они, громадные, могучие, пришли на край земли к скале, где лежал скованный Прометей. Они окружили его скалу и убеждают Прометея покориться Зевсу. Пришла и мать Прометея, Фемида, и молит сына смирить свой гордый дух и не противиться Зевсу. Она молит сына сжалиться над ней — ведь так невыносимо страдает она, видя муки сына. Сам Зевс забыл уже свой прежний гнев. Теперь держава его сильна, ничто не может поколебать ее, ничто не страшно ему. Да и правит он уже не как тиран, он охраняет государства, хранит законы. Он покровительствует людям и правде среди них. Только одно беспокоит еще громовержца — это та тайна, которую знает один Прометей. Зевс готов, если Прометей откроет ему роковую тайну, помиловать могучего титана. Уже близко время, когда кончатся муки Прометея. Уже родился и возмужал великий герой, которому суждено судьбой освободить от оков титана. Непреклонный Прометей по-прежнему хранит тайну, изнывая от мук, но и его начинают покидать силы.

Наконец, и великий герой, которому суждено освободить Прометея, во время своих странствований приходит сюда, на край земли. Герой этот — Геракл, сильнейший из людей, могучий, как бог. С ужасом смотрит он на мучения Прометея, и сострадание овладевает им. Титан рассказывает Гераклу о злой судьбе своей и пророчествует ему, какие еще великие подвиги предстоит ему совершить. Полный внимания, слушает титана Геракл. Но еще не весь ужас страданий Прометея видел Геракл. Вдали слышится шум могучих крыльев — это летит орел на свой кровавый пир. Он кружится высоко в небе над Прометеем, готовый спуститься к нему на грудь. Геракл не дал ему терзать Прометея. Он схватил свой лук, вынул из колчана смертоносную стрелу, призвал стреловержца Аполлона, чтобы верней направил он полет стрелы, и пустил ее. Громко зазвенела тетива лука, взвилась стрела, и пронзенный орел упал в бурное море у самого подножья скалы. Миг освобождения настал. Принесся с высокого Олимпа быстрый Гермес. С ласковой речью обратился он к могучему Прометею и обещал ему немедленно освобождение, если откроет он тайну, как избежать Зевсу злой судьбы. Согласился, наконец, могучий Прометей открыть Зевсу тайну и сказал:

— Пусть не вступает громовержец в брак с морской богиней Фетидой, так как богини судьбы, вещие мойры, вынули такой жребий Фетиде: кто бы ни был ее мужем, от него родится у нее сын, который будет могущественней отца. Пусть боги отдадут Фетиду в жены герою Пелею, и будет сын Фетиды и Пелея величайшим из смертных героев Греции.

Прометей открыл великую тайну, Геракл разбил своей тяжкой палицей его оковы и вырвал из груди его несокрушимое стальное острие, которым пригвожден был титан к скале. Встал титан, теперь он был свободен. Кончились его муки. Так исполнилось его предсказание, что смертный освободит его. Громкими, радостными кликами приветствовали титаны освобождение Прометея.

С тех пор носит Прометей на руке железное кольцо, в которое вставлен камень от той скалы, где терпел он столько веков невыразимые муки.

Вместо же Прометея в подземное царство душ умерших согласился сойти мудрый кентавр Хирон. Этим избавился он от страданий, которые причиняла ему неисцелимая рана, нанесенная ему нечаянно Гераклом.

Особенности мифологического мировосприятия, как они отражены в этих текстах:

1. Многобожие (политеизм): мир заполнен различными божествами и духами (Прометей-один из титанов в древнегреческой мифологии, защитник людей от произвола богов, двоюродный брат Зевса). 2. Антропоморфизм: внешними признаками человека наделяются божества и материальные объекты (Прометей выглядит как мужчина). 3. Фетишизм: представления о том, что неодушевленные объекты одушевлены. Фетишам, например, могут поклоняться, воспринимать их как носителей зла (огонь- Титан сопереживал простому человеку и хотел облегчить его быт. Также он обучал людей, к примеру, строить корабли, писать и читать. Следовательно, факел с Олимпа стал не столько огнем, дающим тепло, а светом, раздвигающим мрак над неизведанным. Потому словосочетание «прометеев огонь » теперь является фразеологизмом и означает – стремление души человека к познанию, достижению цели, к новым научным открытиям во благо обществу; на руке железное кольцо, в которое вставлен камень от той скалы, где терпел он столько веков невыразимые муки). 4. Анимизм: свойствами человеческой души наделяются божества и материальные объекты (Прометей и боги выглядят как люди, им свойственно испытывать те же чувства что и людям-гнев, жалость, страх и пр). 5. Маркированность социальных отношений: предки (+) / потомки (-). Предки выступают как более опытные, они знают законы мифологического мира и правила поведения в нем, дети же попадают в беду (сын(+) / мать (+); сын (+)). Также для социальных отношений важны характеристики: свой (+) / чужой (-); обычный человек (-) / герой (+).Он будет властвовать над всем Египтом и будет родоначальником славного поколения героев. Из этого рода произойдет и тот смертный, который освободит и меня из оков; богини судьбы, вещие мойры; от него родится у нее сын, который будет могущественней отца; Геракл, сильнейший из людей, могучий, как бог; Глубокая скорбь за участь друга гнетет Гефеста, но не смеет он ослушаться своего отца, громовержца Зевса; мать Прометея, Фемида, и молит сына смирить свой гордый дух и не противиться Зевсу; Она молит сына сжалиться над ней — ведь так невыносимо страдает она, видя муки сына.. 6. Маркированность пространства по горизонтали: здесь (+) / там (-), близкий (+) / далекий (-), дом (+)/ недом (-) (никакой растительности, не видно ни единой травки, все голо и мрачно, от края до края земли разносится грохот могучих ударов, край земли, Пустынная, дикая местность на самом краю земли). 7. Маркированность пространства по вертикали: верх (+) / низ (-), земля (+) / подземный мир (-) (скалы уходят за облака, заволакивают даль грозные тучи, скрывая горные вершины. Все выше и выше поднимаются по небу тучи и закрывают солнце, возвели Прометея на вершину скалы, До дна исчерпаю я все зло, свергнут с высокого царственного Олимпа, низвергнет эту скалу с тобою вместе в мрачную бездну, на свет из бездны). 8. Маркированность времени: день, утро (+) / вечер / ночь (-) (на долгие муки, много, много веков, царство Зевса не вечно,. Годы, века длятся эти муки.; много веков лишенный света солнца, будешь терзаться ты в глубоком мраке. Пройдут века, и снова подымет тебя Зевс; Каждый день будет прилетать орел; Протекли века; палящие лучи солнца, хлещут дожди и град, зимой же хлопьями падает снег, леденящий холод, За ночь заживают раны, днем дать новую пищу орлу). 9. Табу: запрет, нарушение которого приводит к опасным изменениям в мифологическом мире (похитил Прометей огонь для людей, нарушив волю Зевс). 10. Опасные цвета (Потоками льется кровь и обагряет скалу; черными сгустками застывает кровь у подножия скалы она разлагается на солнце и невыносимым смрадом заражает кругом воздух

). 11. Магия: представления о возможности сверхъестественным образом повлиять на материальные объекты и божества (молния Зевса разверзла скалу)

12. Комбинирующая фантазия: вымышленный объект комбинируется из фрагментов других объектов (несется в неистовом, безумном беге обращенная в корову несчастная Ио, дочь речного бога Инаха, Океаниды-девушки-нимфы-речные потоки).

13. Мифологические тексты учат правилам поведения в мифологическом мире, часто нарушение мифологического равновесия заканчивается установлением порядка взвилась стрела, и пронзенный орел упал в бурное море ;разбил его оковы и вырвал из груди его несокрушимое стальное острие, которым пригвожден был титан к скале. Встал титан, теперь он был свободен. Кончились его муки.).

14. Мифологический мир вызывает страх, но при этом влечет, завораживает (С трепетом слушали океаниды рассказ Прометея.
В бешеном беге понеслась прочь от скалы Ио
).

О происхождении богов

В своей поэме «Теогония или о происхождении богов» Геосид рассказывает о происхождении Прометея. В поэме говорится о том, что Прометей — сын титана Япета, одного из океанидов. В трюке в Меконе Прометей обманывает Зевса, требуя несъедобных частей коров и быков для жертвенных церемоний богам, одновременно уступая питательные части людям ради вечной пользы человечеству. Два оставшихся центральных эпизода относительно Прометея, написанные Гесиодом, включают в себя его кражу огня с Олимпа на благо человечества против воли Зевса и вечное наказание, которое Прометей будет терпеть за эти действия, определенное ему судом Зевса. Каждый автор избирательно высвечивает в своем произведении некоторые истории, связанные с Прометеем.

Пророчество Прометея: заметки к «Прометею прикованному»

Люди-големы «допрометеевской» эпохи и герои «прометеевской», наделённые творческим огнём – это абсолютно разные виды существ, и если судить оценочно – выходит: низший человек – животное и высший человек – герой.

Поступок Прометея и творческое пламя нераздельны: этот огонь никак не явился бы людям, не брось Прометей вызов божественному порядку. Потому героизм и связан с вызовом божественному порядку и судьбе. Герой – часто проблема или предмет споров для богов. Яркий пример тому – Одиссей, прогневавший Посейдона, или же Геракл, ненавидимый Герой. Помимо богов, герои вступают в связь и с хтоническими существами, да и в целом крайне активно взаимодействуют с окружающим миром – что соответствует, в общем-то, активности, вызываемой «творческим огнём». Герой, даже зная судьбу, как Ахилл, идёт на свершения. Поскольку для того, чтобы утвердиться в качестве героя, он должен совершить подвиг. Подвиг состоит в пренебрежении судьбой – силой, пожирающей жизни, и свершении действий, которые выдвигают героя выше всего сущего. Окончательно же герой утверждается в своей смерти, и потому её активно ищет – прижизненно он таковым называться, в сущности, не может. От судьбы не могут уйти ни боги, ни люди. Но первые, как мы знаем, безысходно зависимы от неё. Герой же способен бросить вызов, сам факт победы не столь важен – и, возможно, свершить чудо: всепоглощающие волны судьбы разбиваются о скалу подвига. Поступок Прометея заключается в способности бросить вызов – и это, повторимся, свидетельствует о нераздельности его сущности и творческого огня, данного им людям. Итак, Прометей – героический принцип. Он – старше олимпийского порядка, либо даже старше Кроноса/Хроноса. Он фундаментален и архаичен. За что же он был наказан Зевсом? Очень просто, на первый взгляд: он, своим существованием и воплощением в волевых, героических поступках людей, нарушает спокойствие божественного порядка. Однако, в этом состоит главный парадокс.

Прометей-герой, нарушая олимпийский порядок, поступая против воли богов – поддерживает, при этом, существование этого порядка, и вообще является залогом его существования. Зевс же, наказывая Прометея, демонстрирует парадоксальность ситуации: наказание необходимо, но лишь как реакция. Более того, как нам известно из легенд, Геракл – герой, друг богов – освободил Прометея. Однако, у Эсхила Прометей в конце действия трагедии проваливается в Тартар. Так, или иначе, картину это не меняет. Герои уже возникли и, наказав Прометея, Зевс не отбирает у людей творческий огонь. Герои встраиваются в картину космоса и дополняют её, стабилизируют, совершенствуют. В смирении олимпийцев с существованием героев мы видим надкосмическую, сверхолимпийскую природу героизма.

Об этом мы уже начали рассказывать, упомянув связь героев с богами и космосом в целом. Поступки героев милы богам. Герои уничтожают хтонических существ, чудовищ – порождений доолимпийского порядка. В глазах олимпийцев и героев, хтонические существа имеют прямую связь с Хаосом, хотя порождены Ураном. Для окончательного укрепления нашего утверждения о том, что принцип героизма поддерживает существование божественного порядка, обратимся к родственной мифологии другой ветви индоевропейцев. В древнегерманской эсхатологии гибель мира описывалась в виде финальной битвы богов с чудовищами, и на стороне богов в этой битве будут выступать герои – павшие воины, эйнхерии. Наконец, самым важным свидетельством вышеупомянутого принципа – поддержания героями божественного порядка – являются слова Прометея о том, что лишь он может спасти Зевса и олимпийцев от свержения, когда в мир вторгнутся новые существа. Тут мы переходим к главному предмету нашего рассуждения: пророчеству Прометея. Прометей, будучи прикованным к скале и общаясь вначале с Океаном, потом с Ио, предрекает Зевсу низвержение. Очень важно, что Прометей при этом указывает: силы, что свергнут Зевса, и господство которых заместит существующий космический порядок, будут новы для этого мира. Ни о какой связи грядущих вражеских сил с титанами речь не идёт. Прометей говорит:

«Врага на диво сам себе готовит он. Противник этот пламя жарче молнии Придумает и грохот посильней, чем гром, Трезубец Посейдона, что земную твердь Трепал, как лихорадка, в море бросит он, И Зевсу будет худо, и узнает Зевс, Как непохоже рабство на владычество».

Силы, что придут на смену Зевсу – непосредственно потомки Ио. Сложно сказать, что конкретно воплощает Ио, какие силы представляет. Ио представлена в трагедии превращенной в корову – так её наказала Гера из ревности, поскольку Зевс возжелал соединиться с Ио. Роберт Грейвс свидетельствует, что под именем Ио жители Аргоса почитали луну. Таким образом, синтезируя информацию, можем сделать вывод, что Ио – рогатая богиня луны. К лунным культам, особенно если это касается женских божественных ипостасей, мы относим матриархальную, доиндоевропейскую традицию. Никаких конкретных выводов мы сделать, все же, не можем. Можно лишь предположить, что между рождением новых, антиолимпийских сил из потомства Ио и Зевса, и возможной принадлежностью Ио к матриархальному доиндоевропейскому культу, есть прямая связь. В фигуре Ио проскальзывает образ Великой Матери, Mater Materiae, и недаром она ненавидима олимпийской Герой, богиней патриархальной индоевропейской традиции.

Есть все основания полагать, что в пророчестве речь идёт о технике и о техническом прогрессе в широком смысле. Неверно относить силы, воплощенные в технике, к титаническому: их не считает родственными себе Прометей. Они также никак не связаны с возможным восстанием титанов – поскольку в таком случае Прометей рассказал бы именно о нём, а не о пришествии новых сил. Титаны – дети Земли, воплощенные в изначальных силах природы. Однако, техника – жарче молний, грохочет сильнее грома, покоряет океан. Мы должны сделать достаточно основательные интуитивные выводы касательно связи Ио – ипостаси Великой Матери и сил, воплощенных в технике.

Если речь идёт о технике, нам нужно определиться и с ней: что такое техника, что такое технический прогресс? Почему она связана с силами, которые должны низвергнуть олимпийский порядок – и героев, как связанных непосредственно с ним? Почему, наконец, многие представители консервативной мысли, ультраправые, рассматривают идею технического прогресса как нечто негативное? Попробуем в этом разобраться и определить некоторые понятия. Для начала предпримем попытку проникнуть в сущность изначального смысла понятия «техника». Так ли всё просто?

Техника – от древнегреческого techne. Сущность техники, на наш взгляд, состоит в оказании человеком непосредственного влияния на наличную реальность. В этом смысле, продукт техники – орудие. Из распределения сфер влияния на окружающий мир вытекает возникновение и распределение ремёсел: ремесло на древнегреческом и означает techne. Таким образом, технический прогресс – развитие ремёсел и орудий, с помощью которых оказывается влияние на космос, окружающий мир.

Или, к примеру, парусный корабль – галеон, или фрегат. Это – явный продукт техники. К тому же, по сравнению с более примитивными суднами – древнегреческими диремами, лодками, плотами – он являет собой пример технического прогресса в кораблестроении. И, вместе с тем, он имеет прямое отношение к героическому. О мореплавании, как героическом занятии, достаточно написал Юлиус Эвола, потому мы просто сошлемся на его труд по этой теме. А уж колонизация европейцами неизведанных земель Нового Света, Австралии или Африки, полностью соответствует их архаической традиции «священной весны», ver sacrum. Вполне логичное продолжение этой традиции – космические перелёты, колонизация планет и новых звёздных систем. Род техники, необходимый для реализации всего этого, можем точно отнести к героическому, прометеевскому. Описанные типы техники представляют собой «орудия героев», технический прогресс – процесс усовершенствования этих орудий и расширения сферы и силы влияния на окружающий мир того, кто их применяет. Увеличивается пространство для подвига и мощь деяний. Значит, в этом смысле техника – явление, тесно связанное с Прометеем.

Для отсутствия дальнейшей неразберихи в названиях понятий, мы считаем необходимым закрепить за этим явлением – героическими орудиями, ремёслами, с ними связанными, и их развитием – понятие «техника», происходящее, как уже выше упоминалось, от древнегреческого «techne».

Что же собой представляет та другая, враждебная богам и Прометею техника? Начнём с названия. Если мы условились называть явление, связанное с героизмом и Прометеем техникой, то новоявленные в божественном порядке силы, ведущие происхождение от Ио, мы бы назвали технологией. Слово, казалось бы, уже давно используемое – однако мы его вынуждены наделись новым смыслом для того, чтобы быть способными разделять понятия. В данном случае будет корректней не идти по пути феноменологов и не выдумывать новые названия понятий – а лишь переосмыслить и правильно применить те, что кажутся старыми.

Итак, технология. Techne, logos: техника, обретшая некий самостоятельный смысл, собственную субъектность. Техника, в которой раскрылся некий логос – и вовсе не прометевский, и не божественный. В данном случае будем рассматривать логос в шпенглеровском смысле – то есть, как пра-зерно, из которого рождаются идеи и явления.

В-третьих, снижение функций человеческой памяти прямо связано с расширением возможностей мобильного телефона. У современного человека зачастую отсутствует необходимость запоминать массивы информации благодаря наличию «внешней памяти» на таких устройствах и постоянному доступу к Интернету. В-четвертых, клиповое мышление, которое рождается из коротких переписок, быстрой смены кадров, разношерстности и объема получаемой человеком, посредством устройства, информации. Этот и предыдущий пункт свидетельствуют о снижении умственных способностей человека, за счет использования этого проявления технологии. Наконец, почти все современные устройства подобного рода отслеживают, с помощью определенных программ, все передвижения человека, делают фотоснимки без его ведома, ведут аудиозапись, и вся эта информация отправляется на серверы, для обработки, непонятно кому. В такой постоянной слежке можно убедиться, изучив пользовательское соглашение при установке определенных программ, или же инструкцию по их использованию. Таким образом, постепенно и незаметно из нашего мира исчезло понятие о личном пространстве и мы попали в один из наихудших сценариев реализации тотального контроля.

Техника в прошлом веке была непосредственно связана с понятием производства. Ныне мы скорее связали бы её с понятиями «информация» и «контроль». Однако, взаимосвязь между производством – вчера и информацией-контролем – сегодня, абсолютно очевидна: одно вытекает из другого. Отчуждение человека в процессе производства – логичный шаг к тотальному контролю над ним впоследствии.

Будет некорректным остановиться лишь на этом примере. Когда мы рассматривали прометеевскую технику, мы обратились к сфере героического, воинственного. Для демонстрации контраста между героической техникой и антиолимпийской технологией обратимся к сфере войны, в её связи с технологией.

Эрнст Юнгер, полемикой с которым началось наше исследование, писал об оскуднении современной войны. С этим спорить мы не будем. По мнению Юнгера, из войны уходит героическое. Его уничтожает, замещает грохот машин. Происходит отчуждение человека, и теперь встреча с врагом лицом к лицу – весьма редкое явление. Рыцари исчезают, на смену им пришло «пушечное мясо» и сверхдальнобойные орудия. Юнгер пытается дать ответ эпохе в фигуре Труженика-Cолдата, Der Arbeiter, фигуре однозначно прометеевского, героического типа. Он сам, воплощая этого Труженика-солдата, прорывался сквозь стальные грозы Первой войны, в которой технология начала упразднение человека. Тут необходимо отступление с некоторыми объяснениями. Название работы Юнгера и понятие «Der Arbeiter» нерадивые переводчики некорректно перевели как «рабочий». Но рабочий – это как раз представитель технологии, имеет прямую связь как со словом «раб», так и со словом «робот». Робот – одно из новейших и опаснейших для человека проявлений технологии, его название произошло от чешского слова «robota», что означает «подневольный труд». Поэтому юнгеровский Der Arbeiter – никакой не рабочий, он Труженик. Поскольку труд – это деяние, связанное либо с сакральным поворотом года, если мы говорим о крестьянстве, либо высшее деяние в рамках жестокой дисциплины, если мы говорим о воинах и героях. В то время как работа – отчужденная, рабская, низменная деятельность. Героического Труженика мы противопоставляем Рабочему. Труженик владеет техникой и с помощью неё совершает подвиг. Рабочий порабощен технологией, создан ею, его корни вырваны из почвы традиции и крови, и он укоренен лишь в служении технологии.

Итак, война оскудела. Технология, её силы, воплощенные в машине, попытались узурпировать войну – процесс, в ходе которого в ходе всей европейской истории выковывалась героическая аристократия меча. Военные космические спутники, сверхдальнобойная артиллерия, внедрение роботов в армии – где тут остаётся место человеку? Надежду подаёт характер новых войн, в которых схлёстывается в схватке спецназ, повстанцы и вооруженные наёмники – появляется пространство личного подвига, рыцарских поступков, мужества. Однако, глупо отрицать, что технология ведёт к удалению, вытеснению человека машинами из процесса войны. А это – одна из составляющих упразднения человека как такового.

И если сегодня такая фундаментальная для европейской культуры вещь, как война, стала пространством торжества технологии, а не героев, то что уж говорить о человеческом быте, жизни городских масс? Механизация, отчуждение, общество потребления, заточение человека в клетку комфорта – что тут вообще остаётся человеческого? Наконец, одна из опаснейших проблем, которые ставит перед человеком технология – это искусственный интеллект. Ситуация отвратительна. Работа транснациональных корпораций над искусственным интеллектом – новой формой жизни, вкупе с роботизацией – оболочкой этой формы жизни, и развитием средств связи, технологий виртуальной реальности, то есть – технологий тотального гипноза, которым и является повальная виртуализация всех сфер коммуникации и развлечения – всё это уже приняло угрожающий вид. Перелом уже состоялся, и европейцы лишь дожидаются часа своей смерти. Их здоровые социальные инстинкты выродились и угасли, их существованию угрожает технология. Наконец, сами они – их лучшие умы – стоят на стороне враждебных человеку сил. Ученые, занимающиеся разработкой искусственного интеллекта, служат враждебным человечеству силам, которые уже находятся на пороге полной материальной проявленности и самостоятельности. Силы, стоящие за технолоией, ведут наступление на человека по всем фронтам. Человек уже порабощен технологией. Нужно понимать, что проявляются не просто некие силы антиолимпийского характера. Из технологии появляется новая форма жизни. Которая, как выше уже упоминалось, постепенно подводит ситуацию к исчезновению человека как конкурентного вида. Процесс развития, который был пройден технологией или технологиями и будущий процесс рождения новой формы жизни мы назовем технологическим прогрессом. И он немыслим без либерального мифа о социальном прогрессе. В сущности, за реализацией и того, и другого стоят сходные силы. Либеральный миф о прогрессе – концепция постепенного вырождения европейцев, в ходе которого героическое уходит из их жизни, власть, в процессе истории, переходит от аристократии меча к массам, а после – массы упраздняются и человек исчезает. Собственно, эта работа по реализации последнего пункта и растворению понятия «человек» проведена новыми левыми, их философия напрямую связана с технологическим прогрессом. Осознав это, мы должны противопоставить технологии и технологическому прогрессу нашу концепцию героической техники и технического прогресса. Всё это рассуждение – прощупывание почвы: еще далеко не всё ясно с конкретными выводами по тем или иным вопросам. Но, все же, можно сделать примерный список того, что уже можно относить к технике, а что – к технологии. К технике и техническому прогрессу мы отнесём: – Космическую технику; – Безтопливную и атомную энергетику; – Стрелковое вооружение, холодное оружие; – Генную инженерию. К технологии и технологическому прогрессу: – Робототехнику; – Технологии виртуальной реальности; – Искусственный интеллект. Проблемными вопросами являются фармакология, разработки, связанные с протезированием и «киборгизацией», военные технологии, автоматизация производства и многое другое. Огромный пласт проблем для тщательного исследования и оценки. А сама возможность исследовать, оценить ситуацию и сделать выводы прямо вытекает из нашей картины будущего. Альтернативной новомодным концепциям трансгуманизма, постчеловечества, или замещения человечества новой – неорганической – формой жизни. Сейчас мы можем лишь наметить ориентиры, дальнейшая работа должна состоять в их уточнении и разработке четкой футурологической концепции. Мы видим будущее, в котором человек реализует себя как суверен. Он владеет, жаждет власти, совершает подвиги. Наше будущее – это колонизация космоса: космические корабли, бороздящие бесконечные пространства, и их отважные экипажи. Это чистота сознания, а не тотальный гипноз виртуальных пространств. Это сила, кровь и община, принцип «стань знатным предком сам», а значит – восстановление священных связей между людьми: виртуальная коммуникация должна быть упразднена из быта и ограничена до необходимого. Это переосмысление понятий о войне, оружии и смерти: в мир должна вернуться честь ближнего боя и азарт схватки. Наконец, наше будущее мы можем назвать Новым Средневековьем. Тут как никогда подходит термин Гийома Фая «археофутуризм»: мы совершим радикальный виток обратно в архаику – к источнику молодости. Туда, куда отправлялись Ницше и Хайдеггер, мысля о досократиках. Возможно, они не могли признаться прямо, что им интересны не столько досократики, сколько архаичное пространство мифа; ну что же – оно ждёт нас впереди, после нашего великого прорыва!

Чтобы поднять восстание и перевернуть ход вещей, мы должны обратиться к прикованному титану, великому другу европейцев, и освободить его – героический принцип, что лежит в основе нашей культуры. Это значит, что в основу нашего существования мы положим жестокую дисциплину и труд. Основной элемент героизма – подвиг, и потому вся наша жизнь, жизнь каждого нового европейца, должна стать подготовкой к подвигу. Жизнь, проникнутая духом состязания, жизнь в постоянном соперничестве. Агон – как это называли греки – как образ жизни. Лишь в состязаниях, соперничестве, жесткой дисциплине и постоянном труде выковывается качественный человеческий материал – новая элита, будущая аристократия меча. Дух милитаризма должен проникнуть в сознание каждого из нас, во все элементы существования каждого из нас, и возродится община – народ, государство как военный лагерь. Политические и социальные формы изменяются, деформируются, в дальнейшем это будет скорее выглядеть как военно-политический союз, нежели государство или народ в современном смысле – и это тоже проявление возврата к архаическому мышлению, вступления в Новое Средневековье. Спартанский образ жизни станет для нас образцом. Посредством такого воспитания главной фигурой исторического процесса станет юнгеровский Труженик-Солдат. Вот, что значит: освободить Прометея. Пусть боги ушли, «потеряли авторитет», как выражался Юнгер, или были сражены в битве с вражескими силами – мы будем ведомы к свету и победе тем, кто старше Олимпа и его божественного порядка. Свет Аполлона, быть может, уже исчез. Но Прометеев огонь жарче и ярче. Новое поколение европейцев готовится к решающей схватке: XXI век станет веком героев. Автор: Євген Врядник

Литературные произведения

Образ Прометея является предметом многих литературных произведений. Трое крупных греческих трагиков, Эсхил, Софокл и Еврипид, уделили в своем творчестве место мифу о Прометее. Выжившие пьесы и фрагменты трагедии Эсхила в отношении Прометея сохраняют особое место в современной литературе. Большинство пьес, написанных трагиками из Афин, были утрачены, в том числе многие из их произведений о Прометее. До наших дней дошли произведения: «Прометей прикованный» Эсхила и «Освобожденный Прометей» Шелли.

Как во время Ренессанса, так и после него образ Прометея снова становится главным источником вдохновения. Он всплывает в литературе и поэзии, вдохновляя новые поколения писателей, поэтов и драматургов. Так, Иоганн Вольфганг фон Гёте, великий мыслитель XVIII века, посвятил свое стихотворение герою-титану, в котором передает непокорность и бесстрашие главного героя, идущего наперекор Зевсу. Байрон также в своем творчестве обратился к образу Прометея. В стихотворении он описывает поступок, который является образцом для подражания у рода человеческого. Выдающаяся украинская поэтесса Леся Украинка тоже отметила духовные искания свободы, истины, просвещения Прометея в поэме «В катакомбах».

Образ Прометея как вечный образ в литературе

Прометей относится к категории «вечных» образов мировой литературы. Образы, которые называются «вечными» в литературе стали воплощением определенных общечеловеческих черт, стали нарицательными для определенного типа людей, явлений. Например, Дон Кихот стал воплощением бескорыстной любви к справедливости, Обломов — символом лени, а Плюшкин — олицетворением скупости, жадности. «Вечные образы» — великое достояние человеческой культуры, классической литературы.

Образ Прометея, созданный в трагедии древнегреческого драматурга Эсхила «Прометей прикованный», также является «вечным» для мировой художественной культуры. Он — воплощение героического самопожертвования ради других, героического, бескорыстного служения людям. Также образ Прометея является воплощением железной воли, крепкого духа, непокорности. Титан Прометей стал символом вечных стремлений и идеалов человечества. Он — сильный герой, который делает осознанный выбор — быть альтруистом, помогать другим, и идет своим путем до конца. Указанные черты характера Прометея является содержанием понятия «прометеизм», которое произошло от имени титана.

Вечный образ Прометея, созданный древнегреческим драматургом Эсхилом, издавна вдохновляет писателей, поэтов, художников и других творцов. К образу Прометея в своем творчестве обращались Гете и Байрон.

Слуги Зевса Сила и Власть привели титана Прометея в пус­тынную страну скифов на краю земли и по приказу верховного бога Гефест приковал его к скале в наказание за то, что он похитил у богов огонь и подарил его людям. Ни слова не промолвил Прометей, пока приковывал его Гефест цепями к скале, а оставшись один, стал призывать силы природы, скалы быть свидетелями его страданий. Затем появляются океаниды, дочери Океана, выполняющие в трагедии роль хора. Жаль им их родственника Прометея, же­на которого Гесиона — приходится им сестрой.

Прометей рассказывает океанидам, за что наказал его Зевс: за то, что он дал людям огонь, научил их различ­ным ремеслам, счету и письму, спас их тем самым от уготованной им Зевсом гибели. Появляется отец океанид, старый Океан, он также сочувствует Прометею и пытает­ся уговорить его покориться власти Зевса, бороться с которым бесполезно, предлагает уговорить Зевса сменить гнев на милость. Прометей от помощи отказывается и остается непреклонным.

Гонимая огромным оводом, вся в крови, покрытая пеной, несется в неистовом, безумном беге несчастная Ио, обращенная в корову ревнивой Герой за то, что ее полюбил Зевс. Она рассказывает Прометею о своих страданиях и спрашивает его, когда закончатся ее муки. Прометей пред­сказывает ей еще долгие страдания.

Появляется быстроногий Гермес, он требует от имени Зевса у Прометея открытия важной тайны, от которой зависит власть верховного бога, а также угрожает ему новыми карами. Прометей гордо отвечает: «Я никогда не променяю своего несчастья на твое рабское прислу­живание». После этого Зевс исполняет свою угрозу: гремит гром, сверкает молния, и Прометей вместе со скалой проваливается под землю.

Образ несгибаемого Прометея стал символическим обра­зом борца за освобождение человечества от цепей рабства, воплощением мужества и непокорного духа. К этому образу обращались в своих произведениях мастера художественного слова всех времен и наро­дов: Кальдерон, Вольтер, Шелли, Байрон, Гете, Рыле­ев и другие.

Благодаря античной мифологии. Герой древнегреческих сказаний вызывает положительные ассоциации, ведь он помогал людям ценой собственной свободы. Образ Прометея в литературе и культуре увековечен во множестве различных произведений. О Прометее сложено немало письменных источников, также его часто изображали художники и скульпторы разных эпох. Чаще всего встречается героический образ Прометея в европейской литературе и культуре.

Театральные постановки

История древнегреческого героя-титана Прометея привлекала драматургов разных стран. В 2014 году известный немецкий режиссер Петер Крюгер в рамках проекта «Прометей на Кавказе» поставил на ингушской сцене спектакль. В основе постановки произведение древнегреческого драматурга Эсхила.

Также в него включена ингушская легенда о Пхьармате, мифическом нарте, принесшем огонь из очага верховного бога Сиелы для людей. В постановке режиссер показал два мира, противопоставляя их друг другу. Это пантеон богов с одной стороны и мир людей — с другой. Музыкальное сопровождение спектакля создано Карлом Орфом — немецким композитором.

Миф о Прометее. Всё по образу и подобию

Детские впечатления самые крепкие, и они сопровождают всю жизнь и я, видимо, в этом не исключение. Вот и сейчас у меня есть уверенность, что тогдашние ощущения и восприятие событий мультфильма про Прометея на уровне чувства сопровождают меня и по сей день, открывая всё новые планы. И тогда и сейчас Прометей воспринимается как некое чистое и правильное, исходное начало. Как нечто безусловное. Само собой разумеющееся. Как некий идеал, логичный и основательный. Всё это без лишней патетики, как данность.

Уже сейчас я понимаю, что тогдашний мальчик воспринимал мифы «чужой» культуры как нечто родное, соответствующее тем нормам и правилам поведения, которые в обыденной жизни использовались моими ближайшими людьми (родители, бабушки, дедушки, школа). Реальная практика отношений. Здесь и понимание справедливости, честности, доброго отношения к окружающим. Понятно, почему миф о «Прометеи» воспринимался мной тогда «своей русской сказкой-историей» о незаурядных, великих русских, базовых героях, на которых необходимо ровняться. И ровняться не по указке, а по ходу жизни, по сути ощущения правильности жития, по соответствию моей, передаваемой от старших родственников и окружающего общества, культурной матрицы.

Прометей ощущался где-то, скажем, между Ильёй Муромцем и Иваном из сказки «Летучий корабль». Про этот корабль сейчас смотрит моя дочь. Это её любимый мультик «про Забаву». Ту самую, которая не хочет «по расчёту», а хочет «по любви» (примечательно в этом мультфильме первая фраза финальной песни: «Ах, в сказке победило вновь добро…», сейчас этого редко услышишь в современной анимации).

Этот образ сопровождал меня и далее. Все десять школьных лет в кабинете истории на белом деревянном стенде красной краской было написано: Возьми своё сердце, зажги его смело, отдай его людям, чтоб ярче горело. Это о Данко. Образ горьковского Данко тесно переплетён с образом греческого Прометея. А по моим ощущениям — эти образы и не стоит разделять. В этом контексте они одно и тоже. Или скорее Данко, будучи обычным человеком, наполнил жизнью, посланный из древних веков, образ поступка Бога Прометея или сына Бога — Христа. Самопожертвование во имя великой благой цели. На примере творчества и жизни великого писателя Горького можно видеть, каким образом гармонично переплетается поднятая им тема смысла жизни, чувства справедливости, образа самопожертвования во имя блага людей и его дальнейшее очевиднейшее приятия событий октября 1917 года как крупного социального преобразования в этом же ключе. Та же горьковская «Мать» продолжает данковскую, но уже более ярко, тему самопожертвования по образу и подобию.

Здесь мы переходим к пониманию задумки Кургиняна С.Е. о необходимости очевидной и логичной простройки связи между коммунизмом Маркса и мифом Прометея, как его идеального, сакрального начала, что и описано в серии статей «О коммунизме и марксизме» (газета «Суть времени»).

Хочу выделить несколько моментов, как на уровне личности, и на уровне истории нашего народа на рубеже XIX-XX веков.

Советская, русская культурная матрица, в которой я воспитывался, она не появилась из неоткуда. По сути, она является продолжательницей той российской, православной матрицы. Вряд ли было возможно органично внести коммунистические идеи на почву хрестоматийного русского православия, если бы эти новые идеи не соответствовали в определённом смысле основным православным постулатам. К тому же добавляли ещё и социальной житейской справедливости, то, что было упущено тогдашним институтом церкви. Поэтому для меня очевидным образом встаёт обоснование, почему я носитель советской культуры в осознанном возрасте потянулся к Православию как таковому, дополнив пробелы своего мироощущения. Причём, не ощутив ни одного внутреннего конфликта, а наоборот, получив некоторое ощущение гармоничности.

Видимо, у тогдашних октябрьских революционеров не было возможности выстраивать систему в духе теологии освобождения, т.к. церковный институт того времени обслуживал во многом интересы класса-эксплуататора и не был готов перейти на сторону интересов народа. С ним не возможно было выстроить диалог-синтез. Автор статей многократно указывает на беспокойство Маркса по поводу отсутствия источника огненного мифа, необходимого идеального начала для новых возгораний коммунистической идеи. Глядя на себя, могу сказать, что в моём случае любое идеальное (в т.ч. религиозное), в основе которого лежат идеи справедливости, равенства людей, любви к ближнему, органично переносит этот вектор и на общественные главные вопросы. И как следствие, органично переплетается с коммунистической идей, с идеями Маркса. И вот уже «православный коммунист» перестаёт звучать оксюмороном.

Великий гений Маркса, сознательно или нет, оставил возможность в наших современных условиях органично встроить уже не в столь плотный каркас своего учения этот ярчайший прометеевский родной образ. Сама его жизнь с романтикой и философским восприятием Духа с одной стороны, и с крепким материализмом с другой стороны заложили возможность для возврата к будущему синтезу. Именно он может стать тем самым островком между двух берегов широкой пропасти (которую не перепрыгнуть в один прыжок) накопившейся неприязни между православной и советской частями нашего общества.

Мне бы хотелось ещё вернуться к осознанию и переносу метафоры прометеевского мифа в современные практические условия, а так же обратить внимание на те сложности, которые лежат на пути его оживления.

Продолжая разговор со своим другом, я его спросил: «На каком ты основании воспитываешь своих детей, не являясь тем самым седовласым старцем?» Он ответил, что он их любит и несёт всё полноту ответственности за них, соразмерно своей любви. Это и был верный ответ.

В истории мы знаем много примеров, когда один человек менял своей любовью многое. Я даже могу дать в этом контексте общее определение человеку.

«Человек — это то, как меняются судьбы людей, с ним соприкасаясь». Любовь, ответственность, самопожертвование отличают человека от животного. И размер человека определяется его любовью ко внешнему миру, а так же степенью его ответственности за происходящее. Такие люди и есть настоящая элита служения.

Образ Прометея в музыке. Примеры

Не раз к образу Прометея обращались писатели, художники, композиторы и скульпторы. В честь него была написана Александром Скрябиным музыкальная поэма, определяемая им как мистерия. У Скрябина Прометей — это символ, творческий принцип, активная энергия Вселенной. «Это произведение, в котором ни одной лишней ноты. Это строгий стиль» — так говорил о «Поэме огня» сам композитор.

Мифологическому герою посвятил свою симфоническую поэму Prometheus Ференц Лист. У Людвига ван Бетховена есть «Творения Прометея», на эту музыку был поставлен балет балетмейстером Вигано в Венском придворном театре. В течение 30 лет писал свою трилогию Карл Орф, состоящую из произведений «Антигона», «Эдип» и «Прометей». В 2004 году в рамках международного проекта «Прометей» молодыми авторами были написаны пьесы: Prometeo Ольгой Бочихиной, «Прометей. Скользящее время» Николаем Хрустом, «Творение «Прометей» Андреем Кулигиным.

Прометей в скульптуре и живописи

Этот образ вечен, он имеет общечеловеческое значение. В скульптуре, живописи, литературе и музыке образ Прометея продолжает жить и в настоящее время. В русском музее находится скульптура Гордеева Ф.Г. «Прометей» (материал — гальванопластика). В сложном силуэте героя античных сказаний умело переданы скульптором экспрессия и динамика. Тема подвига ради людей раскрыта автором с большой силой.

В разных странах можно встретить скульптуры и статуи Прометея, а в галереях картины и гравюры с изображением отважного героя. В Нью-Йорке есть статуя в Рокфеллеровском центре. Выполнена она из бронзы и покрыта позолотой. В Сочи, в том месте, где Зевс, согласно легенде, велел приковать героя, возвышается статуя Прометея.

Подвиг — это почти всегда жертва, но одновременно это и жизненный выбор. Что толкает человека на такой поступок? Прежде всего неравнодушие к чужому горю, сочувствие обездоленным и униженным, желание помочь им даже ценой собственной жизни. Настоящие прометеи есть и среди ныне живущих людей. Это самоотверженные, готовые на самопожертвование люди, которые в своих духовных исканиях ориентируются на любовь к людям, чувство долга перед страной, семьей, друзьями.

«Прометей — характеристика литературного героя»

ПРОМЕТЕЙ (греч. — предвидящий, провидец) — 1) герой трагедии Эсхила (525-456 гг. до н.э.) «Прометеи прикованный» (год сочинения и постановки трагедии неизвестен; авторство Эсхила расценивается как гипотетическое). В греческой мифологии П.— сын титана Налета и океаниды Климены, двоюродный брат Зевса. Похитив огонь, П. приносит его людям, за что Зевс приказывает приковать П. к горам Кавказа, чтобы ежедневно орел пожирал его печень, вырастающую в течение ночи. Пытку прекращает Геракл, убивающий орла. К мифу о П. в античные времена обращались философы, поэты, ваятели, предлагая разные воплощения этого героя и различные его истолкования. В Афинах существовали специальные празднества — «прометейи». П. прославляли как бога, который принес людям ремесла, грамоту, культуру, и осуждали (например, Гесиод), усматривая в нем причину всех бед и несчастий, преследующих род человеческий. В трагедии Эсхила П.— герой, дерзнувший противопоставить себя самодержцу Зевсу из-за любви к человеку. Величие этого подвига подчеркивается тем, что провидец П. знал о грядущем наказании, о муках, ему предназначенных, а следовательно, выбор его был осознанным. П. Эсхила, оставаясь равным богам («Глядите все, что боги богу сделали!»), в то же время испытывает все, что присуще человеку, — и боль, и страх. Но он находит в себе мужество противостоять слугам Зевса, Власти и Силе. Эсхил создал образ титанической личности, для которой нравственная свобода выше физических страданий, а счастье человечества выше собственного горя. П. не раскаивается в содеянном и не дает врагам повода для злорадства: даже стонать он позволяет себе лишь тогда, когда рядом никого нет. Благодаря всем этим качествам П. на века стал символом самопожертвования, примером борца за благо людей, за их право свободно мыслить и достойно жить. «Убить меня все же не смогут!» — восклицает в завершении трагедии П., унаследовавший от матери дар пророчества. Фраза оказалась действительно провидческой: благородный образ богоборческого героя был увековечен не только в литературе (Кальдерой, Вольтер, Шелли, Байрон, Гете, Кафка, А.Жид и др.), но и в музыке (Лист, Бетховен, Скрябин), в изобразительном искусстве, начиная с греческой вазописи и помпей-ских фресок и затем в полотнах Рубенса, Тициана, Карраччи, Пьеро ди Козимо и др. Этическая философия Эсхила, сопряженная с его богатейшей поэтикой, позволила великому трагику создать убедительный образ мученика во имя идеи, который терпел казнь несколько тысячелетий. Одновременно Эсхил на более высоком уровне развил миф о П.— создателе людей: в «Прометее прикованном» герой через подаренные им науки (строительство, письмо, счет, кораблеплавание, врачевание и т.д.) совершенствует не только тела, но и души людей. По выражению Байрона, единственным преступлением П. было то, что он хотел «облегчить страдания людей». П. не только бросил вызов Зевсу, но и доказал Олимпу, что его имя справедливо переводится на все языки не только как «провидец», но и как «попечитель».

Лит.: Kerenyi К. Prometheus.Z., 1946; Sechan L. Le mythe de Promethee. P., 1951; Ярхо В. Эсхил. М., 1958; Trousson R. Le theme de Promethee dans la lit-terature europeenne. Gen., 1964; Лурье С.Я. Скованный Прометей // Лурье С.Я. Античное общество. М., 1967.

2) В русской литературе образ П. впервые появляется у М.В.Ломоносова в стихотворном «Письме о пользе стекла» (1752). Здесь П. показан как титан науки, ставший жертвой людского невежества. П., по Ломоносову, одарил людей не огнем как таковым: он дал им увеличительное стекло, концентрирующее солнечные лучи и превращающее их в пламя. Однако «невежд свирепых полк на знатны вымыслы сложил неправый толк». Образ П. часто возникает в русской поэзии XIX»Шв. (Баратынский, Кюхельбекер, Бенедиктов, Полонский, Шевченко и др.), где он символизирует идею свободы, олицетворяет собой подвиг, столь же возвышенный, сколь и безрассудный. Встречается этот образ и в советской поэзии, служа метафорой социалистических преобразований и в частности — электрификации. Так, белорусский поэт Якуб Колас интерпретирует огонь П. как «лампочку Ильича», а грузинский писатель Р.Гветадзе напрямую отождествляет античного титана со Сталиным, который «дал народам пламя Прометея». Писательница Г.И.Серебрякова в романе «Прометей» описывает жизнь К.Маркса. (Ср. сочинение А.Моруа «Прометей, или Жизнь Бальзака».) Все эти метафоры и аллегории не связаны с литературным героем как таковым. Собственно же литературным (драматическим) героем, объективированным в повествовании (действии), П. выступает в трагедии Вяч.И.Иванова «Прометей» (перв. редакция под названием «Сыны Прометея» — 1914, вторая — 1919). В трагедии поэта-символиста обращает внимание отсутствие цивилизаторского пафоса, свойственного многим разработкам мифа о П., начиная с Эсхила, герой которого пострадал несправедливо и, по словам Иванова, заплатил за свое чрезмерное человеколюбие. У самого Вяч.Иванова П. выражает «отрицательное самоопределение титанического существа», разрушающее всеединство бытия. В трагедии используются основные сюжетные обстоятельства мифа: похищение огня, которым П. одаряет сотворенных им людей. В отличие от традиционных толкований, где огонь выступал символом сознания, у Иванова он выражает свободу. Передав людям огонь, П. делает их свободными и рассчитывает употребить их свободу в войне против олимпийских богов, чтобы потом «единым стать над всем главой»,— замысел, вполне созвучный намерениям Тантала из трагедии Иванова (1904). Для поэта и мыслителя, автора «Эллинской религии страдающего бога», всем своим сознанием погруженного в античную культуру, были чужды модернизированные Прометеи нового времени. Это позволило, несмотря на сюжетные вольности, дать, по оценке А.Ф.Лосева, «глубоко античное» прочтение мифа,— отнюдь не безразличное к духовным коллизиям современности, но лишенное аллегоризма и метафоричности, посредством которых «серебряный век» воскрешал эллинство. Поэтому для Иванова были существенны некоторые моменты мифа, казавшиеся другим авторам слишком филологическими. П.— титан, божество хтоническое, для которого «непрочны и новы // Олимпийские троны; // Древний хаос в темнице — святей». В этом контексте восстание П. против Зевса приобретает онтологическое значение. Однако «отрицательное самоопределение» титанизма в том и выражается, что вовлекает все сущее в разлад и войну, а в конечном счете уничтожает собственных носителей. Огонь П., давший людям свободу, оказывается «семенем распри». Юноша Архат убивает своего брата Архемора, завидуя, что П. назначил того огненосцем. Кровь, пролитая «первенцами губительной свободы», начинает череду смертей, и скоро разгорается «война со всеми всех: земли с богами, и богов с людьми». П. убежден: «Ко благу все!», ибо «не мир мне надобен, а семя распри». Однако распря затрагивает и его: люди ополчаются на П., переходят на сторону Зевса, готовы присягнуть коварной Пандоре и в развязке трагедии «безмолвствуют» (реминисценция знаменитой пушкинской ремарки из «Бориса Годунова»), когда демоны Кротос и Бия заключают П. под стражу. Финал трагедии, казалось бы, повторяет развязку «Тантала»: Зевс сокрушил мятежника и примерно его наказал. Однако если мятеж Тантала остался без последствий, то «социальный эксперимент» П. достиг цели. Земля заселена сынами П., преисполненными «алчности к действию при бессилии к творчеству» (комментарий Иванова). В силу этой алчности «прометеизма» они убивают друг друга, и оттого сами избирают для себя смертную участь.

Лит.: Лосев А.Ф. Мировой образ Прометея // Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1976; Стахорский С.В. Вячеслав Иванов и русская театральная культура начала XX»Шв. М., 1991.

Источник