в память ушедшего дня 1990

«В ПАМЯТЬ МИНУВШЕГО ДНЯ» (Praejusios dienos atminimui) 1990, Литва, 39 минут

Давным-давно я испытывал влечение к городу. Иногда кажется, что город – это творение природы: какая-то невидимая сила собрала огромное количество людей, объединив их в один огромный живой организм. Иногда кажется, что человек стремится влиться в этот организм вопреки своей воле, растворяясь в его крови, втекая в его вечный шум, сверкающий в дневное время, успокаивающийся ночью. Нигде человек не чувствует себя более одиноким, чем в городе. И никуда больше не стремится он окунуться так безрассудно и с таким наслаждением.

Режиссёр: Шарунас Бартас
Сценарий: Шарунас Бартас
Оператор: Владас Науджюс
Монтаж: Ариадна Груодине, Нина Романовская

http://vk.com/video16654766_160378116

О фильме «В ПАМЯТЬ МИНУВШЕГО ДНЯ» посетители сайта http://www.kinopoisk.ru/film/59513/

Формально, картина литовского режиссера Шарунаса Бартаса «В память ушедшего дня» является короткометражным документальным фильмом, но поэтическая композиция этого произведения заставляет нас задать вопрос, о том, насколько художественность соотносится с документом, и в какой момент документ становится художественным произведением.

Эта дебютная работа похожа на сборник упражнений талантливого кинематографиста, который понимает, что нельзя обрывать сцену до тех пор, пока персонаж не пройдет от одного угла кадра к другому, и если этот персонаж пожилая женщина, то придется ее подождать. И зритель терпеливо ждет вместе с оператором, а после перебирается в новую точку съемки, не менее восхитительную, чем предыдущую. Таким образом, собирается целый ряд открыток старого города и его жителей. Причем Шарунас Бартас берет в кадр преимущественно бабушек и инвалидов, создающих соответствующую атмосферу увядания, «уходящего дня». Нечто похожее сделает чуть позже Артур Аристакисян в «Ладонях», но его героями будут уже сами люди.

Следующим этапом превращения документа в художественное произведение является расположение полученных Бартасом сцен, «открыток». Есть соблазн сказать, что сообразно названию режиссер снял один-единственный день для большей герметичности композиции, но сама история съемок и сезонные приметы выдают, что день здесь понятие метафизическое, охватывающее целую эпоху. В фильме также, как это ни странно, есть сюжетная линия в виде кукловода, городского сумасшедшего, за которым режиссер следует по пятам. Ничего конкретного его образ собой не несет. Кукловод вместе с куклой живут в фильме на символическом уровне. Они связывают открытки в единую историю, передавая ту нехитрую мысль, что как и человек, город, эпоха, пространство имеют свое бытие. Когда день уйдет, куклу заметет снегом, а нищие разбредутся по своим каморкам.

Очень часто документальные фильмы снимаются нарочито небрежно, чтобы сохранить ощущение непосредственности фиксирования событий, того, что они не были смоделированы. Шарунас Бартас пренебрегает этим принципом и, кажется, покидает вотчину чистой документалистики, выходя на уровень художественных обобщений вполне документального материала. Важны же здесь не жанровые определения, а то, что несет в себе фильм в итоге. Баратсу удается поймать дыхание старого восточно-европейского города, запечатлеть его жизнь на камеру для потомков. Уже сегодня все это пространство непоправимо изменило время, и кадры новостей восьмидесятых годов едва ли смогут рассказать о нем что-то более существенное, чем кинофреска Бартаса.

Литовский режиссёр Шарунас Бартас, который снимал любительские фильмы ещё с девятнадцатилетнего возраста, потом учился в середине 80-х годов во ВГИКе в режиссёрской мастерской известного документалиста Виктора Лисаковича. Однако из-за разногласий с ним, в том числе — как раз по поводу данной ленты, был, к счастью, принят под крыло другим преподавателем, Ираклием Квирикадзе, затем оказавшим содействие Бартасу в получении права на постановку полнометражной картины «Три дня». Что касается фильма «В память минувшего дня», то он мог вызвать непонимание и даже неприятие в связи с неопределённым способом представления на экране окружающей действительности. Вроде бы съёмки — документальные, а вот организация материала и его обобщение — вполне художественные по манере, так что можно подумать, что это вообще игровая работа философско-поэтического плана, которую следовало бы назвать своеобразным реквиемом по уходящей в небытие эпохе.

Между прочим, по тщательности воспроизведения этого ускользающего, проваливающегося в бездну прежнего человеческого быта, будто доисторического мира коридоров, обшарпанных коммуналок и поцарапанных судеб, Шарунаса Бартаса вполне можно сравнивать с Алексеем Германом. Ведь тот взглянул на пережитое им самим время (особенно в ленте «Хрусталёв, машину!») словно из Вечности, из будущего или, по крайней мере, из космоса, сопрягая живость личных воспоминаний с полной отстранённостью творца. Вот и в бартасовском названии «В память ушедшего дня» тоже чувствуется дистанция по отношению к собственной жизни, которая в некий неуловимый миг перешла из настоящего в прошлое. И всё, что недавно происходило, буквально на глазах превратилось в реликт сгинувшего общественного строя, который был создан именно по принципу коридорного общежития, где вовсе не находилось места для отдельного человека с его личными мечтами и потрясениями

Источник

arbodhy

arbodhy

Рецензия на фильм Шарунаса Бартаса «В память ушедшего дня» (1990)

Формально картина литовского режиссера Шарунаса Бартаса «В память ушедшего дня» является короткометражным документальным фильмом, но поэтическая композиция этого произведения заставляет нас задать вопрос, о том, насколько художественность соотносится с документом, и в какой момент документ становится художественным произведением.

Эта дебютная работа похожа на сборник упражнений талантливого кинематографиста, который понимает, что нельзя обрывать сцену до тех пор, пока персонаж не пройдет от одного угла кадра к другому, и если этот персонаж пожилая женщина, то придется ее подождать. И зритель терпеливо ждет вместе с оператором, а после перебирается в новую точку съемки, не менее восхитительную, чем предыдущую. Таким образом, собирается целый ряд открыток старого города и его жителей. Причем Шарунас Бартас берет в кадр преимущественно бабушек и инвалидов, создающих соответствующую атмосферу увядания, «уходящего дня». Нечто похожее сделает чуть позже Артур Аристакисян в «Ладонях», но его героями будут уже сами люди.

Следующим этапом превращения документа в художественное произведение является расположение полученных Бартасом сцен, «открыток». Есть соблазн сказать, что сообразно названию режиссер снял один-единственный день для большей герметичности композиции, но сама история съемок и сезонные приметы выдают, что день здесь понятие метафизическое, охватывающее целую эпоху. В фильме также, как это ни странно, есть сюжетная линия в виде кукловода, городского сумасшедшего, за которым режиссер следует по пятам. Ничего конкретного его образ собой не несет. Кукловод вместе с куклой живут в фильме на символическом уровне. Они связывают открытки в единую историю, передавая ту нехитрую мысль, что как и человек, город, эпоха, пространство имеют свое бытие. Когда день уйдет, куклу заметет снегом, а нищие разбредутся по своим каморкам.

Очень часто документальные фильмы снимаются нарочито небрежно, чтобы сохранить ощущение непосредственности фиксирования событий, того, что они не были смоделированы. Шарунас Бартас пренебрегает этим принципом и, кажется, покидает вотчину чистой документалистики, выходя на уровень художественных обобщений вполне документального материала. Важны же здесь не жанровые определения, а то, что несет в себе фильм в итоге. Баратсу удается поймать дыхание старого восточно-европейского города, запечатлеть его жизнь на камеру для потомков. Уже сегодня все это пространство непоправимо изменило время, и кадры новостей восьмидесятых годов едва ли смогут рассказать о нем что-то более существенное, чем кинофреска Бартаса.

Источник

• ← в память о папе с днем рождения
• в папке общего доступа расположен файл поздравления напишите алгоритм скачивания файла →