Хотели избить после школы но не знали что она
Исповедь школьного изгоя: «Я искренне желала своим обидчикам, чтобы то же самое произошло с их детьми»
Наверное, каждый из нас с легкостью вспомнит хоть одного школьного изгоя. Того, кого все обижали, оскорбляли, толкали и унижали. Изгоями, как утверждают психологи, становятся либо дети, претендующие на лидерство, но не владеющие определенными качествами для этого, а потому становящиеся предметом насмешек, либо безответные мученики, которые с молчаливой покорностью терпят издевательства от своих одноклассников, желающих поднять свой авторитет и свою самооценку за счет унижения другого.
Что же чувствует такой отверженный ученик? Почему не дает отпор своим обидчикам? И кем он становится в будущем?
Эта девушка просила не называть ее имени.
— Я не хочу, — сказала она, — чтобы мои дети узнали меня. Не хочу, чтобы жалели. Пусть у них будет своя жизнь, но только не такая, как моя.
— В начальной школе я была отличницей, — рассказывает Д. — Однако я не считаю данный факт первопричиной моей беды. Большинство детей в нашем классе учились хорошо. После уроков мальчишки устраивали нам, девчонкам, засады: поджидали возле школы и нападали. Но ничего такого ужасного не было. Ну, за косичку дернут. Ну, шапку сорвут. Снежками закидают. Я воспринимала это как игру.
У меня были очень добрые родители, они никогда не учили меня драться и даже давать сдачи. Помню, мама всегда говорила: «Нельзя отвечать злом на зло». Вот я и не отвечала. В отличие от других девчонок. И мне доставалось за всех. Согласитесь, очень удобно обижать того, от кого гарантированно не получишь сдачи. Может, здесь и кроется моя первая ошибка.
Но годы шли. От многих девчонок мальчишки отстали. А за некоторыми стали даже ухаживать. Только ко мне они относились, как прежде. Один мой одноклассник все время поджидал меня на перемене. Я выйду в коридор, а он в угол меня загонит и бьет ногами по лучевой кости. Он носил такие тяжелые сапоги на толстой твердой подошве. Естественно, было ужасно больно, а на ногах оставались синяки. Но я терпела. Только однажды я пожаловалась учительнице, но та ему пальчиком погрозила — и все.
В старших классах стало еще хуже. Девчонки расцвели, по дискотекам ходили, а я так и осталась серой мышкой. К обидчикам-мальчикам присоединились и девочки. Тут и плевки в лицо начались, и взрывы хохота, и тычки, и записки на спину вроде «Пни меня». О многом я даже сейчас вспоминаю с содроганием. Учителя будто ничего не замечали, хотя все это происходило на их глазах. Я думаю, они тоже боялись вмешиваться. Класс у нас был разбитной: и уроки срывали, и хамили учителям, и даже им в волосы жвачку бросали. Тут уж педагогам не до меня! Я пожаловалась родителям, но они сказали, что я во всем должна разобраться сама. Но как, когда против меня большая половина класса, а остальные – равнодушные зрители?
Поэтому я бы хотела обратиться ко всем родителям: дорогие мои, я вас умоляю, если вашего ребенка обижают в школе, обязательно вмешайтесь! Все это чушь, что дети разберутся сами. Не разберутся! Дети – очень жестокий народ, понимающий только силу. Нет, я не призываю бить этих охламонов, а просто поговорить, строго и жестко. Вот недавно у моей подруги такая же история с дочкой приключилась. Девочка очень одаренная, но ей буквально не давали учиться. Подруга пришла в школу и вызвала на разговор с глазу на глаз каждого обидчика ее дочери. Тут же все нападки на девочку прекратились.
А мне в свое время так никто не помог. Дошло до того, что я школу стала прогуливать, а каждая простуда с больничным была как праздник. Вот во время одного такого праздника я и вычитала где-то, что нужно не реагировать на нападки, тогда задирам станет не интересно и они отстанут. Как бы не так! Заметив мой игнор, одноклассники стали придумывать еще более изощренные пытки: закрывали в мужском туалете, били по голове. Незаметно я скатилась до троек. И просто не могла дождаться, когда закончу эту треклятую школу. Будто тюремный срок отбывала! Несмотря на свои трояки в аттестате, я смогла поступить в вуз. Хорошо подготовилась. Там, конечно, вздохнула с облегчением. Но найти подруг я так и не смогла. Боялась сближения и новых издевок. Только намного позже я стала чуть пообщительнее.
Сейчас у меня уже своя семья и любимая работа. Но я до сих пор помню своих обидчиков и на встречи выпускников не хожу. Даже если я бываю в том районе, где жила раньше, школу обхожу стороной. Раньше я искренне желала своим обидчикам, чтобы то же самое произошло с их детьми и они поняли, наконец, как я мучилась тогда. Но сейчас думаю: «Дети же ни в чем не виноваты!» и тут же спрашиваю себя: «А я-то в чем была виновата?»
«Теперь не могу обнять маму»: люди, которых били в детстве, рассказали, почему они до сих пор не простили родителей
Бить детей нельзя. Ни шлепком, ни подзатыльником, ни ремнем или кулаками — они этого не забудут и всю жизнь будут хранить на взрослых обиду. Очередное тому подтверждение — дискуссия в «Твиттере», в которой десятки россиян рассказали о «воспитательных мерах» своих родителей и о том, как всё это навсегда испортило их отношения.
Вот что говорят те, кто помнит, как их обижали в детстве, и не находит этому никакого оправдания (стилистику мы не меняли, кое-где поставили недостающие запятые):
Меня била мама, и вещами, когда я не убиралась в комнате, и пяльцем в голову кидала из-за того, что у меня не получалась вышивать крестиком. И много чего, что я уже не особо помню. Ее тоже били ее родители ремнем, да и сама она была подполковник, очень вспыльчивая.
В детстве лет до десяти меня били родители, в особенности отец. Сейчас они подобрели, но я не могу их спокойно обнять, сказать, что люблю, и даже боюсь папиных прикосновений. Запомнился случай, когда я не понимала математику и папа, пытаясь объяснить ее, сорвался на меня. В итоге я убегала от папы по квартире и зажалась в маминой комнате на кровати. Когда он полез за мной и уже замахнулся на меня рукой, я вся в слезах тогда просто не могла дышать, благо мама подоспела до того, как он меня ударил.
О да, спасибо вам большое за шрамы от ремня. Спасибо за то, что чувство вины теперь всегда со мной. Спасибо за закомплексованность. Спасибо за то, что вы, уважая мое личное пространство, читаете мои переписки.
Мои родители развелись в моем детстве. Жила то с папой, то с мамой. Мать *** за любой неугодный ей поступок. И *** очень жестоко, пинала ногами, бляшкой от ремня попадала на лицо до крови и т.п. Папа вообще не бил. Всё детство умоляла папу меня забрать у мамы навсегда.
С самого начала всё было словесно, но один раз, я помню ярко, мама избила меня дневником по лицу за двойку. Отец держал ремень, когда я не могла решить задачу. В 18 лет я кричала на них, чтобы они оставили меня в покое — они смеялись и снимали мои слезы и гнев на камеру. Сейчас мне 21, живу отдельно, с ними не общаюсь, а они негодуют: как так-то? На мои замечания, что в любом диалоге меня унижали, не слушали и обсерали мое мнение, они говорят: «Да ты шуток не понимаешь и ты обижаешься ни на что!»
Мать орала по любому поводу, закатывала истерики, манипулировать пыталась. Била редко, но когда уж реально в ярость впадала. Один раз прилетело кочергой. Я не терпела, а убегала и пыталась отбиваться. Потом уже когда «внезапно» стала выше нее, она мне ничего не могла сделать. Я на автомате ставила «блок», и максимум она била по сгибу руки. Ей же больнее. От этого еще больше психовала и орала, но бить меня было уже бесполезно. Хотя она и пыталась начать выдавать мне почаще «воспитательные меры», когда я выросла.
Дед бил меня, мою маму. Общаюсь сквозь зубы, заставляю себя буквально. Он стал старый и немощный, одинокий. Но я всё помню. Не могу забыть, как он мне нос разбил. Как закрывала голову мамы руками от него. Как он пытался ударить меня головой о стену, называя ***. Все помню.
В детстве, когда меня *** мать всеми подручными материалами (однажды это зеркальный фотоаппарат), говорила, что заслужил. Заслуги были разные — то плохие отметки, то поздно пришел домой, то испачкал одежду на улице.
Сначала отец ***, когда они с матерью развелись, я пошла в спорт, там тренера *** продолжили. Никогда не испытывала особых чувств по этому поводу, кроме смирения и принятия. Никто никогда не давал мне понять, что если меня бьют, проблема не во мне. Не рассказывал, что это не норма.
Меня мама хватала за волосы, любила толкать и бить в спину, если я пыталась уйти от конфликта. Выходила из себя по любому поводу и без повода совершенно непредсказуемо. Но больше всего пользовалась вербальной агрессией, обвинения, угрозы, насмешки, ор были нормой общения.
Меня мама била всем, что под руку попадет. Особенно понравились гладильная доска и суп-пюре из шампиньонов, вылитый на голову за то, что не поела. Я потом вся склеилась, потому что это клейстер. Дала слово никогда не бить сына. Сдержала. Он мой лучший друг.
И меня били, я не могу нормально маму обнять.
Мужа били. Лет до 10. Потом пошел на боевое самбо и в 12 в первый раз папашу отмудохал. В итоге ПТСР [посттравматическое стрессовое расстройство], неумение сдерживать эмоции, привычка всё решать кулаками и, как следствие, условка. Больше 10 лет назад свалил от родителей и только в этом году стойкое улучшение психики. Страшно.
Абсолютно нормальная, среднестатистическая полная семья. Отец бил ремнем за то, что я, второклашка, не могла решить задачу, где едет грузовик из точки А в точку В, за то, что задержалась в гостях у одноклассницы. Позже за то, что впервые ушла на без спроса на дискотеку с подругами. В этот раз прошелся очень сильно, несколько дней всё болело. Впервые я, тихая домашняя девочка, решилась тогда уйти из дома, помешал опять же страх. Мать никогда не вмешивалась.
Сравниваете твердое с квадратным. Умышленно подгоняете под свою теорию или правда не понимаете разницы. Меня отшлепали всего дважды за все детство. Это — избили? Ну, наверное, мне виднее, что нет. При этом мои родители самые лучшие и добрые. Я представляю, как тяжело им это далось.
Единственный раз батя выпорол так нормально, потому что я просто ***. Я ему благодарен. Ни до, ни после этой экзекуции пальцем не трогал. Наверное, потому что медик.
«Бьют» по-разному, кто-то «поджопник» дает в воспитательных целях, а кто-то ремнем выписывает ежедневно, формально — бьют оба, но здесь есть принципиальная разница. И да, не надо падать в крайности, приводя в пример откровенно больных «родителей», место которым — в дурке.
«Я довела одноклассницу до самоубийства». Монологи детей о буллинге
На этой неделе в российских школах прошли последние звонки. «Сноб» поговорил с нынешними и бывшими школьниками о том, как они подвергались или подвергали одноклассников буллингу — издевательствам и унижениям
Поделиться:
Дарья, 16 лет
В 10-м классе с нами училась девочка Лиза, она мечтала стать актрисой. Мечта хорошая, но вела она себя так, будто она уже заслуженная артистка России; никогда не смотрела в глаза при общении, объясняя это тем, что настоящие актеры ведут беседу именно так. Еще она до конца 11-го класса носила сменку. Это было так смешно, особенно когда она переобувалась прямо во время урока. А ноги-то потные, вонючие! Ну мы над ней и смеялись. Постоянно пародировали манеру ее общения, жесты. Всех бесила ее самоуверенность и невозмутимость. Как-то раз в конце мая, когда на улице было очень жарко, а мы после физкультуры шли на урок и открывали окна в классах, чтобы проветрить, Лиза демонстративно встала и закрыла окна со словами: «Я могу простудиться и умереть. Мне нужно беречь свой голос». Кстати, голос у нее был неважный. Это был единственный раз, когда она отреагировала на нашу провокацию. В остальном она была невозмутимой, но нас это не останавливало.
Один раз мы подождали, пока она переоденется в раздевалке, и порвали ее куртку. Вот было шоу: после занятий она, будто сумасшедшая, бегала по школе с этой курткой с криками: «Кто это сделал?!» Минут двадцать она так бегала. Потом в тетрадках ее рисовали, смотрели, как она бесится. В общем, наш класс не считал, что мы делаем что-то плохое. Мы просто хотели ее проучить.
Анастасия, 17 лет
В 8-м классе надо мной жестко издевались. Мы с семьей только переехали в новый район, и я была новичком в школе. Как в любой школе, в этой была своя «элита» — крутые парни, которые тусовались на районе, старше меня на пару лет. Ходили в Adidas и Nike, в футбол постоянно играли. В школе были негласные правила: либо ты с ними, либо тебя будут гнобить до конца учебы. А я, как пришла, начала встречаться с парнем, который постоянно общался с этими ребятами. У них был лидер, Алина, центральная ведьма. Она встречалась с Артемом до наших с ним отношений, и из-за этого я стала отстоем в их кругу. Раз-два в неделю они меня приставляли к стенке гаража и соревновались — кто плевком попадет мне в лицо, в глаз. Мой парень старался как-то объяснить ребятам, что с его девушкой так поступать нельзя, но из-за авторитета Алины никто его не слушал. И так продолжалось почти до конца девятого класса, пока кто-то не ушел в колледж и в другую школу.
Самое ужасное то, что я не могла об этом сказать ни родителям, ни в школе — они угрожали, что изобьют Артема. А выйти из круга их общения было еще опаснее: лучше быть «отстоем» в элите, чем прослыть «стукачом» или «ботаником». В школе они меня могли пнуть, отжать из очереди в буфете, начать играть сменной обувью в футбол. Через год это закончилось. Теперь у нас новый класс, новый коллектив, больше таких издевательств нет.
Владислав, 14 лет
Мы никого не бьем, не устраиваем стрелки после уроков; единственное, что мы делаем, — полностью изолируем от общения. В прошлом году у нас была девочка, Полина. Она была странная: постоянно одна сидела на лавке перед уроками, читала, что-то рисовала. Полина всех раздражала. С ней никто не общался, потому что она была дылдой и некрасивой. Еще было ужасно, когда она плакала прямо на уроках, если ей ставили тройку; о двойке я уже не говорю. Когда выставляли оценки за четверть, она потом бегала за учителями и чуть ли не на коленях выпрашивала пятерки, маму с собой брала. А наш класс не любит липовых пятерочников. Поэтому мы с ней не общались, постоянно шутили над ней, смеялись прямо на уроках над ее фразами. Но она сама подкидывала нам поводы, чтобы над ней поржать: то придет в каком-то рванье, то орет прямо на уроке, как бешеная. На физкультуре, когда играли в баскетбол или футбол, никто не хотел брать ее в команду. Она первая уходила с уроков и раньше всех приходила в школу. Да, мы шутили над ней, кто-то даже однажды стул из-под нее вытащил, когда она отвечала на уроке по географии, но никаких других издевательств не было. В этом году она вроде бы перешла в другую школу. Мне кажется, она сама виновата: могла начать общаться с нами, а не говорить, что она самая умная. Таких в школах не любят.
Максим, 16 лет
В такой школе, как наша, вообще опасно произносить слово «гей». Ну а я такой. И этот школьный стереотип, что если парень следит за собой, хорошо одевается, носит разноцветные носки, то все — «пидор». Но таковы правила школьной жизни.
Я всегда старался держаться подальше от парней в моем классе: они бухали каждые выходные, ругались матом, издевались над младшеклассниками. В общем, пытались показать свой авторитет на слабом. Ну и тут я дал им такой повод, хотя и не думал даже, что так получится. Однажды после футбольного матча, который проходил в нашей школе, ко мне в раздевалке подошел старшеклассник, он выпускником уже был, и поцеловал в щеку. Я сначала не понял, но, разговорившись немного, я тоже поцеловал его. Вдруг в раздевалку зашел один из его одноклассников, и тогда он резко оттолкнул меня и пнул ногой. Я быстро собрал вещи и ушел. Ну а потом сами можете представить, что было: этот парень не хотел опуститься в глазах одноклассников и вместе с ними он меня стебал, отпускал пошлые шутки.
Вся эта история дошла до моих одноклассников, и тут уже понеслось: однажды меня чуть не избили в подворотне, на асфальте и в лифте писали «Макс — пидарас». Но самое неприятное воспоминание — это «ихтиандр». Как-то я зашел в туалет, там курили «старшаки». Они меня остановили, стебали, а потом засунули в кабинку и начали макать головой в унитаз, потом спустили штаны и стали бить. Это было унизительно, но я не мог дать им отпор: рассказать об этом учителям, психологу или родителям было куда опаснее, я и сейчас-то боюсь об этом заявлять. Мне страшно, вдруг со мной что-нибудь сделают, потому что у меня по внешности написано: гей.
Сейчас я уже в университете учусь и стало легче.
Катя, 17 лет
Я по-жесткому «буллила» в школе. Один раз довела одноклассницу до самоубийства. Зачем? Просто самоутверждалась. Но я не думала, что дойдет до такого.
Как-то в нашем классе появилась новенькая, а новенькие у нас проходят что-то вроде «проверки на крепкость». Ее звали Лерой, и она ужасно задирала нос. Однажды на собрании ее родители сказали, что в этой школе не место их ребенку и она не должна учиться с такими плебеями, как мы, а через год она поедет учиться в Оксфорд, так что ей нужен хороший аттестат. Ну и вся эта история дошла до нас. Я создала фейковый аккаунт в «ВКонтакте» и писала ей всякие гадости про ее внешность, обзывала как только могла. А она показала свою трусливость, ну и я не могла остановиться. Эта Лера писала фразы типа «Прекратите! Хватит! Это жестоко! Перестаньте!». Я увидела, что она струсила, и стала добивать.
После окончания 10-го класса она ушла из нашей школы, а потом мы узнали, что она выпилилась.
Лена, 15 лет
В шестом классе я начала сильно полнеть. Потом я уже узнала, что это был гормональный сбой, но из-за своего веса я много настрадалась. У меня и до сих пор много проблем в общении: в школе меня обзывали «жирухой», «толстухой», «вонючкой». Во время занятий по физкультуре мне было стыдно переодеваться вместе со всеми девочками в раздевалке. Еще эти же девочки постоянно обзывались, редко со мной общались. Но самым для меня неприятным моментом была вот какая история: мне нравился мальчик, его звали Сережа, он и сейчас учится в этой школе, но из-за случившегося мне пришлось перейти в другую школу, потому что я больше не могла находиться с этим коллективом. Кто-то из моих одноклассников создал фейковую страничку в «ВКонтакте» с фотографиями этого Сергея, ну я и подумала, что это его страница. Мы стали переписываться, перекидываться милыми сообщениями. Я была удивлена, что такой парень, как Сережа, обратил на меня внимание. В школе он даже не подавал виду, что мы переписываемся. А потом он по переписке предложил встречаться, на что я согласилась, конечно. На следующий день я пришла в красивом платье, сделала прическу, хотела понравиться. И вот сижу я на уроке, как слышу, что сзади меня девочки смеются и о чем-то переговариваются. Когда урок закончился и учительница вышла из класса, Саша, главная задира, крикнула на весь класс: «Толстуха влюбилась в Сережу!» Мне было ужасно обидно, а когда я узнала, что все это было спланировано, я не выходила из дома дня два, пока не поговорила с мамой, и мы решили поменять школу.
Имена героев изменены по их просьбе.
«Ему втыкали циркуль в спину»: пять историй тех, кого травили в школе
Когда жертвы буллинга оглядываются на свои дни в школе, они часто не понимают, почему не рассказывали родителям, не жаловались учителям. Кому-то это могло бы помочь, иногда — не имело смысла. Вслед за историями тех, кто унижал одноклассников, мы публикуем рассказы жертв школьной травли.
«У меня до сих пор осталась привычка оглядываться на прохожих»
Александр, 21 год, студент факультета журналистики
Всё началось с детства. Взрослые не разрешали детям со мной играть, потому что мне сделали операцию, после которой остался красный шрам. В сад я не ходил: не гулял, сидел дома. В школе меня тоже недолюбливали. Из-за проблем со здоровьем некоторые вещи я не могу делать. На физкультуру я вообще не ходил. Одноклассники не понимали, почему у меня есть такие привилегии, и начинали злиться.
Я всё время сидел дома и буквально жил в интернете. Смотрел на людей, которые не боятся отстаивать свою позицию. Начал вести группу во «ВКонтакте», высказывать свои мысли. И внешность стал менять. Я на весь Кызыл был единственным парнем-неформалом. Вот и стал тотальным изгоем.
Даже мой брат не заговаривал со мной на улице. Если меня кто-то оскорблял, он мог присоединиться, чтобы на него не начали нападать
Учителя всегда говорили, что если с тобой не хотят общаться, значит, ты сам виноват. У меня были друзья, но когда происходила какая-то стычка, они сразу отходили, чтобы им тоже не досталось. В основном я общался в интернете.
Один раз мы дежурили в школе. Все мыли стены, а я должен был ходить и проверять, как они это делают. Одноклассник начал смеяться надо мной: «Ну конечно, тебе не доверяют тяжёлую работу. Ты ж больной. Ещё где-нибудь сломаешься здесь, и вся школа потом будет переживать. Траур устроит из-за тебя». Он стал подходить к другим ребятам, и они вместе смеялись надо мной. Я не выдержал и толкнул его. А он позвонил маме, и та приехала разбираться.
Я начал врать родителям, что не хожу на физкультуру, а сам ходил. Пытался жить как нормальный ребёнок, но это не помогало. В 9-м классе я весил 35 килограмм. Все смеялись, что я дистрофик и хожу в узких джинсах. Я сначала хотел быть самим собой: отращивал волосы, потому что мне это нравилось. Но когда ребята в очередной раз пошутили, что меня надо постричь, я просто взял и налысо побрился. Выкинул цветные вещи, начал таскать одежду брата. Думал, что вот, сейчас я буду выглядеть как все и все успокоятся. Но шутки вообще не прекратились.
Если раньше меня называли просто «девушка» — из-за внешности, то теперь — «девушка-скинхед». Я отсчитывал дни до отъезда из Кызыла в Томск
У меня до сих пор осталась привычка оглядываться на прохожих. Как-то раз незнакомые люди подошли ко мне, похвалили дреды, попросили сфотографироваться. Я даже не знал, как реагировать. До сих пор не могу поверить, что кто-то говорит мне комплименты.
Я считаю, что слишком много коплю в себе, и вот сейчас, в 20 лет, это уже аукается. Только недавно начал ходить к психотерапевту. У меня нет негатива к тем, кто меня обижал. Раньше я их ненавидел, а потом стал задумываться: почему они ко мне так относились? И понял, что по сути они тоже не виноваты. Если я не могу понять их, то они не могут понять, почему я так выгляжу. Грубо говоря, мы никогда не пытаемся встать на чужое место. Я понял одну истину — мы все живём в социуме, и ни один человек никогда не сможет жить от всех отдельно.
«Ему втыкали циркуль в спину, били длинными линейками по спине»
Алина, 22 года, SMM
Сейчас мы с бывшим классом плотно общаемся, почти каждый день видимся. Но если вспомнить о том, что было раньше, то поверить в это нельзя.
У нас было четверо мальчиков, которые всех обижали, но они были неприкосновенны. Иерархически всё строилось так: люди, которых вообще нельзя трогать; те, с кем сегодня дружат, а завтра нет; и наконец, ребята, над которыми издевались просто каждый день. Например, мой одноклассник — Егор.
Он был замкнутый, разговаривал невнятно, очень спокойный, сам в себе. И плюс у него внешность располагала к нападкам — здоровый, тёмненький, усы начали раньше всех расти. В классе седьмом он выглядел лет на сорок. Он был главным объектом для нападок: ему втыкали циркуль в спину, били длинными линейками по спине, один раз ему положили в пенал банан и размяли. У него после физкультуры отбирали форму, чтобы спрятать в женском туалете.
Как в школах травят учителей и почему об этом почти никто не говорит
Однажды они прожгли ему рубашку. Папа Егора встретился с папами мальчиков, был жёсткий разговор. Парням влетело очень сильно, потому что они уже перегнули палку. На неделю все успокоились, а потом всё продолжилось. Просто перешло в ещё более тяжёлую форму. Мы, девочки, жалели Егора. Но противостоять обидчикам было сложно.
Наша учительница по русскому увидела, что над Егором издеваются, и сказала: «Вы думаете, это всё безнаказанно? Вы сегодня над ним смеётесь, а он завтра может в школу с пистолетом, например, прийти». Но наши только посмеялись. Им вообще всё равно было.
Классная руководительница всегда старалась как-то на ребят повлиять: и родителям звонила, и личные беседы проводила. Но у нашего главного буллера проблема крылась гораздо глубже. Он был сильно недолюбленным ребёнком в семье, где отец мог выпить, ударить его или сказать: «Ты никто».
Буллеры выбирали тех, кто не может ответить, тех, кто не списывался в коллектив. Например, у одного мальчика были проблемы с головой. И над ним тоже прикалывались всё время, типа он дурачок. Один раз мальчики ему что-то сказали, он сел под парту, взял шнурок и начал себя душить. У него лицо покраснело.
Половина мальчиков стояла и ржала над ним, половина понимала, что что-то идёт не так. Когда он уже посинел, кто-то из пацанов начал вырывать у него шнурок
Тогда этот пацан стал разбегаться, чтобы выпрыгнуть в открытое окно с третьего этажа. Мальчики еле успели схватить его за ноги. Они его оттащили, он посидел минуту в углу, поплакал, а потом убежал из школы. Он неделю не появлялся, а потом вернулся, и всё продолжилось. Родителям я не рассказывала, потому что боялась, что мама будет переживать. Чтобы не ходить в школу, я натирала градусник.
К 11-му классу мы стали получше общаться. Люди выросли, у них появились цели, пропал интерес кого-то задавить. Мальчики стали встречаться с девочками, которые их контролировали. Даже над Егором подшучивали, но уже в нормальной форме. Он начал играть с мальчиками в баскетбол в одной команде, это их сплотило. Мой парень тоже травил меня в школе, называл ушлёпком. Сейчас он максимально воспитанный, корректный человек. А что происходило тогда, он вообще не может объяснить.
«Подошёл мой одноклассник и харкнул на девочку сверху»
Алёна, 22 года, администратор фитнес-центра
Сложно назвать меня жертвой. Жертва тот, кого убили, раскромсали. Когда ты учишься в школе, то всё воспринимаешь очень глобально. Когда тебя обзывают — это лёгкий вид буллинга, а есть более тяжёлая форма, когда тебя постоянно гнобят. Меня гнобили.
Я училась в платном лицее. Мои семья имела средний достаток, поэтому воспитание и понимание жизни у меня отличались от тех, что были у большинства одноклассников — избалованных подростков.
В классе была компания мальчиков, естественно, с предводителем. Он классе в девятом начал меня обзывать и, увидев мою реакцию, стал смеяться, ставить подножки, зажимать в углу. Обзывал не просто толстой, а как-то ещё более ужасно. В какой-то момент я поняла, что не могу идти в школу, не могу учиться, потому что не хочу встречаться с этими людьми.
Я воспринимала оскорбления как правду. Я ненавидела себя, не могла смотреть на себя в зеркало. Самый жёсткий момент случился, когда девятиклассники, уже довольно-таки амбалистые парни, человек десять, наверное, зажали меня в углу, пихали, говорили что-то неприятное.
В какой-то момент у меня просто крыша поехала: я скатилась вниз по стенке, закрылась от них и не хотела слышать ничего
В параллельном классе училась девочка — очень умная, но выглядела бомжевато. А для всех в школе важен внешний вид. Её вся параллель шпыняла. Помню, я стояла на лестнице, смотрела через перила, как эта девочка спускается. Подошёл мой одноклассник и сверху на неё харкнул. И вот тут я поняла, что у меня ещё не худшая история. Я понимаю, что так думать плохо. Но это не была радость от того, что у меня всё менее хреново. Человеку просто помогает понимание того, что у него ещё не самая плохая ситуация.
За меня пытались заступаться одноклассники. У меня было много подруг из разных классов. Каждая пыталась что-то сказать мальчикам. Но для них это было всё равно что нагоняй от младшего брата получить.
Я очень открыта с родителями. Естественно, я им всё рассказала. Но что могут сделать родители? Папа поговорил с мальчиками. Ничего не поменялось. В конце девятого класса я где-то вычитала фразу, что если ты не можешь изменить отношение мира к себе, то измени своё отношение к миру. Я поняла, что проблема не в том, что какой-то мальчик плохой, проблема во мне и если бы я себя любила, то всё бы было по-другому.
Каждый второй ребёнок сталкивается с травлей в школе и интернете. Что делать родителям?
Слава богу, конец девятого класса совпал с переездом в другой город. Это был шанс начать всё сначала. Я изменила стиль одежды, причёску. Стала более женственной. Всё стало по-другому. Вообще, я по жизни очень жизнерадостный, открытый человек, но со своими одноклассниками не могла себя такой показать. Мне просто не давали шанса.
Сейчас я не сижу и не виню всех подряд, что вот они были такие сволочи. Сто процентов, что из них выросли нормальные парни. Я виделась с парочкой бывших одноклассников, когда приезжала домой на каникулы. Они меня встретили с распростёртыми объятиями: «Господи, Алёна! Как у тебя дела? Давай куда-нибудь сходим! Какая ты классная!» Тут ты понимаешь, что это просто всё школьный период.
Было несколько моментов, когда я оставалась наедине с некоторыми из них, и это оказывались абсолютно нормальные люди. Я с ними действительно сдружилась. Я осознала, что в школе, если хочешь оставаться крутым, будешь делать даже то, что тебе не нравится.
«Они довели меня до хронической депрессии»
Оксана, 22 года, выпускница факультета иностранных языков ТГУ
Сначала я училась в обычной школе, у меня был замечательный класс. Стычки заканчивались всегда мирно. После девятого класса я захотела сдавать историю, чтобы поступать в университет, а наш учитель не дотягивал до нужного уровня. Поэтому я решила пойти учиться в одну из самых элитных гимназий города.
В моём новом, гуманитарном классе оказалось 23 девочки и три мальчика. В первый месяц все хотели со мной познакомиться. В тоже время я думала, что у девчонок какое-то странное чувство юмора. Потом поняла, что они «немножко» меня не любят. Я переживала очень сильно, плакала.
«Я была для них развлечением, лекарством от скуки». Учительница — о том, как стала жертвой детской травли
Был момент, когда девочки-хейтеры сидели за партами впереди и позади меня. И вот они втроём что-то шутили, а когда я отвечала — перевирали мои фразы. Очень странно, что взрослые «кобылы» занимались таким детским делом. Одна девочка на уроке мне расстегнула лифчик и смеялась. Самый болезненный момент, наверное, был, когда мама перед уроком позвонила мне и сказала, что дедушка серьёзно заболел. Я чуть-чуть всплакнула.
Одна из девочек подошла ко мне, спросила: «Что грустишь?» У меня не было сил ответить, я попыталась увильнуть от разговора, чуть-чуть её оттолкнула: «Да отстань ты». Она накинулась на меня, я отбивалась как могла, а потом плакала в туалете. Потом девочка, с которой я подралась, два дня дулась, в итоге пошла к психологу и только после этого сказала: «Извини». Но шутки не прекратились.
Из класса я общалась с двумя людьми, а так в основном дружила с ребятами на год старше и с мальчиком из параллельного класса. Не все учителя замечали травлю. Только учительница русского и литературы постоянно одёргивала девчонок.
Одноклассники меня не защищали, предлагали не обращать внимания: «Ну ты же понимаешь, что у вас разный уровень интеллекта, они себя как дети себя ведут, ты же умнее»
Я понимаю, что необходимо иметь самообладание, но стресс копится, потом выливается в нервный срыв, и ты бежишь в туалет плакать.
Я не говорила маме, потому что она гордилась, что дочь учится в гимназии, и я не хотела её расстраивать. Сейчас, когда выяснилось, что у меня хроническая депрессия, мама начала прислушиваться к тому, что я грустная. А раньше она говорила, что я сама себе всё надумала. Если бы я сказала ей, в чём дело, она бы не поняла.
«Мы нассали тебе на парту, а ты просто взяла тряпку и вытерла»
Настя, 23 года, интернет-маркетолог
Наша школа была элитной. В каждом классе определённый процент людей считал, что им всё можно. Некоторых классная руководительница даже называла по имени-отчеству.
Я училась в платном классе. В начальной школе у нас был отдельный корпус со своей игровой комнатой. И моя классная руководительница бралась исключительно за такие классы, потому что понимала, что это деньги. Вокруг мажоров, как правило, собиралась коалиция буллеров. Доходило до того, что они могли разуться и бить кого-то по голове ботинками.
Травили многих девчонок. Были унижения сексуального характера. Могли завалить на учительский стол и начать лапать
Наша классная руководительница на подобные ситуации вообще не реагировала. Не было ни разу такого, чтобы кто-то за кого-то заступился. А я заступалась. За это меня и гнобили.
Придумывали клички — производные от моей фамилии. Обзывались. За моё правдорубство прям прессовали. У меня был одноклассник Серёжа. Сидел впереди меня. И в какой-то момент он стал складывать волосы мне на парту. И только потом я поняла, откуда он их выдирал…
В старших классах начался период увлечения инстаграмом и блогами. Однажды я надела сиреневые колготки и шорты джинсовые, пришла так в школу. Потом мне показали пост в инстаграме одной девочки. Она сфотографировала меня со спины, выложила в сеть со словами типа «Ой, девочки, не ходите в шортах, если у вас такая фигура. Это выглядит отвратительно». Мне настолько стало стрёмно в этот момент, что не хотелось больше пересекаться с этими людьми.
Когда после 9-го класса нас расформировали, я начала более-менее общаться с бывшими одноклассниками. И один из них мне рассказал: «Мы с тобой порамсили однажды, ну и нассали тебе на парту, а ты просто взяла тряпку и вытерла».
Сейчас я задаюсь вопросом, почему не рассказывала ничего родителям. Я понимаю, что, если бы меня перевели из этой школы, мне было бы намного комфортнее. Когда тебя унижают в течение одиннадцати лет, это сильно влияет на самооценку. Сейчас я понимаю, что нужно не бояться говорить об этом. У тебя есть родители, знакомые ребята из других классов. Нужно говорить.
Текст подготовлен Валерией Чебитько и Кариной Дарсалия в рамках проекта о травле в современной школе «Быть чучелом».
Иллюстрации: Shutterstock (Antonov Maxim)