Чем завершилась ливонская война
Ливонская война 1558-1583 годов
Лучшее, что нам дает история,— это возбуждаемый ею энтузиазм.
Ливонская война длилась с 1558 по 1583 года. В ходе войны Иван Грозный стремился получить доступ и захватить портовые города Балтийского моря, что должно было существенно улучшить экономическое положение Руси, за счет улучшения торговли. В данной статье мы поговорим кратко о Левонской войне, а также обо всех ее аспектах.
Начало Ливонской войны
Шестнадцатое столетие было периодом беспрерывных войн. Российское государство стремилось обезопасить себя от соседей и вернуть земли, которые ранее входили в состав Древней Руси.
Войны велись по нескольким направлениям:
Ливония – регион в восточной Балтии. На территории современной Эстонии и Латвии. В те времена существовало государство, созданное в результате крестоносных завоеваний. Как государственное образование, оно было слабым из-за национальных противоречий (прибалтийцы были поставлены в феодальную зависимость), религиозного раскола (туда проникла Реформация), борьбы за власть среди верхушки.
Карта Ливонской войны
Причины начала Ливонской войны
Иван 4 Грозный начал Ливонскую войну на фоне успехов своей внешней политики на других направлениях. Русский князь-царь стремился отодвинуть границы государства на запаз, чтобы получить доступ к судоходным районам и портам Балтийского моря. И Ливонский Орден дал русскому царю идеальные причины для начала Ливонской войны:
Говоря о причине, следует сделать акцент на том, что Ливония отделяла Русь от моря, блокировала торговлю. В захвате Ливонии были заинтересованы крупные купцы и дворяне, которые желали присвоить новые земли. Но главной причиной можно выделить амбиции Ивана IV Грозного. Победа должна была укрепить его влияние, поэтому он вел войну, не считаясь с обстоятельствами и скудными возможностями страны ради собственного величия.
Ход войны и основные события
Ливонская война велась с большими перерывами и исторически разделяется на четыре этапа.
Первый этап войны
На первом этапе (1558–1561) боевые действия велись относительно успешно для России. Русская армия в первые месяцы захватила Дерпт, Нарву и была близка к захвату Риги и Ревеля. Ливонский Орден находился на краю гибели и просил перемирия. Иван Грозный согласился на 6 месяцев остановить войну, но это было огромной ошибкой. За это время Орден перешел под протекторат Литвы и Польши, в результате чего Россия получила не 1-го слабого, а 2-ух сильных противников.
Самым опасным противником для России была Литва, которая на тот момент могла в некоторых аспектах превосходить Российское царство по своему потенциалу. Более того, крестьяне Прибалтики были недовольны новоприбывшими русскими помещиками, жестокостями войны, поборами и другими бедствиями.
Второй этап войны
Второй этап войны (1562–1570) начался с того, что новые хозяева ливонских земель потребовали от Ивана Грозного вывести войска и отказаться от Ливонии. Фактически было предложено, чтобы Ливонская война прекратилась, и Россия осталась ни с чем по ее итогам. После отказа царя сделать это война для России окончательно превратилась в авантюру. Война с Литвой продолжалась 2 года и была неудачной для Российского Царства. Конфликт можно было продолжать лишь в условиях опричнины, тем более что боярство было против продолжения боевых действий. Ранее, за недовольство Ливонской войной, в 1560 г. царь разогнал «Избранную Раду».
Именно на этом этапе войны Польша и Литва объединились в единое государство – Речь Посполитая. Это была сильная держава, с которой приходилось считаться всем, без исключения.
Третий этап войны
Третий этап (1570–1577) – это бои местного значения России со Швецией за территорию современной Эстонии. Они закончились без каких-либо значимых результатов для обеих сторон. Все бои носили локальный характер и никакого существенного влияния на ход войны не имели.
Четвертый этап войны
На четвёртом этапе Ливонской войны (1577–1583) Иван IV вновь захватывает всю Прибалтику, но вскоре удача отвернулась от царя и русские войска были разгромлены. Новый король объединённой Польши и Литвы (Речи Посполитой) Стефан Баторий выгнал Ивана Грозного из прибалтийского региона, и даже сумел захватить ряд городов уже на территории Русского царства (Полоцк, Великие Луки и др.). Боевые действия сопровождались страшным кровопролитием. Помощь Речи Посполитой с 1579 года оказывала Швеция, которая весьма успешно действовала, захватив Ивангород, Ям, Копорье.
От полного разгрома Россию спасла оборона Пскова (с августа 1581 г.). За 5 месяцев осады гарнизон и жители города отбили 31 попытку штурма, ослабив армию Батория.
Окончание войны и ее итоги
Ям-Запольское перемирие между Российским царством и Речью Посполитой 1582 года положило конец длительной и ненужной войне. Россия отказалась от Ливонии. Было утеряно побережье Финского залива. Его захватила Швеция, с которой в 1583 года был подписан Плюсский мир.
Таким образом, можно выделить следующие причины поражения Российского государства, который подводят итоги Лиовнской войны:
Несмотря на отрицательный исход, именно Ливонская война определила направления внешней политики России на долгие годы вперед – получить выход к Балтийскому морю.
Финал ливонской трагедии
Шведский король Эрик XIV интригами и дипломатией увёл Ревель (современный Таллин) из-под носа не только у датского принца Магнуса, но и у польского короля Сигизмунда II. А ведь монарх, рассчитывая на содействие магистра Ливонского ордена Кеттлера, надеялся закрепить за собой город и прилегающие к нему земли. По первости Сигизмунд сильно разгневался: он был уверен, что действия Кеттлера, подкреплённые наличием в городе польской «президии», позволят ему прибрать к рукам Северо-Западную Ливонию. Однако затем он успокоился и обратил внимание на Ригу и остатки орденских владений, утешаясь тем, что теперь-то Эрик будет иметь дело с Московитом, а это должно было поспособствовать политическим планам польского короля — война с Москвой была не за горами. Сам же Сигизмунд тем временем собирался довести до конца «инкорпорацию» Ливонии в состав своих владений.
Первая кровь
В том, что война между Литвой и Русским государством близка, мало кто сомневался. Напряжённость в отношениях между двумя монархами росла не по дням, а по часам. Претензии Сигизмунда на покровительство над всей Ливонией встретили резкую отповедь со стороны Ивана. «Малая» война на русско-литовском пограничье не прекращалась, давая поводы для возобновления конфликта между двумя державами, благо срок перемирия между ними истекал. Вдобавок ко всему в Ливонии начались стычки между русскими и литовским войсками. Рассказывая о Феллинской кампании, князь Курбский писал, что он разбил под Кесью литовских ротмистров, посланных гетманом И. Ходкевичем, после чего испуганный Ходкевич «поиде скоро из земли Лифлянские, аж за Двину реку великую от нас…».
О столкновениях летучих русских и литовских загонов писал не только Курбский. В августе 1560 года Сигизмунд II в послании Ивану Грозному отписывал, что «некоторые охочие люди (литовские — прим. авт.) и под войско твое (Ивана — прим. авт.) приходили, поторжки с тобою мели…». Иван также попенял «брату» на нарушение режима перемирия со стороны королевских людей, которые под Кесью (Венденом) под началом князя А. Полубенского напали на государевых ратных людей. Реннер уточнял, что с русскими имели дело «польские татары» (имелись в виду литовские татары, которые осели в Литве ещё со времён князя Витовта). Псковский книжник сообщал, что князь А. Полубенский пришёл изгоном на Курбского, но князь Андрей «литву побил под Кесью». Правда, польский хронист М. Стрыйковский в своей истории отмечал, что князь Полубенский разбил под Кесью московскую «стражу» в 400 человек и взял в плен воеводу, некоего князя Ивана Мещерского, и нескольких других знатных русских. Однако Иван Грозный отписывал, что в той стычке под Кесью были «поиманы» и присланы в Москву несколько литовских пленников. В общем, судя по всему, под Венденом состоялся классический встречный бой конницы, в ходе которого обе стороны захватили пленников, отчитались о своей победе и разошлись восвояси.
Первая кровь шестой по счёту русско-литовско-польской войны пролилась, однако Сигизмунд не стал форсировать события. Венденский инцидент был досадной не то чтобы случайностью, а неизбежностью, раз уж русские и литовские войска вошли в соприкосновение. Однако обе стороны молчаливо согласились не раздувать проблему. Иван рассчитывал на развитие успеха после взятия Феллина, а Сигизмунд тем временем неспешно дожимал Кеттлера и Вильгельма.
У магистра и рижского архиепископа выбор был невелик. Угроза со стороны Московита стала более чем очевидной, к разделу ливонского «наследства» подключился датский король, монарх Швеции точил зубы на Ревель и Северную Ливонию. В самой же Ливонии дела шли хуже некуда. Как писал Рюссов,
«Ливония пришла в жалкое состояние, так что многие земли, замки и города были разорены, все запасы земли истощены, число служивых и сановников крайне умалилось».
В этой критической ситуации Кеттлер, по словам Рюссова,
«счёл самым лучшим передаться вместе с остальными землями и городами под защиту польской короны для того, чтобы московиту ничего не досталось».
Его давнишняя мечта разыграть ливонский аналог прусского сценария воплотилась в жизнь, но, увы, не в той форме, на которую он рассчитывал. План Сигизмунда сработал. Притесняемый Иваном Грозным, Кеттлер лишился каких-либо козырей в игре с королём. То же самое можно сказать о Вильгельме и рижских ратманах — единственное, на что они могли рассчитывать, так это выгадать себе хоть немного больше того, что был готов предоставить им Сигизмунд.
Последний меж тем, не стремясь форсировать конфликт с горячим московским государем, предпочёл рубить кошке хвост по частям. Пока Вейссенштайн-Пайда держалась, король вынудил Кеттлера передать ему ещё нескольких замков: Кокенгаузен, Роннебург, Венден, Вольмар, Трикатен, Гельмет, Эрмес и Каркус. В конце 1560 года в них были введены литовские наёмные роты. Постепенно наращивая численность «ограниченного контингента литовских войск в Ливонии», к весне 1561 года король довёл его до более чем 2000 конных и пеших бойцов в 11 конных и 18 пеших ротах.
Ответный ход Москвы
Сказать, что в Москве были разгневаны такими действиями «брата Жигимонта», значит ничего не сказать. Ещё по весне 1559 года в ответ на претензии Сигизмунда выступить в роли защитника и покровителя «княже бранденборского Вилгелма, арцыбископа ризского» Иван через своих дипломатов передал «брату», что «ливонские немцы извечные данщики государя нашего, а емлет с них государь наш со всякие головы по гривне по неметцкой ежегодов, и грамоты жаловалные государские у них есть по сколку им дани давати». И поскольку те «немцы» «и ныне не исправилися были в старых делех», то Иван «на них за то их неисправленье и за торговые неправды грозу свою на них положил, воевати их велел». Что же касается заявлений относительно покровительства над той или иной частью Ливонии, то Иван посоветовал поискать в перемирных грамотах и старых докончаньях, «естли они (ливонцы — прим. авт.) писаны в королеве стороне, что в них государю нашему не вступатися, ино то они королевы; а мы то ведаем гораздо, что они извечные данщики государя нашего». А на нет и суда нет — раз эти обязательства не зафиксированы в прежних русско-литовских соглашениях, то по какому праву Сигизмунд вмешивается в исключительно русско-литовские отношения?
Король тем временем продолжал гнуть свою линию, оставив заявление Ивана без внимания. В начале 1561 года в Москву прибыл очередной королевский эмиссар — Я. Шимкович. Он доставил Ивану грамоту с условиями, на основании которых король согласен был пойти на мировую. «И ты бы брат наш все тое, што межи нас нелюбовь множит, на сторону отложил, — писал Сигизмунд Ивану, — а о том помыслил, як бы межи панствы успокоенью статися, звлаща в земли Ифлянской, которой нам не годно переставать обороны чинить (выделено автором)».
Ответ Москвы на требование Вильно оставить Ливонию в покое был, естественно, отрицательным: государь наш взял своё, а не чужое; от начала та земля данная государей наших. Кстати говоря, эта позиция опиралась на прочный фундамент –— ведь Юрьев-Дерпт был заложен в далёком 1024 году князем Ярославом Мудрым, пращуром Ивана Грозного, а новгородцы и псковичи брали дань с ливонских туземцев ещё в те времена, когда о немцах и литвинах в тех краях и не слышали. Потому, продолжал Иван, «нечто похотят перемирья прибавити без Ливонские земли, ино с ним (с Сигизмундом — прим. авт.) о перемирье делати; а учнут в перемирье делати и о Ливонской земле, ино с ним перемирья не делати, а отпустити их (литовских послов — прим. авт.) без перемирья» по той причине, что, если «Ливонская земля ныне написати в перемирье, ино и вперед Ливонская земля с королем будет в споре (выделено автором)».
Этот фрагмент в послании Ивана Грозного литовскому «брату» подчёркнут не случайно. Московские дипломаты активно использовали в переговорах прецедентное право и приступали к работе, основательно вооружившись старинными грамотами и хартиями, в которых фиксировались те или иные права Москвы на оспариваемые земли. Потому-то московские переговорщики насмерть стояли за «единый аз», чтобы не дать другой стороне в будущем ни единого шанса. Очевидно, по той же причине в Москве оставили без внимания и туманные намёки на возможность полюбовного раздела Ливонии между двумя государствами.
Возвращаясь к обмену грамотами между двумя государями в конце 1560 — начале 1561 года, отметим, что Иван прямо и недвусмысленно заявил Сигизмунду, что он готов «промышляти бы ныне безпрестанно над теми ливонскими городы, в которых городах литовские люди». И ежели Сигизмунд «похочет за Ливонскую землю стояти», тогда и он, Иван, в свою очередь, будет «за нее стоить, как хочет».
Царево слово крепкое: что было сказано, то было и сделано. Разрядные записи, относящиеся к весне 1561 года, гласили, что «царь и великий князь перемирья с ними (литовцами — прим. авт.) утвержать не велел от лета 7070-го году, от благовещеньева дни», то есть 25 марта 1562 года. 20 апреля 1561 года Иван отправил своих воевод в Псков, откуда им надлежало идти в Юрьев «воевати ливонские земли для того, что король вступаетца за ливонские земли и людей своих в ыные городки ливонские прислал».
Согласно росписи, в тот поход были назначены воеводы
«по полком: в большом полку бояре и воеводы князь Петр Ондреевич Булгаков да Иван Меньшой Васильевич Шереметев. В правой руке воеводы князь Григорей Ондреевичь Булгаков да князь Григорей Федорович Мещерской. В передовом полку воеводы князь Иван Уразлый Ахметевичь Канбаров да Офонасей Михайлович Бутурлин. А в левой руке воеводы князь Олександра Иванович Ярославов Оболенской да Михайло Ондреев сын Карпов. В сторожевом полку воеводы Иван Иванович Очин Плещеев да Павел Петров сын Заболоцкой».
Вдобавок к ним из Острова с тамошними детьми боярскими был послан голова Иван Карамышев, которому было предписано «где ему велят быть, и он бы з детьми боярскими тут и был».
Разрядная роспись позволяет сделать вывод относительно численности и задач, которые должна была решить рать князя Булгакова. Войску надлежало продемонстрировать Сигизмунду решимость Ивана защищать свои права в Ливонии всеми возможными, в том числе и военными, способами. Отсутствие отдельного наряда свидетельствует о том, что перед нами типичная «лехкая» рать, которая должна была совершить опустошительный рейд по ливонским землям, а незначительный местнический статус воевод говорит о том, что и войско было невелико — от силы 4000–5000 «сабель», чуть-чуть «разбавленных» немногочисленными посаженными на конь пищальниками. Любопытно, что М. Стрыйковский оценил численность московитского воинства аж в 108 000 человек!
Необъявленная война
Булгаков со своими людьми, закончив сосредоточение и приготовления к рейду, отправился в поход, если верить псковским летописям, «о рожестве Ивана Предтечи», то есть 24 июня. Практически не встречая сопротивления (и кто бы его оказывал — власти того, что прежде называлось ливонской «конфедерацией», были полностью деморализованы, а магистр и Вильгельм Рижский продолжали интриговать, надеясь что-то выгадать в предстоящем разделе остатков ливонского «наследства»), русские ратники «воевали Немецкие земли начен от Ровного (Роннебурга — прим. авт.) до моря срединою, а сами здоровы вышли». Из этой краткой летописной заметки можно сделать вывод, что полки Булгакова опустошили земли, прилегающие к занятым литовцами замкам Венден, Вольмар, Трикатен и Роннебург.
Разорив тамошние волости и уезды, Булгаков со товарищи пошёл к морю, к побережью Рижского залива, а оттуда повернул к северу, пройдясь по землям, на которые претендовали датчане и шведы, не говоря уже о Сигизмунде. После этого, отягощённые сверх меры «животами» и пленниками, подданные Ивана возвратились к Феллину.
Сигизмунд тем временем попробовал перейти от слов к делу. Поскольку наёмных войск в Ливонии было немного, да и из-за хронических задержек с выплатой «заслужоного» их боеспособность внушала сомнения, решено было созвать посполитое рушение. В марте 1561 года были разосланы соответствующие «листы»-оповещения литовским татарам, а в апреле — поветовым хоругвям и панских почтов. Сбор был назначен на 24 мая 1561 года, однако затем он был перенесён на 15 июня под предлогом отсутствия фуража. Однако и к этому сроку шляхта в массе своей не явилась. В начале июля Сигизмунд с сожалением писал наивысшему гетману Миколаю Радзивиллу Рыжему, что «еще нихто не поспешил ся, яко ж маем ведомост, же многие за сплошеньством и недбалостью своею и до сего часу з домов своих не выехали». В общем, как это уже бывало не раз до того, сборы литовские оказались долги, и Булгаков со своими ратниками успешно реализовал бо́льшую часть задуманного плана набега.
Однако совсем ничего не дать в сложившейся ситуации король также не мог, почему гетман М. Радзивилл Рыжий с имевшимися у него силами сдвинулся наконец с места. Переправившись через Двину у Зелбурга, он пошёл к северу. Радзивилла подпирали польские наёмники. Они не торопясь поспешали на «фронт», попутно обирая и объедая местное население, от чего литовцы, конечно же, были не в особом восторге, всячески демонстрируя полякам свою «приязнь и любовь».
Согласно М. Стрыйковскому, московиты, узнав о том, что гетман Радзивилл «со всею землею Литовской» переправился через Двину, бежали «до Москвы». Польского хрониста никак нельзя заподозрить в объективности и стремлении писать историю без гнева и амбиций, однако сообщаемые им сведения на этот раз неплохо совпадают с теми, что содержат псковские летописи. Польский хронист писал, что 5-тысячный (мягко говоря, сильно преувеличенные данные — уже хотя бы потому, что в собственной роте Тышкевича по списку было 200 «коней») авангард Радзивилла под началом маршалка Ю. Тышкевича и ротмистра Г. Трызны «плюндровали» владения великого князя московского вплоть до самого Юрьева-Дерпта. Эти сведения подтверждает псковский летописец. По его словам, летом 1561 года литовцы «воевали Нового городка (Нойхаузен — прим. авт.) оуезда и Керепетцкого (Кирумпе — прим. авт.) и Юрьевская места». Представляется, что Булгаков, не имея приказа вступать в «прямое дело» с литовцами (Иван Грозный твёрдо решил «додержать» перемирие с Сигизмундом до конца, то есть до весны 1562 года, и не желал подавать «брату» повод для разрыва отношений), уклонился от столкновения с ними.
Тарвастское «дело»
Искали ли Радзивилл и его воеводы «прямого дела» с московитами? Имея в полтора-два раза меньше людей, чем Булгаков — вряд ли, а 3500 польских наёмников, которые могли их укрепить, были ещё далеко. Однако решение просто так, с пустыми руками, вернуться обратно за Двину, могло серьёзно подорвать политический авторитет короля в переговорах с ливонскими ландсгерами, не говоря уже о продолжающихся контактах с Москвой. Атака занятого ещё осенью 1560 года замка Тарваст могла стать решением проблемы, и Радзивилл отправился к нему.
Гарнизоном Тарваста командовали, согласно разрядной росписи, «князь Тимофей Матьяс Кропоткин, да князь Неклюд Путятин, да Григорей Большой Еремеев сын Трусов». Отсюда можно предположить, что в замке находилось не более 500–600 бойцов, а скорее всего, по опыту предыдущих лет, и того меньше — сотня стрельцов или казаков и сотни полторы-две детей боярских с послужильцами. О составе наряда в Тарвасте может дать некоторое представление список «немецкой» артиллерии в замке, которую надлежало передать полякам по условиям Ям-Запольского перемирия: две медные 1-фунтовые пищали, медная 1,75-фунтовая пищаль, 1,75-фунтовый фальконет, три «сороковых» пищали (две 9-пядных и одна 7-пядная) и 28 тяжёлых крепостных ружей-гаковниц.
Понятно, что при таком раскладе тарвастский гарнизон не пытался атаковать неприятеля и сидел в осаде тихо, пока люди Тышкевича и Трызны блокировали замок. У литовцев не было ни достаточных сил для штурма, ни артиллерии, которая позволила бы попробовать «размягчить» русскую оборону. Поэтому и маршалок, и ротмистр ждали, когда к Тарвасту подтянутся главные силы во главе с самим гетманом.
Гарнизон Тарваста встретил неприятеля прицельным огнём из пищалей и луков и градом камней. Атака была отбита, при этом погиб один из пехотных ротмистров, Ян Модржевский, один из двух ротмистров ревельской «президии», незадолго до этого безуспешно пытавшийся удержать за Сигизмундом этот город. «И как взорвало, — сообщал русский летописец, — и литовские люди взошли на город, и царя и великого князя люди их стены збили».
Кстати, стоит обратить внимание, что во время осады Тарваста в первый, пожалуй, раз произошло примечательное событие. Государевы воеводы и ратные люди получили предложение изменить присяге и перейти на службу к его королевской милости, ибо «бездушный» московский государь творит «окрутность, несправедливость, неволю» «безо всякого милосердия и права», «в незбожною опалою своею горла ваша берет и брати завжды, коли похочет, может» — заметим, задолго до введения опричнины и начала пресловутых массовых казней и опал. Потому-то, писал Радзивилл, адресуясь к Кропоткину и его товарищам, пусть князь подумает, что ему любо, воля или неволя, хочет ли он «голову положить за несправедливого окрутного государя, або у вечней неволи быти» или же «вызволитися» «до государя славного, справедливого, добротью его яко солнце на свете светище», «себе волным человеком быти».
После Тарваста
Решив не складывать голову, князь Кропоткин, однако, просчитался. Своё обещание, подкреплённое клятвой, Радзивилл не сдержал: «троцкии воевода пан Николаи Юрьевичь Радивил и иные королевы паны, целовав крест царя и великого князя людем изменили, отпустили их пограбя». Но не все тарвастские сидельцы сумели вернуться домой. Некоторые детали последующей судьбы гарнизона замка всплыли спустя несколько лет в ходе переговоров между Москвой и Вильно. Оказывается, литовцы
«вели их (тарвастских сидельцев — прим. авт.) с собою до Володимерца (Вольмара, современной Вальмиеры — прим. авт.) за сторожи, как всяких полоняников, и двожды их в изб запирали и ограбив, нагих и босых и пеших к нам отпустили, а иных переимав, да нашим изменником вифлянским немцом подавали; ино иные у них в тюрмах сидючи померли, а иные и ныне у них сидят по тюрмам, мучатца всякими розными муками».
Ливонская война 1558 1583 годов
Ливонская война (1558-1583) – это 25-летняя серия политических конфликтов и вооруженных столкновений за контроль над Ливонией, которая велась между восточноевропейскими и скандинавскими государствами. Она велась на территории современных Эстонии, Латвии, Беларуси и России. Участниками войны были Московское царство, Ливонская конфедерация, Великое княжество Литовское (с 1569 года – Речь Посполитая), союзное государство Дании и Норвегии, а также Шведское королевство.
Предпосылки войны
К середине XVI в. Ливонский орден был значительно ослаблен феодальными междоусобицами и стремился найти союзников против военной угрозы Московского государства. Москва, в свою очередь, стремилась получить выход к Балтийскому морю и в том числе, к торговым путям в Европу. В 1557 г. был заключён военный союз Ливонского ордена и ВКЛ против Московского государства.
Кроме того, с 1525 г. тевтонский орден в Пруссии охватили процессы секуляризации, что способствовало его военному возвышению и агрессивным настроениям его рыцарей.
По состоянию на середину XVI века Ливония была экономически развитым, но очень политически нестабильным и религиозно пёстрым регионом. Её независимые светские и духовные политики образовывали так называемую Ливонскую конфедерацию, которая находилась под формальным патронатом императора Священной Римской империи и Папы Римского.
В этот союз входили собственно Ливонский орден (Ливонский отдел Тевтонского Ордена), княжества-епископства Дерпту, Эзель-Викское княжество, Курляндия, а также Рижское архиепископство и вольный город Рига. Многочисленные рыцарские имения и города-конфедерации, такие как Дерпт и Ревель (Таллинн), имели широкие самоуправляющиеся права и были практически самостоятельными. Единственным административным учреждением, объединявшим все ливонские области, был общий парламент, известный под названием ландтаг.
Политическая раздробленность делала конфедерацию уязвимой к атакам извне, а постоянная борьба между архиепископом Риги и магистром Ливонского ордена за главенство в регионе ослабевала её изнутри. Большинство монахов-рыцарей ордена оставалась верными римско-католической церкви, однако, в самом ордене зрел религиозный раскол, вызванный распространением в 1520-х годах реформационных идей и лютеранства.
Таким образом, накануне войны Ливонию раздирали внутренние распри, она не имела ни должной защиты, ни поддержки. Край окружали монархии, что преследовали исключительно свои экспансионистские планы — Московское царство, Швеция, Дания-Норвегия, Литва и Польша.
Ливония не имела мощной военно-политической организации. Магистр Ливонского ордена, его областные главы, рыцари и владельцы имений принадлежали к мелкой немецкой шляхте. Охраняя свои привилегии, они препятствовали появлению ливонской магнатерии или монархическому институту. Лишь архиепископ Риги смог преодолеть шляхетскую анархию и усилить вертикаль власти в своих владениях. Рижский архиепископ Вильгельм и коадъютор Кристоф Мекленбургский пытались создать наследственное Ливонское герцогство по прусской модели. Они оба получили должности при помощи Альбрехта Прусского, бывшего великого магистра Тевтонского Ордена, который секуляризировал орденские владения в Пруссии и основал в 1525 г. светское герцогство. Архиепископу и коадъютор противостоял Ливонский орден, который выступал за «восстановление» орденской организации в Пруссии. Он был противником секуляризации и идеи создания герцогства.
Военные действия в период начала Ливонской войны
В январе 1558 г. московские войска начали войну против Ливонского ордена и быстро заняли ряд городов и замков (Нарва, Дерпт, Нейгаузен, Тарту и др.) в восточной части Ливонии, приблизились к Ревелю и Риге, где в 1559 г. произошло сожжение российскими войсками рижского флота. Руководство ордена заключила перемирие (1559 г.) с Москвой и обратилось за помощью к европейским монархам, но согласие на военную помощь дал только великий князь литовский Сигизмунд-Август, понимая опасность московского покорения Ливонии. Летом 1559 г. в Вильнюсе был созван вальный сейм, который рассматривал эту просьбу великого магистра Готарда Кетлера. Взамен за переход всего Ордена под протекторат ВКЛ Сигизмунд обязался (31 августа 1559 г.) направить посольство к Ивану IV с требованием прекратить войну, а в случае отказа начать войну с Москвой.
В ноябре 1559 г., после отрицательного ответа Ивана IV, войска ВКЛ во главе с гетманом Николаем Радзивиллом Рыжим (несколько тысяч наемников) начало боевые действия. Три раза на территории инфлянтов ходило посполитое ополчение. В 1560 г. русские войска заняли Мариенбург, Эрмес, Феллин. В июле 1561 г. войска ВКЛ во главе с Радзивиллом Рыжим вступили в Ливонию, но были разбиты под Пярну.
В результате новых военных неудач Ливонский орден фактически распался. Последний магистр Готхард Кетлер передал в марте 1562 г. Николаю Радзивиллу Чёрному (двоюродному брату Николая Радзивилла Рыжего) печать Ордена и ключи от Риги. Части орденской территории перешли к Дании (остров Эзель в 1560 г.) и Швеции (северная Эстония и остров Дага в 1561 г.). Наконец, в ноябре 1561 г. в Вильнюсе было подписано соглашение, согласно которому великий магистр ордена Готхард Кетлер объявлялся светским князем в Курляндии и губернатором в остальной части Ливонии. Она становилась провинцией под властью Великого Княжества Литовского (с 1569 г. – образование Речи Посполитой). Так перестало существовать военно-церковное государство — Ливонский орден.
Тем временем Московское государство заключило перемирие со Швецией (1561) и начало войну против ВКЛ.
Война в ВКЛ
В 1562 г. московские войска совершили ряд атак на восточные земли ВКЛ (Дубровно, Копысь, Шклов, Орша, Витебск). Был взят Невель, возле которого в августе 1562 г. четырёхтысячное войско ВКЛ билось с пятнадцатитысячным войском Москвы во главе с Андреем Курбским.
Всё это время официального состояния войны между ВКЛ и Московским государством не было. Однако в 1562 г. Иван IV распространил свои планы на земли ВКЛ, называя своей вотчиной уже «всю Литовскую землю».
В 1563 г. большое московское войско во главе с самим Иваном IV вышло из Больших Луков и обложило Полоцк, который сдался после двухнедельной осады (31 января – 15 февраля), открывая путь вглубь ВКЛ, до Вильнюса (200 км.). Войско ВКЛ, высланное на помощь Полоцку, было разбито под Глубоким. Военачальники ВКЛ в переговорах (февраль 1563 г.) сумели добиться перемирия до ноября 1563 г. По условиям перемирия войска ВКЛ не могли подходить к Полоцкой земле, ещё не полностью занятой московскими войсками, что дало Ивану IV свободу действий в этих землях (разрушение Лукомля 8 августа 1563 г., сожжение и разрушение других поселений Полотчины).
Великое посольство Сигизмунда в Москве (Ю. Ходкевич, Р. Волович) пыталось достичь мира с Иваном IV, но переговоры (конец 1563 г. – 9 января 1564 г.) сорвались, так как обе стороны не хотели уступать даже временные права на Полоцкий уезд.
Военные действия возобновились в 1564 г. с наступлением на ВКЛ больших армий (корпусов) Шуйского и братьев Серебряных. Однако победы войска ВКЛ над Уллой и над Дубровной сорвали московский поход. Более мелкие военные действия (набеги) продолжались весь 1564 год. Сильно пострадали восточные земли современной Беларуси. Войска ВКЛ ходили на московскую часть Великих Луков.
Поражения 1564 г. обострили борьбу русского боярства против Ивана IV. В апреле 1564 г. в ВКЛ сбежал Андрей Курбский.
В 1565 г. тактические действия продолжались. Войска ВКЛ опустошили Псковщину, победили под Красным Городком, ходили на Северщину, нанесли поражение под Черниговом (под командованием гетмана П. Сапеги). Союзник Сигизмунда хан Довлет-Гирей ходил на Рязанщину.
Затянувшаяся война склонила Ивана IV к возобновлению мирных переговоров. В августе 1565 г. военные действия были прекращены, однако великое посольство Сигизмунда Августа (Ю. Ходкевич, Ю. Тышкевич, Н. Голобурда и др.) приехало в Москву только в мае 1566 г. По-прежнему несовместимые требования обеих сторон привели к отложению дальнейших переговоров в июле 1566 г.
Земский собор (1566) одобрил войну Ивана IV за Ливонию, поэтому подготовка к военным действиям продолжалась. Московское государство в 1566-1569 ставило на Полоцкой земле свои замки (Усвяты в июле 1566 г., Сокол на Дрисе, Улла на Двине осенью 1566 г., а также Суша, Ситно, Красный, Казьян, Усвят, Туровля). Во время возведения очередного замка Копье на озере Суша летом 1567 войско ВКЛ напало и разбило московский 8-тысячный защитный корпус, не взирая на перемирие. В те самые дни летом 1567 г. московское посольство прибыло в Гродно на сейм, но выставило такие неприемлемые требования, что переговоры практически не произошли.
В августе 1567 г. вновь начались активные военные действия. Большое войско Москвы собралось около Больших Луков и пошло на Инфлянты, но вернулось к Большим Лукам и Торопца, узнав о сборе посполитого ополчения ВКЛ. Военные действия вновь перешли в мелкие пограничные стычки (например, войско ВКЛ взяло Ситно зимой 1567 г., ходило в походы на Велиж и Усвяты, потом на Белое на Смоленщине в январе 1568 г., победило под Велижем в январе 1568 г.).
Собранная глубокой осенью 1567 г. между Молодечно и Лебедевым армия земской службы ВКЛ (до 50 тыс. человек) попыталась перенести военные действия на территорию Московского государства. Но она действовала нерешительно. И в результате весной 1568 г. ополчение разошлось, так ничего не достигнув. После неудачного похода на Москву в 1568 г. продолжались малозначительные тактические действия (победа ВКЛ в бою под Лепелем, взятие Уллы в сентябре, сожжение Витебска московским войском). Новое перемирие было нарушено московскими нападениями на замки.
Перемирие ВКЛ и Москвы
Польские феодалы ничем не помогали своему союзнику, а только ждали удобного момента для получения пользы из затруднительного положения ВКЛ, и такой момент наступил, когда начались переговоры в Люблине. Однако после подписания Люблинской унии русскому государству пришлось иметь дело уже с силами двух государств. Также в 1569 г. татарско-турецкое войско совершило поход на Астрахань. На это время обе стороны уже сильно устали от войны, и в конце 1569 г. в Москву выехало новое великое посольство, на этот раз от Речи Посполитой. Опять обе стороны не отступали от своего желания взять под контроль Полоцк и Ригу. В результате, согласно условиям трёхлетнего трактата о примирении (1570 г.), Полоцкая земля была разделена. Под контроль Москвы отошло большинство земель Полоцка, Ситно, Озерища, Усвят и замков Туровли, Красного, Суши. В 1572 г. переговоры возобновились. Сигизмунд Август желал вернуть Полоцк, но Иван IV не соглашался. Вскоре Сигизмунд умер, и Полоцк остался под московской властью.
Возобновление войны в Ливонии
В 1571 крымский хан Довлет-Гирей сжёг Москву. Пользуясь безвластием в Речи Посполитой (1572-1575 гг.), Иван IV возобновил войну против Швеции (1572 г.), занял в Ливонии Вейсенштейн (1572 г.) и Пернау (1575 г.), к 1577 взял в осаду Ревель.
Возобновление войны в ВКЛ
Новоизбранный король Речи Посполитой Стефан Баторий осуществил в 1577-1579 гг. энергичную подготовку к возобновлению войны за полоцкий район. 41-тысячное войско вышло из Дисны на Полоцк в июле 1579 и осадило город 11 августа 1579 г. 30 августа город сдался. При вступлении в город войск Речи Посполитой была сожжена библиотека Софийского собора.
В течение июля-августа был занят ряд меньших московских замков, 4 сентября взята Туровля. 11 сентября штурмом взята и разрушена крепость Сокол. 16 октября без боя занята крепость Суша.
Стефан Баторий ускорил формирование гусар – новой хорошо организованной шляхетской кавалерии, которая заменила феодальное ополчение. Он также реформировал артиллерию и ввёл реестровое казачество. В целом польский король собрал 56-тысячную армию, две трети которой происходила из Литвы, и двинулся на оккупированный московитами Полоцк.
В течение 1580 г. во время похода войска Речи Посполитой на Москву были возвращены и те земли Полотчины, которые после 1579 г. оставались под властью Москвы (Себеж, замки Озерище, Усвяты). Были заняты Великие Луки, атакованы Холм и Старая Русса. Шведское войско заняло Карелу (1580 г.), захватило Нарву, Ивангород, Ям, Копорье (все – в 1581 г.), обложили Орешек (1581 г.).
В 1581 г. Стефан Баторий с района Дисны двинулся к Пскову. Отряд Радзивилла Рыжего 5 августа 1581 г. вышел из Витебска в Велиж, Таропец, Старую Русу и соединился под Псковом с главной армией. 26 августа 1581 г. армия Речи Посполитой начала пятимесячную неудачную осаду Пскова.
Неудача шведов завоевать Нарву в 1579 году, заставила их короля назначить главнокомандующим Понтуса Делагарди. В 1580 году он получил города Кексгольм и Падис, а в 1581 году, после падения оккупированного московитами Весенберга, отвоевал со своими наёмниками саму Нарву.
Во время кампании шведы активно использовали свой многочисленный флот, однако желание покорить Ливонию приводило к разрыву с Речью Посполитой. После успехов Делагарди, который вырезал 7-тысячный московский гарнизон, покорил Ивангород, Яму и Копорье, северная Ливония оказалась в шведских руках.
Недовольство войной в Речи Посполитой и неудача осады Пскова вынудили Стефана Батория начать переговоры. И 15 января 1582 г. был заключён Ям-Запольский 10-летний мир, в в 1583 г. Плюсский мир, ознаменовавшие окончание войны. Плюсский мир заключался на 3 года, но впоследствии был продлён до 1590 года.
Последствия войны
Основными результатами продолжительных военных действий на территории трёх государств (Швеции, Дании и Речи Посполитой) было: