Хищные вещи века стругацкие о чем
Почему Стругацкие изменили своё отношение к миру «Хищных вещей века»?
Наверняка вы читали захватывающий псевдодетектив «Хищные вещи века». А если нет, прочитайте — как минимум получите удовольствие от сюжета.
В повести разворачивается поиск источника хитрого волнового наркотика, пристрастие к которому губит людей одного за другим. А фоном для этого действия служит сонный портовый городок, где большинство жителей видит смысл существования лишь в бесконечных удовольствиях. Сытая, бездуховная, убогая жизнь — то, что позже философы и социологи назовут обществом потребления.
Стругацкие предсказали множество явлений если не современности, то хотя бы начала XXI века: сериалы (в книге упоминается второсортный сериал «Роза салона»), увлечение бодмодом (артики), радикализм (интели) и экстрим (рыбари). Самовыражение через пищу, пусть и не в виде поедания мозга живой обезьяны, как в книге, тоже воплотилось в современности — посмотрите в любой модный инстаграм-аккаунт.
Писатели первоначально испытывали такое отвращение к созданному ими миру, что, по совету их коллеги Ивана Ефремова, дополнили повесть подзаголовком «Книга первая. Авгиевы конюшни», для печати в издательстве «Молодая гвардия». Потому что в противном случае выходила западная фантастика, основанная на страхе перед будущим, которую сами же братья высмеяли в книге «Понедельник начинается в субботу». Таким образом, мир неназванного города Стругацкие уподобили раковой опухоли, которую предстояло вырезать прогрессивному коммунистическому обществу. 
Обложка первого отдельного издания
Фото: ru.wikipedia.org
Как ни странно, несмотря на явную авторскую антипатию к вымышленной «Стране Дураков», писатели получили разгромную критику за то, что недостаточно открытым текстом дали негативную оценку описываемому в повести капиталистическому миру.
И вот тут возникает вопрос, всё ли в этом мире однозначно плохо? И есть ли вообще альтернатива, в которой можно жить? Что стало с СССР, мы с вами уже знаем. Жить в каком-нибудь современном теократическом государстве тоже мало кто захочет. Гораздо приятнее сетовать о всеобщей бездуховности, окружив себя всеми благами ненавистного общества потребления. Вообще любые попытки насильно, железной рукой привести общество к духовности обречены на провал. 
Борис Стругацкий, 2006 г.
Фото: Сергей Валерьевич Бережной, ru.wikipedia.org
И Стругацкие не могли этого не понимать, поэтому со временем изменили своё отношение к этому миру. Повесть от этого не стала хуже или лучше, ведь смысл произведения всегда больше того, что вкладывает в него автор. В одном из интервью Борис Стругацкий сказал:
Этот мир убог, консервативно гомеостатичен, нравственно бесперспективен, он готов снова и снова повторять себя, — но! Но он сохраняет свободу, и прежде всего — свободу творческой деятельности. А значит, по крайней мере, научно-техническому прогрессу остаются шансы на развитие, а там, глядишь, и потребность в Человеке Воспитанном возникнет в конце концов, а это уже надежда на прогресс нравственный… В любом случае, из всех реально возможных миров, которые я могу себе представить, Мир Потребления наиболее человечен. Он — с человеческим лицом, если угодно, — в отличие от любого тоталитарного, авторитарного или агрессивно-клерикального мира.
И действительно, хочешь деградировать — деградируй, но никто не мешает развиваться. Это инфантильно — тосковать о строгой воспитательнице, которая привьёт вкус к творчеству и созиданию. Человечность мира потребления заключается и в том, что он не приемлет насилия. Да, человеческая жизнь в нём ценится как жизнь потенциального потребителя, но какое это имеет значение? 
Обложка первого издания
Фото: Роберт Авотин, ru.wikipedia.org
Из другого интервью Бориса Стругацкого:
Мы поняли, что этот мир, конечно, не добр, не светел и не прекрасен, но и не безнадёжен в то же время, — он способен к развитию. Он похож на дурно воспитанного подростка, со всеми его плюсами и минусами. И уж во всяком случае, среди всех придуманных миров он кажется нам наиболее ВЕРОЯТНЫМ. Мир Полудня, скорее всего, недостижим, мир «1984», слава богу, остался уже, пожалуй, позади, а вот мир «хищных вещей» — это, похоже, как раз то, что ждёт нас «за поворотом, в глубине». И надо быть к этому готовым.
Кстати, в переводе на английский повесть называется буквально «Последний круг рая» (The final circle of Paradise). Это о чём-то, да говорит.
Хищные вещи века (повесть)
Хищные вещи века (повесть)
«Хи́щные ве́щи ве́ка» — научно-фантастическая повесть советских писателей Аркадия и Бориса Стругацких, написанная в 1964 году, и публиковавшаяся в СССР в 1965 году, затем, после долгого перерыва — в 1990 году.
Содержание
Сюжет
Бывший бортинженер, один из главных героев повести «Стажёры» Иван Жилин, ныне сотрудник спецслужбы Совета Безопасности, прибывает в некий южный курортный город. Воспоминания и размышления Жилина позволяют представить мир, в котором происходят события. Этот мир будущего отличается от коммунистических утопий, которые изображались Стругацкими в их более ранних романах. Прирост населения внеземных колоний превысил прирост населения Земли. Коммунистический строй не является всепланетным, сохраняются национальные и монархические государства, в некоторых из которых происходят внутренние вооруженные конфликты и даже не решена проблема голода. Совет Безопасности стремится к разоружению таких государств. Одним из разоруженных государств является то, куда прибывает с заданием Жилин. Ранее Жилин уже бывал здесь, участвуя в вооружённом конфликте на стороне иностранных добровольцев и местных жителей, подавлявших фашистский мятеж.
Жилин проходит таможенный контроль и поселяется в доме у вдовы, сдающей комнаты туристам, знакомится с ее детьми и обстановкой в городе. Он обнаруживает общество, пресыщенное изобилием и множеством доступных удовольствий, с четырёхдневной рабочей неделей, но необременённое духовными запросами. Интеллектуальное оправдание обывательским настроениям дает доктор философии Опир, с которым Жилин встречается за обедом. Краткая суть философии «неооптимизма» Опира сводится к тому, что в течение всей истории люди стремились к недостижимому удовлетворению своих самых простых потребностей, и вот наконец развитие науки и техники дало им эту возможность, все потребности людей удовлетворены, люди счастливы, и цель человечества, наконец, достигнута.
Жилин пытается найти Римайера, который прибыл по тому же заданию ранее, находит его в отеле, обрюзгшего и опустившегося, стремящегося поскорее отвязаться от посторонних. Возле Римайера находятся подозрительные люди, и единственное, что добивается от него Жилин — это информация, что с целью их задания связаны «рыбари». Жилин находит «рыбарей» и понимает, что это молодёжь, которая от скуки занята экстремальными, опасными развлечениями, и что не будь Жилин межпланетником, он мог бы погибнуть. Жилин догадывается, что Римайер, возможно, именно поэтому дал ему неверный след, рассчитывая на его гибель. Жилин выясняет, что в городе есть какой-то «слег», о котором все знают, но говорить о чём считается крайне оскорбительным. Жилин понимает, что «слег» — видимо и есть объект его задания.
Жилин узнаёт о существовании тайного общества «меценатов», проникает на их ночное собрание и, будучи раскрыт, вынужден драться с несколькими членами общества. Как выясняется позже, цель преследуемого общества — приобретение произведений искусства и уничтожение их на своих тайных собраниях.
Для широких масс устроено другое развлечение, бесплатные сеансы коллективной волновой психотехники, устраиваемые на центральной площади, так называемая «дрожка». При посещении «дрожки» Жилиным она была обстреляна с аэропланов гранатами со слезоточивым газом и пулемётами. Выясняется, что это акция «интелей», возмущенных бездумным и бессодержательным стилем жизни обывателей. В свою очередь, обыватели ненавидят «интелей».
Затронутые проблемы
Роман считается в наше время чуть ли не самым актуальным из творчества Стругацких, ибо они угадали основные черты «общества потребления» ещё в середине 60-х годов. Довольно очевидно, что современное западное — а все больше и российское — общество приобретает черты, все более сходные с обществом романа.
Читая повесть Стругацких, среди описываемых развлечений мы легко узнаем такие современные реалии, как рэйв («дрожка»), нынешнее увлечение «экстримом» («рыбари»), антиглобалистов и радикалов («интели») и т. д. «Слег» имеет определенное идейное сходство с первитином и дезоморфинм — делается в домашних условиях из грошовых общедоступных продуктов с использованием их нецелевых возможностей. В то же время от действия слега можно провести параллель к зависимости от «виртуальной реальности».
Философия доктора Опира очень похожа на теорию «общества развлечений».
В романе затронуты проблемы соотношения духовных и телесных потребностей человека.
Хищные вещи века — ох, как же были правы Стругацкие
Автор kbaott, 12.08.2017 | Просмотров: 3 409 | Печать
Повесть «Хищные вещи века» была написана братьями Стругацкими в далеком 1964 году, а опубликована в 1965 (позже в 1980). Как же давно это было и как точно братья в этой повести вывели формулу будущего, такого далекого от них и такого знакомого нам. Читаешь повесть и думаешь, ага вот он стиль Стругацких — минимум объяснений: кто такие эти «рыбари», «слегачи», что такое «дрожка»? Но, продвигаясь по тексту, потихоньку начинаешь узнавать знакомые явления, которые у нас, сейчас, тут, называются по-другому, но по сути существуют, цветут и пахнут.
Мы, слава б-гу, еще не дошли до состояния «Града обреченного», хотя есть мысли, что мы уже давным-давно живем в Эксперименте и просто не замечаем этого. Привыкли поди. Да это и не важно, Эксперимент — есть Эксперимент, а вот «хищные вещи» нас поглотили и переваривают. Вот объясните мне, как… как Аркадий и Борис Стругацкие в середине 60-х годов смогли взять и так точно предсказать начало XXI века?! Как, я вас спрашиваю!? Ну, наркотики всегда были, черт с ними, это предсказывать не надо. Но как они смогли предсказать именно «хищные вещи»? Сейчас нас окружают эти вещи: планшеты, ноутбуки, смарфоны, айпады и айфоны, интернет, танки и прочий высокотехнологичный шлак, от которого мозг усыхает и морщится.
Кстати, к слову, повесть меня разочаровала тем, что она не похожа на творение Стругацких в литературном плане. Она не так легко читается, как, скажем, те же «Пикник…» и «Отель…», сюжет тоже не ахти какой. Причем она по угловатости чем-то напоминает «Второе нашествие марсиан» — нет «прилипания глаза к строке», когда невозможно оторваться от чтения, не затягивает в себя. Но зато какая тут точность в описании того, что поглотит умы людей через 50 лет!
В «Комментариях к пройденному» Борис Натанович сказал:
Мы поняли, что этот мир, конечно, не добр, не светел и не прекрасен, но и не безнадёжен в то же время, — он способен к развитию. Он похож на дурно воспитанного подростка, со всеми его плюсами и минусами. И уж во всяком случае, среди всех придуманных миров он кажется нам наиболее ВЕРОЯТНЫМ. Мир Полудня, скорее всего, недостижим, мир «1984», слава богу, остался уже, пожалуй, позади, а вот мир «хищных вещей» — это, похоже, как раз то, что ждёт нас «за поворотом, в глубине». И надо быть к этому готовым.
О мире «Полудня» вообще говорить не стоит, так как это самая фантастическая фантастика, которую можно представить себе в нашем будущем. Мир «1984» я бы так быстро не отметал, он остался позади, да, но что-то у меня такое предчувствие, что он еще вернется. А вот мир «хищных вещей» мы нынче наблюдаем во всей его гротескной красоте и уродстве в одном флаконе.
Технический прогресс шагает семимильными шагами, ученые заглядывают в такие темные уголки нашего бытия, куда даже фантасты не заглядывали. Все круто. Но тут же рядом высокие технологии стоят на службе у анонимусов и эти же высокие технологии преследуют одну цель — создать и воспитать как можно больше «слегачей» и чтоб на «дрожку» ходило как можно больше народа.
Знаете, когда я принимаю на ремонт очередной компьютер или ноутбук, то клиент в большинстве случаев трясется над своими фоточками на жестком диске и чтоб «одноглазники не удалились». А «танкисты» названивают каждые полчаса с требованием скорее починить, а то премиум аккаунт пропадает. И это не школота, это здоровые дядьки и тётьки! Ладно пацанва — у них возраст такой, что поиграть охота. Но когда из-за WOT переживает пятидесятилетний мужик, это как-то напрягает. И таких примеров настолько много, что перечислять их нет смысла — каждый сам видит это вокруг себя и, даже быть может, принимает горячее участие в акте поклонения «хищным вещам века».
«Дрожка» ничего не напоминает? Ночные клубы, тусовки, похоже? Еще как похоже: только наркотики пока не световые, а химические. А потом превращение в мычащее нечто, непонимающее где оно и что оно. А «рыбари», которые «рыбарят»? Современный экстрим, когда крутые парни и девушки пускаются в опасные для здоровья и жизни утехи, только чтобы занять себя. А те кому это не под силу или не интересно, кто? Правильно — лохи. А «интели», которых все ненавидят. Неправда ли похоже на сегодняшнее отношение к неглупым, к тем, кто не ходит на «дрожку», не «рыбарит» и «слэгом» не увлекается? Не тусуешься — лашшара! И чем менее ты подвержен влиянию хищных вещей — тем хуже для тебя, ты — лошара. А кто хочет быть лошарой? Никто, вот и приходиться приобщаться к массовой культуре исходя из физических и финансовых возможностей.
В «ХВВ» Жилин мечтает об космической экспансии, чтобы встряхнуть людей и дать им что-то, чем можно было бы их занять. Но им это не интересно, лучше к рыбарям или на дрожку (т.е. поиграть в опасные и кровавые игры или пойти на массовый гипноз). Но у нас-то хватает забот, у нас есть насущное содержание нашего существования, но его проще не замечать, а лучше поиграться в WOW или в WOT.
Всё Стругацкие предсказали, ну кроме изобилия, и даже свободу предсказали. А вы сейчас скажете — так ведь в нашей реальности нет никакой свободы! Ну то есть она есть, но она не настоящая — с невидимыми, но непробиваемыми границами. А вы уверены, что в «ХВВ» свобода настоящая? Не-а… Свобода эта подлая. Тут стоит обратить внимание на другую повесть Стругацких. Помните, что Редрик Шухарт попросил у «Золотого шара»? СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ! А мог ли «Золотой шар» дать настоящее счастье? Не думаю. Зона это великая обманка, она всегда обманывает. Вот и в «ХВВ» эфемерная свобода, которая дает виртуальное счастье. «Хищные вещи века» перекликаются в этой части с «Пикником на обочине» — в «Пикнике…» у людей еще было что-то такое, ради чего стоило жить и барахтаться, но там же уже зарождались «хищные вещи».
Я не борец за духовность, я не призываю людей выбросить айфон и идти учиться на космонавта или никуда не ходить, отречься от интернета, сидеть дома и читать книжки. Нет, это слишком пафосно и далеко от реалий нашей жизни. Я просто показываю пальцем на всех вокруг и на себя в том числе — мы все потребители. Все до единого. Это пакостный мир и стал он таким только благодаря нам всем. Нам подсовывают и мы жррррём! Причмокивая! Нам подсунули виртуальные наркотики и мы утонули в них, нам подсунули фингербокс и мы сношаем его пальцами до изнеможения, нам подсунули спиннеры и мы самозабвенно крутим их. Что там дальше? Как насчет…
Если птице отрезать ноги… и руки отрезать тоже… то птица умрет… со скуки… потому что… сидеть… не сможет.
Рецензия на книгу Хищные вещи века. АБС
Теперь о сюжете, для тех, кто не читал, пройдусь пунктиром
Книга написана о космолетчике на пенсии — Иване Жилине. Он прибывает в южный курортный город в некоей маленькой стране. Ещё несколько лет назад он участвовал здесь в подавлении фашистского мятежа, теперь он обнаруживает привлекательную, внешне совершенно благополучную жизнь. По уровню материального достатка здесь практически коммунизм, по уровню сознания населения — обычное буржуазное мещанское общество.
Общество потребления. А кому скучно, те развлекаются в смертельно опасных подземельях, уничтожают произведения искусства на тайных сборищах, организуют бесцельные «демонстрации» протеста. У Жилина есть миссия, детективного плана. Общество гибнет от нового наркотика, о котором ничего не известно. Воздействие его губительно. Иллюзорная жизнь под действием слега настолько ярка и привлекательна, что после неё реальная жизнь кажется пресной и серой. Те, кто принял передозировку «слега» не возвращаются в реальность. Они умирают с глупой счастливой улыбкой на лице. Жилину становится известно, что про «слег» в городе знает каждый ребёнок, но, несмотря на это, разговоры о слеге считаются крайне неприличными, и выйти на распространителей или создателей весьма трудно. И совершенно не понятно, как в этим бороться.
Что было дальше — читайте книгу.
Меленьтев, зам. главного редактора «Молодой гвардии» после редакционной читки книги сказал так: « «Это толстовство, мы за экспорт революции, и вы нас не собьете. Извольте, чтобы в конце стало ясно: 1. Что Жилин не один. 2. Что никаких столетних разговоров быть не может. 3. Что Жилин намерен опираться на прогрессивные силы страны и заниматься не воспитанием, а делами похлеще».
То есть в таких исторических условиях созидалось произведение. Удивительно, что его еще не сильно «покоцали» и почти не изуродовали. Напечатали, ура! Успех, как всегда.
А вам, читателям предстоит решить для себя, плох ли этот мир? Ведь оппонент Стругацких, которого они не называют в своих воспоминаниях, уже в 90-е годы, после подготовки книги к переизданию без сокращений и изменений сказал: «Чем плох этот мир? Ведь человек в этом мире – свободен. Хочешь – обжирайся и напивайся, хочешь – развлекай себя нейростимуляторами, хочешь – предавайся персональному мазохизму. Но с другой-то стороны: хочешь учиться – учись; хочешь читать – читай, все, что угодно и сколько угодно; хочешь самосовершенствоваться – пожалуйста; хочешь, в конце концов, чистить и улучшать свой мир, хочешь драться за достоинство человека – ради бога! – это отнюдь никем не запрещено, действуй, и дай тебе бог удачи! Ты волен в этом мире стать таким, каким сможешь и захочешь. Выбор за тобой. Действуй».
Мышь прямо задумался. Крепко задумался. Вот начал мышь совершествоваться. Достиг почти просветления уровня будды. А кругом осталось жующее быдло. И оно как болото, обступило вокруг, разлилось. Тону. И и захотелось найти такой вот слег и уйти на фиг в параллельную реальность, как Римайер, и никакой Жилин меня бы не вытащил, потому что права на это у него нет. Я ж свой выбор сделал. Измениться самому, а среде остаться прежней? Возможно ли такое сосуществование? Да вот нашелся местный Жилин, в жизни нашелся, ура ему, пушистому.
Аркадий и Борис Стругацкие «Хищные вещи века»
Хищные вещи века
Повесть, 1965 год (год написания: 1964); цикл «Предполуденный цикл»
Язык написания: русский
Перевод на английский: — Л. Ренен (The Final Circle of Paradise) ; 1976 г. — 1 изд. Перевод на немецкий: — Х. Кюбарт (Die gierigen Dinge des Jahrhunderts) ; 1981 г. — 4 изд. Перевод на французский: — М. Баррьер (Le dernier cercle du paradis) ; 1978 г. — 1 изд. Перевод на чешский: — Л. Дворжак (Draci méno stoleti) ; 1985 г. — 1 изд. Перевод на эстонский: — М. Вага (Ajastu ahistavad asjad) ; 1968 г. — 1 изд. Перевод на польский: — Э. Скурская (Drapieżność naszego wieku) ; 2003 г. — 1 изд. Перевод на болгарский: — Р. Бърдарска (Хищните вещи на века) ; 1987 г. — 1 изд. Перевод на венгерский: — Д. Вейс, Г. Берты (A század ragadozó tárgyai ) ; 2018 г. — 1 изд. Перевод на сербохорватский : — М. Чолич (Grabljive stvari stoleća) ; 1987 г. — 1 изд.
Жизнь, казавшаяся когда-то почти недоступной утопией — где проблема материального достатка благополучно разрешена, все потребности утолены, и только знай придумывай новые, всё более изощрённые желания, «чтоб было весело и ни о чём не надо было думать». Какие вопросы ставит перед человеком новое общество? Разобраться в реальности курортного европейского городка придётся бывшему космодесантнику Ивану Жилину. Стругацкие поднимают философскую проблему «хищных вещей века» задолго до её первых воплощений в действительность.
Беловой вариант из папки «Хищные вещи века». На его основе в 1997 г. С. Бондаренко с согласия БНС проводилось восстановление канонического текста повести. На основании белового варианта и первых изданий повести редколлегией Полного собрания сочинений в 2013 г. был восстановлен авторский текст в концовке повести — во фразе «Чем же таким ваш мозг отличается от мозга Рабле, Свифта, Ленина, Эйнштейна, Макаренко, Хемингуэя, Строгова?» (в изданиях 1996–2012 гг. из авторского перечня выпали фамилии Макаренко и Хемингуэя).
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 150
Активный словарный запас: средний (2768 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 49 знаков — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 44%, что немного выше среднего (37%)
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
Братья Стругацкие — чрезвычайно интеллектуальный литературный дуэт. Дело тут не только в писательском мастерстве и умении вкладывать мощную философскую идею в свои произведения. Но это ещё и талант давать своим детищам названия, которые бы максимально давали представление о чëм предстоит прочесть в их романе.
Поначалу описываемая в городке жизнь кажется очень уютной и почти беззаботной. Большая часть населения города занята в сфере услуг, обслуживая туристов. Жизнь течёт размеренно и неторопливо. Но постепенно, сначала лёгкими мазками, перед читателем обнажается нелицеприятная антиутопия. Люди выхолощены, поделены на касты, враги общества показаны средствами массовой информации благодетелями, а те, кто пытаются растормошить остальную инертную часть общества, объявлены врагами. И, несмотря на то, что главной целью Жилина является обнаружение сети сбыта синтетического наркотика, зависимостей у общества обнаруживается ещё больше.
В финале авторы дают неутешительный прогноз: общество потребления обречено, ибо оно становится жертвой «хищных» вещей, отдаваясь им совершенно добровольно, жертвуя здравомыслием, свободой мысли и вообще будущим. А самое поразительное в том, что описанный им пессимистичный сценарий в отдельно взятом городке воплощается в сегодняшнем обществе в мировом масштабе.
Пророческая повесть, написанная более полувека назад воплотилась в реальность и на сегодняшний день уже не является фантастикой. Вопрос лишь в том, сможет ли какой-то гипотетический Иван Жилин нашего времени разгадать тайну упадка нынешней цивилизации или же истребление разумности хищными вещами продолжится? Ответ заключается в каждом из нас — таков ответ авторов.
«Хищные вещи века» — наверное одно из тех произведений, после которого я почувствовал себя полностью разбитым. Не потому, что повесть какая-то не такая, а потому что все предостережения Стругацких о наступлении мира безликих обывателей, века безыдейного потребительства сбылись. И наиболее остро это понимаешь, когда читаешь и видишь насколько же авторы были точны в своих предсказаниях, насколько десятилетий вперед они заглянули, насколько актуальную на сегодня тему подняли. И от этого ощущения становится страшно, и теперь мне некуда от него деваться.
Теперь авторы бьют по больному. Если в «Стране багровых туч» они показывали геройство и духовную силу, а в «Стажерах» предлагали методы борьбы в проступившей в обществе нищетой духа, то в данном произведении предостерегают: эта нищета уже наступила по всем фронтам. Но тем не менее она не имеет глобальный характер, а сосредоточилась в отдельном городе N, от чего получился такой кладезь порока и низменных потребностей, или как уже упомянуто в повести — заповедник, город деструктивного изобилия, конгломерат дураков. Так или иначе от этого не легче, так как, читая эти строки в 2015 году, видишь картину намного глобального толка, чем задумывалось авторами изначально.
Главный герой тем и занимается: пытается отыскать источник загрязнения, того, кто создает и распространяет эту заразу среди людей. Но выводы, к которым приходит Иван Жилин к концу истории, говорят сами за себя. Этим авторы еще раз подчеркивают болезненность такого общества, порочность и его духовную нищету. Ложность представлений о благополучии, о человеческом счастье, ложные мировоззренческие основы приводят такое общество к саморазрушению, к самоуничтожению. И это самый удручающий исход современного общества, реалии которого Стругацкие так точно угадали в своей, как им казалось, фантастической повести.
Посмотрите на окружающую действительность, на то, чем живет сейчас современное общество. Когда в ЦУМе закрывают книжные отделы из-за малой прибыли, а на их месте возникают бутики со шмотками и украшениями (мой город уже просто завален ими). Когда все СМИ построено на лжи и провокации, а по телевизору транслируют отупляющие реалити-шоу с меркантильностью, распутностью в главной роли, заменяя их словами «любовь» и «верность». Когда на заборах и домах можно разглядеть даже издали надписи «Спайс» граффити-баллончиком зеленого цвета с указанием телефона диллера. Да что там говорить, мы живем в век интернет-проституции (все эти молодые девушки с веб-камерами на перевес), интернет-мошенничества, потребительства еще и виртуального. И я понимаю это в свои 26, и для меня это дико, для меня это хищные вещи века. А вот для поколения более младшего, выросшего в этой среде, все это кажется совершенно обычными реалиями. И это страшно. Страшно, потому что вывод Ивана Жилина дает о себе знать.
И я понимаю, как эта повесть воспринималась тогда, какой фантастически несбыточной и футуристичной она казалась. Возможно, кто-то воспринимал все это, как юмористические зарисовки. И каким страшным пророчеством воспринимается она сейчас. Да, это говорит о том, что Стругацкие гении не только своего времени, они неповторимы в своей гениальности. И я не раз задумывался о том, откуда же они черпали свое вдохновение, откуда взяли такие точные образы нашего уже современного общества. Ответа я так и не нашел, хотя где-то в подкорке крутится мысль о западе, движениях за свободу, капитализме (хиппи, свободная любовь и все такое прочее). В последующем где-то в интервью Стругацкие смягчат свое мнение насчет наступившего «века изобилия», мотивируя это тем, что это еще и «век свободы выбора и возможностей», но как распоряжается свободой это общество и какой выбор делает — просто противно даже задумываться об этом..
Повесть гениальная, готовая пробить тебя насквозь своей горькой правдой, сама для того даже не предназначавшаяся. Наверное, только после прочтения именно этой повести якоря моего слабо оптимистичного мировоззрения сдвинулись не в лучшую сторону.
Это было не чтение, это была борьба. Борьба со сном за каждую страницу в течение двух недель. Сон всегда побеждал, обычно после 2-3 страниц. Однако я не сдавался, и продолжал свой труд. Зачем? Чтобы сформировать адекватное впечатление, нужно было дойти до конца – только так я получу право судить о произведении в целом.
Стругацких я начал читать согласно общепринятой хронологии — начал со «Страны багровых туч» — понравилось. Есть чёткий сюжет. Написано живо и интересно. Классика научной фантастики. Далее был «Путь на Амальтею». Впечатления схожие. Затем – «Стажёры». Вот тут-то уже появились очень пространные описания непонятно чего и незнамо за чем, через которые проходилось продираться, как через бурьян. Но при этом всё же присутствовал некий сюжет и элементы научной фантастики.
И вот я взялся за «Хищные вещи века». Силы воли на борьбу с этим произведением хватило лишь благодаря его малому объёму – 148 стр. Сюжета ноль (лишь в последней главе хоть что-то проясняется). Научной фантастики – ноль. Всё остальное – какой-то совершенно непонятный и бессмысленный текст.
«ХВВ» называют отличной антиутопией, где Братья проявили удивительный дар предвиденья, и события в книге сбываются сегодня. Какие события?! Их в книге НЕТ! Что они предвидели? В чём антиутопия?
Уже после первой главы у меня возникло чувство, что я что-то подобное уже читал. И – да. Это была ещё одна «антиутопия» — «Возвращение со звёзд» Лема. Во многом схожие произведения. Оба сумбурные и мною непонятые. Социальная фантастика? Увольте.
Как итог – нашёл для себя отличное гарантированное снотворное с оценкой «10». Произведению же ставлю 4 из 10.
P.S. Всё написанное отношу только на своё субъективное личное восприятие и ни в коем случае не пытаюсь принизить гениальность Стругацких или, тем более, как-то уязвить поклонников «Хищных вещей».
Самый раздражающий меня вид антиутопий — это те, в которых читателя усердно заверяют, что жить хорошо — это плохо. Что наслаждаться жизнью и иметь тысячи возможностей для кайфа — это отвратительно и ужасно, не иметь забот — мерзко, а погружаться в мир фантазий — и вовсе за гранью добра и зла.
Кстати, интересующихся хочу отослать к работам Дэвида Пирса. Идеал этого философа и учёного — как раз такой мир, в котором люди имели бы тысячи возможностей для наслаждения, включая интеллектуальные. А вообще, можно просто отстать от людей и прекратить думать, что все обязаны интеллектуально развиваться. Не спешите вопить от ужаса — если подумать, эта крамольная мысль не так кошмарна, как кажется.
Что касается выдуманных миров, снов и грёз наяву, то разве не этим испокон веков занимались все писатели? Я думала, в этом и состоит мастерство литератора. Вот Стругацкие, например, создали очень кайфовый и эскапистский мир «Хищных вещей века». И не надо снова заливать про духовную и интеллектуальную ценность — уверена, дрожка расширяет сознание и раскрывает бездны смысла получше множества философских трактатов.
В конце концов, разве книги в конечном итоге учат не добру, эмпатии и гуманности? В описанном обществе с этим как бы и нет проблем, во всяком случае, их явно не больше, чем в нашем, так не переоцененён ли этот аспект? И намного ли высокомерные интеллектуалы добрее общей массы? По мне, так нет, по мне, они часто желчны, недоброжелательны и полны неиссякаемого презрения к «быдлу». А ещё они почти всегда предаются всем тем наслаждениям, которые так рьяно поносят, только не с радостью и любовью к людям, а с ненавистью и самоедством. Как говорится, если нет разницы, то зачем платить больше?
Мир, описанный в «Хищных вещах века», идеален. Серьёзно, он идеален. В нём вообще недостатков нет — кроме тех, что являются пережитками другого устройства общества. Это не «Дивный новый мир», в котором много плюсов, но много и минусов. У людей полно наслаждений на любой вкус, но при этом я совсем не могу назвать их духовно нищими, если под духовностью не понимать беспрестанный мазохизм. Та же дрожка открывает огромный простор для фантазии, раскрепощая воображение. С эмпатией у них тоже всё в порядке — многие не одобряют насилия и жестокости. У них есть представление о романтической любви, мало отличающееся от нашего, судя по сюжету популярного сериала. У них даже есть чёткое представление о грани, за которую нельзя выходить, судя по ужасу перед слегом. Да они даже здоровья не портят — та же дрожка, как многократно подчёркивается, абсолютно безвредна. Нарочно захочешь идеальное общество придумать — не придумаешь так круто, как сделали Стругацкие. Не в пример привлекательнее всех известных мне утопий.
Да, рассказ о мозге обезьянки был впечатляющим, но, как я поняла, это был отдельный ужасный эпизод, вообще никак не характеризующий общество. Скажем, преступленией в нём не меньше, чем в нашем, но зато основная масса в целом живёт несравненно лучше. Да и преступления — не следствие показанной системы, а, наоборот, пережиток прошлого. А ещё львиную их долю совершают те самые интеллигенты. Серьёзно, если читатель больше сочувствует тем, кто бросает газовые бомбы на дрожки, чем тем, кто страдает вследствие таких нападений, у него большие проблемы с эмпатией. От такого человека чего угодно ожидать можно, каких бы там добрых и умных книжек он ни читал, я бы от такого подальше держалась. «Если во имя идеала человеку приходиться делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо», да, Жилин?
Вопрос о том, что такое слег, остаётся для меня открытым. Возможно, под его влиянием большинство людей действительно испытывают и воплощают кошмарные и деструктивные желания. В таком случае я претензий к его демонизации не имею, но и характеризовать данное общество это никак не может, судя по всеобщему ужасу перед этой штукой. Если же слег «страшен» лишь глубиной погружения, яркостью ощущений и небывалой степенью наслаждения, то вынуждена с прискорбием признать, что главный герой — психопат, который очень не хочет, чтобы люди были счастливы.
Жилин, тебе просто нужно быть проще. И проще — в данном случае значит умнее, а не глупее.
Почему же я всё-таки ставлю 8? А за этот самый мир. Спасибо Стругацким, что без своего ведома создали такой прекрасный город, в котором мне так хотелось бы жить. Именно поэтому я взяла такой ник, именно поэтому хочу постоянно напоминать себе об этих авторах. Быть может, вселенная «Хищных вещей» — моя личная грёза на личной дрожке.
Итого: плюс 8 баллов за чудесную вселенную, минус два балла за брюзжащее занудство. Как видите, моё удовольствие было не так уж сильно омрачено бомбами мизантропии.
Когда обсуждают великолепную советскую фантастику, нередко заходит разговор о невероятных прогностических талантах братьев Стругацких. Два этих интеллектуала разгоняли в литературном диалоге собственную мысль до запредельных скоростей, позволявших им выйти за плоскость реального времени и увидеть будущее. К подобным заявлениям я всегда относился скептически. Прежде всего потому, что главным авторитетом футурологической прозы считал (и, скорее всего, всегда буду считать) Станислава Лема — все-таки и собственное мышление он разгонял в одиночку. Кроме того, некоторые произведения братьев отпугивали меня избыточностью слога и несогласованностью идей.
Тем не менее за «Хищные вещи века» я взялся с твердой уверенностью в том, что произведение оправдает хвалебные отзывы, удивит меня и заставит мыслительные механизмы пыхтеть всеми клапанами. Еще как оправдало…
Не хочу перечислять все открытия, совершенные Стругацкими: в интернете и без того множество статей, в которых подробно разбирают, чем же таким в наши дни является ляпник, чем промышляют рыбари и почем продают слег. Остановлюсь на главном. Братья создали потрясающую вещь. Плавное развитие сюжета, отдаленно напоминающего футурологический детектив «Насморк», и главный герой, как две капли воды похожий на любимых лемовских персонажей (возвратившихся на Землю космонавтов), меня увлекли на читательском уровне. Но точность технического и социокультурного прогноза завладели вниманием с такой силой, что и после того как закончилась книга, я не мог перестать размышлять над ней, сколь бы то ни было болезненным.
Трудно игнорировать пугающую точность предсказаний написанного полвека назад романа, когда представители власти с телеэкранов увещевают воспитывать «квалифицированных потребителей», когда надписи на каждой третьей стене и заборе предлагают приобрести очередной «девон», «ароматические соли» и прочую отраву. Философы, историки, представители других гуманитарных наук и сами зачастую не верят в справедливость полученных в течение веков знаний и лишь оттачивают друг на друге полемические навыки. А технические гении с апломбом и небрежной снисходительностью обосновывают массам всемогущество точных наук, старательно не замечая очередного отдаления науки от морали. Все эти размышления казались занятными до тех пор, пока я не ощутил горькую авторскую иронию: вот круг интересов бесспорного профессионала своего дела сузился до мелодрам и редкого чтения романа о «неприятном человеке, резавшем лягушек»; вот сутками напролет спорят о вкусовых качествах запеченного фазана истекающие слюнями два лощеных старца; вот мчат по темнеющему небу супер-современные спутники, в то время как толпа яркой энергичной молодежи натужно блюет друг другу на ноги. Слыхали шутку? «Гагарин звонит в будущее: — Привет, потомки! Ну как вы там? В космос летаете… Кто плоская?». Извините, но мне жутковато становится от хирургической точности прогноза.
На днях я видел фотографии красивых молодых людей, в нелепых позах делающих снимки на фоне до сих пор «фонящих» ржавых автомобилей, что дремлют на улицах покинутой Припяти. Я читал о японском инженере, связавшим свою жизнь с полимерной куклой, которую он возит к родителям, кормит и одевает в дорогие наряды… Я познакомился с человеком, рисующим бесконечно прекрасные картины, общался с человеком, который бросил юридическую практику ради поварского ремесла и чертовски преуспел в этом. Вокруг обсуждают очередные сериалы, музыкальные альбомы, фильмы и спектакли. Вокруг существуют и открываются новые кружки, секции, клубы по интересам, где играют в настольные игры, обсуждают литературу, тренируют грамотную речь, учатся быть обаятельными и уверенными или предприимчивыми и деловыми, творят и создают… Все это многообразие, все эти возможности — сложные и бесхитростные, требующие колоссальных умственных и физических усилий и вовсе не претендующие на личное время и усердие. На нашем веку не мало прекрасного, и человеку открыты многие дороги — но «хищные вещи» всегда таятся где-то рядом. Их число растет, и это не только предметы, увлечения, образ мышления и действий. Кажущееся благополучие скрывает медленное расчеловечивание человека — в наших ли силах остановить его ход? Кто знает. Верю, что мы все-таки сильнее хищных вещей, но каким же пугающим выглядит их могущество.
Хорошо продуманная книга.
Читал повесть дважды. Впервые прочел еще советским школьником в конце 80-х. К моменту повторного прочтения, уже в 2000-х, почти забыл сюжет, но хорошо запомнил возникшее тогда колючее ощущение от мира ХВВ и чувство облегчения, что не живу в этом мире. Перечитал в 2000-х. Ан нет, оказывается в нем и живу.
Пожалуй, одно из самых сильных произведений братьев Стругацких. Вещь, лучшей характеристикой которой является сожаление о том, что она так быстро закончивается.
Какие же умницы эти Братья — пятьдесят лет назад написать повесть, которая сегодня выглядит даже более актуальной, чем раньше. Как они вообще смогли во время всеобщей эйфории от первых успешных полетов в космос и успехов их первых книг «Предполуденного цикла» понять, что «Главное — на Земле». И написать о том, что мы все больше и больше наблюдаем именно сейчас: сытом безделии и бездуховности. О том, как это страшно и как нечеловечески трудно с этим бороться. Это в книге, конечно, главное, но есть у нее и немало других достоинств.
Это и заигравший новыми гранями по сравнению с «космическими» книгами, но все такой же симпатичный, образ Ивана Жилина. Это и бесконечно умный текст, в котором каждое слово, каждое предложение стоят ровно на своем месте и обязательно что-то значат. Это и общая увлекательность произведения и его почти детективный сюжет. Это и сам по себе прекрасно читающийся текст и, хотя и достаточно редкий в этой книге, но такой приятный юмор Стругацких.
Честно говоря, очень хотелось бы, чтобы эта очень нужная книга хоть как-то доходила до нашего молодого поколения, например в качестве внеклассного чтения для старших классов или ее обсуждения на уроках литературы.
«Хищные вещи века» относятся к условному «Предполуденному циклу». После прочтения повесть оставила давящие ощущения. Нет, она отнюдь не плоха, просто то, что описали Стругацкие в середине прошлого века, мы можем наблюдать сейчас воочию.
Итог: Угнетающая повесть, которая страшна своими пророчествами. Возможно, полвека назад всё описанное Стругацкими казалось лишь фантазией, но вот сейчас это общество потребления окружает нас. Многим не нужны книги и образование, гораздо важнее обвешаться дорогими вещами или позалипать в Tiktok. Научно-популярные фильмы показывают только по специализированным каналам, а федеральные каналы забиты отупляющими ток-шоу. Всегда ли достаток равняется счастью? Есть о чём задуматься.
Если отбросить условности и принять, что «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажёры» и «Хищные вещи века» всё же представляют в совокупности единый Предполуденный цикл, то «Хищные вещи» явно становятся особняком. В первых трёх доминирующей темой является космос, можно сказать, что это гимн человеку-первооткрывателю, человеку, поднявшему взор к небесам, методом проб и ошибок осваивающему Солнечную систему, то здесь читатель вместе с главным героем Иваном Жилиным, так сказать, спускается на грешную землю. И «грешная земля» здесь явно уместный эпитет. Впервые тема мещанства (одна из центральных тем в творчестве АБС в целом) затронута и довольно широко развёрнута в «Стажёрах», однако там не было такого упора на вещизм, развлекаловки от безделья и бунты сытых. ХВВ же задаёт целый манифест (не побоюсь этого слова).
Если «Стажёров» можно отнести к переходному периоду, к поиску того главного, что станет для авторов путеводной звездой на долгие годы, то «Хищные вещи» — это, на мой взгляд, первое полноценно программное произведение АБС, начало «взрослых Стругацких».
В отзывах часто указывают на некоторую несуразность, нелогичность того факта, что бывшего космонавта Жилина ставят во главе чисто земного расследования — дознания в рамках деятельности планетарного Совета Безопасности. Признаться, я до недавнего времени тоже так считал. То есть, прочитав в юности повести по отдельности, не особо заострил на этом внимание, впоследствии же пришло ощущение некой натяжки, будто бы авторы «впихнули» Жилина в ХВВ ради соблюдения преемственности произведений внутри цикла. Однако сейчас, прочитав все четыре повести залпом в течение недели, я вдруг понял, что никакой нестыковки тут нет: на самом деле земные дела и работа на благо общества — это и есть изначальное призвание Жилина. Об этом прямым текстом сказано в нескольких фрагментах «Стажёров». Там же мы видим получение им навыков работы силовиком и безопасником. То есть, думается мне, что выбор космической стези для него было ошибкой незрелой молодости, попал он на «Тахмасиб» вовсе не повелению души, а по распределению. Чуть позже ошибку он эту осознал и «списался на Землю», где занялся тем, что было ему ближе. Благо, «космический опыт» — неплохая позиция в резюме соискателя на должность в Совете Безопасности.
Всеобщий достаток — цель или средство? — так ставят вопрос авторы в «Хищных вещах». И если АБС отвечают на вопрос однозначно, то в рамках современной парадигмы общественного развития проблема так и остаётся дискуссионной, а в последнее время общество потребления самим своим наименованием и вовсе склоняет стрелку в противоположную сторону. Накормить всех, а зачем? Остановиться на достигнутом, представив это целью, раем на земле, или идти к чему-то большему, подразумевая удовлетворение материальных потребностей лишь минимальным базисом для достижения гораздо большего и высшего? Не будем обращаться к текущему положению вещей — и без того всё понятно.
Мне всегда режет слух, когда говорят о пророчестве авторов литературных и иных произведений. Кстати, правильнее будет называть это прогнозом, но не в этом суть. У меня всегда возникает вопрос: а что же ценного было в этом предвидении? Какая практическая значимость в том или ином прогнозе, тем более что обычно к этому прибавляют что-то вроде «пророчество, которое так никто и не воспринял всерьёз». Однако сегодня, дочитав «Хищные вещи», освежив в памяти полузабытые постулаты, я вдруг поймал себя на одном интересном ощущении. Впервые прочитал эту книгу в юности, в период морального становления, впоследствии конкретику, разумеется, подзабыл. Но сейчас отчётливо осознаю, что именно эта книга преподала мне первый урок некоторых жизненных премудростей. Пренебрежение к мещанству, непринятие вещизма мне привила именно эта книга, хотя я и не отдавал себе в этом отчёта в последующие годы.
Тревожная концовка Предполуденного цикла. Утро Мира Полудня выдалось переменчивым. Мы видим, что тучи в то утро сгустились серым и свинцовым. Однако помним, что это — временная непогода. Совсем скоро грядёт солнечный Полдень, который окрасит всё вокруг в жизнерадостные и яркие тона.
Тяжёлая книжка. Муторно откровенно депрессивная. НО. Не вызывающая ни отчаяния, ни уныния, ни чего-либо иного из оной суицидальной комы. Хотя и особым конструктивизмом не отягощённая. Книжка — осознание. Неприглядных истин, не теряющих от оного осознания своей сути «основ Бытия». Увы и ах. И с Этим — тоже надо жить. Ибо это было до нас, это будет после нас, это — и есть Жизнь.
Шикарно, что на свете есть такие авторы, как Стругацкие. Просто — ШИКАРНО.
». Спасать. Опять спасать. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы когда-нибудь научитесь спасать себя сами? Почему вы вечно слушаете попов, фашиствующих демагогов, дураков опиров? Почему вы не желаете утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и скучно. ». «. Когда-нибудь у меня не хватит больше сил и уверенности. Ведь я такой же, как вы! Только я хочу помогать вам, а вы не хотите помогать мне…».
Я читала эту повесть раньше, но не помнила совершенно ничего, кроме того, что Мария — на жена героя, как кажется на первый взгляд. От обычных вещей АБС про открытие нового и борьбу человека с природой или борьбу наступающей цивилизации с дикостью она отличается кординально. Не никакого «врага», даже образа врага нарисовать не получается, по крайней мере, герой в конце четко это осознает. Нет ничего внешнего, напротив, страна и город, куда «десантируется» герой — самый что ни на есть благополучный кусок старой цивилизации, радостно пользующийся всеми плодами современной науки. И от избытка благополучия люди тупеют, жиреют, начинают находить новые неожиданные наркотики и вообще всячески морально разлагаться. Разумеется, радо или поздно такое деградирующее общество обречено на катастрофу или, по крайней мере, на стагнацию. Но пока есть только первые ласточки, неожиданные смерти, которые почти никого не заставляют настораживаться.
Забавно, что в этом обществе так осуждается слег, но при этом не осуждается дрожка и алкоголизм — это в порядке вещей, хотя по большому счету, разница только в градусе, а не в сути. Так «добропорядочные граждане» убеждают себя, что они-то «не такие», все их мозгоубивающие развлечения вполне пристойны, тем более что их поддерживает такое огромное количество соотечественников. Увольте, а есть много общего между дрожкой и телевизором, по-моему.
Это не очень популярная у АБС тема, как ни странно, — тема внутреннего врага, которым люди становятся сами себе. И как бороться с этим врагом, совершенно непонятно. Опергруппа тут очевидно бесполезна, нужды длительные и методичные усилия в области воспитания и образования, но там, где привылки решать проблемы опергруппами, это не очевидно. Лет 100 на решение этой проблемы, как планирует герой, не меньше, увы — при условии, что за ее решение вообще возьмутся. Но против того, чтобы этим заниматься, можно сходу найти множество возражений логического и мизантропического толка — от «что, у нас других проблем нет» до «так работает естественный отбор, и этих наркоманов не жалко». Эмоционально это довольно сильные аргументы, но против них есть один логический: если у этих разложенцев еще есть выбор, и они сделали его в пользу отупения и наркотиков, но у их детей уже никакого выбора не будет, потому что они не будут знать о других вариантов — а значит, последующие поколения будут потеряны.
Одна из самых сильных и самых реалистичных антиутопий, какие попадались мне в руки. Спустя 50 лет она выглядит ещё актуальнее, чем в год создания.
В центре интриги слег, мощный квазинаркотик, способный безвозвратно погрузить человека в виртуальный мир. Но слег – всё-таки не самая страшная угроза. Он считается запредельным извращением даже в городе, где привыкли к извращениям разного рода. За одно упоминание о слеге здесь могут сразу же набить морду. Это вселяет надежду. Намного страшнее общая картина потребительского мира.
Внешне всё выглядит как утопия. В некотором государстве при поддержке извне была свергнута диктатура, утвердилась демократия, и за 10-15 лет достигнуто полное изобилие. Заводы-автоматы производят всё необходимое для жизни и многое сверх того. Большая часть населения занята в сфере услуг. Гражданам положено ходить на работу, но как они там работают, и кому их работа нужна, вопрос второстепенный. Наличие денег желательно, но не обязательно. Всё необходимое, а это понятие толкуется очень широко, можно получить бесплатно. В нерабочее время свободный гражданин может развлекаться, как ему угодно. Можно пить водку, можно смотреть бесконечные сериалы, можно гонять на автомобилях, можно пробовать действие наркотиков, можно бегать на дрожку, можно записаться к экстремалам, можно уничтожать картины из музеев, можно бить других свободных людей. Лучше все-таки не до смерти. В принципе, можно читать и даже заниматься самообразованием, но какой дурак станет этим заниматься?
Ну, и что происходит с людьми в этом мире изобилия, бесконечных развлечений и безграничной, вроде бы, свободы? Правильно. Неплохие, доброжелательные, неглупые от природы люди дуреют, опускаются, превращаются в серую массу, туповатую, агрессивную, пошловатую. Выйти из этого процесса очень трудно. Те, кто, опускаясь, считают себя выше прочих – они-то, пожалуй, хуже всех.
Разумеется, в стране победившего соцреализма такой процесс нельзя было показать как глобальный. Несколько раз упоминается, что отупение коснулось только одного города. Ох, не похоже. Город, где нет ничего интересного, превратился в крупнейший международный курорт. И приезжие со всех концов света ничем не отличаются от местных жителей. А если отличаются, то в худшую сторону. Видимо, дебилизация – не случайное отклонение, а закономерность в мире, где всё есть и всё можно. За всё приходится платить.
Но не всё так уж мрачно в «Хищных вещах». У Стругацких представлен стихийный, мягкий, гуманистический вариант массовой дебилизации в обществе потребления. У Брэдбери есть жёсткий, целенаправленный, неокапиталистический вариант того же процесса. Боюсь, в сегодняшнем мире он ещё реалистичнее.
Сначала вообще хотел писать — разочаровало. Но сейчас отмечу лишь то, что всю эту историю и мысли, заложенные в повести, можно было написать в еще более коротком виде. Затянуто.
Более половины произведения почти ничего не происходит, иногда ловишь себя на том, что становится откровенно скучно. Любопытство просыпалось только в отдельные моменты. Но развязка немного спасла повесть. Ну и плюс к этому здесь мало собственно фантастики. Думаю, все это, включая основной смысл, можно было написать и в рамках реалистической литературы.
Основной посыл «Хищных вещей» — опасность «слета с катушек» в сытом обществе. Это когда все есть, но скучно. Тогда появляются какие-то тупые «развлечения», чтобы было интереснее. В повести это некий вид нейростимуляторов, супернаркотик, замыкающий человека на себе и отгораживающий от общества. К чести авторов можно отнести то, что они в чем-то таки были правы. Ошиблись, может в деталях, но увидели с 1960-х главное — атомизацию современного общества.
Меня с детства завораживали названия, которые Стругацкие давали своим произведениям — и с детства же разочаровывало их содержимое. Впрочем, после Беляева вся советская фантастика однажды показалась мне мёртвой, настолько всё уныло. Стругацкие десятилетиями мучительно её восстанавливали, но тут уже и сам мировой жанр утерял ту верновскую предвосхищающую романтику, в то время как для приложения социальной философии есть и более свежие миры.
Данная повесть примыкает к раннему творчеству Братьев. Типичный для советской литературы сеттинг — безымянная капиталистическая страна, в которой можно невозбранно дать волю своему антиутопическому зуду. И проблема типичная не только для советской, но и в целом для социальной/идейной фантастики: борьба хороших призраков с плохими реальными вещами. Главный герой аж два раза сетует на то, что местные люди скучно живут, хотя самый скучный герой этого произведения — он сам. Может, в «приквеле» он показан более адекватно (не читал или читал очень давно), но здесь — просто мутный, неприятный тип с крайне абстрактной моралью и чем-то вроде упримитивленного ПТСР. Если бы не вялая интрига по поводу тайного «дела», его можно было вообще принять за текст от автора и забыть, просто наблюдать за бессюжетной умилительной вознёй местных хомячков. Потому что у «хомячков» хотя бы есть мотивация в их поведении, у протагониста её даже не наблюдается: зачем ему вдова с дочерью, зачем он идёт сначала туда, а потом туда, зачем пьёт с этими, зачем говорит с этим так, а не эдак? Это хитрый план? Это что-то значило тогда? Это попытки обойти цензуру? Это что вообще? И всё это за вычетом совсем уж странных по современным меркам вещей, вроде угроз ремнём чужому ребёнку в чужой стране. Ну и финиш — тестирование слега. Серьёзно? Только представьте современного оперативника, задержавшего партию новейшего супергероина из Афганистана. и решившего ею закинуться. это уже не антиутопия, это комедия! Была бы, если бы эффект был чуть более материально прописан. А так — снова борьба абстрактного супердобра с абстрактным суперзлом (что в слеге принципиально плохого, так и не понял) на фоне вполне себе реального, милого, уютного раздолбайского общества. За него — плюс! За диалоги — тоже! За второстепенных героев! А вот пророческий потенциал — увы, слабо, уровень жреца карго-культа, который говорит, что однажды эти штуки взлетят — простите, АБС, ваш покорный Римайер уже на той стороне. Так что конец взывал злорадную улыбку: это страстное желание остаться в современный циничный век трактуется однозначно: слег подействовал, назад дороги нет.