Чем занимались казаки в сечи

Глава 12 Домашняя жизнь запорожских казаков в Сечи, на зимовниках и бурдюгах

Жизнь запорожских казаков в самой Сечи и жизнь в зимовниках и бурдюгах значительно разнились одна от другой. В Сечи жили неженатые казаки: сечевые казаки, по своей жизни и по чистоте нравов, говорит все тот же Мышецкий, считали себя мальтийскими кавалерами, и оттого в Сечь отнюдь не допускали женщины, будет ли то мать, сестра или посторонняя женщина для казака. Манштейн в «Записках о России» пишет: «Запорожским казакам не позволяется быть женатыми внутри их жилищ (в Сечи), а которые уже женаты, должно, чтобы жены их жили в близких местах, куда ездят они к ним временно; но и сие надобно делать так, чтобы не знали старшины». Этот обычай безженства соблюдался так строго у запорожцев, что из всех уголовных дел, дошедших до нашего времени от сечевых казаков, имеется лишь одно, раскрывающее грех казака против седьмой заповеди[627]. В одной из дошедших до нас казацких песен шутливо рассказывается даже, что запорожцы так мало были сведущи в распознавании женщин, что не могли отличить «дивчины» от «чапли».

Вик звикували, дивкы не выдали,

Як забачили на болоти чаплю,

Отаман каже: «Отто, братци, дивка!»

Осаул каже: «Що я и женыхався!»

А кошовый каже: «Що я и повинчався!»

Не любили запорожцы, когда к ним в Сечь привозили женщин и посторонние для них люди. Так, приводит в пример случай Манштейн, когда в 1728 году, во время Русско-турецких войн, в Сечь приехал русский подполковник Глебов с собственной женой и некоторыми другими женщинами, то казаки обступили жилище Глебова и требовали выдачи им находящихся там женщин, «дабы каждый имел в них участие». Разумеется, это нужно понимать только как угрозу, чтобы удалить из Сечи женщин, потому что за преступление казацкой заповеди виновных карали смертью. Подполковник с большим трудом мог отговорить запорожцев от нанесения ими жестокого позора женщинам, и то не иначе, как выставив им несколько бочек горилки. Но и после этого он принужден был немедленно удалить свою жену из Сечи ввиду возможности нового смятения казаков[628].

Обычай безженности запорожских казаков может быть объясним прежде и более всего военным положением их. Постоянно занятый войной, постоянно в погоне за врагом, постоянно подвергаясь разного рода случайностям, запорожец не мог, разумеется, и думать о мирной, семейной жизни:

Ему з жинкою не возыться,

Казаку в дорози знадобытця.

Но кроме этого, бессемейную жизнь запорожских казаков обусловливал и самый строй их воинского порядка: товарищество требовало от каждого казака выше личного блага ставить благо общества; в силу этого военная добыча запорожских казаков делилась между всеми членами товарищества поровну, недвижимое имущество казаков в принципе составляло собственность всего войска. Но чтобы совершенно выполнить долг казацкой жизни, нужно было отказаться от всех семейных обязательств, так как, по евангельскому слову, только «неоженивыйся печется о Господе, оженивыйся о жене».

Таким образом, жизнь запорожского казака – своего рода аскетизм, но аскетизм, до которого он дошел опытом, а не заимствовал извне: «Лыцарю и лыцарьска честь: ему треба воювати, а не биля жинкы пропадати». Но чтобы облегчать трудности своей одинокой доли, чтобы иметь если не спутниц, то спутников жизни, запорожские казаки часто прибегали у себя к так называемому побратимству. С одной стороны, сечевой казак, как человек, имевший душу и сердце, чувствовал потребность кого-нибудь любить, «до кого-нибудь прыхылытися»; но любить женщины он не мог, нужно было, следовательно, «прыхыляться» до такого же «сиромы», как и он сам. С другой стороны, сечевой казак, который или сам нападал, или от других ждал нападения, нуждался в верном друге и неразлучном сотоварище, который мог бы вовремя подать ему помощь или устранить от него непредвиденную опасность. Нуждаясь с этой стороны друг в друге, два казака, совсем чужие один другому, приходили к мысли «побрататься» между собой с целью заботиться, вызволять и даже жертвовать жизнью друг за друга, если в том случится надобность. А для того, чтобы дружба имела законную силу между побратимами, они отправлялись в церковь и здесь, в присутствии священника, давали такого рода «завещательное слово»: «Мы нижеподписавшиеся даем от себе сие завещание перед Богом о том, что, мы – братии, и с тем, кто нарушит братства нашего соуз, тот перед Богом ответ да воздаст перед нелицемерным судею нашим Спасителем. Вышеписанное наше обещание вышеписанных Федоров (два брата Федор да Федор) есть: дабы друг друга любить, невзирая на напасти со стороны наших, либо прыятелей, либо непрыятелей, но взирая на миродателя Бога; к сему заключили хмельного не пить, брат брата любить. В сем братия росписуемось»[629]. После этого побратимы делали собственноручные значки на завещательном слове, слушали молитву или подходящее случаю место из Евангелия, дарили один другого крестами и иконами, троекратно целовались и выходили из церкви как бы родными братьями до конца своей жизни.

Итак, в Сечи жили исключительно неженатые казаки, называвшие себя, в отличие от женатых, лыцарями и товарищами. Здесь часть из них размещалась по тридцати восьми куреням, в самой Сечи, а часть вне ее, по собственным домам; сообразно с этим часть питалась войсковым столом, часть собственным[630], но в общем жизнь тех и других была одинакова.

Провизия для пищи или доставлялась каждому куреню после раздела царского хлебного жалованья, или покупалась на общественные деньги всего куреня, всегда хранившиеся в куренной скарбнице под ведомством куренного атамана.

Войдя в курень, казаки находили кушанья уже налитыми в «ваганки», или небольшие деревянные корыта, и расставленными в ряд по краям сырна, а около ваганков разные напитки – горилку, мед, пиво, брагу, наливку – в больших деревянных коновках с привешанными к ним деревянными коряками, или михайликами. Прежде чем сесть за сырно, товарищи становились в ряд друг подле друга, крестились на иконы, читали молитву о насущном хлебе и потом уже рассаживались вдоль стола на узких скамьях, предоставляя всегда место в переднем углу, под образами, около лампадки и карнавки, непременно куренному атаману. Жидкая пища бралась ложками, твердая – руками; рыба подавалась на особом железном стябле, представлявшем собой род плоских ваганков с небольшой шейкой для процеживания через нее ухи[635], и непременно головой атаману – как отец голова, то ему и начинать с головы. «Сей обычай, до рыбы касающийся, по всем куреням и зимовникам одинаков был», – утверждает Никита Корж; печеного хлеба совсем к столу не подавали: его употребляли больше те, которые жили в предместье Сечи собственными домами или в паланках собственными зимовниками[636]. Кушанья запивались разными напитками посредством металлических чарок, а чаще всего посредством деревянных михайликов, вместимостью от трех до пяти и даже больше обыкновенных наших рюмок: «А у инчого такий корик, то в нёму можно и мызерного жидка утопыти»; «А у якого така чарка, шо й собака не перескоче». Отобедав чем Бог послал, казаки вставали из-за стола, крестились на иконы, благодарили сперва атамана, потом куренного кухаря: «Спасыби, братику, що ты нагодував казакив!» Затем бросали каждый по шагу, то есть по мелкой монете, а по желанию и больше того, в карнавку для закупки провизии к следующему дню и, наконец, выходили из куреня на площадь[637]. На собранные деньги кухарь покупал необходимую провизию к следующему дню, причем если оставленных в карнавке денег оказывалось мало, то куренной атаман должен был додать кухарю из куренных доходов. Время от обеда до ужина проводилось в тех же занятиях. Вечером, по заходу солнца, казаки вновь собирались в курени; здесь они ужинали горячим ужином; после ужина одни тот же час молились Богу и потом ложились спать, зимой в куренях, летом и в куренях, и на открытом воздухе; другие собирались в небольшие кучки и по-своему веселились: играли на кобзах, скрипках, наганах, лирах («реллях»), басах, цимбалах, козах, свистели на сопилках-свистунах, – одним словом, на чем попало, на том и играли, и тут же танцевали. «А танцуют, бывало, так, что против них никто на всем свете не вытанцует: весь день будет музыка играть, весь день будут и танцевать, да еще и приговаривать:

Грай-грай! Ог закину зараз ноги аж за спыну,

Щоб свит вдывувався, якый казак вдався.

Если музыка перестанет играть, то они заберут в руки скамьи, с одного конца возьмется один, а с другого другой, станут друг против друга и танцуют»[638]. Третьи просто пели песни без пляски и музыки; четвертые забирались в курени, садились в них по уголкам, зажигали свечи и играли там в карты, а чтобы не беспокоить светом спящих товарищей, сверху прикрывали себя своими кафтанами[639]. То была игра в «чупрундырь», во время которой победивший столько раз таскал за чуб побежденного, сколько у последнего оставалось на руках очков в картах.

В дни больших праздников, например Рождества Христова и Святой Пасхи, запорожские казаки в течение целой недели ходили поздравлять с праздником к кошевому, судье, писарю и есаулу, приносили им подарки, потчевались и угощались разными напитками и во время угощений стреляли из пушек[640]. В дни тезоименитств высоких особ русского императорского дома, по окончании божественной службы и молебного пения, духовные и светские чины великороссийского и малороссийского звания, какие случались на ту пору в Сечи, также войсковые старшины и куренные атаманы собирались все в курене кошевого атамана, принимались здесь «со всякою учтивостью» и пили по чарке горилки[641]. Но особенно торжественно встречали запорожцы день 6 января каждого нового года. В этот день, с раннего утра, все казаки, пехота, артиллерия и кавалерия собирались на площадь перед церковью и стояли здесь рядами по куреням, без шапок, до окончания божественной службы; все были одеты в лучшие платья, вооружены лучшим оружием; над каждым куренем развевались особые раскрашенные знамена, которые держали хорунжие, сидя на огненных и прекрасно убранных конях. По окончании Божественной литургии из церкви выходил настоятель с крестом в руке, за ним попарно шли иеромонахи с евангелиями, иконами, все в дорогом облачении, за духовенством стройно, рядами, с развевающимися корогвами и тяжелыми пушками двигались казаки; за казаками – масса простого народа, а все вместе высыпали на середину Днепра, на Иордань. Тут все становились рядами и слушали службу. Когда архимандрит в первый раз погружал крест в воду, то казаки в один выстрел залпом ударяли так громко и сильно, что от того удара «земля стонала», а зрители покрывались дымом, застилавшим всех, подобно тьме, и не позволявшим видеть друг друга; успокоившись на несколько минут, дав время пройти дыму, а настоятелю – еще два раза погрузить крест в воду, казаки вновь стреляли и на этот раз палили столько, сколько кому угодно было[642].

В обыкновенные праздничные дни запорожские казаки нередко развлекали себя кулачными боями: для этой цели они собирались вечером на сечевую площадь, разделялись на две лавы, или партии, из коих одна составлялась из верхних, другая из нижних куреней, и вступали в бой; в этих боях они нередко ожесточались до того, что наносили друг другу страшные увечья и даже один другого убивали[643].

Описанное времяпровождение запорожских казаков отличалось сравнительно скромным характером с тем временем, когда они возвращались домой из военных походов. «Сечь умела только пить да из ружей палить», – метко выразился о запорожских казаках бессмертный Гоголь. И это совершенно справедливо. Сечевые казаки, как свидетельствует очевидец, имели такую вольность, что никаких работ не исполняли, но всегда гуляли и пили, и так до конца свою жизнь проводили[644]. Оттого и поется в их песнях:

Бурлаче казане, дурный розум маеш,

Дурный розум маеш, – долю проклинаеш;

Не так вынна доля, вьінва ж твоя воля:

Шо ты заробляеш, то все пропьіваеш,

А шо загорюеш, то все прогайнуеш.

Сечевой казак отнюдь не хлебороб и не торгаш; обрабатывать землю, за беспрерывной войной, он не мог; заниматься торговлей считал низким делом для себя, оттого слово «крамарь», то есть мелкий торгаш, у него было даже бранным словом, обидным для «лыцарской» чести. На старых картинах прошлого столетия, дошедших до нас с различными подписями, читаем:

Мене як хочет называй, на все позволяю,

Абы не звав ты крамарем, бо за те полаю.

При таком воззрении на честь сечевому казаку оставалось одно дело – война, а в мирное время – веселье да широкий разгул, по пословице «Воля та отвага або мед пье, або кандалы тре». Этим запорожцы весь мир удивляли. Особенно большое веселье бывало у них после возвращения из военных походов. Тогда казаки, прибыв в Сечь, в течение нескольких дней ходили по улицам и, как пишет Самуил Величко, «тешились непрестанными арматными и мушкетными громами, весело гуляли и подпивали»[645], водили за собой огромную толпу музыкантов и сечевых певчих-школяров, везде рассказывали о своих военных подвигах и удачах, неустанно танцевали и в танцах выкидывали всевозможные фигуры. За ними несли в ведрах и котлах различного рода «пьяные напитки», как то: горилку, пиво, мед, наливку, варену, представлявшую собой смесь водки, меду, сушеных фруктов, преимущественно изюма, винограда, груш, яблок, вместе сваренных с имбирем и другими в этом роде пряностями. В это время всякого, кто бы ни ехал и кто бы ни шел, будь то знакомый или совсем неведомый человек, гулявшие рыцари приглашали в свою компанию и угощали напитками и закусками, и плохо тому, кто осмелится отказаться от предлагаемого дарового угощения: того изругают ругательски и с позором прогонят вон. От сечевых казаков не отставали и зимовчаки-казаки: они распродавали в это время собственную добычу – товары, рыбу, зверей, птиц – и, зараженные общим веселием, также гуляли и веселились, то есть «пили и музыку водили». В течение нескольких дней подобного гулянья казаки пропивали и все добытые ими на войне деньги, и всю захваченную у неприятеля добычу, и даже под конец входили в долги. Этим веселым настроением казаков отлично пользовались сечевые шинкари и крамари: они покупали у гулявших всякое добро за дешевую цену, а потом продавали его в другое время тем же казакам с большим барышом; впрочем, часть полученного барыша и они должны были нередко пропивать вместе с гулявшими казаками.

Пропив деньги, добычу, набрав и в долг всякой всячины, казаки под конец прибегали и к другим средствам, чтобы продлить свое веселье, ибо «не на те казак пье, шо е, а на те, шо буде». Дело в том, что в Сечи существовал особого рода обычай, по которому дозволялось грабить имущество шинкарей, крамарей или мясников, слишком повышавших цены на свои товары против установленной войском нормы. Пользуясь этим правом, пропившиеся казаки, собравшись в числе около ста или более человек, бросались на имущества виновных и все, что находили у них, – продукты, деньги, водку, платье – брали себе; больше всего, разумеется, набрасывались они на горилку: разбив бочку или высадив в ней дно, казаки или выливали водку прямо на улицу, или забирали ее во что попало и продолжали пить[646].

Отдаваясь полному разгулу в минуты всеобщего веселья, особенно после счастливых походов на неприятелей, запорожцы, однако, не забывались до того, чтобы ставить пьянство и разгул в достоинство приличному казаку и особенно состоявшему на службе старшине. От 1756 года, 28 января, до нас дошел «крепкий приказ» кошевого атамана Григория Федорова Лантуха с товариществом самарскому полковнику Ивану Водолазе за то, что он, как говорится у Феодосия, «по своему безумию, помрачившись проклятыми люлькою и пьянством, войсковые универсалы презрел и грабительство учинил, чего ради в Коше войска запорожского низового определено его за таковие безрассудие поступки и войсковых универсалов презрение, яко недоброго сына, зрепремандовать»[647].

Как бы то ни было, но в общем домашняя жизнь сечевых казаков была слишком проста и очень скромна. Зуев пишет в «Месяцеслове»: «В запорожской черни снискание богатства нимало не уважалось: почитая нужды свои в одном токмо, воинском и промышленном орудиях, не знали они роскоши ни в платье, ни в украшении, ниже в самой пище, которую хозяин и хлопец имел всегда одну и всегда почти одинаковую». «Запорожцы, по казацкой пословице, як мали диты: дай багато – все зидийть, а дай мало – довольни будут». На простоту и воздержность в жизни запорожцы смотрели как на одну из важнейших и необходимейших причин их непобедимости в борьбе с врагами; оттого и поется в их думах:

Та почим казак славен? Наівся рыбы,

И соломахы з водою,

Та з мушкетом стане, аж серденько вьяне,

А лях од духу вмирае.

Скромность жизни запорожских казаков сказывалась во всем: когда они ездили в Петербург, в 1755 году, то на кошевого, двух старшин и нескольких казаков во время всей дороги, трехмесячной жизни в столице и угощения знакомых издержали всего лишь 60 рублей и горько жаловались на дороговизну столичной жизни в письмах, адресованных в Сечь; когда они угощали крымских и русских чиновников, во время размежеваний пограничных земель, в 1764 году, то израсходовали для этой цели всего лишь 17 р. 33 к., хотя по приказу Коша отпускали все по требованию комиссаров и депутатов; когда они отправлялись в поход, то забирали с собой несколько горшков тетери, толокна, то есть круто сваренной каши, пастремы, то есть высушенной и завяленной на солнце баранины[648]. Свидетелем простоты жизни сечевых казаков был генерал Петр Абрамов Текели, разрушивший, по повелению императрицы Екатерины II, Запорожскую Сечь. Платя за зло добром, запорожцы предложили генералу отобедать с ними; генерал принял предложение, но должен был есть кушанья из деревянного корыта и деревянной ложкой; генералу, обратившему внимание на такую простоту жизни казаков, запорожцы отвечали: «Хоть с корыта, так досыта, а хоч с блюда, та до худа»[649] или, по другой версии: «У нас хоть с корыта, так досыта, а вы с блюда, зато худо». Богатство и роскошь у запорожских казаков, по справедливому замечанию историка Скальковского, выражались тем, что у некоторых отдельных личностей, преимущественно войсковых старшин, имелись серебряные чарки, посудцы, хрустальные креденцы для водки, добываемые ими на войне или получаемые в подарок в столице. Побывав в столице, одаренные там вельможами, а иногда и самой царицей, запорожские старшины, по возвращении в Сечь, иногда меняли свои кожухи на полушелковые и бархатные кафтаны, свои кабардинки на соболевые шапки, деревянные «черпала» на серебряные ложки, а самоделковые «михайлыки» на дорогие чарки; но все это относилось преимущественно к старшине, масса же запорожского войска, по замечанию названного историка, держалась первобытной простоты, и вся роскошь ее выражалась в обилии рыбы, вареников, сырников, галушек, мяса, горилки, меду, пива, подчас венгерского и крымского вина, но всего больше любимого напитка вареной[650].

При постоянном сношении сечевых казаков с казаками-зимовчаками между теми и другими выработались особого рода термины и приемы. Сечевые казаки, приехавшие в зимовник, не слезая с коня, должны были прежде всего три раза прокричать: «Пугу! пугу! пугу!» Хозяин, услышав тот крик, отвечал приехавшим два раза: «Пугу! пугу!» Приехавшие на этот двукратный ответ снова кричали: «Казак з лугу!» Хозяин через окно спрашивал: «А з якого лугу, чи з Великого, чи з Малого? Як з Великого, йды до кругу!» После этого, всмотревшись во всадников и убедившись, что то действительно сечевые казаки, хозяин зимовника кричал им: «Вьяжите коней до ясель та просимо до господы!» Тогда из хаты выскакивали хозяйские хлопцы и вводили казацких коней в конюшни, а самим гостям указывали вход в хату. Гости сперва входили в сени, клали здесь на «тяжах», то есть на кабице, свои ратища, затем из сеней входили в хату, здесь молились на образа, кланялись хозяину и говорили: «Отамане, товариство, ваши головы!» Хозяин, отвечая на тот поклон поклоном, говорил: «Ваши головы, ваши головы». Потом просил садиться приехавших гостей по лавкам и предлагал им разные угощения – напитки и кушанья, из последних обыкновенным кушаньем была тетеря; если случался скоромный день, то варилась «тетеря до молока», если же случался постный день, то варилась «тетеря до воды». Погуляв весело и довольно несколько дней, гости под конец, собираясь в отъезд, благодарили ласкового хозяина за угощение: «Спасыби тоби, батьку, за хлиб, за силь! Пора уже по куреням разизжаться до домивки; просымо, батьку, и до нас, колы ласка». – «Прощайте, паны-молодци, та выбачайте: чим богати, тим и ради! Просымо не погниватьця». После этого гости выходили из хаты, хлопцы подавали им накормленных, напоенных и оседланных лошадей, и сечевики, вскочив на своих коней, уносились от зимовника[659].

Тогда ворота отпирались и прощальника впускали в обитель, а вся его веселая компания, с музыками, горилками, пивами и медами, оставалась у ограды монастыря. А между тем прощальник, скрывшись за монастырской стеной, снимал с себя черес с оставшимися червонцами, сбрасывал дорогое платье, надевал власяницу и приступал к тяжелому, но давно желанному «спасению»[662].

Не все, конечно, из престарелых запорожцев оканчивали свою жизнь в монастырях; большинство умирало там, где жило, причем если казак умер в Сечи, его хоронили на особо отведенном при каждой Сечи кладбище; если он умирал в зимовнике или бурдюге, его хоронили где-нибудь на склоне глубокой балки, у устья реки, близ живописного озера или среди открытой и возвышенной степи; нередко над могилой умершего насыпали большой курган «для памяти знатного человека»[663], оттого и до сих пор поется в казацких песнях:

Вин взяв соби за жиночку,

Высокую могилочку, зеленую долиночку.

Умерших хоронили в полном казацком убранстве: каптане, сапьянах, шапке и при оружии, в сосновых, дубовых и вербовых гробах; в гроб ставили иногда фляжку с горилкой и клали черепяную люльку, приговаривая при этом: «А ну-мо, товарищи, поставим ёму пляшку горилки у головы, бо покийнычок любив таки ни!» Поверх могилы выводили каменный крест, нередко сделанный самим покойником заранее, на кресте делали соответствующую надпись и выставляли белый флаг, в знак безукоризненной чистоты умершего лыцаря.

Большей частью, однако, запорожцы погибали в боях, на море или на суше, во время походов против неприятелей; тогда, разумеется, казаку приходилось складывать свою «головоньку» где попало; если случались товарищи, то они наскоро выкапывали могилу саблями, землю из нее вычерпывали полами или шапками и хоронили умершего товарища; если же казак умирал один, то он слагал свои кости совсем без «честного» погребения:

Як казака туркы вбыли, пид явором положили,

Пид явором зелененьким лежит казак мододенький;

Его тило почорнило, а вид вітру пострупило,

Над ним конык зажурывся, по колино в землю вбывся.

Еще того хуже приходилось казаку, когда он, уходя из турецкой неволи, попадал в дикую степь, безводную и бесплодную пустыню, и, томимый страшным голодом и мучительной жаждой, погибал от голодной смерти; тогда чернокрылые орлы очи ему клевали, волки степные мясо объедали и желтые кости по шляхам таскали, а казацкая голова, между глаз, травой-муравой прорастала.

Источник

Образ Запорожской Сечи в повести «Тарас Бульба» Гоголя

Запорожская Сечь, сформировавшаяся за днепровскими порогами, являлась общественно-политической и военно-административной организацией украинского казачества. Об этой вольнице украинской земли, разместившейся на нескольких островах, знала вся Европа. Н.В. Гоголь сумел очень ярко и правдиво описать её нравы и обычаи в своей повести «Тарас Бульба».

Именно на Запорожскую Сечь отправляется старый Тарас вместе с юными сыновьями, желая сделать из них настоящих мужчин. Ему было прекрасно известно, что в кровавых сражениях закаляется характер, совершенствуется сноровка, крепнет дружба и осознаётся верность долгу.

Но не только этим поразила сыновей Бульбы Сечь. Ведь лишь на первый взгляд казалось, что там нет никаких правил и порядка, а казаки в период между военными походами безудержно гуляют и пьют. На самом же деле Запорожская Сечь имела чёткую структуру: состояла из куреней – войсковых подразделений, каждым из которых управлял куренной атаман. Руководил же всеми старшина.

Действовали в казацкой вольнице и строгие законы. Их необходимо было соблюдать всем без исключения. Например, должника приковывали к пушке, а вора привязывали к позорному столбу и каждый, кто проходил мимо, бил его кием, лежащим рядом. Таким образом проворовавшегося забивали до смерти. Однако наиболее жестокая кара ждала того, кто совершил смертоубийство: его живьём закапывали в яме с гробом убитого им человека.

Другие темы: ← Ревизор — история создания↑ ГогольХарактеристика и образ Пирогова в повести Невский проспект →

Кто селился в Запорожской Сечи

Прийти и поселиться в Сечи мог любой неженатый мужик, который проходил испытание на воинском экзамене. Экзаменовали опытные казаки. Много было беглых крепостных крестьян. Принятый в Сечь, должен был произнести клятву «Верую в Христа и святую Троицу» и перекреститься. В Сечи строились церкви, в которые казаки ходили на молебны, но казаки не постились.

Кто селился в Запорожской Сечи

Двигатель ЗАЗ-968М

Мощность силового агрегата «Запорожца» последней модели составляет 40 л.с. при объеме цилиндров в 1197 куб./см, что вполне отвечает потребностям компактной машины малого класса. В ходе производства модели ЗАЗ-968М на автомобиль поочередно устанавливались три мотора: МеМЗ-968Э, МеМЗ-968БЭ и МеМЗ-968ГЭ. Базовым двигателем является МеМЗ-968Э мощностью 41 л.с., который в итоге и стал серийным агрегатом на конвейерной сборке.

Мотор марки 968ГЭ отличается тягой в 45 л.с. и двухкамерным карбюратором 2101-20. Еще более мощный двигатель МеМЗ-968БЭ мощностью 50 л.с. с минимизированными камерами сгорания и повышенной степенью сжатия считался перспективным силовым агрегатом, но его тяга была излишней для маленького «Запорожца», и мотор оставили для других разработок.

Двигатель «ЗАЗ-968М» характеристики имеет следующие:

Законы Запорожской Сечи

Запорожская Сечь
Законы были малочисленными, но жестокими.

Законы Запорожской Сечи
Какую черту характера помогли выработать войны?

Характер запорожцев

Популярные сочинения

Общественный строй Запорожской Сечи

Боевые искусства казаков Запорожской Сечии
Казаки всеми силами сопротивлялись веяниям западных стан, особенно панский Польши и вели патриархальный, отсталый уклад жизни. От сталось запорожских казаков очень ярко проявлялась в отношении к женщинам, которые были абсолютно бесправными членами Запорожской Сечи. Благополучие и жизнь женщины полностью зависели от воли и желания отца, мужа, свекра.

Запорожские казаки

ЗАЗ-968М, технические характеристики

Отличие модели 968М от своего предшественника заключалось во внешнем оформлении. Исчезли выступающие воздухозаборники на задних крыльях, на их месте появились вентиляционные прорези. Аналогичные продольные отверстия на крышке моторного отделения пропускали поток воздуха к работающему двигателю. Круглые задние фонари уступили место более современным прямоугольным комбинированным, включающим в себя стоп-сигнал, стояночный свет и поворотники.

Передок также стал более изящным, фары получили ободки из черной матовой резины, сигналы поворота разместились на некотором расстоянии от главной оптики, а между ними протянулась черная декоративная полоска. Достаточно примитивные бамперы предыдущей модели заменили на комбинированные.

Габаритно-весовые параметры ЗАЗ-968М:

Разгульный образ жизни

Разгульный образ жизни

Совет Наиболее красочно и достоверно описал запорожцев Гоголь в своей повести «Тарас Бульба». Поэтому стоит ее прочесть.

Кто такие казаки?

Казаками называли людей, которые селились в степи и не подчинялись законам государства. Такой зоной свободного казачества стала Запорожская Сечь. В 15-17 веках казачество вело освободительные войны с польскими и турецкими захватчиками, которые стремились завоевать для своих государств новые территории, а пленных казаков, женщин продавали в рабство на турецких рабовладельческих рынках.

Кто такие казаки

Школа жизни

В Запорожье привозят сыновей, как это сделал Тарас Бульба. Старый полковник соскучился по товарищам. Сечь учит всему, что должен знать и уметь казак.

Какие еще профессии обязательны в Запорожье:

У современного читателя Запорожская Сечь вызывает двойственное впечатление. С одной стороны, место пьянки, разгула и праздника, но это только внешнее восприятие. Сечь – место рождения воли, богатырских характеров, истинной преданности Отчизне. Казачество изменило всю Русь.

Чем занимались казаки вне войны

Традиционным занятием казаков являлось землепашество. Возделывались поля с пшеницей, кукурузой овсом. Особенно в рядах казаков было развито коневодство. Ведь конь был боевым другом казака во время военных походов. Развивалось садоводство и виноградарство. Казаки были искусными резчиками по дереву и прекрасными оружейниками.

Что делали казаки

Вывод: До сегодняшнего дня казачество для Украины и России является символом свободы и национального достоинства. В самые тяжелые времена украинцы верили в свою мечту: возрождение казацкой республики. Свободолюбивое украинское казачество превратилось в ярых сторонников, так возненавиденного прошлом Запада. Никогда не указывайте украинцам, что их пыталась поработить панская Польша. Сегодня дружба между поляками и украинцами переживает свой расцвет. В обществе, где находятся украинцы, никогда не затрагивайте их национальных чувств.
Запорожская Сечь со своими традициями

Царство свободы

На протяжении всей повести автор и герои прославляют Сечь. Они описывают ее как песню, полет, царство. Сколько эпитетов подбирается к образу:

Казацкая республика – это территория со своими законами, обычаями и строгим порядком. Царство и приют людей, представителей сильной половины человечества, отличается свободой, равными возможностями для всех. Сечь — место, где воспитываются гордые и крепкие мужчины с особым характером, присущим казакам. Дух вольности невозможно передать словами. В Запорожье приезжают не только для обучения. Здесь место встречи старых друзей, передача знаний, обмен новостями.

Интерьер

Внутреннее пространство модели «ЗАЗ-968М» выглядит просторным, несмотря на скромные габариты автомобиля. Водителю и пассажирам удается разместиться с относительным комфортом. Спинки передних сидений слегка откинуты назад, что позволяет занять полулежачую позу. Такому расположению способствуют и глубокие ниши в ногах, уходящие далеко вперед под багажник. Эргономические данные сидений и салона ЗАЗ-968М намного превосходят аналогичные параметры многих легковых автомобилей.

Рулевое управление не имеет гидроусилителя, поскольку поворотный механизм рассчитан на среднестатистическую силу вращения, и его сопротивляемость незначительна.

Анализ «Быт и нравы Запорожской Сечи». (по повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба»).

Быт и нравы Запорожской Сечи.

(по повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба»).

«Тарас Бульба» — одно из самых совершенных творений Николая Васильевича Гоголя. Писатель работал над этой повестью около 10 лет. Она была любимым его детищем.

В Сечи же козаки жили просто. «Нигде не видно было забора или тех низеньких домиков с навесами на низеньких деревянных столбиках, какие были в предместье. Небольшой вал и засека, не хранимые решительно никем, показывали страшную беспечность». Только стояло «насколько курений, покрытых дерном, или, по-татарски войлоком. Иные уставлены были пушками».

Вся Сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой. Некоторые занимались ремеслами, иные держали лавочки и торговали, но большая часть гуляла с утра до вечера… Веселость была пьяна, шумна, но при всем том это не был черный кабак, где мрачно – искажающим весельем забывается человек; это был тесный круг школьных товарищей…»

Сечь принимала под свое крыло всех: бурсаков, не вытерпевших академических лоз и не вынесших из школы ни одной буквы; офицеров; опытных партизанов, «которые имели благородное убеждение мыслить, что все равно где бы ни воевать, только бы воевать, потому что неприлично благородному человеку быть без битвы».

В Сечь приходили как в «свой собственный дом», и она принимала любого верующего «во Христа» и в «Троицу святую», ходившего в церковь и умеющего креститься. «Вся Сечь молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании». Сечь состояла из шестидесяти с лишком курений, которые очень походили на отдельные, независимые республики, а еще более походили на школу и бурец детей, живущих на всем готовом. Никто ничем не заводился и не держал у себя. Каждое землячество возглавлялось выборным куренным атаманом, который подчинялся выборному главному начальнику коша, или общины, — так называемому кошевому атаману. Куренного атамана называли «батька». Все было у него на руках: одежда, еда, топливо. Ему отдавали и деньги под «сохрану».

Дело, точнее правота дела, часто доказывалось кулаками. Даже кошевой атаман не всегда мог усмирить козаков, так как «разъярившаяся, своевольная толпа» могла прибить насмерть и кошевого, несмотря на чин. В особо важных случаях, когда необходимо было созвать всех козаков Сечи, били в литавры, привязанные к столбу. Это означало сбор. «И тогда все козаки стекались на площадь. Кошевой и старшины снимали шапки и раскланивались на все стороны козакам, которые гордо стояли». После чего начинался совет.

Как только начинались военные действия, то вмиг запорожское войско преобразовывалось. Вот как описывает Гоголь:»Кошевой вырос на целый аршин. Это уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа; это был неограниченный повелитель. Это был деспот, умевший только повелевать. Все своевольные и гульливые рыцари стройно стояли в рядах, почтительно опускали головы, не смея поднять глаз, когда кошевой раздавал повеления, раздавал он их тихо, не вскрикивая, не торопясь, но с расстановкою, как старый, глубоко опытный в деле козак, приводивший не в первый раз в исполненье разумно задуманные предприятия». «Вся Сечь сразу отрезвилась, козаки сразу принялись за дела. Перед походом в деревянной церкви священник совершает молебен, затем окропит всех святой водой, а затем, поцеловав крест, козаки двинутся в поход».

Отопление

Моторы с воздушным охлаждением не оснащаются устройствами для отбора тепла, поэтому автомобиль ЗАЗ-968М нуждается в автономном отопителе. Такой отопительный агрегат установлен на панели, разделяющей салон и багажник. Печка представляет собой теплообменник сложной конструкции, работающий на бензине, со своей карбюраторной системой, жиклерами и поплавковой камерой. Запуск отопителя осуществляется с помощью свечи накаливания, а горячий воздух подается в салон посредством электромотора с двойной крыльчаткой.

Помогите по литературе пожалуйста.

«Когда казак прокрался, хоть за какой-нибудь пустячок, это уже считалось позором для всего казачества: его, как бесчестного, привязывали к позорному столбу и клали около него кий, которым каждый, кто проходил, должен был ударить его, аж пока не забивали до смерти.

Ходовая часть

Передняя подвеска автомобиля полностью независимая, рычажная с шаровыми опорами и стабилизатором поперечной устойчивости, который включается только в момент особо интенсивной раскачки. Стальные пружины, совмещенные с гидравлическими амортизаторами, принимают на себя все нагрузки при движении машины.

Задняя подвеска независимая, активная. Вращение от двигателя передается на колеса посредством редуктора, от которого отходят две полуоси с механизмами ШРУС на внешних концах. Конструкция задней подвески — рычажно-маятниковая, оснащенная балкой-балансиром. Усиленные спирали с амортизаторами играют роль гасителей колебаний.

Вся задняя часть машины достаточно тяжелая, в первую очередь за счет двигателя, коробки передач и редуктора. Благодаря заднемоторной компоновке ЗАЗ-968М обладает высокой проходимостью. Автомобиль легко преодолевает снежные заносы и размытые дороги при условии, что в багажнике нет груза, и передние колеса вращаются свободно.

Источник