Французская забастовка что это такое
Почему французы так часто бастуют?
Откуда у французов любовь к забастовкам, и действительно ли они заслуживают репутацию самой протестующей нации?
В этом году отмечается 50-ая годовщина майских восстаний, когда студенческие демонстрации и общенациональные забастовки парализовали консервативные послевоенные правящие круги Франции, выдвинув леволиберальные лозунги. «Наполненный духом санкюлотов 1789 года протест по-французски – сначала забастовка, потом (намного позже) переговоры – выводит людей на бунт у посадочной платформы или к Эйфелевой башне, — говорит эксперт Telegraph Travel’s France Энтони Перегрин.
«Таков характер Франции, устраивать крупные общественные движения на национальном уровне», — рассказывает французский историк Стефан Сиро. «Эти движения проходят ярко, они вызывают серьёзный резонанс и широко освещаются средствами массовой информации как внутри страны, так и за её пределами, что лишний раз подтверждает воинственную репутацию Франции», — поясняет Сиро, специализирующийся на забастовках и профсоюзном движении.
Когда французы бастуют, их протест всегда громкий. Сиро говорит, что выходить на улицы — часть долгой французской традиции. Протесты бывают довольно жёсткими, что лишь сильнее привлекает внимание СМИ и подпитывает репутацию. «Но если вы посмотрите на статистику количества дней, потраченных на забастовки в каждой стране за последние 100 лет, — говорит Сиро, — то Франция окажется лишь в середине списка». Другие эксперты в этой области также заявляют, что количество рабочих дней, проведённых в забастовках в этой стране, заметно снизилось с 1970-х годов (всего 67 по сравнению с 296 в Дании за период с 1996 по 2000 год). Приведённые данные часто используются для того, чтобы развенчать миф о том, что французы тратят всю жизнь на забастовку, но некоторые сомневаются в точности этих цифр, ставящих такие страны, как Дания и Норвегия, во главу этих ранжировок.
Французский сайт Alternatives-économiques утверждает, что статистика учитывает не все случаи забастовок как в государственном, так и в частном секторе. Он настаивает, что в действительности Франция ежегодно проводит больше забастовок, чем другие развитые европейские страны, включая Великобританию, Германию и Швецию, а в последние годы их количество только растёт.
Курт Вандейл из Европейского института профсоюзов сообщает The Local, что, несмотря на то, что в последнее время Греция и Испания возглавили списки бастующих, Франция, как и в 2009 году, занимает первое место в рейтинге. И хотя статистика не окончательна, можно с уверенностью сказать, что репутация, по крайней мере, заслуживает внимания.
Основная причина, по-видимому, связана с исторически сложившимся взаимоотношением между работодателем и подчинёнными. Историк Сиро говорит, что, хотя в других странах Северной Европы забастовки, как правило, устраиваются вследствие неудачных переговоров, во Франции протестные акции обычно предшествуют переговорам или проводятся одновременно. Поэтому некоторые профсоюзы играют мускулами, призывают к забастовке, проводят публичный протест, и только потом садятся за переговоры. Чаще всего правительство твёрдо гнёт свою линию и отказывается их вести, пока не начинается забастовка, как это происходило во время апрельской стачки железнодорожников.
Французская манера протестовать до начала переговоров находит подтверждение в комментарии Лорана Бергера, главы умеренного CFDT, ныне крупнейшего профсоюза Франции: «Чем быстрее мы сядем за стол переговоров с правительством, тем выше шансы избежать жёсткого конфликта, который никому не нужен».
Элизабет Борн, министр по делам транспорта, осталась невозмутимой на фоне массовых протестов, заявив, что правительство «будет стоять на своём, прислушиваясь, консультируясь и оставаясь открытым для диалога».
Стоит также отметить, что французская общественность понимает, что забастовки — вынужденная мера для защиты прав трудящихся. В то время как в Великобритании забастовщики часто сталкиваются с неодобрением со стороны широкой публики, во Франции народное мнение сводится к тому, что это необходимо для общего блага. Однако порой эмоции берут верх, и вспыхивают нешуточные страсти, как показывает приведённая ниже фотография.
Интересное утверждение приводит Сиро: «Франция — страна с наибольшим числом профсоюзов, и при этом самой низкой долей членства в них. Число рабочих в профсоюзах составляет около 8%, тогда как среднее значение по Европе — около 25%».
Согласно данным ОЭСР (Организации Экономического Сотрудничества и Развития), только 11,2% французской рабочей силы являются членами профсоюза, что занимает 12-ю строчку в мировом рейтинге. Для сравнения в той же Великобритании 24,7% рабочей силы имеют профсоюзный билет.
Но даже не состоящие в профсоюзе французы готовы выходить с протестом на улицы. Сиро указывает, что рабочие получили право на забастовку в 1864 году, за 20 лет до того, как им разрешили объединяться, что и породило традицию уличного протеста.
Однако профсоюзы действительно играют важную роль, и конкуренция между ними порой проходит ожесточённо. Профсоюзные организации, такие как CGT (настроенные радикальнее немецких или скандинавских), стараются получить поддержку от разочарованных рабочих, чтобы они охотнее принимали участие в своих акциях.
Ги Гру, руководитель исследования во французском аналитическом центре CNRS, в интервью журналу Slate, указывает, что отсутствие во Франции принятой во многих странах культуры коллективных переговоров является дополнительной причиной частых забастовок.
Ещё одно отличие, о котором упоминает Курт Вандейл, заключается в том, что в других странах после окончания переговоров, когда подписаны все соглашения, профсоюзы не могут призывать к забастовке.
Сиро считает, что репутация французов как нации забастовщиков может дорого обойтись, когда дело касается бизнеса и иностранных инвесторов. «Нам необходимо разъяснить им, что это происходит, главным образом, в государственном секторе. Если они посмотрят на частный сектор, то поймут, что конфликты здесь крайне редки», — говорит он. При этом Сиро признаёт, что вероятность того, что спор в частном секторе выльется в серьёзное столкновение выше.
Добавить комментарий Отменить ответ
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Французская забастовка что это такое
Ануфриева О. К., Богданова В. С.
Донецкий национальный университет экономики и управления имени Михаила Туган-Барановского, Донецк
Забастовки во Франции: причины их возникновения и их последствия
Забастовкам французы отдаются не менее пылко, чем чревоугодию или любви. Французские забастовки абсолютно не внушают страха, вызванного буйством неорганизованной толпы. Толпа есть, но буйства нет. Французские забастовки — это тщательно организованное профсоюзами мероприятие, о котором оповещают население страны за день-два до его начала с помощью газет, телевиденья и радио, интернета.
Во Франции в четверг 10 января 2013 года прошла общенациональная забастовка таксистов. Они протестуют против недобросовестной конкуренции, которая губит их профессию, а также против либерализации рынка услуг медицинского транспорта, на котором работают таксисты.
Акции прошли в Париже, Марселе, Лионе, Бордо, Тулузе и Нанте. В столице сотни таксистов собрались утром в аэропортах Руасси Шарль де Голль и Орли, чтобы колоннами отправиться к центру города, где в районе Эйфелевой башни была намечена акция протеста. Из аэропорта Руасси выехала колонна из 600-800 машин. Несколько сот такси отправилось из аэропорта Орли.
В Нанте, мэром которого был премьер-министр Франции Жан-Марк Эро, в манифестации приняло участие не менее 800 таксистов, собравшихся со всего западного региона (Бретани, Пэи-де-ла-Луар, Пуату-Шаранты). В Лионе колонна протестующих насчитывала 250-300 автомобилей. В Тулузе из-за акции таксистов сильно затруднено движение в городе и в районе аэропорта.
Во Франции насчитывается 55 тысяч официальных таксистов. Они недовольны «недобросовестной конкуренцией», которую составляют им мото-такси, а также фирмы, предоставляющие туристам транспортные услуги с шофером. Мотоциклы-такси получили свое развитие в 2000-е годы благодаря либерализации законодательства. Число же машин в транспортных фирмах для туристов оценивается в 10 тысяч во Франции. Таксисты считают, что речь идет о «недобросовестной конкуренции» с разрешения государства. Альтернативные перевозчики не подчиняются строгим правилам, установленным для таксистов, и не платят таких высоких социальных отчислений как таксисты.
Еще одна причина недовольства – либерализация услуг медицинского транспорта, проведенная законом о финансировании социального страхования на 2013 год. До последнего времени таксисты занимались перевозкой больных наряду с машинами «Скорой помощи» и санитарным транспортом. Таксисты предоставляли треть услуг на рынке медтраспорта. Стоимость таких поездок возмещается социальным страхованием. Перевозка больных – важный источник дохода для 34 тысяч таксистов, особенно в сельской местности, где такие услуги могут составлять для них 90% оборота. Новым законом кассы медицинского страхования получили право проводить конкурсы на предоставление услуг медтраспорта. В этих конкурсах могут участвовать крупные транспортные компании, с которыми таксисты не выдержат конкуренции.
Первая массовая манифестация бюджетников со момента избрания Франсуа Олланда на пост президента Пятой Республики прошла 31 января, незадолго до начала обсуждения размера заработной платы бюджетным работникам, намеченного на 7 февраля.
Главное требование бюджетных работников – увеличение заработной платы и введение моратория на сокращение рабочих мест в бюджетной сфере. Профсоюзы также требуют создания дополнительных мест, там, где это необходимо.
Сотни манифестаций прошли 31 января по всей Франции. Каждый третий учитель начальной школы в этот день принял участие в забастовке.
Как утверждают профсоюзы, покупательная способность бюджетников во Франции снизилась на 10% за 10 последних лет. Каждый пятый бюджетник живет на минимальную заработную плату. При этом, повышение зарплаты бюджетникам на 1% будет стоить французскому государству 1 млрд 800 евро, в то время как правительство заявило о своем намерении сократить бюджетные расходы на 10 млрд.
Постоянные забастовки во Франции приносят стране ежедневный убыток около четырехсот миллионов евро. Постоянные аресты и столкновения демонстрантов с полицией грозят также имиджу страны во всем мире.
Львиная доля убытков приходится на химическую промышленность. Но из-за перебоев в работе транспорта также сильно пострадали туризм и торговля.
Страдает не только туризм. Владельцы торговых лавок и ресторанов тоже несут убытки.
Но гораздо больших сумм недосчитываются транспортные компании. Французские железные дороги ежедневно теряют 20 миллионов евро. Не легче и автопредприятиям. Дальнобойщики устраивают на дорогах пробки в знак протеста. Горючее по-прежнему в дефиците. Рабочие блокируют крупнейшие нефтяные терминалы в портах и нефтеперерабатывающие заводы. В результате без топлива в стране осталась четверть заправок. А химическая промышленность каждый день несет убытки на 100 миллионов.
Французская забастовка: одни против всех. Льготы превыше всего
5 декабря во Франции началась всеобщая забастовка госслужащих. К ним во Франции традиционно относят и сотрудников железных дорог. Местная «РЖД», компания SNCF полностью принадлежит государству, и её сотрудники имеют статус госчиновников. Аналогичная история с сотрудниками местных электричек RER и метрополитенов RATP.
Надо сказать, что эта забастовка проходит не при общем сочувствии, а наоборот, при общем (главным образом, тут абсолютизировать нельзя) несогласии со стачечниками. Особенно это относится к железнодорожникам. И не только потому, что бастующие создают море транспортных проблем обычным гражданам, но и потому, в частности, что железнодорожники относятся к самой привилегированной части рабочего класса. Им многие завидуют, и теперь их борьба за льготы за счёт остальных налогоплательщиков вызывает неприятие. Обильные льготы воспринимаются братьями по классу, как анахронизм. Давно уже никто не мечет уголь лопатой и не грузит мозолистыми руками контейнеры. А особый график работы компенсирован огромным количеством выходных за сверхурочные или ночную работу.
Пенсионные реформы Макрона призваны уравнять в правах всех трудящихся: президент намерен отменить 42 специальных режима, позволяющих выходить на пенсию раньше и иметь другие льготы, президент Франции также хочет изменить принцип расчёета размера пенсий — вместо учёта 25 лет с самой высокой зарплатой предлагается учитывать средний заработок в течение всей трудовой жизни. Это отразится в первую очередь на поколении 40-летних, которым предстоит не такая комфортная старость, как их родителям. Ну а молодежь, которой ещё надо жизнь прожить, поддерживает коллег из солидарности. В борьбе за спецрежимы массы объединили профсоюзы, которые остаются во Франции влиятельной силой.
В итоге французам и туристам предстоит на собственной шкуре прочувствовать, что такое борьба пролетариата за свои права. Анн Ожье, представительница государственной железнодорожной компании SNCF, предупредила: с 5 декабря поезда и электрички будут ходить в среднем в 10 раз реже, чем обычно. В некоторых регионах, например в Бретани и Окситании, железнодорожного сообщения «практически не будет» как минимум только 5 декабря, а дальше — по ситуации. Приоритет при посадке в поезда тем гражданам, у которых билеты именно на это время, а остальные смогут попасть в вагоны только в случае, если останутся свободные места.
В Париже работники транспортной компании RATP пообещали почти полный коллапс: движение прекращено на 11 из 14 линий метро, на остальных линиях поезда будут ходить с большими интервалами только утром и вечером, в часы пик. Счастливчиками оказались владельцы велосипедов и самокатов. Но и им пришлось туго: улицы заполнены автомобилями. Некоторые прокатные компании объявили на время забастовки спецтариф — 1 евро в день за аренду машины плюс страховка. Учитывая, что многие французы часами добираются до места работы на общественном транспорте, многие в эти дни позавидуют безработным, которым не приходится ломать голову, как попасть на своё рабочее место.
Эта всеобщая забастовка показывает, как по-новому расслаивается европейское общество. Если движение «жёлтых жилетов» объединяет в основном не желающих работать потребителей разных госсубсидий и пособий, то в этом случае на уличные манифестации вышли работающие граждане, которых объединили общие льготы.
Ведь встал, к примеру, не только железнодорожный транспорт. Забастовали и учителя. В школах праздник непослушания, вот только кто будет присматривать за подростками, которые оказались без дела, или за маленькими детьми? Буржуа, предприниматели, простые рабочие, понимая, за что борются госслужащие, не разделяют их гнева.
«Елисейские поля забиты полицейскими машинами и техникой. И патрулируют их мальчики с автоматами. Лувр работает. А Гран Пале закрыт. «Сотрудники не смогли добраться до работы», — говорят две мёрзнущие на входе девочки из охраны, — пишет в своём аккаунте в соцсетях Наталия Бабасян. – Выглядит это всё, как охрененная борьба трудящихся за свои права. На самом деле это натуральное бл…ство. Потому что наказывают эти люди не правительство. А своих сограждан и туристов. Именно они давятся в транспорте, чтобы доехать до работы в оставшихся автобусах. У них рушатся планы, теряются деньги, пропадают билеты…
Но я точно знаю тех, кому забастовка принесёт немалую выгоду. Это все виды такси. Цены на него уже космические. Это прокатчики велосипедов и электросамокатов. Именно их предлагают как альтернативу гражданам, желающим свободно передвигаться по городу. Всё кафе и прочие заведения вокруг вокзалов. Потому как застрявшим людям надо есть. Гостиницы, в которых сразу поднимаются цены на свободные номера. Те, кто не уехал, не могут жить на улицах. Потом можно будет посчитать всё остальное».
Забастовка объявлена бессрочной. Но вряд ли это будет так. И не потому, что Макрон пойдёт на попятную. Бардак продлится пару недель, а потом многие проблемы (особенно транспортные) разрешатся. Скаредный галл не позволит туристу, который собрался в предновогодний Париж, отменить поездку и не привезти на растрату свои денежки. Потрясений ожидать не приходится. Народ будет бастовать, ну а реформа пойдёт своим чередом, несмотря на манифестации, потому что её поддерживает большинство.
Может показаться, что мы не сочувствуем бастующим. Французским — нет. Но это не значит, что мы в принципе против забастовок. Потому что российские железнодорожники не живут в шоколаде и им есть что предъявить своему работодателю.
Бастующая Франция
Заметил, что в Сети очень мало информации о всеобщей забастовке во Франции в ноябре-декабре 1995 года. Вспомнил, что в январе 1996 года написал об этой забастовке статью для газеты “Смена”. Предлагаю всем интересующимся новейшей историей рабочего движения. На самом деле – эта забастовка 20-летней давности была очень важной. Она показала, что европейское рабочее движение, деморализованное распада “социалистического лагеря”, начало “подниматься с колен”.
В конце ноября – в декабре прошлого (1995) года во Франции прошли бурные массовые забастовки: работники городского транспорта и железнодорожники парализовали наземное движение; служащие аэропорта и компании Air France – воздушное сообщение; газовики прекратили подачу газа; персонал банков – финансовые операции; работники почты и телеграфа перестали обслуживать клиентов; шахтёры – выдавать на-гора; докеры – разгружать суда; служащие атомных электростанций оставили Францию без электроэнергии; вместе с бастующими рабочими и служащими выражали своё недовольство студенты университетов и учащиеся лицеев. В некоторых городах Франции (например, Марселе) забастовки продлились вплоть до Нового года.
В конце ноября – в декабре 1995 года во Франции прошли бурные массовые забастовки
По всей стране прокатились массовые манифестации, которые часто выливались в уличные сражения с полицией. Манифестанты распевали «Интернационал» и выкрикивали революционные лозунги. Повсюду развевались красные флаги и возводились баррикады. Железнодорожный вокзал в Нанте (город на западе Франции) был сожжён дотла. Такого Франция не переживала давно – с мая 1968 года.
«Гроздья гнева»
Нынешние события во Франции разразились не вдруг. Гроздья гнева стали вызревать ещё во время правления социалиста Франсуа Миттерана. И причин для этого было более чем достаточно. Во время выборов 1981 года девиз Миттерана был прост: «Изменить жизнь!». И надо отдать социалистам должное: они её изменили. За годы их правления армия безработных увеличилась (по официальным данным) до 2 миллионов 600 тысяч человек. Попытки министра финансов Клода Береговуа обуздать инфляцию привели к понижению реальной заработной платы и эрозии социальной защищенности. Зато сами социалисты не раз были замешаны в финансовых аферах.
Банкротство политики социалистов привело к тому, что 1993 году выборах в Национальное собрание победили неоголлисты во главе с известным бизнесменом Эдуардом Балладюром, который и стал премьер-министром Франции. Неоголлистское правительство отнюдь не стремилось поправить положение с помощью популизма. Даже наоборот: оно стало использовать жёсткие меры в экономике и социальной сфере. Так, министром внутренних дел был назначен человек с лицом Фернанделя – Шарль Паскуа. Этот на вид добродушный человек издал отнюдь не добродушные законы против иммигрантов. На предприятиях госсектора начались массовые увольнения рабочих и служащих. Был издан закон о “профессиональных договорах”, который предусматривал установление минимальной заработной платы для молодёжи (на 20 процентов ниже официального минимума). Таким образом правительство Балладюра хотело создать новые рабочие места и ликвидировать задолженность соцсектора.
Ответ со стороны трудящихся не заставил себя долго ждать. В октябре 1993 года разгорелась забастовка наземного персонала авиакомпании Air France. Она началась в ответ на попытки проведения в жизнь правительственного плана “восстановления равновесия”, который предусматривал увольнение четырёх тысяч служащих наземного персонала этой авиакомпании и понижение заработной платы на 1,5-2 тысячи франков.
Забастовка началась 12 октября в аэропорту Ройсси (Roissy) и продлевалась каждый день. К забастовщикам Ройсси присоединился персонал других крупнейших аэропортов – Орли и Бурже. Забастовщики проявили небывалую решимость и радикализм действий. В Орли они, чтобы самолёты не могли подняться в воздух, захватили взлётно-посадочные полосы и разожгли на них костры. Они даже дрались со спецподразделениями полиции (CRS), которые были посланы очистить взлётно-посадочные полосы. Забастовщики вынудили все крупнейшие профсоюзные объединения Франции поддержать их.
Правительство Балладюра отступило и удовлетворило все требования забастовщиков. Министр транспорта Боссон впоследствии заявил, что забастовка рабочих Air France напоминала события мая 1968 года. Но на этом беды правительства Балладюра не прекратились. Уже в ноябре 1993 года 15 тысяч государственных служащих вышли с протестами против запланированного сокращения рабочих мест. Вскоре последовали забастовки шахтёров Меца. В декабре – забастовка работников образования. 16 января 1994 года 1 миллион человек выразили своё несогласие с планами сокращения расходов на светское образование. В феврале прошла забастовка банковских служащих. В марте 5 тысяч служащих телекомпаний участвовали в манифестации против переквалификации персонала.
3 марта 50 тысяч молодых людей по всей стране вышло на улицы, чтобы высказать свое несогласие с законом о «профессиональных договорах». Протест молодёжи ширился. Уже 10 марта протестующих, было 100 тысяч. 17 и 31 марта – около 250 тысяч. 7 апреля состоялась забастовка работников общественного транспорта.
Кабинет Балладюра так и не смог пройти между Сциллой экономического кризиса и Харибдой социального недовольства. Симптомы последнего проявились в результатах недавних выборов президента республики. Резко увеличили свой электорат “крайние”. Представительница троцкистской организации «Рабочая борьба» Арлетт Лагийе собрала 5,37 процента голосов, составляет примерно 1 миллион 600 тысяч избирателей. Лидер “Национального фронта” Жан-Мари Лё Пен получил 15 процентов голосов. Увеличили свой электорат коммунисты. Их представитель взял 8 процентов голосов. Балладюр же уступил Жаку Шираку (тоже неоголлисту), который во втором туре с небольшим перевесом обогнал социалиста Лионеля Жюспена и сменил Миттерана на посту президента.
Жак Ширак не стал отказываться от жёсткой политики своего товарища по партии Балладюра. Новый премьер – министр Ален Жюппе, чтобы ликвидировать задолженность соцсектора (230 миллиардов франков), выдвинул план резкого сокращения расходов на социальные нужды, что и явилось последним толчком к тем событиям, которые только что потрясли Францию. Первыми забастовку объявили железнодорожники. Профсоюзы – особенно связанная с коммунистами Всеобщая конфедерация труда и “Рабочая сила» – делали всё возможное, бы её распространить на другие отрасли госсектора экономики.
Почему всегда послушные профсоюзы стали вдруг организаторами борьбы с правительством? Собака здесь зарыта неглубоко. План Жюппе реформы системы управления социальной защитой грозит многим аппаратчикам профсоюзов потерей мест. Поэтому по приказу руководства мелкие чиновники профсоюзов стали инициаторами забастовок. Так как на этот раз профбонзы были заинтересованы эффективном проведении забастовок, они не стали препятствовать тому, чтобы рабочие проявляли максимум инициативы.
Среди населения забастовка пользовалась большой популярностью, хотя многим из-за транспортного паралича приходилось пешком ходить на работу. Накануне Рождества, согласно опросам общественного мнения, забастовщикам симпатизировало 67 процентов французов. В целом же бастовало немногим более 1 миллиона человек.
Правительство Жюппе вынуждено было отступить. Реформа системы социальной защиты не отменена. Но многие её аспекты Жюппе обещал пересмотреть.
Каковы параллели?
Последние события во Франции многие обозреватели ставят в один ряд с событиями мая 1968 года, когда в Латинском квартале Парижа шли бои студентов с полицией, и по всей стране бастовало 10 миллионов человек.
Майские демонстрации 1968 года шли под следующими лозунгами: «Де Голль — в отставку!», «Счастливого юбилея, де Голль!», «Прощай, Шарли!»
Некоторые внешние элементы действительно общие: тогда во главе Франции стоял генерал де Голль, сейчас – голлист Жак Ширак; тогда первыми в борьбу включились студенты, сейчас тоже они стали как бы детонатором взрыва (ещё в ноябре в десятках университетских городков прошли демонстрации с общим требованием – увеличить ассигнования на нужды-образования). Но тогда всеобщая забастовка разворачивалась вовсе не на фоне экономического спада (как теперь). Наоборот: это было время, когда реальные доходы трудящихся росли в среднем на 5 процентов в год. С 1958 по 1968 год во Франции вдвое увеличилось число владельцев автомобилей, телевизоров – в пять раз, более миллиона французов купили загородный дом.
Экономический бум привёл к «беби-буму»: демографическая ситуация изменялась очень быстро, что приводило к определённым социальным диспропорциям. В 1968 году треть населения Франции составляли молодые люди в возрасте до 25 лет. 500 тысяч из них учились в университетах (для сравнения: в 1946 году студентов было 123 тысячи, в 1961 году – 203 тысячи). Так, в 1964 году в университет Нантер было принято 2300 студентов, в 1968 году эта цифра увеличилась в шесть раз. И именно в университете Нантер начались студенческие волнения, которые затем охватили другие университеты Парижа.
С 1960 года число безработных возросло на 70 процентов – это более 500 тысяч человек (по данным профсоюзов – 700 тысяч). Четвертую часть безработных составляли выпускники школ и университетов. Более половины безработных было моложе 25 лет. Конечно же, плоды экономического бума доставались отнюдь не всем: 6 миллионов французов жило за чертой бедности. За бум приходилось платить увеличением трудовой недели: в 1936 году правительство Народного фронта ввело 40-часовую рабочую неделю, де Голль увеличил её продолжительность до 45 и более часов.
Именно во время экономического бума перед Францией остро встала проблема иммиграции: в 1968 году во Франции проживало 3 миллиона иммигрантов. В основном это были жители бывших французских колоний, которые приехали в метрополию искать лучшей доли. Так, только на парижских заводах автомобильной компании “Ситроен” работало 40 тысяч иммигрантов.
Потом – позиция профсоюзов, в частности ВКТ, была в 1968 году гораздо более выжидательной, чем теперь. Коммунисты тогда до последнего препятствовали тому, чтобы забастовка стала всеобщей. Они организовывали однодневные и даже одночасовые забастовки. А нередко и заменяли их составлением петиций и протестами.
Сама забастовка в 1968 году была более массовой. 13 мая вышли на демонстрацию рабочие самых разных отраслей: в Париже – 1 миллион человек, в Марселе – 50 тысяч, Тулузе – 40 тысяч, Бордо – 50 тысяч, Лионе – 60 тысяч.
В 1968 году остро стоял политический вопрос, который ныне затрагивался мало. Тогда многие проявляли недовольство режимом личной власти генерала де Голля. Майские демонстрации шли под следующими лозунгами: “Де Голль – в отставку!”, “Счастливого юбилея, де Голль!”, “Прощай, Шарли!”.
Есть и другой важный момент – идеологический. События 1968 года были насквозь идеологизированы. Большой популярностью среди студенческой молодёжи пользовались троцкистские и маоистские организации. Лидерами студентов были анархист Даниель Кон-Бендит и троцкист Ален Кривин. В мае 1968 года бурно формировалась леворадикальная молодёжная субкультура. Стены университетов пестрели надписями типа: “Запрещено запрещать!”, “Творчество. Непосредственность. Жизнь!», “Вся власть воображению!’, “Возможно всё!” и т.д.
На этот раз события быта менее идеологизированы. Их участники ставили на первый план прежде всего социальные и экономические вопросы. Но объединяет события 1968 года и 1995-го проявление одной традиции – традиции социального сопротивления, наличие которой, по Никколо Макиавелли, является основным признаком демократии.
События 1968 и 1995 годов позволяют сделать также следующий вывод: рыночная экономика успешно преодолевает социальные проблемы только в периоды стабильности; в периоды же динамичного роста или прогрессирующего спада она с социальными проблемами не справляется, что и приводит к взрывам недовольства.