Как сделать грим ожога

Всем привет! Меня зовут Дзюба Дарья, и сегодня я расскажу, как поджарить себя в домашних условиях в преддверии Хэллоуина, а именно как сделать реалистичные ожоги у себя на лице и руках в преддверии праздника.

Есть бесплатная доставка по всему миру, принимают карты, русский язык, ежедневные распродажи до 80%

Как пользоваться кешбеком на русском – https://dzu.ba/letykakwp

Самый простой способ – схватиться за что-нибудь горячее, но этот способ не особо рекомендуют медики, поэтому я расскажу, как по средству домашних подручных средств сделать подобную текстуру.

Если ты впервые на моем канале и тебе интересно, как это получилось и что же еще у меня есть интересного – жми подписаться. И сразу жми на колокольчик, чтобы не пропустить выход моих новых видео.

Эту текстуру, представленную в отдельном видео, я делала на основе латекса в домашних условиях, но если вам не хочется заморачиваться и у вас есть уже готовый латекс, то можно использовать его, но это сложнее. Я же хочу показать вам на примере домашней штуки.

Можно сделать менее трупецкий вариант, как у меня на лице, а можно сделать его более человечьим, чтобы плоть была чуть-чуть поджарена, как у меня на руке.

Ничего сложного в этом нет, делается очень быстро, хоть и смотрится это так, как будто я оторвала кусок Дедпула и приклеила себе на кожу.

Первое, что я делаю, это заклеиваю бровь. Бровь можно заклеить, как канцелярским клеем, так и мылом. Как это делать, есть отдельное видео, поэтому я сейчас не буду на этом останавливаться.

Бровь я заклеиваю не всю, а только часть. Для чего я это делаю? Во-первых, чтобы мне не мешала структура волос, а во-вторых, я сюда буду приклеивать клей, и я не хочу остаться потом совсем без бровей.

Вы должны также понимать, где вы хотите сделать модификацию поддавленного глаза или растянутой щеки. Именно в эти зоны мы будем приклеивать пластырь, чтобы структурно изменить черты лица.

Я обезжириваю кожу Эко бризом, но можно взять любой спиртовой лосьон, если он у вас есть.

Если у вас есть высыпания на лице, то спирт не самая лучшая штука, но какой Хэллоуин без жертв.

Теперь мы берем пластырь и отрезаем небольшой кусок. На самом деле вы можете отрезать кусок любой длины, это непринципиально, главное чтобы его было достаточно, чтобы оттянуть немного кожу на лице и тем самым изменить форму щеки.

Далее мы берем наш силикон. Это может быть как фабричный латекс, так и штука, которую вы сделали в домашних условиях. У меня здесь два оттенка, потому что один с тональником, а другой без него, но погоды это не изменит.

Если вы заранее намешали текстуру, то ее предварительно необходимо будет растопить в микроволновке или в паровой бане. Но будьте осторожны – она горячая. Можете получить себе реально ожог.

Начинаем формировать структуру неравномерно на лице.

Я сейчас не претендую ни в коем случае на реализм. Я претендую только на то, чтобы это было отвратительно. Когда гаденько – я люблю, когда не гаденько – не интересно.

Когда масса полностью нанесена и нам нравится, как это выглядит, даем подсохнуть основательно всему этому делу.

Когда текстура высохла, то по большому добавлять ничего и не нужно, так как пищевой желатин придает естественный жутковатый вид данной текстуре. Но придать небольших акцентов было бы не лишним.

Поэтому на этом этапе вам нужно понять, вы хотите, чтобы вы были чуть-чуть трупик или все-таки живчиком, поскольку в зависимости от этого будет наша цветовая гамма.

Я выберу трупик, поэтому моими основными цветами будет зеленным, в данном случае это помадка от Lime Crime.

А также палитра красных оттенков от M.A.C. и черный лайнер от Manly Pro, но можно использовать любой гелиевый лайнер.

Я набираю цвет немного на руку, набираю его на кисточку и чуть-чуть придаю себе трупешный оттенок с одной стороны.

Не старайтесь втирать цвет, потому что латекс, сделанный в домашних условиях сделанный, чуть-чуть отслаивается, поэтому работаем кистью аккуратно и точечно.

Теперь я перехожу к красному, также начинаю набивать неравномерно, то есть здесь уже, как ваша фантазия позволяет, хотите вы пожестить, либо чуть-чуть натурально.

И никогда не забываем про уши, если у вас они есть.

Некоторые моменты я проработаю более глубинно и уже буду сочетать красное с черным, так что здесь уже полет вашей фантазии, но вы должны понимать – вы хотите быть живчиком или трупиком.

Теперь я всю эту красноту точечно загоню под тон, чтобы она смотрелась как будто изнутри.

Наш ожог и наша рука в легкой степени ожога готовы. У нас есть деформация тканей с наростиком, есть текстура, есть даже чуть-чуть оторванной кожи. А если добавить крови, то будет эффект зомби.

Как делать кровь у меня есть отдельное видео по кровизму, а так, немного смекалки, немного желе, немного пластыря и глицерина, и ваше ожоговое лицо готово.

А засим я с вами прощаюсь. Подписывайтесь, ставьте лайки. Всем пока!

Источник

Грим реалистичного ожога за 10 минут

Всем привет. Сегодня я расскажу Вам, как сделать жидкий латекс и силиконовые накладки для Ваших Хэллоуиновских гримов самостоятельно в домашних условиях, с использованием продуктов из ближайшего супермаркета. А так же покажу, как применить все это добро в деле. Грим реалистичного ожога за 10 минут. Ужаснейшего Вам Хэллоуина!)))

Дубликаты не найдены

я не смотрел, но за что минусы тоже не понял

Способ как без очереди пройти в травмпункт. Там выпишут направление в больницу Алексеева.

Cosplay-грим

Когда малышка Салли засыпает, мы молимся, чтобы никто не умер

Очередной перевод страшной истории с Реддит. Воспитанники Доусонского приюта хорошо знают, что бывает, когда одолевают кошмары, а законы науки и физики больше не имеют власти.

Посты выходят в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

На севере Пенсильвании есть детский приют. Он находится в маленьком городке так далеко от всего остального мира, что его как будто и вовсе нет. Я никогда не мог понять, какому сумасшедшему пришла в голову идея открыть в такой глуши «Доусонский приют для детей с особенностями развития». Но мне больше некуда пойти, поэтому мне придется работать здесь до самой смерти.

Не поймите меня неправильно, я работаю в приюте больше десяти лет, и теперь, даже если бы была возможность, я бы не захотел уезжать. Если я могу дать хотя бы одному местному воспитаннику маленький шанс на лучшую жизнь, это все окупает. Просто дело в том, что дети, которых сюда присылают, не совсем обычные.

Семьи бросили их давным-давно, никто никогда о них не заботился. Этих детей перебрасывали из одного приюта в другой, а если кто-то решался взять опеку над ними, то просто не справлялся. Нет-нет, эти дети вовсе не хулиганы. Они просто… странные. Сложно это объяснить, потому что их способности нарушают все законы науки и физики.

Кто-то посчитал бы этих детей некими инопланетными созданиями, а кто-то даже не поверил бы и подумал, что все это просто россказни сумасшедшего. Честно говоря, я тоже сначала не поверил. А потом я увидел Лауру, девочку, которая не взрослела. Поколения сменялись, а она оставалась десятилетним ребенком и даже умственно не развивалась. Все потому, что каждый день рождения ее память стиралась, и год за годом она существовала в этой временной петле.

Но даже она не смогла убедить меня в том, что в мире существует нечто необъяснимое. Тогда мне показали Александра. Этот мальчик родился без лица – на его месте была только ровная гладкая кожа. Но при этом он дышал и спокойно ориентировался в доме – разве это не удивительно? У него как будто были на самом деле и глаза, и нос, и рот, просто он не мог разговаривать. К тому моменту, как я приехал в приют, Александр провел там уже три года, но так и не нашел возможность с кем-то поговорить.

Были, конечно, и менее серьезные случаи, например, Дэниел. Он выглядел и вел себя как обычный ребенок, но как только он заболевал, абсолютно все люди в приюте заболевали точно так же, даже если сама болезнь не была заразной. Или, например, Джеймс. Он мог говорить на любом языке, даже если до этого никогда его не слышал, но при этом не мог выучить и слова по-английски.

Ни один из приютских детей не был злым, и, конечно же, они не были какими-то там монстрами. Просто так получилось в этой бездушной вселенной, что они стали жертвами рока. Я отчаянно хотел им помочь, дать им шанс на нормальную жизнь, но каждый год кто-то из них умирал. Умирал от собственного проклятия или от проклятий других воспитанников. И умерших тотчас же заменяли другие брошенные дети.

А потом я встретил девочку по имени Салли…

Это был замечательный, идеальный ребенок, который просто пришел прямо к порогу нашей входной двери. Я первый ее нашел – она стояла на улице вся в грязи, потому что ей пришлось бродняжничать на улицах. Не раздумывая, я завел ее внутрь, дал свежую пару одежды и накормил. Салли тогда было всего шесть лет, но она поблагодарила меня, вела себя вежливо и явно была умна не по годам.

Я поставил перед ней тарелку с горячим супом, но Салли только смотрела на него – она ждала разрешения. У меня сердце разрывалось от того, какой голод был в ее глазах, а она просто спокойно сидела на месте, дожидаясь, пока я скажу ей, что она может поесть. Как только я это сказал, она тотчас же в один присест умяла весь суп, и я предложил ей вторую порцию.

Я попытался узнать, как ее зовут, но она не помнила. Она сказала только, что родители называли ее малышкой Салли, а потом куда-то ушли, но она не знает, куда.

Закончив есть, она начала говорить. Но не о том, что с ней случилось до того, как я нашел ее на входе в приют, а о своих любимых животных, о дереве на заднем дворе ее дома и об игровой площадке рядом со школой. Я изо всех сил старался по этим зацепкам понять, откуда она родом, но она была совсем маленькой и немного могла рассказать.

И вдруг я начал понимать, что, может быть, неважно, откуда она родом. Может быть, там ее вовсе не хотят видеть.

Я попробовал еще раз спросить у Салли, кто ее родители, но она не ответила. Она отказывалась говорить на эту тему, но она вся была в синяках и сильно истощена, поэтому мы заподозрили, что дома над ней издевались. Но даже несмотря на это она была прекрасным ребенком, и хотя мы так и не смогли понять, что с ней произошло, мы были рады ее появлению в приюте.

Более того, я даже почти позволил себе поверить, что она не проклята и у нее нет никаких странных способностей. До тех пор, пока не наступила первая ночь Салли в Доусонском приюте.

В первую ночь ребенка в приюте мы всегда предоставляли ему отдельную спальню, чтобы легче было приспособиться к новой обстановке. Салли не стала исключением, мы решили представить ее остальным детям только на следующее утро. Ей точно нужно было время, чтобы освоиться.

Когда наступила ночь, я отвел Салли в комнату. Стены здесь были завешены рисунками предыдущих временных жильцов – каждый ребенок в свою первую ночь в этой спальне должен был что-то нарисовать. Я объяснил Салли, что она может нарисовать все что угодно. Это нужно было для того, чтобы мы могли понять, как работает ее психика, и заодно могло бы помочь ей расслабиться.

Казалось, она была совсем не против рисования. На том и порешили, и я вышел из комнаты, оставив Салли одну.

В ту ночь я впервые за долгие месяцы почувствовал себя хотя бы немного счастливым. Я подумал, может, теперь у меня будет шанс действительно кому-то помочь жить полноценной жизнью, а не просто учить выживать.

Чувствуя себя бесконечно уставшим, я пошел проверить Салли и узнать, как она провела первую ночь. Я открыл дверь и сразу же увидел, что одна из стен целиком покрыта рисунками. За несколько часов Салли нарисовала больше сотни, притом довольно неплохих. На многих рисунках был изображен лес в лучах заходящего солнца.

– Салли, это ты все нарисовала? – ошарашенно спросил я.

Она кивнула и осторожно улыбнулась.

– Да, я не могла уснуть.

Это было странно, потому что она совсем не выглядела уставшей. Она казалась такой же энергичной, как и прошлой ночью. Я присел рядом с ней. Она снова рисовала – на этот раз принцессу, которая летела на драконе над верхушками деревьев.

– Тебе нравятся деревья, да? – спросил я, не зная, что еще и сказать.

– Угу, – оживленно ответила Салли.

Я попробовал снова обсудить с ней, почему она совсем не спала.

– Тебе не понравилась комната? Почему ты не могла уснуть?

– Нет, я просто не могу много спать.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Когда я сплю, мне снятся кошмары. Еще хуже, чем твои.

Я отшатнулся, услышав последнее предложение.

Она положила карандаши на пол и посмотрела на меня снизу вверх. Я не мог отвести взгляд от ее глаз – в них светилась жалость.

– Как ты узнала, что мне снятся кошмары?

– Я всегда вижу сны других людей, но только плохие. А когда я сплю, мне самой снятся плохие сны.

– Ты имеешь в виду кошмары?

И в этот день я осознал, насколько Салли особенная. Она почти никогда не спала, вот почему она совершенно не случайно оказалась у дверей нашего приюта. Она была изгоем общества, ее бросили так же, как и всех остальных наших воспитанников. А ведь ее особенность была такой мелочью по сравнению со многими другими. Я мог бы научить ее смириться со своим проклятием, но вместо этого мне захотелось помочь ей принять себя и гордиться собой. Я всегда пытался помочь и остальным сделать то же самое – принять себя – или, по крайней мере, осознать, что не они в ответе за то, какими родились.

Я рассказал Салли о том, что она особенная, как и все дети в приюте, и, казалось, она этому обрадовалась. Она выглядела такой счастливой, будто впервые почувствовала, что она не одна в этом мире. Она обняла меня, и вместе мы пошли знакомиться с другими воспитанниками.

Салли не нужна была кровать, потому что она могла просто не спать. Но мы все равно решили предоставить ей свой угол, ведь у всех детей он был. Все приняли ее с распростертыми объятиями и провели для нее небольшую экскурсию по зданию.

Салли быстро стала одной из нас. Иногда она прибегала ко мне, если другим детям снились кошмары. Плохие сны пугали ее, но сильнее всего она волновалась за других воспитанников. Она просила меня успокоить их, сказать, что они совсем не одиноки в своих кошмарах.

Это стало одной из моих ежедневных обязанностей, и я был совсем не против. Салли говорила мне, если кому-то снились кошмары, и я бежал на помощь. Дела в приюте шли хорошо, но неизбежно все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Примерно через год после того, как Салли появилась в приюте, я нашел ее на полу без сознания. В первый раз я увидел ее такой тихой и неподвижной, будто все силы выкачали из этого худенького тела. Я даже словами не могу описать, какой ужас я испытал. Салли никто не ранил, и она точно дышала, хотя и немного нервно. Казалось, будто ей снится, что она убегает от чего-то кошмарного.

Я взял ее на руки и отнес на сестринский пост, чтобы дождаться врача. Приют находится слишком далеко от материка, поэтому скорая к нам бы не доехала, поэтому мы могли полагаться на помощь единственного местного доктора.

Едва я осторожно положил Салли в кровать, она начала извиваться и бормотать, что Дэниелу нужна помощь. Как только она сказала это, я услышал крики. Кричали дети – громко, испуганно.

Весь персонал побежал на крики. И мы увидели ужасную картину: Дэниел к этому моменту почти слился со стеной. Все его тело засосало внутрь, прямо в бетон, его кости ломались под чудовищной тяжестью. Он кричал в агонии, а мы не могли его вытащить. Мы только смотрели, как его засасывает глубже и глубже.

– Кувалду! – закричал я, держа Дэниела за руку.

Кто-то из персонала бросился из комнаты в подвал, где хранились все инструменты. Кости Дэнила все еще хрустели, органы под тяжестью бетона превращались в кашу. Когда принесли кувалду, ему уже размозжило грудную клетку. Он больше не дышал.

Он умер внутри стены, в муках, не понимая, почему вообще умирает.

Только вытащив его тело из стены, мы осознали, что с ним случилось. Он превратился в искореженный мешок с костями, у него не было даже малейшего шанса выжить, и никто из нас не понимал, что произошло. Нам очень повезло, что то, что случилось с ним, не случилось и с нами, как всегда бывало с его болезнями.

Мы смыли кровь с пола, и я пошел проведать Салли, которая проснулась и плакала.

Я попытался успокоить ее, но ничего не вышло.

– Это не твоя вина, Салли, – сказал я ей, хотя не до конца в это верил.

– Я видела, как стена раздавила его, мне это приснилось!

– Тебе снился сон о Дэниеле? – спросил я.

И тогда она в подробностях рассказала свой сон, и каждая деталь в нем совпадала с тем, как умер Дэниел. И вот девочка, которую я знал последний год, исчезла, и я понял, в чем истинная суть ее проклятия. Я обнял ее и повторил, что это не ее вина. Я, конечно, так и думал, ведь Салли не могла контролировать свои сны. И все же, именно ее сон стал причиной.

Мы решили не рассказывать другим детям о том, что произошло, но даже несмотря на это они увидели, что Салли изменилась. Раньше она была счастливой девочкой, а теперь она казалась холодной, отстраненной… и сломленной.

Весь следующий год мы пытались понять, как работает способность Салли, а учитывая, что она спала раз в год, это было непростой задачей.

В то же время я пытался больше узнать о ее прошлом. Не сразу, но благодаря обрывочным фразам, моментам, которыми она иногда делилась, я примерно смог представить себе, что с ней происходило до приюта. Она ехала куда-то с родителями и внезапно уснула. И ей приснилось, будто ее родителей никогда не существовало, а потом она очнулась одна на дороге.

– Я не хочу засыпать, но это все равно происходит, – повторяла Салли.

Только через год она начала снова проводить время с остальными детьми. Все случилось незадолго до ее восьмого дня рождения, когда она играла в прятки с Александром. Для человека без лица он очень хорошо играл в эту игру, но примерно после шестого раунда Салли не пришла его искать.

Как только Алекс понял, что никто его не ищет, он начал искать Салли самостоятельно и нашел ее спящей там, где он ее оставил. Как только мы узнали, что случилось, мы решили, что нам всем нужно оказаться подальше от Салли, и перевели детей в бомбоубежище в подвале.

Как только мы закрыли дверь, она исчезла. На ее месте появилась бетонная стена. Мы оказались заперты в мрачном подвале, из которого не было другого выхода. А потом свет погас, оставив нас в полной темноте. В одном из туалетов был старый фонарик, но он с трудом освещал комнату, потому что батарейки в нем почти сели.

Мы все стояли в темноте и тишине, и я молился, чтобы Салли проснулась до того, как кто-то умрет. Спустя несколько минут под ногами захлюпало. Я посветил фонариком вниз и увидел, что пол стал кроваво–красным. В воздухе запахло металлом, и я вдруг понял, что мы оказались в бассейне, быстро заполняющемся кровью.

У меня рухнуло сердце, когда я услышал, как закричали дети, но все звуки заглушал толстый бетон, и никто не смог бы нас услышать.

За пару минут кровь поглотила нас. Мы пытались плыть, но двигаться в такой плотной жидкости было очень тяжело. Когда кровь дошла до потолка, мы уже не могли дышать. Я, как мог, задержал дыхание и попробовал отыскать детей, но ничего не мог увидеть.

Я продержался около двух минут прежде, чем мое тело сдалось, и я просто вдохнул густую жидкость, и в этот момент подвал снова стал таким, как был прежде. Значит, Салли наконец проснулась. Кровь исчезла в секунду, дверь снова появилась.

Едва придя в себя, я посмотрел на детей и персонал. Многие откашливали частично свернувшуюся кровь, но серьезно не пострадали. А вот Джеймс не дышал. Я бросился к нему, все еще пытаясь отдышаться, и начал реанимацию.

Дети плакали, а я все нажимал на грудь Джеймса в отчаянных попытках наполнить его легкие воздухом. Ребра трещали под моими руками, но я не останавливался. В конце концов, на третьем подходе он наконец откашлялся кровью и задышал сам.

Салли очень сильно расстроилась, но ведь если не считать произошедшего в подвале, ничего страшного не случилось – никто не умер. К тому моменту мы уже не могли держать ее проклятие в секрете. Дети сложили два и два, и Салли снова стала изгоем среди теперь уже бывших друзей.

Тогда я решил, что лучший способ помочь Салли – это научить ее контролировать свои сны. Мы работали над осознанными сновидениями, учились проверке на реальность, чтобы понять, сон это или нет. И несколько лет это помогало. Каждый раз, засыпая, Салли понимала, что происходит, и просыпалась.

Но в тех редких случаях, когда она не будила себя, всегда происходило нечто страшное. На десятом дне рождения Салли увидела во сне, что приют горит. К счастью, все покинули здание вовремя, серьезных травм не было – только небольшие ожоги и легкое отравление угарным газом. Как только она проснулась, приют выглядел так, словно пожар никогда не происходил.

Спустя несколько месяцев Салли заснула дважды за один день. Сначала – во время завтрака. В том сне был мужчина, которого она назвала «Мистер Син». Нам он явился в образе обычного, одетого в костюм мужчины средних лет. Он сел в столовой вместе с нами и завел непринужденную беседу.

Кошмар начался, когда кто-то спросил у него о портфеле. Там, внутри, все отделения были заполнены доверху человеческой кожей. Мистер Син пояснил, что кожа нужна ему для дома и предложил детям посмотреть его комнату плоти. Как только он понял, что мы такое не допустим, он встал и исчез.

Салли быстро очнулась от этого сна, но заснула снова в полдень. Тогда мы снова увидели мистера Сина в коридоре, и из портфеля, набитого кожей, капала кровь.

Он шел из кухни. Там, на полу, мы нашли миссис Ингридсон. Со всего ее тела полностью содрали кожу, обнажив мясо. Когда мы нашли ее, она еще корчилась от боли, но долго не прожила. Она скончалась от болевого шока до того, как мы хотя бы попробовали ей помочь.

Это было только начало нашего кошмара наяву, потому что когда Салли стала подростком, она стала гораздо чаще засыпать. Сначала она засыпала раз в год, потом два раза, потом три… Ей еще не исполнилось четырнадцать, а сны уже случались дважды в месяц. В каких-то из них кого-то просто ранили, а в других – умирал кто-то из персонала или детей.

Она и сама это знала, знала, что ее сны рано или поздно убьют всех, кого она любит, и мы не могли отрицать этот факт. Она пыталась убегать – это не помогало, мы пытались запирать ее – тоже зря. Она пробовала самые разные лекарства, лишь бы не засыпать, и все бесполезно. Ничто не могло помочь ей вечно бодрствовать.

В субботу я решил наконец сделать это. Она попросила меня провести с ней вдвоем несколько дней, отвезти ее за город погулять в одно из наших любимейших мест. Оно было прекрасно – сплошные поля и широкие леса. Я взял с собой ее любимую еду для пикника – последнее блюдо перед тем, как она уйдет из нашей жизни.

Мы поели, и я рассказал ей, что нужно сделать. Я не хотел убивать ее тайно, и мне нужно было сказать ей, что это не ее вина. Она даже не удивилась. Она скорее почувствовала облегчение от того, что никому не придется страдать от ее проклятия.

Вот почему она попросила отвезти ее сюда. Она хотела просто еще немного порадоваться, просто притвориться, что все будет в порядке. Она сама много раз хотела покончить с собой, но так и не решилась на это.

Мы часами сидели и разговаривали, строили планы на будущее, которого у нее не будет, и вспоминали о хороших моментах прошлого.

– Прости меня, – пробормотала она.

– Это не твоя вина, Салли. Твои сны могут проникать в реальность, но это не твой выбор. Жизнь – это не шкала с двумя делениями: «Черное» и «Белое», а хаос, в котором бушуют случайные события. Ты просто вытянула короткую соломинку в жизни, но это не делает тебя плохим человеком.

– Я просто хотела бы знать, почему. Какой был смысл во всем этом?

После этих слов Салли уснула на моем плече. Я достал шприц, чтобы сделать укол прежде, чем до меня доберется очередной кошмар. В глазах стояли слезы, руки тряслись, но мне нужно было попасть точно в шею. Хотя она спала, мир вокруг не изменился. Ее разум словно перестал выплескивать наружу кошмары.

И только тогда я понял, что она не уснула. Она перестала дышать. Я осторожно опустил ее на землю и проверил пульс… Она была мертва. Она просто испустила последний вдох перед тем, как уйти в мир иной.

Я подвел Салли, как до этого подвел многих воспитанников приюта. Но я продолжу стараться изо всех сил, ведь если я спасу хотя бы одного из них, то оно того стоило.

Еще больше атмосферного контента, который здесь не запостишь в нашей группе ВК

Приходи, жатва!

Не только Хэллоуин: что ещё случилось 31 октября

Петер Штумпф (но это не точно)

Когда в немецком городке Бедбург наступило 31 октября 1589 года, местные жители отпраздновали казнь Петера Штупфа. Казнили его за связи с дьяволом, инцест, каннибализм, оборотничество и серию убийств. Этот мужик в течение нескольких лет нападал на животных, детей, женщин и мужчин, жестоко убивал их и съедал.

Более того, он свято верил, что когда ему исполнилось 12 лет сам Сатана подарил ему пояс из шерсти волка. Надевая его, Петер, по его словам, обретал силу, у него отрастали клыки и когти, а сам он покрывался шерстью.

Точная дата рождения Петера неизвестна. Говорят, родился он около 1552 года в деревне Эппрат близ Бедбурга. Неизвестна также и точная фамилия: то он Штумпф, то Штуббе, то Штумпп, то (внезапно) Абил Грисволд. В округе его знали, как преуспевающего фермера. Он был женат, овдовел и воспитывал двух детей. В предосудительных делах замечен не был. Разве что спал с некой Катариной, оказавшейся его дальней родственницей.

Однажды в округе Бедбурга у местных фермеров стали пропадать овцы и ягнята. Естественно, первым делом люди подумали, что дело в волчьей стае, что бродит неподалёку. Собрались они, пошли в лес, ну и перебили всех поголовно. Только мало того, что это никак не помогло, так ещё и со временем тут и там стали находить растерзанных людей. Чаще всего это были дети, реже женщины, и почти никогда – мужчины. Достоверно известно лишь об одном нападении на взрослого мужчину.

Бедбургский оборотень ошалел от безнаказанности к 1580-му году. На тот момент никому не удалось не то что поймать волка, но даже выйти на его след. Правда это не мешало регулярно появляться свидетелям, что утверждали, будто своими глазами видели зверя. Правда издалека. По их словам, это был крупный волк с умными и злыми глазами, с огромными лапами и клыками.

Стоит ли говорить, что в то время в Европе особенно верили, что особо крупные волки на самом деле никто иные как оборотни. К концу 1580-х в Германии началась настоящая истерия по поводу вервольфов. В окрестностях Бедубрга перестали передвигаться в одиночку. Богачи вообще целые гвардии собирали, чтобы через лес пройти.

В 1589 году нашлась группа профессиональных охотников, которой удалось выследить верфольфа. Правда поймать не получилось: он скрылся в чаще. Охотники уже решили, что добыча ушла, когда вдруг наткнулись там на Петера Штумпфа.

На серьёзных щах Штумпф утверждал, что умеет оборачиваться волком с 12 лет, когда заключил сделку с дьяволом. Последний в обмен на душу обещал процветание в земной жизни и подарил пояс из волчьей шерсти. Поначалу Штумпф ограничивался соседским скотом, но потом ему захотелось и человеческой крови.

Детей он выбирал, потому что они не смогут дать отпор и не успеют убежать, в отличие от взрослых мужчин. Дважды он нападал на беременных женщин и с наслаждением описывал, как растерзал детей в их утробе, наслаждаясь крохотными сердечками. Помимо прочего Штумпф признался, что сожрал одного из собственных новорожденных сыновей.

В конечном итоге Петер признался в 18 убийствах, каннибализме, кровосмешении с дочерью и дальней родственницей, сношениях с суккубом, связах с дьяволом и колдовстве. Кстати, тот самый волчий пояс подаренный Сатаной найти не удалось, хотя Штумпфф и указал место, где оставил его.

В деле до сих пор остались белые пятна, которые теперь не закрасить. Через несколько лет после казни в те края пришла Тринадцатилетняя война, в которой погибла значительная часть архивов. Например, так и не ясно до сих пор, прекратились ли в округе нападения на людей после расправы над Штумпффом или нет.

Как было на самом деле (или нет)

С тех пор много времени прошло, у людей теперь куда больше знаний и куда меньше суеверий. Не удивительно, что подобные дела сегодня анализируют и ищут иные объяснения.

Одна из популярных версий гласит, что Штумпф был серийным убийцей-каннибалом, страдавшим клинической ликантропией. В психиатрии реально есть такой диагноз: это состояние изредка встречающееся при шизофрении, когда человек считается, будто превращается в волка. Больные страдают приступами ярости, ощущают себя зверем и ведут себя соотвественно. Во время приступов они теряют над собой контроль и могут напасть на людей. Кстати, истории известные и другие серийники с подобными отклонениями.

Третья популярная версия гласит, что Штумпф просто напросто оказался не в то время и не в том месте, никакого злого умысла у католиков не было, а оговорил Петер себя из страха перед пытками. То, что он был протестантом, всего лишь усложнило положение: у него не нашлось сильных заступников.

Не плохая идея костюма на Хеллоуин

Мои гримы на Хэллоуин

В местном супермаркете появились товары, которые не могут существовать. Я никогда еще не был так голоден (часть 3)

А вот и Хэллоуин! Доставайте свой самый страшный костюм и зажигайте фонарики из тыкв. 7 дней мы публиковали переводы страшных историй: о демонах и людях, мистике и сумасшествии. Мы хотели подарить вам праздничное настроение и надеемся, что получилось =)

Третья часть истории про Марвилл для вас. Вторая часть тык.

Под кроватью спрячься низко

Страх идёт, он уже близко…

Марвилл был самым красивым местом на земле. Как будто он сошел прямо со страниц книги, и иногда я мог бы поклясться, что так оно и было. Если бы вы сидели у камина и наслаждались горячим шоколадом, для полноты ощущений вам не хватало бы только фотографий Марвилла. И все это время на фоне играла бы почти забытая мелодия… Вы не смогли бы точно сказать, где ее слышали, но она дарила бы вам теплое чувство ностальгии.

Думаю, именно так чувствовали себя жители городка, порабощенные местной атмосферой. Хотя я не мог бы сказать наверняка, чувствовали ли они вообще что-либо. Они казались просто оболочками, захваченными высшим разумом. Те же, кто вовремя понял, что эта новая жизнь – не более чем видимость, не смогли далеко уйти.

Граница, очерченная телами самоубийц, надежно удерживала нас внутри города, на первый взгляд казавшегося идеальным. До тех пор, пока вы подчинялись, ели странную пищу и слушали потустороннюю мелодию.

Я все еще не мог решить, были ли те крики ужаса, которые встретили нас у границы, предупреждением нам присоединиться к подчинившимся или призывом последовать участи других. На данный момент, и, вероятно, дольше чем хотелось бы, нам придется оставаться внутри. Это все же было предпочтительнее смерти. Пока мы ехали обратно в город, все еще слушая музыку, ставшую мягче и дружелюбнее, я на какое-то мгновение подумал, что смогу привыкнуть к ней.

Я всегда хотел перемен. Конечно, Марвилл был милым городком и все такое, но все мы жаждем чего-то нового, когда обыденность начинает слишком давить. То, что происходило сейчас, конечно, не назвать просто “переменами”. У нас появился ассортимент еды, которой в принципе не должно было существовать. Целый новый мир развернулся только в одном супермаркете, который можно было исследовать в свое удовольствие. И этот мир только расширялся. Каждый ресторан, каждая местная лавочка теперь готовили блюда меню только из новых продуктов.

– Они что, строят тут свою версию Рождества? – Дэмиен первый нарушил молчание: после гор трупов у границы мы до сих пор не произнесли ни слова. Все это было почти невозможно осознать и еще сложнее высказать вслух. Они хотели, чтобы мы оставались здесь. Им мало просто захватить город, они хотят, чтобы все жители остались с ними.

– Не думаю, что это их версия. Такое чувство, будто они пытаются скопировать то, как по их мнению выглядит наша жизнь. Посмотри на их лица, они не непохожи на наши, они пытаются походить на наши.

Тесс была права. Гости наблюдали за нами. Сначала я думал, что они злятся потому, что хотят избавиться от нас. И хотя пока что это так и было, они уже выглядели не только опасными, но и потерянными. К тому же, они сменили наряды. Если раньше Гости были одеты во все черное, то теперь они переодевались в разноцветные вещи. Однако, как и с товарами в супермаркете, что-то было не так с их образами.

– Они учатся, – прошептал я, переводя взгляд с одного чужака на другого. Все они к этому времени сверлили нас глазами, но ни один не подошел ближе и не попытался заговорить с нами.

И тут я заметил, что Тесс остановила машину. Мы встали посреди дороги, недалеко от центральной рыночной площади. Отсюда я даже мог видеть кофейню. Ярко светились запотевшие окна. На секунду я задумался, не пойти ли мне туда и попробовать привести родителей в чувство. Я вспомнил, как сидел там с друзьями, пил горячий кофе из уютных кружек, болтал и смеялся… Мы могли бы и сейчас пойти и взять по чашечке… С парочкой восхитительных бросквитов… Моя рука потянулась к двери сама по себе, но, прежде чем я успел открыть ее, двери оказались заблокированы.

– Тесс, почему ты остановилась? – спросил он.

– О, я просто хочу заскочить на минутку к вон той палатке и взять несколько угольных пралине! – ответила она.

– Угольных чего? – спросил я, а она указала на палатку, наполовину объятую пламенем.

– Они так вкусно пахнут, – сказала она.

– Да, очень вкусно, – согласился я.

Я умирал с голоду. Казалось, что я крошки в рот не брал уже минимум неделю.

Дэмиен уставился на нас, а потом перевел взгляд на радио. Он начал колотить по нему, пока в кровь не разбил кулак, а радио, наконец, не сломалось. Вот только музыка никуда не делась. Она доносилась не только из машины, Мелодия была повсюду вокруг нас, лилась из каждого уголка города. Она играла с нами, путала мысли, а мы с Тесс были слишком голодны, чтобы сопротивляться. Честно говоря, в этот момент мне было все равно, что съесть, так чертовски терзал меня голод.

Я честно пытался прислушаться к его словам, но сейчас они вообще не имели для меня смысла. Я просто хотел насладиться этим прекрасным и спокойным городком. Тесс вообще не обратила на Дэмиена внимания. Она разблокировала двери, выскочила из машины и начала пробираться по толстому снегу. Вспоминая это сейчас, я не могу сказать вам, о чем я думал, когда все это происходило.Я проигнорировал Дэмиена, что-то кричавшего вслед Тесс, открыл собственную дверь и отправился в кафе, принадлежащее моей семье.

Знакомая вывеска висела как и прежде над входом, но выглядела так, будто кто-то щедро подкрасил ее свежей краской. Красные потеки стекали вниз, превращаясь в кроваво-красные пятна на белом снегу. Я толкнул толстую стеклянную дверь и услышал знакомый звон колокольчика.

– Логан! – вскрикнули одновременно мои родители, увидев меня.

Они были одеты все в ту же одежду, только с новыми передниками, повязанными поверх парадных нарядов. Я до сих пор толком не могу описать их цвет. Могу сказать только то, что цвет был похож на тот хоровод из пятен и искр, которые можно увидеть, если слишком сильно тереть глаза.

Около дюжины посетителей сидели внутри. Все головы повернулись мне вслед, когда я подошел к матери, стоящей за стойкой.

– Мам, я умираю с голоду.

Слова сорвались с моих губ, минуя сознание.

Мама все еще улыбалась. Ее лицо будто застыло в одном выражении. Она даже ни разу не моргнула. Даже когда начала говорить.

– Ну конечно да, сыночек. Всем нужно есть.

– И кто же откажется от изысканной кухни Марвилла? – раздался незнакомый женский голос. Я почувствовал горячее дыхание на своей шее и обернулся. Женщина нежно коснулась моего лица и зашептала. – Такому красивому мальчику самое место в этом прекраснейшем городе.

На какое-то мгновение я почувствовал себя на своем месте. Она излучала тепло и дружелюбие, прекрасно вписываясь в атмосферу кафе. Но вдруг ее ногти впились в мою кожу. Щеку пронзила резкая боль. Женщина отняла руку от моего лица и принялась слизывать с пальцев кровь.

Все больше людей поднимались со стульев, чтобы поближе рассмотреть это странное представление.

– Подходит? – спросил подошедший к нам мужчина.

– Что подходит? – спросил я, но он обращался не ко мне. Его глаза были прикованы к женщине.

Однако она не ответила. Просто вернулась на свое место, будто ничего и не произошло. Мужчина подошел ко мне еще ближе, и я вдруг испугался, что он тоже будет пробовать мою кровь. Они как будто вставали в очередь.

За моей спиной возник отец с подносом, на котором лежало что-то абсолютно не похожее на кексы. Скорее на кубики древесного угля, облитые липкой красной субстанцией.

Я повернулся и столкнулся нос к носу с отцом. Он выглядел так, словно за последние пару дней постарел на десять лет. Лицо было усталым и покрытым морщинами от постоянной улыбки.

– Можно мне один? – осторожно спросил я. Кексы выглядели и пахли восхитительно. Примерно как одинокая прогулка по темному переулку ночью.

– Нужно! – Отец почти кричал, а его глаза беспрестанно нервно подергивались. Руки у него тряслись.

– Ешь! – согласилась с ним мама. Но когда я посмотрел на нее, то увидел, как дергаются ее глаза. И я мог бы поклясться, что она пытается отрицательно покачать головой.

Мои родители были заточены под этими ужасающими улыбающимися масками. Они оказались в ловушке.

Я собрал все силы, которые у меня еще оставались, и выскочил на улицу так быстро, как только мог. Я не прекращал бежать. Я не обращал внимания на голоса, музыку и запахи и просто продолжал двигаться.

Я совсем запыхался, ноги промокли от снега и заледенели, когда я вдруг понял, что пробежал уже большую часть дороги домой. За это короткое время небо стало чернильно-черным. День превратился в ночь буквально за несколько минут. Я смотрел на темное здание и не чувствовал себя там желанным гостем. Я больше не ощущал, что это место – мой дом.

Я попался. Мое тело и разум застряли в этом кошмаре. Рано или поздно мне придется что-нибудь съесть, чтобы не умереть. Я даже не мог сбежать, не убив себя на границе города.

Паника подступала, но вдруг кое-что вернуло меня к реальности. В доме Дэмиена зажегся свет.

В тот странный момент, когда новый мир почти поработил меня, я совершенно забыл о них. Мурашки пробежали по моей спине, когда я вспомнил, что Тесс тоже выпрыгнула из машины. Неужели ее уже обратили?

Подбежав к дому друга, я вдруг понял, что дверь открывается мне навстречу. После секундного колебания я осознал, что Дэмиен, наверное, просто заранее заметил меня.

– Что, черт возьми, с тобой не так? И что у тебя со щекой? – крикнул он.

– Я не знаю. Я пошел к родителям и чуть было не съел какую-то дрянь, но вовремя остановился. И… что с Тесс?

Дэмиен жестом пригласил меня войти, и я последовал за ним в гостиную, где сидела трясущаяся Тесс.

– Она была дико агрессивной, как будто одержима или что-то такое. Но я поймал ее прежде, чем она успела залить себе в глотку этого странного “сидра”.

– Как ты? – спросил я Тесс, присаживаясь рядом. Она покачала головой.

– Мы больше не существуем, – прошептала она и посмотрела на Дэмиена. Он вздохнул и сел рядом с нами.

– Я пытался позвонить родителям. Они сейчас вне города и, я думал, может, они смогут нам как-то помочь или хотя бы объяснить, какого черта происходит.

– Не дозвонился? – спросил я.

Мои друзья не поднимали головы.

– Почти. Мама взяла трубку, но… – Он глубоко вздохнул. – Она не знала, кто я такой.

– Они понятия не имели, что такое Марвилл. Думали, что мы их разыгрываем. Мы пробовали связаться со всеми знакомыми, которые не живут в городе, но все они решили, что мы просто сумасшедшие, – перебила его Тесс. – Тогда мы вышли в Интернет. Мы находили ответы на любой запрос, кроме тех случаев, когда начинали искать наш город. Нет никакого Марвилла. GPS-координаты никуда не ведут. Будто мы находимся в чертовом вакууме.

Я не мог найти слов. Вокруг творилось какое-то безумие, но эта информация была как вишенка на торте. Мы застряли здесь и, хотя и могли связаться с внешним миром, они все равно ничего не знали о нашем существовании.

Мы просидели еще несколько часов, обсуждая нашу дальнейшую судьбу, но так и не смогли придумать, как выбраться из этого кошмара. Мы не могли отловить и запереть каждого жителя этого города. Не могли вечно жить без еды. И тогда Тесс кое-что предложила.

– Все началось с супермаркета. Может быть, будет достаточно уничтожить только его?

Это была единственная идея, имевшая хоть какой-то смысл.

– Как нам это сделать? – спросил я.

– Сейчас он уже должен быть закрыт. Мы проникнем внутрь, Разожжем огонь. Взорвем там все. В общем, сделаем то, что будет нужно.

Мы собрали все, что нам теоретически могло бы понадобиться. И вооружились, что было как раз совершенно бесполезно, если вдруг Марвилл решил бы ополчиться на нас. Ведь мы понятия не имели, на что они все способны, а нас было только трое.

Наконец, мы собрали все свое мужество в кулак и поехали в супермаркет.

Он не был закрыт. Окна ярко светились, а внутри, казалось, было людно. С нашего места было не понять, местные они или приезжие.

– А теперь что? – спросил Дэмиен.

– Все равно пошли, – решительно ответила Тесс.

– Хорошо. Но, ребята, будьте осторожны, в прошлый раз мелодия почти добралась до вас.

Я кивнул. Нельзя было позволять ей снова контролировать меня. Это было самое отвратительное чувство, которое я когда-либо испытывал.

Автоматические двери стремительно открылись, стоило нам только подойти к магазину. Мы втроем стояли в проеме, готовые ко всему. По крайней мере мы так думали. К тому, что нас внутри встретят сотни глаз, невозможно было подготовиться.

Супермаркет был буквально набит людьми. Там были и знакомые лица, изменившиеся до неузнаваемости. Все были одеты старомодно, как мои родители, а улыбки настолько исказили их лица, что кожа натянулась как барабан и, казалось, была готова треснуть в любую секунду. Их лица были безумно напряжены, и сначала мне показалось, что это из-за той штуки, что их контролирует. Но они боялись чего-то другого.

Полки были почти пусты. Люди боролись около них и набивали тележки последними несуществующими товарами. Они кричали и дрались, расцарапывали друг другу лица и топтали слабых.

– Давайте сваливать отсюда к чертовой матери, – крикнул я.

Мы выскочили из магазина, потрясенные увиденным, проталкиваясь через толпы новых и новых покупателей, валящих в двери.

– Может быть, если они все скупят, этот кошмар просто закончится? Может быть, все вернется в норму? – с надеждой спросила Тесс.

– Или они поубивают друг друга, – добавил Дэмиен.

Мы стояли перед супермаркетом, и я вдруг понял, что сдаюсь, поэтому сделал наименее полезную вещь. Сел. Просто сел перед магазином, с которого началось это безумие, и смотрел, как передо мной разворачивается трагедия. Мои друзья упали рядом со мной, позволив оцепенению взять верх.

Прошло несколько часов, прежде чем из раздвижных дверей вышли последние посетители. Кто-то в слезах, другие – в крови. Свет внутри еще горел, но в супермаркете не осталось ни души. Я встал с надеждой, что они наконец-то забрали все.

Медленно я вошел внутрь, а Тесс и Дэмиен последовали за мной.

Магазин был пуст. Ни одного человека, ни одного товара. Мы шли по пустым проходам, и Дэмиен вдруг сказал:

Сначала я не мог понять, о чем он – единственным звуком, сопровождающим нас, было легкое жужжание холодильников. А потом до меня дошло.

Было тихо. Мелодия исчезла.

– Все кончено? – спросил я с надеждой. Я физически чувствовал, как по телу разливается облегчение. Долгожданный покой.

Он не продлился долго. Тэсс разорвала тишину. Она кричала от ужаса и не могла остановиться.

Повсюду были кровь, вывороченные кишки и кости. От этой картины меня чуть не вывернуло, а глаза наполнились слезами. Облегчение как ветром сдуло. Мы искали кого-нибудь живого, но быстро поняли, что им уже ничем не поможешь.

И вот тогда меня накрыл новый страх.

Я выбежал из магазина, не сказав ни слова, и снова бежал и бежал, пока не оказался в центре города.

Я молился Богу, в которого не верил, чтобы они были целы.

Изо всех сил я толкнул дверь “Чудесного кафе”, сердце билось так сильно, что чуть не разрывало грудную клетку. И вдруг я услышал как мама тихо всхлипывала за стойкой, а отца рвало где-то в глубине. От избытка чувств, я упал на колени.

В магазине царил полный беспорядок. Витрины были разбиты вдребезги, полки и стойки опустошены. Мои родители не могли вымолвить ни слова, но я был просто рад, что они остались живы.

Люди рассеянно бродили по пугающе тихим улицам.

Гости исчезли вместе со своими странными товарами. Снег растаял.

Никто не разговаривал. Не думаю, что жертвы вообще помнили, что с ними произошло. Те немногие, кто ничего не ел, пытались заговорить с ними, но безуспешно.

Прошли дни. Город снова стал таким, каким я его помнил.Трупы исчезли. Супермаркет вернулся к нормальной жизни, снова продавая колу, чипсы и стандартные огурцы.

На наших с Тесс лицах остались шрамы, напоминающие о чем-то настолько невероятном, что оно просто не могло произойти.

Никто не помнит, что это случилось.

Никто не помнит паразита, заразившего нас.

Я записал те события, но даже сам не верю, что это реально было. Это больше похоже на историю, которую я сам же и придумал. Мое лицо зажило, да и у всех вокруг были оправдания для шрамов и синяков, которые они внезапно получили.

Мы забыли, что произошло. Каждый из нас. И именно поэтому мы не уходим.

Мы никогда не покидаем Марвилл осенью и зимой.

Ведь именно тогда мы обеспечиваем себя на весь год. Видите ли, это крошечное местечко в глуши – настоящая приманка для туристов. Может быть, это из-за прекрасной природы или из-за уютной атмосферы нашего маленького городка, но стоит только листьям начать опадать – и Гости появляются как из ниоткуда. Они гуляют по нашему средневековому старому городу, едят пирожные с кофе в кафе или отправляются в пеший поход по окрестным лесам.

Так было всегда. С тех пор, как паразит поразил нас.

И я уверен, что снова забыл бы об этом, если бы в этот раз не нашел в кармане маленькую записку, доказывающую, что история, которую я записал, – не просто выдумка.

Записка была накорябана на клочке бумаге такого цвета, который невозможно описать. Могу сказать только то, что цвет был похож на тот хоровод из пятен и искр, которые можно увидеть, если слишком сильно тереть глаза. Я думаю, что ее оставила та женщина в кафе, которая пробовала мою кровь.

Спасибо, что разделили с нами Марвилл. Нам очень жаль, что мы проведем здесь так мало времени. Мы ждем с нетерпением возможности снова увидеть ваш прекрасный городок с его замечательными жителями в следующем году.

Вместе с запиской она оставила шоколадку. Я никогда раньше не видел таких оберток, и она выглядит так, будто вообще не должна существовать.

Стихи ADA (кто собрал полный стих, медаль вам за внимательность=) )

Еще больше атмосферного контента, который здесь не запостишь в нашей группе ВК

Заливаю ведьму для подстаканника

Привет) Сегодня расскажу, как я сделала подстаканник (бирдекель) на Хэллоуин.

Так как Хэллоуин уже на носу и времени остается все меньше и меньше, я решила поэкспериментировать объединив два моих любимых материала это: это смола и полимерная глина.

Сперва перевожу рисунок ведьмочки на пергамент, затем аккуратно вырезаю его. Из небольшого кусочка полимерной глины раскатываю пласт толщиной 1мм. Вырезанную картинку приглаживаю к глине, чтобы она прилипла и уже по контуру вырезаю. Запекаю фигурку. После шлифую.

В форме для подстаканника у меня уже была застывшая смола желтого цвета, поэтому прикладываю заготовку и заливаю эпоксидной смолой. Последним штрихом добавляю блесток для видимости шлейфа от полета. В результате я хотела получить ведьмочку в полете на фоне луны. Надеюсь у меня получилось, как думаете?

Спасибо за внимание)

В местном супермаркете появились несуществующие товары. Странная мелодия привлекает в наш городок необычных Гостей (часть 2)

Хэллоуинский марафон подходит к финалу: 7 дней, 7 переводов страшных историй. Вторая часть истории про Марвилл для вас. Первая часть тык.

Фобос, Страх, Кошмар иль Ужас –

Каждый в мире ему нужен!

Без заминки он задушит –

Ты против него не сдюжишь.

За одну ночь все знакомые нам с детства места вдруг превратились в подобие идеального города, построенного внутри снежного шара. Был еще только сентябрь, но на улице кружились снежинки, падающие вниз как сверкающие хлопья сахарной ваты. Все соседи высыпали наружу и украшали свои дома, потягивая из кружек что-то, что, как я полагаю, было некой новой версией горячего яблочного сидра. Я понятия не имел, к какому празднику они готовились. Я боялся узнать ответ.

Марвилл всегда был милым местечком, но вид, открывшийся мне сегодня, затмевал все. Это было нереально. Улица выглядела прекрасно. Все вокруг излучало атмосферу уюта, накрывающего с головой каждого, кто видел это.

Каждая мелочь на улице выглядела самую малость не такой, и стоило вам приглядеться, как становилось очевидно, что она хоть немного, но отличается от оригинала.

– Милый, с тобой все хорошо?

От голоса моей матери, раздавшегося из-за двери, у меня по спине побежали мурашки.

– Ты пропустил завтрак, парень, это недопустимо. Ты даже не поздоровался вчера с нашими гостями. Если такое поведение продолжится, придется наказать тебя. – Голос отца звучал непривычно строго.

Обычно он был совсем другим. Мой отец – самый добрый человек в мире, но тот, кто стучал сейчас в мою дверь, не мой отец. А эта легкомысленная женщина – не моя мать.

Я понял это по мерзкому звуку, с которым они скребли мою дверь пальцами. Порочному и злобному.

– Послушай, Логан, солнышко, нам нужно открывать кафе в начале сезона, но… – Она выдержала долгую паузу.

– Но ты нам там не нужен, – закончил за нее отец.

Не то чтобы все происходящее казалось мне недостаточно странным, но я все же никак не мог понять, почему мои родители не хотят, чтобы я им помогал. Ну, просто я никогда не был против работы, мне нравилось ездить в кофейню с мамой или папой по утрам, нравилось чувствовать запах свежемолотых кофейных зерен. Я любил готовить кексы и пирожные. Я знаю, что это не типичное подростковое увлечение, но у нас хорошая кофейня, люди, которые ее посещают, – тоже. И они никогда не скупятся на чаевые.

Я глубоко вдохнул и попытался успокоиться. Невозможно было прятаться в спальне вечно, в конце концов они были моими родителями. Да, прошлой ночью я больше всего хотел убраться отсюда к чертовой матери, но я же не мог их просто бросить?

Я подошел к двери и открыл ее. Родители стояли так плотно прижавшись к ней, что чуть не вывалились прямо ко мне в комнату.

Они были одеты как вчера, но их лица были в полном беспорядке, будто они за всю ночь не сомкнули глаз. У мамы потек макияж, а папин глаз дергался как сумасшедший.

Я постарался игнорировать их вид, потому что не был уверен, что хочу знать, чем они занимались всю ночь.

– Почему вы не хотите, чтобы я вам помогал? – спросил я самым будничным тоном, на который только был способен.

Они обменялись странными взглядами.

– Это только пока. Мы с радостью примем твою помощь, как только тебе станет лучше. Я приготовила завтрак. Иди ешь, – сказала мама с безумно широкой фальшивой улыбкой, приклеенной к лицу. Затем, не дожидаясь ответа, они синхронно развернулись и пошли вниз по лестнице. Несколько секунд спустя я услышал, как хлопнула входная дверь.

Я дождался, пока они заведут машину, и только тогда спустился вниз. Часть меня боялась, что вчерашние гости все еще в доме, но вокруг было пусто. Однако, стоило мне подойти к кухне, я кое-что услышал.

Мелодия. Она все еще звучала.

Мелодия, которую я услышал в продуктовом магазине и которая преследовала меня всю дорогу домой.

С бешено колотящимся сердцем я прыгнул в кухню. Понятия не имею, зачем я это сделал. Наверное, думал, что спугну того, кто может там прятаться. Конечно, я мог бы выбежать через парадную дверь, но, учитывая, что весь город только что превратился в чертов пейзаж из книжки с картинками, я чувствовал себя в большей безопасности, оставаясь в доме.

Вид кухни вызвал у меня разом и облегчение, и шок.

Там никого не было. Только горы и горы еды. Выглядело так, будто родители готовили всю ночь напролет. Не представляю, когда они успели накупить столько продуктов. Здесь хватило бы еды, чтобы накормить футбольную команду.

Рыба, мясо и овощи занимали столы. Они выглядели как желе, а пахли вообще непонятно чем. Шаткими колоннами, одна на другой, громоздились миски, наполненные неизвестной жижей. Тут и там стояли торты, сделанные из чего-то, напоминающего бетон.

Пока я пытался осознать, на что сейчас смотрю, мой живот снова болезненно скрутило. Я был чертовски голоден, но все, что я видел, выглядело просто отвратительно. Ничто из этого никогда не коснется моих губ. Я бы искренне восхитился инсталляцией, если бы это был какой-то объект современного искусства, но моя семья искренне считала это нормальной едой. Такой же, как та, что мы ели каждый день. И вот этого я понять никак не мог.

Через завалы я с трудом добрался до кухонного островка, чтобы выключить чертово радио. Когда наступила блаженная тишина, я понял, что эта мелодия играла фоном всю ночь.

Только теперь было очевидно, что играла она не в моей голове, а буквально у меня на кухне.

Тишина была самым приятным, что я слышал со вчерашнего вечера, но она не продлилась долго. В коридоре хлопнула задняя дверь. Из-за музыки я не слышал, как она открывалась, но тот, кто открыл ее, был уже внутри. Я скользнул взглядом по кухне. Может быть, я успею вылезти через окно, но что делать дальше.

– Кто там? – крикнул я. Часть меня надеялась, что это просто родители вернулись за забытой вещью, но другая половина не желала даже видеть их перекошенные лица. Воспоминание о маминой улыбке, казалось, навсегда въелось в мой мозг.

Со вчерашнего дня я о нем ничего не слышал. Я несколько раз пытался дозвониться до него, но каждый раз попадал на голосовую почту. От Тессы тоже не было вестей. Я был взволнован ее предыдущим сообщением, которое гласило: ”НИЧЕГО НЕ ЕШЬТЕ. ОБЪЯСНЮ ПОЗЖЕ.” Она явно что-то знала, ну или догадалась об этом потому, что ее родители тоже сошли с ума. И оно же навело меня на тревожную мысль. Дэмиен слишком любил поесть.

Я промолчал, и Дэмиен появился в дверном проеме. Он выглядел несчастным. Глаза покраснели, под ними залегли тени и мешки, волосы торчали в разные стороны. Мы смотрели друг на друга, и ни один из нас, казалось, не мог найти слов. Он окинул кухню быстрым взглядом.

– Ты что-нибудь ел? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– От Тесс есть новости? – спросил я.

Он повернулся и произнес что-то одними губами. Через пару секунд за его спиной возникла Тесс.

Ее лицо и руки покрывали глубокие царапины, она выглядела очень встревоженной.

– Логан, ты должен пойти с нами. Нужно выбираться из этого города как можно быстрее.

Мы сели в машину Тесс. Снег все еще шел, покрывая землю белым покрывалом. Люди на улице смеялись и болтали, и на секунду мне показалось что стоит просто обычный декабрьский день. Но сейчас был сентябрь и половина людей здесь были не местными. Все они были одеты в черные старомодные наряды, а их лица были слишком совершенными, чтобы быть настоящими. Розовые щеки, зубы ровные и белые, волосы лежали в прическах волосок к волоску. Когда мы проезжали мимо них, они поворачивали глаза и головы нам вслед.

И они совсем не выглядели счастливыми.

– Что с тобой произошло? – прошептал я Тесс.

– Мама. Она совсем свихнулась. Она готовила все эти чертовы блюда и пыталась силой запихнуть их мне в глотку. Я сопротивлялась, и она стала кидаться на меня. Но ее лицо – вот это самая лютая хрень. Оно было абсолютно неподвижно, будто что-то внутри нее ею управляло.

– С моими родителями то же самое. Но они хотя бы на меня не нападали. Мне так жаль, Тесс, – ответил я.

Она только покачала головой.

– Когда все это случилось, я убежала к себе и написала вам обоим. А она пошла за мной. Это было так страшно… Дэмиен пришел как раз вовремя, прочитав мое сообщение. Мы отбились от мамы и спрятались в книжном.

Родители Дэмиена владели маленьким книжным магазинчиком. В детстве мы проводили там часы и успели перечитать почти все книги на полках.

– А что с твоими родителями, Дэмиен? – спросил я и почти сразу вспомнил, что они уехали в отпуск. – А, точно, не обращай внимания. Вы что-нибудь ели?

– Ты себя нормально чувствуешь?

– Настолько нормально, насколько это вообще возможно, в таком дерьме.

– Может быть, эту хрень переносят только новые товары? – пробормотал я.

До этого момента вся эта абсурдная ситуация, конечно, казалась безумной и угрожающей, но после всего услышанного, мы были уверены, что нужно скорее отсюда выбираться. Мама Тесс всегда была такой любящей и доброй и уж точно не жестокой. Что бы она ни съела, оно свело ее с ума, и скоро та же участь постигнет всех местных.

Было странно, что настолько сильный страх могла вызывать такая идиллическая невинная картинка. Дети играли на улицах, магазинчики зазывали посетителей, весь городок готовился к сезону веселья.

Мы ехали молча. Нам было о чем поговорить и что обсудить, но после событий прошлой ночи, думаю, нам всем нужно было попробовать разобраться в этом самостоятельно. Я с трудом мог уложить это в голове. Контраст прекрасного и безумного был просто невыносим. Голова распухла от мыслей.

Настолько, что мне понадобилась пара минут, чтобы заметить мелодию.

– Ты включила радио? – спросил я Тесс, сидевшую за рулем.

– Нет, – прошептала она. – Оно само.

Она уже собиралась выключить музыку, но Дэмиен удержал ее руку.

– Слышите? Она меняется, – сказал он.

Он был прав. Сначала мелодия звучала как та, что мы слышали в супермаркете и у меня на кухне, но чем больше мы удалялись от центра города, тем более зловещей она становилась. Мы были уже рядом с границей, и мелодия звучала так, будто кто-то бросил песню “Жизнь в розовом цвете” в блендер. Изначально мелодия была странной, но смутно знакомой. Она вызывала теплое чувство, хотя головой я и понимал, что с ней связаны страшные вещи. Но то, во что сейчас превратились эти звуки было намного, намного хуже.

Звуки громких рыданий.

А потом рыдания перешли в вопли.

– Вырубай! – крикнул я, но никто из друзей не отреагировал. Их внимание было приковано к чему-то куда более страшному.

Мы выбрались из центра города, и, на первый взгляд, нас окружала более знакомая местность. Не было ни снега, ни незнакомцев, одетых в черное. На мгновение мне показалось, что мы выбрались из этого кошмара.

А потом я увидел их.

Тесс притормозила. Сначала мы не верили своим глазам. Это было ужасно.

Множество тел висело на деревьях с широко распахнутыми от ужаса глазами. В конце улицы мы заметили машину, врезавшуюся в дерево. То, что осталось от пассажиров, напоминало кровь и густую слизь.

– Останови машину! – крикнул Дэмиен, и мы резко встали. Он хлопнул дверцей и побежал к чему-то в конце дороги.

“Черт!” – подумал я, от всей души надеясь, что он не заметил лица своих родителей среди трупов.

Я быстро отстегнул ремень безопасности и выбежал на улицу вслед за другом. Тесс осталась в машине, недвижимая и ошеломленная.

Дэмиен обернулся прежде, чем я добрался до него.

– Не смотри, – прошептал он, но было уже слишком поздно.

На дороге лежали люди. Они не были родителями Дэмиана, но одно лицо было мне знакомо.

Наша учительница мисс Джонс. Самый умный и дружелюбный человек, которого я когда-либо встречал. Она лежала в луже крови, насквозь пронзенная металлической трубой.

– Они убили их. Всех, кто пытался сбежать, – прошептал я.

Глаза защипало от слез, но они быстро сменились тошнотой. Я думал, что вот-вот потеряю сознание. Дэмиен был таким же бледным.

Он что-то говорил, но я не слышал ни слова. Я попытался ответить, но ничего связного не вышло. Я вдруг резко почувствовал острое желание остаться. Я понял, что никуда не денусь. Это был конец. Мы останемся здесь, с мисс Джонс. “Жизнь в розовом цвете” гремела в моей голове, вперемежку с криками и рыданиями.

Мысли путались, и ничего конкретного в голову не приходило.

А потом я заметил машину. Тесс подъехала ближе.

Не помню, как я там оказался, но в следующий момент я обнаружил себя в салоне. Тесс дала задний ход.

Чем больше мы удалялись от от границы города, тем яснее становились мои мысли.

Отсюда не было выхода.

Мы застряли в этом идеальном снежном шаре.

Еще больше атмосферного контента, который здесь не запостишь в нашей группе ВК

В местном супермаркете появились товары, которые не могут существовать (часть 1)

Мы продолжаем Хэллоуинский марафон. 7 дней, 7 переводов страшных историй. И сегодня мы начнем небольшую серию рассказов об одном чудесном городе.
Совсем скоро можно будет идти по домам выпрашивать сладость, но кто знает, не попадется ли вам гадость?
…
От него нигде не скрыться!
Каждый что-нибудь боится!
Познакомьтесь:это Страх…
Знают все его размах.
…

⠀
Ностальгия может быть таким прекрасным чувством. Запах, вдруг напомнивший о почти забытой встрече, фильм, переносящий в беззаботное детство, вкус, ассоциирующийся с куда более простыми временами… В Марвилле вы будете чувствовать ностальгию каждый день каждого месяца. Думаю, в основном потому, что это очень уединенный маленький городок. Здесь совсем немного магазинов, но они обеспечивают жителей всем необходимым. А до ближайшего большого города придется несколько часов трястись в машине.
⠀
Вам может показаться, что наш городок такой маленький, что даже воздуха на всех не хватает. Мама, папа и я почти никогда не выезжаем из города. Если только нужно купить что-то масштабное, чего не найти в Марвилле, или в отпуск летом.
⠀
Местные жители никогда не покидают Марвилл осенью и зимой, ведь именно тогда мы обеспечиваем себя на весь год. Видите ли, это крошечное местечко в глуши – настоящая приманка для туристов. Может быть, это из-за прекрасной природы или из-за уютной атмосферы нашего маленького городка, но стоит только листьям начать опадать – и гости появляются как из ниоткуда. Они гуляют по нашему средневековому старому городу, едят пирожные с кофе в кафе или отправляются в пеший поход по окрестным лесам.
⠀
Я всегда любил холодное время года, оно приносит немного разнообразия в нашу рутину. Поймите меня правильно, мне нравится Марвилл, но чем старше я становлюсь, тем больше мне хочется повидать мир, познакомиться с новыми людьми, посмотреть, что там, за пределами моего городка. Благодаря гостям я хоть немного могу представить, на что это похоже.
⠀
В этом году я твердо решил по полной насладиться холодными месяцами, ведь в следующем я уже буду в колледже. Это последний сезон, в который я буду помогать родителям в кофейне и который проведу вместе со своими друзьями, живущими на той же улице, что и моя семья. Я и не думал, что этот год будет настолько отличаться от всех предыдущих. Все началось с максимально банального места.
⠀
Супермаркета.
⠀
Мы живем здесь словно законсервированные в ностальгии, но все же современный мир не обошел наш город стороной. Мы покупаем такие же вещи, как люди по всей стране. У нас только один супермаркет, но он такой же большой, как и любой подобный. В нем есть все: еда, напитки, медицинские товары, товары для дома и стройки. Там продают газировку Coca-Cola и Pepsi. Сухие завтраки Lucky Charms и Honey Puffs. Пачки чипсов Lay’s, наполовину наполненные воздухом так же, как и везде. Знаете, все вот это, что можно купить в большинстве нормальных магазинов. Единственное отличие от супермаркета в вашем городе будет, наверное, в том, что наши свежие продукты, молоко, масло и яйца доставляются с местных ферм, что мне всегда нравилось.
⠀
Но теперь похоже, что Марвилл навсегда перестал быть “нормальным”.
⠀
***
Была скучнейшая суббота, такая же как и любая другая в Марвилле, когда мы вдруг заметили, что кое-что изменилось. Дэмиен, Тесса и я пошли в супермаркет, надеясь набрать закусок на вечер и, если повезет, найти кого-нибудь, кто согласится купить нам пива.
⠀
– По-моему сегодня будет дождь, давайте устроим киномарафон, – воскликнула Тесса по дороге в магазин.
⠀
Осень в Марвилле наступает рано. Жаркие недели лета постепенно подходили к концу, хотя казалось, что прошлая зима закончилась буквально вчера. Мы не теряли времени даром: в веселой возне у озера месяцы пролетали как секунды. Дэмиен оброс светлыми кудрями, яркий загар Тессы потихоньку сходил, а я морально готовился следующие месяцы помогать родителям с кофейней. Скоро прибудут первые гости. Кто-то приедет на день, а кто-то останется на несколько дней или даже недель в местном отеле.
⠀
– Фу, – заворчал Дэмиен. – И какой дурацкий фильм мы еще не смотрели, Тесс?
⠀
– У тебя есть идеи получше? – огрызнулась она в ответ.
⠀
Мы провели вместе все лето, что начинало сказываться на наших отношениях. Но это были последние беззаботные дни, я дорожил ими и хотел просто отдыхать и бездельничать, пока еще было время расслабиться. Уже совсем скоро нам придется вернуться к учебе и работе.
⠀
Автоматические двери нашего местного супермаркета открылись, и нас обдало холодным кондиционированным воздухом. Где-то в глубине магазина играла приглушенная мелодия. Она напоминала о чем-то старом и уютном. Наверное, владельцы пытались настроить нас на праздничный лад, чтобы мы купили побольше.
⠀
В большинстве супермаркетов специфическая раскладка продуктов. Они водят вас по лабиринту полок, начиная с зелени и овощей. Вы входите в двери, сосредоточенные и собранные, и прямой наводкой идете к здоровой еде. И вот вы заполняете тележку фруктами и овощами, пробираясь вглубь магазина и постепенно теряете фокус. Тут-то вас и поджидают целые ряды сладостей, мимо которых вы уже не в силах пройти.
⠀
Ну а наша компания обычно вообще пропускала секцию с здоровой пищей. Однако сегодня она привлекла наше внимание. Мы только вошли в магазин, и он еще не успел запудрить нам мозги.
⠀
– Какого хрена? – прошептала Тесс.
⠀
Ни один из плодов на полках даже отдаленно не походил ни на что, что я когда-либо видел раньше. Там лежали бананы в три раза больше обычных и все поросшие фиолетовой шерстью. Крошечные яблоки в пластиковых ведрах. Огурцы, закрученные как крендели. Это, наверное, была какая-то шутка или розыгрыш, но с каких пор супермаркеты начали разыгрывать клиентов?
⠀
– Просто умора, – сказал Дэмиен,подходя к полке с надкусанной клубникой.
⠀
Я понятия не имел, что сказать. Первой реакцией был смех, но в глубине души я знал, что все это совсем не смешно. Творилось что-то неладное, и я почувствовал, как
желудок скрутило в узел. Мы пошли по проходу, надеясь встретить сотрудника или посетителей. Марвилл был маленьким городком, и мы были знакомы почти со всеми жителями.
⠀
Внутри не было ни души, а мы все рассматривали странные предметы на полках. Сначала я подумал, что, может быть, в этом году фермеры собрали ужасно странный урожай, но товары в упаковках совсем сбивали с толку. Каждый из них был заменен новой версией. Они были почти такими же, как обычно, но не совсем. Кола была зеленой, вакуумные упаковки с чипсами запечатаны так, что внутри совсем не было воздуха. А все названия и бренды изменились совсем слегка, но так, чтобы заставить нас вернуться и прочитать еще разок.
⠀
Ариуль, мистер Плопер, ван ИШЬ.
⠀
– Может быть владельцы сменились и тут теперь продают подделки и некондицию? Ну типа это дешевле и все такое, –предположил я.
⠀
– И они что, поменяли все за ночь? Я был тут вчера и клянусь, все было нормально, – ответил Дэмиен, подходя к полке, чтобы рассмотреть и потрогать все, что попадется на глаза.
⠀
– Давайте спросим ее!
⠀
Тесс пошла к женщине, одетой в черное с ног до головы, с высоким цилиндром на макушке. Заметив нас, она развернулась и улыбнулась.
⠀
– Привет, ребятки, как поживаете в этот прекрасный день?
⠀
– Эмм, привет. Вы местная? – спросил я.
⠀
– Раньше нет, теперь да.
⠀
Мы с Тесс переглянулись, не зная, что на это ответить.
⠀
– Как вам товары в этом магазине? – спросил Дэмиен.
⠀
– Они грандиозные! Замечательные! Восхитительные! – воскликнула она. – О, Логан, дружочек, тебе необходимо купить немного этих бисквитов и бросквитов для кофейни! – сказала она, проводя кончиками пальцев по моему лицу. Они были жесткие, как наждачная бумага.
⠀
Я не знал что сказать. Что за бросквиты? Я эту женщину никогда раньше не видел. Думал, она туристка.
⠀
Не говоря больше ни слова, она развернулась и продолжила бродить по магазину, мурлыкая под нос какую-то мелодию. Мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что она подпевает музыке, доносившейся из динамиков. Это была все та же песня, которая играла, когда мы вошли. Будто ее зациклили на повторе.
⠀
– Это капец как странно, – прошептал Дэмиен. – Мы что, спим?
⠀
Тесс захихикала, но мне было не смешно. Все это реально тревожило.
⠀
– Пошли к кассам, – предложил я.
⠀
Мэтью, парень, которого мы знали со школы, был сегодня единственным кассиром. Каждый раз, когда мы что-нибудь у него покупали, он вел себя задиристо и грубо, но сегодня что-то в нем изменилось. Он улыбался и напевал, прямо как та дама в цилиндре, а, увидев нас, яростно замахал руками в знак приветствия.
⠀
– Мэтт, что за хрень здесь происходит? Что случилось с магазином? – Я чуть ли не кричал.
⠀
Он покачал головой, пристально глядя мне в глаза.
⠀
– Абсолютно ничего не случилось, что ты такое говоришь?
⠀
***
Мы ничего не купили, просто вышли. Дэмиен предлагал взять какие-нибудь странные закуски или, на худой конец, парочку тех сумасшедших фруктов, но от одного пребывания в супермаркете меня почему-то затошнило. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание.
⠀
Короче говоря, я чувствовал себя как-то неправильно. Я могу это описать только так. Поэтому сказал друзьям, что переночую дома. Чем ближе мы подходили к нашей улице, тем более разбитым я себя чувствовал. Мне уже казалось, что странная фигня в магазине мне просто показалась, но Дэмиен и Тесс вроде бы тоже это видели.
⠀
Мы попрощались и разошлись по домам, чтобы обсудить происшествие с родителями.
⠀
Я открыл дверь в свой дом и почувствовал, как по спине пробежал холодок. С кухни доносился запах какого-то варева. Пахло одновременно сладко и горько, но не это было самым странным. А музыка. Из нашего радио лилась та же мелодия, что и в магазине.
⠀
– Мам? Пап? – крикнул я.
⠀
– О, дорогой, ты уже дома! Заходи, солнышко, мы уже собирались ужинать!
⠀
Мама встретила меня в праздничном платье и белых перчатках, отец – в коричневом костюме.
⠀
– Сегодня что, какой-то особый день? – спросил я.
⠀
– Что может быть более особенным, чем душевный ужин с семьей, сын? – сухо сказал отец.
⠀
Я сел и нервно сглотнул.
⠀
– Ммм, мам, пап, вы были сегодня в супермаркете?
⠀
– Ну да, я как раз утром заходила купить камбалы и отрубей, – небрежно ответила мама.
⠀
– Чего?
⠀
Она указала на сковороду, наполненную какой-то странной липкой субстанцией, разложенной небольшими квадратами. Типа внебрачного ребенка пудинга и крекеров. Родители посмотрели на меня так, будто это я был сумасшедшим.
⠀
В животе снова забурлило. Может, я заболел? Может быть, меня лихорадит?
⠀
– Извините, я себя неважно чувствую. Я пойду прилягу, ладно?
⠀
– Ты не поужинаешь с нами? – спросила мама, а ее глаз странно дернулся.
⠀
– Может быть, позже, – пробормотал я и пошел вверх по лестнице.
⠀
– Лучше бы тебе так и сделать! – крикнул мне вслед отец.
⠀
Теперь, думаю, не нужно объяснять, что случилось что-то ужасное. Я никак не мог уложить это в голове, казалось, что я схожу с ума. Но это было только начало.
⠀
***
Когда я проснулся, на улице было темно. Я взглянул на будильник около кровати и понял, что проспал часов пять подряд.
⠀
Я просто умирал с голоду. В голову пришла мысль, что все странные события дня мне просто приснились. Протерев глаза, я выбрался из постели, готовый спуститься вниз и чего-нибудь перекусить. Обычно в это время родители уже спали, но внизу был какой-то шум.
⠀
Я взял телефон, и внезапно все, что казалось сном, стало еще более реальным, чем раньше.
⠀
НИЧЕГО НЕ ЕШЬТЕ. ОБЪЯСНЮ ПОЗЖЕ.
⠀
Это сообщение пришло пару часов назад от Тесс. Я написал ей и несколько раз перезвонил, но ответа не было.
⠀
Я аккуратно открыл дверь, чтобы посмотреть, что творится дома. Сначала мне показалось, что дверь заперта, но хорошенько ее толкнув, я понял, что она просто была завалена кучей еды. И я не мог опознать ни одного блюда.
⠀
Я на цыпочках подкрался к лестнице. Первый раз в жизни меня пугал собственный дом. И собственная семья.
⠀
А потом я услышал их.
⠀
Мои родители болтали и смеялись, но они были не одни. Множество голосов, обладателей которых я не знал, звучали вразнобой. А еще там была она. Мелодия. Они все еще крутили ее.
⠀
Ни за что на свете я не пошел бы туда. Я вернулся в свою комнату так быстро, как только мог, и запер дверь.
⠀
Сердце бешено колотилось, меня прошиб холодный пот, я весь дрожал. Казалось, я окончательно свихнулся. Марвилл был именно тем городом, который можно описать как “самое прекрасное место на земле”. Он безопасный, уютный и приятный. Он такой, какой вы представляете себе деревню Санты. Люди все как один дружелюбны, даже туристы. Но теперь, кажется, сюда пробралось что-то еще. Что-то не из нашего мира. И это каким-то образом связано с супермаркетом и этими странными товарами в нем.
⠀
Я понятия не имею, чему верить, но мне нужно бежать отсюда.
⠀
Прежде чем появится еще больше других.
⠀

Еще больше атмосферного контента, который здесь не запостишь в нашей группе ВК
Дзен

Источник